Везучая

Алексей Котов 2
          1
Таежный поселок Енакиево иногда называли «городком геологов». Впрочем, романтика 50-х давно миновала и поселок жил своей жизнью уже не только благодаря бородатым и веселым поисковикам.
Старенький «пазик» ездил в райцентр только два раза в неделю. Автобус отправлялся ровно в три. Лена очень спешила… Шестимесячного Мишеньку, исхудавшего донельзя за последние две недели, снова вырвало после кормления. Лена плакала и у нее дрожали руки. Едва выйдя из дома, она вернулась. На улице было довольно прохладно после недавнего дождя. Молодая женщина завернула сына в подвернувшийся под руку плащ мужа и бегом поспешила к автобусной остановке.
Шофер Колька Пустовалов курил возле кабины «пазика».
— Ну, теперь все в сборе, значит… — он бросил на Леночку укоризненный взгляд.
Лена невольно покраснела. Последнюю неделю она испытывала только два жгучих чувства: безотчетный стыд и темный, не переходящий страх за крохотного Мишеньку.
Неделю назад районный педиатр Петр Николаевич Ухов обнаружил у Мишеньки опухоль желудка. Но добраться из райцентра в Иркутск можно было вертолетом. Стояла нелетная погода и Лена вернулась домой, в Енакиево.
— Ты — неумеха! — у мужа Витьки было злое и холодное лицо. — Ты должна была подождать вертолет, там, в райцентре. Тем более что Петр Николаевич сам просил тебя об этом.
А Леночка вернулась домой, потому что ей было страшно остаться одной, среди незнакомых людей. Она краснела, грызла кулачок и с надеждой смотрела на мужа. Лене недавно исполнилось целых девятнадцать лет. Свою прошлую, еще детскую жизнь она провела в большом городе. Но городская, тихая окраина, застроенная полудеревенскими домиками, была очень похожа на уютное Енакиево.
Мать воспитывала Леночку одна. Витька — большой и сильный, иногда слишком резкий — «зашибал деньгу» работая геологом. Леночка приехала к нему сразу, после родов. Сначала Витька назвал жену «дурой», но потом увидел сына и сразу подобрел.
— Пойми, Ленка, тут же тайга, а не город…
Но Витька был рядом… И тогда Леночка не боялась ничего на свете. Она считала себя взрослой и даже устроилась на работу воспитательницей в детском саду.
— Глупая ты у меня еще…
В постели Леночка прижималась к огромному и теплому телу мужа и жизнь казалась ей удивительно прекрасной... Она быстро усыпала и ей снились цветные и очень счастливые сны.
Болезнь маленького Мишеньки была слишком неожиданной… Как удар в спину.
— Колька, поехали!..
Пассажиров было довольно много. Леночке уступили место возле передней двери — там меньше трясло. Она села… Мишенька спал, и у него было бледное, измученное личико.
Таежная дорога, как шутили некоторые, «направление движения между двух сосен, через бугор, к третьей», могла бы оправдать и более ироничную шутку. «Пазик» то и дело резко бросало из стороны в сторону. Двигатель надрывно ревел на пониженной передаче…
Мост через речку Сойку был хорошо знаком водителю Кольке. Он потянулся за сигаретами, не обращая внимания на дорогу. Автобус круто спускался вниз и Колька слишком поздно понял, что машина не слушается руля — ее неудержимо тянуло вправо.
«Шина лопнула!..» — Колька вжал тормоза в пол.
«Пазик» проскочил мимо моста и обрушился в реку. Кто-то дико вскрикнул… Стекла салона с треском лопнули и на людей обрушился поток холодной воды.
В сущности, Леночка не поняла что происходит. Она видела только одно — случилась беда.  Леночка сидела возле двери и когда та распахнулась, она прижала к себе сына и, не думая, шагнула вперед…
2
…Чтобы Мишенька не захлебнулся, Лена плыла на спине. Она отлично плавала, но течение реки было слишком быстрым и бурным. Ее пронесло мимо валунов…
Мишенька проснулся и заплакал. Леночка отчаянно сопротивлялась течению. Она попыталась приблизиться к правому, более близкому берегу, но ее едва не расшибло об очередной валун. Удар в плечо был очень болезненным. Лена видела потрескавшиеся, древние скалы на все еще близком правом берегу, но поняла, что нужно выбираться на более плоский левый.
