Потеряна

 
   В ресторане гостиницы «Украина» играла музыка. Было темно, торжественно и красиво. Поблёскивало золото сталинской эпохи. Классическая советская роскошь: мраморные колонны, фаллически устремлённая ввысь салфетка, похожая на памятник Юрию Гагарину, котлета по-киевски и салат столичный (он же оливье), - всё радовало глаз. Слегка нетрезвый официант разливал «Киндзмараули».

   Скоро танцы, мне очень хотелось поплясать. Почему-то танцы в ресторане «Украины» вызывали у меня бурю эмоций. Пашка как всегда хохотал. Фарцовщик Петя рассказывал, как продавал кому-то крутые джинсы.

   Рядом три путаны томно смотрели на аргентинского продовца проса. Девушки были невиданной красоты. Идеальные кашемировые свитерочки облегали идеальные груди. «Берёзка, 250 чеков», - грустно вздохнула я. Грустно вздохнул и армянин Гарик, кооператор, основатель фирмы по продаже полиэтиленовых пакетов. Он был влюблён в Ленку-толстушку, валютную проститутку, а она даже не смотрела в его сторону. Никогда. Она специализировалась на югославах и поговаривали, что скоро уезжает то ли в Любляну, то ли в Дубровник. Навсегда. К высокому стройному работнику экспортно-импортной фирмы по пиломатериалам.

    Армянин Гарик отправил в подарок очередное «Советское полусладкое». