Алексей несколько дней не открывал ноутбук Ивана Сергеевича, который Алла попросила его взять с собой. Печальные хлопоты и прощание с профессором, встречи с друзьями и студентами, приехавшими из Москвы, изрядно утомили его. Лара решила, что мужу лучше побыть у тётки и отвезла его туда. Эти дни, выпавшие на выходные, они провели вдвоём. Так много хотелось сказать друг другу, но события и судьбы, властно вторгшиеся в их жизнь, заставили думать и говорить о другом.
Лара, сблизившаяся в последнее время с Аллой Михайловной, рассказала Алексею, что знала, кем приходится ей Иван Сергеевич. Врач поделилась с ней, как перед смертью мать призналась, кто её родной отец. На вопрос, почему она не открылась, Алла ответила, что знала о его смертельной болезни и боялась ускорить уход лишними переживаниями. Отец не решился признаться ей, а она сделала всё возможное, чтобы последние его дни не были такими мучительными и одинокими.
Алексей был потрясен случившимся, ему не хватало мудрого и ироничного собеседника, к которому успел привыкнуть и привязаться. Он прежде не лежал в больнице и не знал, что люди там сходятся легче и непринужденней, чем в обыденной жизни, наполненной заботами и суетой. Иван Сергеевич как-то иронически обронил, что в больнице, как на фронте, пуд соли съедается значительно быстрее. В болезни все равны, а испытания быстро освобождают человека от всего наносного, выявляя его истинную суть.
Скромный, неприметный человек вдруг проявляет такую стойкость и мужество, что окружающие невольно тянутся к нему в поисках поддержки. Алексей вдруг понял, что Иван Сергеевич стал в трудные для него дни опорой, деликатно помогая вернуться к реальной жизни, отвлечься от всего происшедшего, найти верные ориентиры. Вот почему так не хватает сейчас общения с человеком, который заставил многое пересмотреть в своей жизни. Он не признался профессору, что тоже некоторым образом ученый, да и речи об этом как-то не возникло.
-Да, два доктора наук: Иван Сергеевич и тесть. Два Ивана, почти ровесники, но какая непреодолимая пропасть между этими людьми. А чем я лучше,- с горечью подумал он.
Он вспомнил собственные метания перед защитой. Тесть в начале их с Ларой совместной жизни неожиданно затеял разговор о необходимости писать диссертацию. Алексей был удивлен, растерян, не ощущая в себе ни малейшего желания заниматься наукой. Он прямо высказал это, а Иван Васильевич расхохотался в ответ:
-О какой науке речь! Кому сейчас нужны гуманитарии. А вот диссертация не помешает, и я на кандидатской останавливаться не собираюсь, хоть и нужна она мне, как зайцу тормоз. Есть на комбинате неглупые люди, охотно перешли ко мне из НИИ. Я предложил им серьезные деньги, они таких в руках не держали. И предприятию польза, специалисты толковые, и на меня немного поработают. Бумажки перебирать мне, как ты понимаешь, некогда и незачем, а о будущем подумать не мешает. Руководитель - доктор наук, согласись, это серьёзно. Да мало ли что в жизни может случиться, подстраховаться не мешает, Алёша.
Я кандидатскую защитил, когда в партшколе заочно учился, кстати, будучи уже первым секретарём райкома. Ты что, думаешь, у меня времени больше было! Не заморачивайся, - тесть любил иногда ввернуть что-нибудь простецкое, давая понять, что он свой, из народа, такой же, как все, рубаха–парень. -Ко мне тут обратились из института с просьбой помочь. Вот мне и пришло в голову, отчего бы не пойти навстречу. Они, я думаю, в долгу не останутся. Короче, на днях встретимся и всё обсудим. Ларке и матери пока ничего не говори, успеется. И пораскинь мозгами, зятёк, больно ты нерешителен. Не люблю я этого. Учись, пока я жив!
- Какая нерешительность, Иван Васильевич, - просто не по душе мне это,
зачем эта диссертация, я другим заниматься хочу.
-Занимайся, чем хочешь, а защищаться будешь, я знаю, что говорю.