Это было очень трудно… Холодная вода сводила судорогой ноги. Лена с огромным трудом удерживала ребенка над водой. Новый удар, уже в другой плечо, едва не лишил ее сознания. Но Лена все-таки сумела добраться до берега… Нога задела дно и она встала. Она ползла к берегу на коленях, уже без сил и боялась только одного — уронить в воду отчаянно ревущего Мишку…
3.
Лена пришла в себя, когда солнце ушло за верхушки деревьев.
Мишка спал… Женщина села. Сильно болели руки и спина… Холод сковывал все тело и мешал дышать.
Чтобы не разбудить Мишку Лена осторожно приоткрыла плащ, в который был завернут ребенок. У Мишеньки были мокрые ножки… Но они были теплыми и розовыми. Плащ спас ребенка от воды.
Зажигалку Лена нашла в правом кармане плаща. Целый час Лена потратила на то, чтобы собрать сухой валежник для костра, а потом долго, до слез, щелкала зажигалкой. Замерзшие и исцарапанные пальцы плохо слушались, и даже когда фитилек зажигалки вспыхивал, пламя тут же гасил ветер.
Лена перенесла валежник подальше от берега, за сосны. Мишка снова проснулся и заплакал. Женщина покормила ребенка грудью, но немного, чтобы его не стошнило. Она  смогла согреть ребенка своим телом, хотя сама дрожала от холода.  Ребенок уснул… А Лену бил страшный озноб и она снова и снова щелкала зажигалкой…
4
Утро было холодным, но чистым и ясным.
Леночка открыла глаза и увидела перед самым носом тоненький стебелек. Он уцелел каким-то чудом под кучей валежника брошенного у догорающего костра. Лена слабо улыбнулась… Валежник был колючим, но лежать на нем было значительно теплее, чем на сырой земле.
У Лены болело горло. Кроме того, простуда заложила нос.
Женщина вспомнила вчерашнюю аварию и последний, человеческий вскрик за спиной… Но страха не было. Ей очень сильно хотелось есть, но она ничего не взяла с собой в дорогу.
Лена встала и развела притухший костер. Одежда хорошо высохла впереди, правда,  немного мерзла спина.
На полянке Лена нашла ягоды и несколько грибов на толстых ножках. Она пекла грибы и посматривала на реку… Лена ждала и верила в то, что ее найдут именно сегодня. Она хорошо помнила каменную гряду, мимо которой ее пронесла речка Сойка и понимала, что пути назад, к дороге, для нее нет.
Костер потрескивал и приятно пах грибами. Грибы оказались довольно вкусными, но их было слишком мало. Лена снова ушла на полянку. Грибов больше не было видно… Ягоды, чуть сладкие и приятные на вкус, не давали ощущения сытости.
Вечером Леночка поняла все… Она поняла, что все пассажиры автобуса погибли и, что о пропавшем автобусе забеспокоятся в Енакиево только вечером… Она села на землю и заплакала. Ей было жалко водителя Кольку, толстую и жадную тетю Любу из единственного магазинчика в поселке и маленькую девочку, имени которой, она не знала. Там, в автобусе, девочка сидела возле окна и с нескрываемым любопытством рассматривала пейзажи за окном… Потом в это окно хлынула речка Сойка.
5
Вторая ночь прошла тихо и показалась Леночке теплее вчерашней. Простуда быстро отступала... Возможно дома, Леночка немного покапризничала. Однажды она уже болела ангиной и Витька, суровый и строгий Витька, вдруг стал удивительно покладистым и даже нежным. Он готовил, стирал, мыл, сам кормил из бутылочки Мишку и категорически запретил Леночке вставать из теплой постели. Но молодой женщине нестерпимо хотелось покомандовать мужем. Когда ее дела пошли на поправку, она слонялась по комнатам следом за Витькой и постоянно «удивлялась» его неумению вести простые, хозяйственные дела.
