Еще в самую первую встречу, перехватив мельком его взгляд, я подумала: вот человек, которому я могу подчиниться. И который может подчинить меня. Подчинить полностью. Как морально, так и физически. Взгляд Дмитрия был пронзительным и властным. Я жадно ловила властность его облика, которая была во всем: в его уверенной походке, строгих серых глазах, неторопливых движениях и приятном низком тембре голоса.
Сначала мы с ним пересекались на вечеринках, обменивались приветствиями и расходились по разным углам. Но интуитивно мне казалось, что между нами обязательно что-то должно произойти. И D. тоже, мне казалось, это ощущал. И это произошло. Спонтанно, но так и должно было быть.
- Ты будешь делать все, что я тебе прикажу, - сказал он, посмотрев на меня своим строгим взглядом. Я кивнула головой - я искренне была готова сделать все, что он скажет. Я упивалась его властностью и хотела ему подчиниться полностью.
В первую встречу он только приказал мне медленно раздеться и одеться опять, проверяя степень моей покорности. Это было эдакое затишье перед бурей. В последующие встречи приказов становилось больше. Как правило, он приказывал мне коротко и отрывистыми фразами: - Сядь. Встань. Повернись. Опустись на колени.
Его голос звучал часто по-деловому и буднично. Меня это угнетало, я старалась уловить в нем хоть долю возбуждения - но D. искусно ее скрывал. Или же старался заглушить, потому что в таком состоянии он бы не мог хладнокровно со мной обращаться.
Чем дальше - тем больше D. увеличивал масштаб своих просьб: например, он мог мне приказать выйти абсолютно голой на балкон и призывно улыбнуться первому прохожему мужчине, который на меня посмотрит. Или связать меня веревкой по рукам и ногам, а сам он мог уйти, оставив меня в таком беспомощном состоянии, не в состоянии и шелохнуться.
Было ли мне страшно? Да, не буду отрицать. Но кроме страха было еще какое-то доселе незнакомое ощущение, от которого сердце начинало чаще биться в груди.
Однажды D. принес латексное платье, приказал мне одеть его на голое тело и сесть на кресло, раздвинув ноги. Сам он мог либо безразлично курить на балконе, либо мастурбировать на моих глазах. И мольба в моем взгляде о том, чтобы он ко мне тоже прикоснулся, в этот момент не помогала. Ему нравилось меня мучать. И трахал D. меня только тогда, когда он сам этого захочет, а не когда я об этом чуть ли не умоляла на коленях. В сексе порой он мог сильно кусать мою шею с нарастающей силой, казалось, будто вот-вот, в порыве страсти, он прокусит ее нежную кожу и станет пить кровь подобно вампиру. Но я не могла сопротивляться - даже если бы захотела. После его ухода в воздухе еще долго чувствовался аромат из запахов спермы, мужского парфюма и дыма сгоревших свечей.
Наши отношения с D. строились на моем страхе, обоюдном сильном влечении и при этом уважении друг к другу. Когда он звонил, я должна была отложить все свои дела, и делать то, что он мне прикажет. Например, зайти в дамскую комнату, сфотографировать свою голую грудь на телефон и тотчас же выслать ему MMS. Я не посмела его ослушаться даже на расстоянии, даже если была занята на работе. Это были только мои проблемы, а не Хозяина. "Ты - моя вещь", - говорил он. - Твои желания - ничто по сравнению с моими".
Часто он приказывал мне приходить к нему на встречи без нижнего белья. Если я посмела об этом забыть - то D. доставал плетку-семихвостку и в наказание за непослушание сильно меня отшлепывал. Но так бывало редко - обычно я все выполняла безропотно - все, даже самые, казалось бы, унижающие просьбы. И почему-то я забывала о том, что изначально мы договаривались о слове "Стоп", прекращающем игру. Хотя, возможно, я попросту не хотела его произносить вообще.
С D.мы встречались около года. Потом он уехал в другую страну, но я навсегда запомню его и этот опыт...