От него, вернувшегося с деловой встречи, попахивало коньяком.
Впервые тесть так разоткровенничался, настроение было хорошим. Алексей вспомнил тот давний разговор с ним. А ведь, в самом деле, всё закрутилось так стремительно, что только успевай читать и вникать в свой труд. Спасибо научному руководителю, взял тему, близкую его студенческой дипломной работе. Всё равно было неловко. Знакомых его диссертация не удивила. Парень неглупый, попал в семью к серьезным людям: «Все путём»,- сказал институтский приятель, узнав о защите.
Алексей скрыл её от друзей, последовав совету тестя. На банкете были только нужные люди и Николай, как самый близкий семье человек. Друг посмеивался и предлагал выпить за молодого учёного. Вспоминать это до сих пор было неприятно. Алексей постарался забыть о своём «хождении в науку», но потом, продвигаясь по служебной лестнице, не раз поблагодарил в душе тестя. Да и сам испытывал чувство удовлетворения и даже гордости.
После отъезда Лары он открыл ноутбук Ивана Сергеевича, и первое, что бросилось в глаза, был дневник профессора. Алексей испытал двойственное чувство: нерешительность перед вторжением в чужую жизнь, и желание узнать больше о человеке, с которым чувствовал духовную связь. Последнее оказалось сильнее. Возможно, у Аллы не хватило мужества первой прикоснуться к этому. Он мысленно отметил, что строгий доктор лишилась отчества. В эти трудные дни они незаметно перешли на ты. Алексей усмехнулся и прочитал первую запись. Она начиналась стихами:
Не влюблённость, а любовь и жалость,
Не весна, а осень впереди,
Очень кратковременная старость
С очень краткой жизнью позади.
Алексей прилёг на диван, задумался, вспоминая прочитанное. Дневник профессора разбередил ему душу. Он думал о том, что несчастье, случившееся с ним, изменило его отношение к людям, он понимал это, но до конца не разобрался в том, что переполняло его. Ему уже не хотелось бесконечно копаться в своих чувствах, его просто тянуло к Ларе. Он ощущал какую-то внутреннюю радость обновления, и печаль утраты лишь обостряла это предчувствие совершенно иной жизни, подаренной судьбой. Не хотелось возвращаться к себе, прежнему, с выхолощенной душой, недовольному собой и близкими.
Теперь он ясно понимал причину этой пустоты. Как же не замечал этого раньше. Все эти годы он жил как бы в долг, получая многое, не оплаченное ни собственным трудом, ни усилием воли, ни преодолением житейских трудностей. Он вспоминал товарищей, утративших прежнюю налаженную жизнь и бравшихся за любую работу, чтобы прокормить семьи. Алексей пытался им помочь, но самого его эти тяготы не коснулись, и он не понимал, почему старые друзья постепенно отдалились. Да, это он от них отошел в своём стремительном продвижении вперёд под заботливой опекой Ивана Васильевича.
Ему стало не по себе, он снова открыл ноутбук, но к дневнику возвращаться не хотелось, на глаза попались стихи.
В полдневный час у пристани, когда
Струился зной от камня и железа,
Грузили мы баржу под взглядом сенгалеза
И отражала нас стеклянная вода.
Мы смутно помним прошлые года,
Неся по сходням соль, в чувалах хлеб и мыло.
В один недавний сон слилося всё, что было
И всё, что не было, быть может, никогда.
Господи, он только что думал об этом, это же о его ровесниках. Ровно семь десятилетий отделяло тех двадцатилетних ребят, что грузили баржу на острове Лемнос, от его друзей- инженеров и учителей, ставших челночниками в начале 90-х. Только у них сумки необъятных размеров были набиты инструментами и бытовой техникой. Они везли товары в Польшу, а оттуда возвращались с баулами тряпок и обуви, чтобы, продав на рынке, снова и снова проделывать этот путь.