Но теперь Витьки не было… Вокруг шумела тайга.
Утром Лена в реке поймала большую рыбу. Для этого ей пришлось снять платье и снова войти в холодную воду на отмели. Но потом на отмель пришел медведь. Леночка опрометью бросилась в лес, прижимая к груди Мишеньку и бьющуюся рыбину…
Медведь показался Леночке огромным и ужасным. Она долго бежала, не разбирая дороги, пока не споткнулась… Женщина лежала на земле и с ужасом слушала бешеный стук своего сердца.
Страх перед «хозяином тайги» смог победить только голод. Леночка развела костер и испекла рыбу. Днем ей снова удалось найти знакомую ягодную поляну, но идти к реке было опасно. Леночка абсолютно не знала здешних мест, но понимала, что найти человеческое жилье можно только возле реки. Она пошла на юг, в надежде снова наткнуться на Сойку ниже по течению. Но реки не было…
6
Четвертую ночь в тайге Лена провела под разлапистой, старой елью. Ее нижние ветви вросли в землю, образуя нечто вроде сухого и уютного шалаша. А там, «на улице» лил дождь… Лена прижимала к себе притихшего Мишеньку и рассказывала ему бабушкины сказки. Ребенок понимал только интонацию ее голоса. Он жадно сосал почти пустую грудь матери. Когда Мишенька, прерывисто, и как казалось Лене, обиженно вздыхал, у нее наворачивались на глазах слезы. Правда, плакать было совсем-совсем нельзя… Нужно было искать дорогу домой.
А еще Леночка радовалась дождю… Она вволю напилась и даже набрала воды в непромокаемые карманы плаща…
7
Дороги не было... Лена боялась есть подозрительные на вид грибы и собирала только ягоды. В какой-то мере они помогали справиться и с жаждой.
Потом она увидела волков. Волков было двое… Они игрались друг с другом возле оврага, который собиралась осмотреть Лена в поисках воды. Она увидела их первой. У волков были серые, широкие спины и открытые пасти… Тот волк, что побольше явно поддавался в игре своему товарищу. Он отступал, повиливая хвостом, и словно смеялся, оголяя огромные белые клыки…
Лена уходила тихо. Она тщательно осматривала землю, чтобы случайно не наступить на сухую ветку. Иной страх, не тот почти панический, когда она увидела медведя, а другой, холодный и трезвый, безошибочно вел ее вперед.
Лена вспомнила, что летом волки не нападают на людей. Но страх не ушел, а казалось, только рассмеялся над подобным «знанием». Лена нашла в кармане плаща Витьки уже высохшую после купания в Сойке пачку сигарет и аккуратно посыпала табаком свои следы.
Потом она снова ела ягоды и ела их не потому, что хотела, есть — голод уже стал для нее привычным — а потому что ей нужно было кормить Мишеньку. Но молока было мало и оно казалось Лене непривычно густым, когда ребенок высасывал его из груди.
8
…Лена привыкла к боли и холоду. Она просто перестала обращать на них внимание. Иногда у нее сильно кружилась голова. Но даже когда она садилась, ее тело было похоже на сжатую, сильную пружину.
Неделя, проведенная в тайге, сделала молодую женщину осторожной и расчетливой. Лена подобрала по дороге сук, похожий на небольшую дубинку, и едва ли не сутки носила его с собой. Иногда воображение рисовало ей схватку с волками… Лена сжимала зубы и понимала, что не уступит им до самого конца. Там, в этой страшной мысленной схватке, она наносила врагу удары и видела кровь… Ее острое и жадное желание выжить, выжить во чтобы то ни стало, вопреки всему, стократно усиливалось любовью к крохотному Мишеньке.
