В комнате негромко работал телевизор. Станислав давно дремал, сидя в кресле, но внезапно открыл глаза, услышав какую-то возню на лестничной площадке.
"Опять алкаши бутылку не поделили или пацаны устроили свои разборки," - подумал Стас и снова смежил веки.
Вдруг, сквозь монотонный звук телевизора и еле слышный с лестницы шум, ему почудился сдавленный детский крик. Поднявшись из кресла, Стас напряг слух и уловил слова:
- Дядя, не надо! Не надо, пожалуйста!
А затем прорвался длинный и протяжный крик:
- Ма-ааа-ма!
Стас, как был, в одних тапочках, майке и джинсах, бросился к выходу. Распахнув рывком дверь, он тут же оценил картину происходящего.
В углу, между лифтом и мусоропроводом, стояла маленькая, лет 10-12, девочка, со спущенными до коленок детскими тёплыми колготками. Из-под здоровой и мохнатой мужской лапищи были видны лишь её большие, полные ужаса, отчаяния и бессилия, глаза. Человек, зажимавший ей рот, обернулся и безумно улыбнулся Стасу. Для последнего этого было достаточно. Тренированное тело скрутило, как пружину и, выкинув вперёд кулак, Стас отбросил мужика к противоположной стене площадки.
С раннего детства и до призыва на срочную службу в армию Станислав занимался боксом. Каких-то потрясающих успехов он не достиг, но мастера спорта СССР выполнил по нормативам. Потом была армия, спортрота, дембель, Перестройка. Лихие 90-е застали его врасплох. Не то, чтобы он был в растерянности или не готов к чему-то, просто никогда не хотел быть "шестёркой". И всё же спортивное прошлое вспоминать иногда приходилось. От бокса, помимо хорошей физической формы и способности защищаться и защищать других, Стас получил своё главное качество - обострённое чувство справедливости. Пусть жестокой, грубой и суровой, но справедливости.
Отлетевший к стене мужик поднялся на ноги и достал складной нож-бабочку. Оценив ситуацию и сгруппировавшись, глаза Стаса внимательно сузились. Несколько попыток отвлечь внимание мужика обманными движениями не удались и Стас ожидал ответных действий. Насильник вытянул вперёд руку с ножом, облокотившись другой рукой о стену, и приготовился атаковать. Не желая причинять дополнительных психических травм ребёнку, Стас начал отступать к лестнице, когда неожиданно рука его наткнулась на метровую деревянную палку для проталкивания застрявшего мусора в мусоропроводе. Теперь в невыгодном положении оказался насильник.
Он был не готов к нападению тренированного на вид человека, да ещё и с импровизированным "оружием" в руках. Несколько раз махнув палкой перед лицом противника, Стас резко сменил угол атаки и ударил его по голени с такой силой, что послышался гул, то ли от палки, то ли от треснувшей кости мужика. Тот взвыл на всю лестницу и попытался броситься вперёд с ножом, но Стас снова резко ушёл с линии атаки в сторону и, отбросив более не нужную ему палку, провёл короткий акцентированный удар в висок. Охнув и застонав, мужик стал быстро оседать на пол площадки. Здесь бы и остановиться Стасу, но чувства бешенства и справедливости снова захлестнули его и затуманили рассудок. Он очень долго бил его руками, прыгал на нём. Потом поднял отброшенную палку и лупил ею по голове до тех пор, пока палка не разлетелась в щепки, а голова мужика не стала абсолютно красной от крови.
Когда гнев немного уступил место разуму, Стас вернулся этажом выше и увидел сидящую девочку.
- Как ты?
- Ничего. Можно я домой пойду? - еле слышно проговорила она.
- Конечно, иди. Одевайся и иди. Ты живёшь наверху?
Девочка молча кивнула, несколько раз хлюпнула носом и, подтянув колготки, поспешила домой. Посмотрев вслед ребёнку, Стас вернулся на нижний этаж и потрогал пульс мужика, который буквально плавал в собственной крови. Пульса не было. Поднявшись к себе и набрав по телефону 02 и 03, Стас спокойным голосом и по-порядку объяснил ситуацию.
"Что-то теперь будет?" - подумал он напоследок.