Те покинули Россию не по своей воле, надеясь вернуться. Этим бежать было некуда, нужно было спасать семьи и себя. Никто и нигде их не ждал. Там была гражданская война, а здесь без кровопролития в иные годы теряли по миллиону человек в год. Умирали соотечественники, не сумев перестроиться, попробовать сытой, изобильной жизни, обещанной сладкоголосыми политиками, которых развелось неимоверное количество, только успевай запоминать эти самодовольные физиономии.
Он читал стихи, поражаясь точности и красоте слога:
И вот во имя новых гроз,
В молниеносной передышке
Пиши о том, что перенёс
В крови, в слезах, - не понаслышке.
Он знал, что напишет об этом, он должен, обязан, и не только Ивану Сергеевичу, но и своим друзьям. Он изменит свою жизнь. Судьба дала ему шанс, и он его не упустит. Алексей оторвался от чтения, почувствовав, как накатывает слабость, и незаметно уснул. Очнулся от скрипа ступеней. Тётя тихонько поднималась к нему, встревоженная тишиной в комнате. Он улыбнулся ей и спустился вниз. К приезду Алексея с женой Марфа Игнатьевна напекла пирогов с капустой и фасолью, а теперь разогрела их, и дом наполнился ароматом сдобы и кофе, который научила её готовить Лара.
Алексей почувствовал голод, налил кофе, включил телевизор, он забыл, когда последний смотрел его. Но мысленно был далеко отсюда. Он вспомнил стихи, которыми начиналась первая запись, и понял, что профессор знал о своей смертельной болезни.
Уезжаю сегодня в карете
Не надолго, на несколько дней,
Это Лазарь в моём лазарете,
Запрягает в карету коней.
Алексей теперь не сомневался, почему профессор выбрал именно Н. Туроверова – поэта, воина, потомка легендарных казачьих атаманов. Отец Ивана Сергеевича был родом из тех мест. И первая любовь профессора тоже. Он вспомнил фотографию матери Аллы в молодости, стихи, которыми чередовались записи в дневнике.
Что-ж мне делать, коль прошлым так пьяно
Захмелела внезапно душа,
И в полночных огнях ресторана,
По старинному так хороша,
Ты сидишь средь испытанных пьяниц,
Дочь далеких придонских станиц,
И пылает твой смуглый румянец
Под коричневой тенью ресниц.
Из дневника, начатого чуть более года назад, он узнал, как профессор познакомился с матерью Аллы Михайловны. Сопоставив даты, Алексей понял, что Иван Сергеевич писал об этом уже после её смерти. Тот снова и снова возвращался в прошлое, пытаясь понять истинную причину разрыва. Настя училась в медицинском институте, где преподавала его мать. Девушка часто бывала у них дома вместе с другими студентами. Смуглая красавица - казачка сразу приглянулась Ивану, да и он был ей небезразличен.
Мать одобрила его выбор, она давно приметила эту трудолюбивую, умную студентку. К тому же её начинало беспокоить, что сын слишком увлечён наукой и не замечает ничего вокруг. Настю заметил сразу. Всё свободное время они проводили вместе, ходили в консерваторию, театры, на выставки. Иван старался привить девушке интерес к тому, что любил сам. Год пролетел незаметно. Летом они вдвоём уехали знакомиться с её родителями. Этот месяц, как писал Иван Сергеевич, был самым счастливым в его жизни. Молодые люди не расставались ни на минуту.
Любовь, первая близость, заставившая забыть обо всём, беззаботные дни, проведенные в кругу гостеприимных родственников невесты, слились в один бесконечно- счастливый солнечный день. Таким он остался в памяти профессора навсегда. Родителям понравился избранник дочери, воспитанный, умный, интеллигентный. Простые люди, они несколько робели перед будущим зятем, но были счастливы и гордились выбором дочери. Свадьба намечалась в сентябре, когда однажды Настя неожиданно исчезла, оставив покаянное письмо. Это случилось накануне защиты Иваном Сергеевичем диссертации.
Письмо Насти нашлось в бумагах профессора, но Алексей, почувствовав волнение и усталость, отложил его.
В рассказе использованы стихи Н.Н. Туроверова
(1899-1972)
В рассказе использованы стихи Н.Н. Туроверова
(1899-1972)
Продолжение следует.