Когда Лена кормила сына, она касалась прохладными губами его теплого лобика и ей хотелось улыбнуться. Ожесточение таяло и Лена осматривалась вокруг себя совсем другими глазами. В такие минуты, а иногда даже часы, Лена переставала испытывать страх. Тайга казалась другой… Тайга спасала и укрывала, а не подстерегала и ждала, чтобы нанести последний, страшный удар.
9
Вечером седьмого дня Лена нашла воду. Она уже шла с огромным трудом и только отчаянная жажда гнала ее вперед. Родник бил из под огромных валунов на пригорке поросшим молодыми березками. В сущности, Лену поманил к себе белый цвет их стволов, столь необычный для тайги и  едва видимый за густыми зарослями.
Она напилась сама и согрев воду в ладонях, напоила Мишеньку. Ребенок пил очень  жадно. Лене пришлось несколько раз набирать воду из крохотной, хрустально прозрачной лужицы и долго греть ее в ладонях.
Лена совсем не удивилась тому, что к водопою пришел лось. Огромное животное косилось на женщину лиловыми глазами и осторожно, по-смешному сложив толстые губы трубочкой, касалось воды.
Как-то раз Витька рассказывал, что лоси могут быть очень опасны. Но Лена не боялась. Она словно чувствовала, как спокойно это могучее животное.
Потом лось ушел и на водопой пришли зайцы.
— Мишенька, Мишенька ты только посмотри!.. — Леночка была готова расхохотаться и у нее саднили растрескавшиеся губы.
Целое стадо молодых зайчат во главе с толстой зайчихой долго рассматривало Леночку, а потом нерешительно приблизилось к роднику.
— Мишенька, смотри же!..
Лена приподняла сына… Мишка захныкал.
Зайцы, едва касались мордочками воды, тут же отбегали в сторону, но возвращались снова и снова. Они не ушли даже тогда, когда перестали подходить к воде. Лена видела, как шевелится высокая трава на пригорке и понимала, что если зайцы не уходят, то значит, нет никакой опасности вокруг.
Лена так и уснула возле родника… Эта была, наверное, самая тихая, теплая и спокойная ночь за последнюю неделю.
Утром женщина напилась удивительно чистой и вкусной воды и как могла, осторожно вымыла Мишеньку и напоила его.
Потом она встала и пошла… И Леночка отлично знала, что ее приключения закончились и она, наконец, идет к людям.
10
— Петр Николаевич, это же невозможно, поймите!!..
— Что невозможно?
— Все!.. И меня просто трясет от злости.
— Хотите, я сделаю вам укол? — врач Петр Николаевич снисходительно улыбнулся, рассматривая сердитое лицо Витьки.
— Укол от злости, да?.. — лицо Витьки вдруг дрогнуло и по нему скользнула едва заметная, по-детски жалкая улыбка. — Мы же искали Ленку и Мишку целую неделю… Понимаете?
— Я стараюсь понять…
— И не поймете даже при всем желании! — снова повысил голос Витька — Во-первых, когда этот дурак Колька промахнулся мимо моста и въехал в реку, пассажиров только окатило водой. А потом все посмеялись над этим довольно безобидным приключением. Но Ленка решила прыгнуть в реку, потому что Колька случайно задел рукавом рычаг открытия дверей… Знаете какая там глубина Сойки?
— Ну-у-у, метра два-три…
— Метр, не больше!!.. Ленка могла в любое мгновение встать на ноги.
— Она плыла на спине и ей нелегко было это понять…
— Хорошо. Но зачем она ушла от реки?!
— Она увидела медведя…
— А ошейник на нем в ладонь шириной она не заметила?!.. Это же ручной медвежонок лесника Лукича, Шатунчик!.. Помните, когда мы ездили с вами на рыбалку, вы кормили его с ладошки конфетами?! Но самое главное в том, что Ленка бродила не-де-лю, — последнее слово Витька пропел нараспев. — Целую не-де-лю в треугольнике четыре на пять километров между двумя деревнями и кордоном Лукича!..
— Вот и искали бы ее там…
— Искали, прочесали все место возле реки чуть ли не расческами, но не нашли!..  А потом мы обшарили все вокруг в радиусе сорока километров. Но нам в голову не могло прийти, что Ленка все еще бегает от волков между трех сосен!..
—  Вот видите? Волки очень опасны и…
— Собаки рыбаков это были, а не волки!.. — чуть ли не взвизгнул Витька. — Знаете, вообще-то это место между Сойкой и Белыми Камнями Посадом называют. Монах там раньше жил, что ли?.. Но теперь там две дороги — в сторону Иркутска и Нежинки. Как Ленка с грибниками из Нежинки не столкнулась?! Их же там больше, чем грибов!..
Врач улыбнулся .
— Идите домой, Витя, я отменяю ваше свидание с женой.
— Петр Николаевич, вы меня простите, но мне очень хочется сказать Леночке, что…
— Хватит! — голос врача стал строгим и властным.
Витька тяжело вздохнул и отвернулся…
— А что с Мишенькой? — глухо спросил он.
— Повторяю вам третий раз, ничего страшного. Если бы я сам не ставил малышу предыдущий диагноз, то я посчитал бы его нелепой ошибкой. Ваш сын абсолютно здоров. Впрочем… — Петр Николаевич на секунду умолк.  — В такие чудеса трудно верить…
— Да какие там чудеса! — отмахнулся Витька. Он улыбнулся. — Кстати, Петр Николаевич, вы, я слышал, снова на рыбалку к Лукичу собираетесь?
— И вы, как я понимаю, тоже?
— Да, только я возьму с собой Ленку и Мишку. Иногда женщину нужно ткнуть носом в ее же собственную глупость…
11
Петр Николаевич возился с клубком перепутанной лески. Медведь Шатунчик сидел возле сеновала и жадно потягивал воздух носом. Оттуда, из широко распахнутой двери, вкусно пахло конфетами. Петр Николаевич улыбнулся и погрозил медведю пальцем. Шатунчик вздохнул и отвернулся…
Витька и лесник Лукич вернулись только через час. Петр Николаевич уже справился с леской и налаживал спиннинг.
— Ну, нашли?..
Витька устало махнул рукой и присел рядом.
— Нет… А Ленка где?
— С Мишенькой на сеновале спит. — Петр Николаевич снова улыбнулся. — А Шатунчик их караулит.
— Я вот и говорю, какой тут родник?.. — Лукич словно продолжал прерванный разговор. — Его уже, почитай, лет шестьдесят нету. Как умер монах Сергий, так и родник пересох. А раньше-то, родник этот, Сергиев ключ называли…
— А вы сами монаха того видели? — спросил Петр Николаевич.
— Сергия?.. Видел… Мальчонкой еще. Добрый был человек, хоть и один жил… Монастыри-то порушили, вот и ушел в тайгу Сергий. Но людей никогда не чурался… Лечил всегда.
— Там земля возле валунов еще мокрая… — глухо сказал Витька.
— Все одно, ушел родник, — вздохнул Лукич.
Старик поднял глаза и, прищурившись, посмотрел на солнце.
— Добрый был человек Сергий-то…
— Наверное, и тебя лечил, Лукич?
— Не только лечил... Крестил! — старик чуть заметно улыбнувшись, посмотрел на врача. — И с тех пор болеть мне некогда.
Петр Николаевич недоверчиво покачал головой и отвел глаза.
Шатунчик решил, что люди слишком заняты разговором и осторожно вошел в сарай… Витька встал и поспешил следом.
— А ну, брысь!.. — громко крикнул он медведю.
— Вот я и говорю… — снова начал было Лукич, но вдруг замолчал.
— Чудеса, что ли? — не поднимая головы, спросил Петр Николаевич.
— Кто ж знает… Кстати, мы и лосиные следы нашли…
Из сеновала послышался смех Леночки. Шатунчик пулей вылетел из сарая.
— Витька, уйди!.. — Леночка громко ойкнула. — Дурак!..
Петр Николаевич отложил готовый спиннинг.
Лукич смотрел на сосны и молчал…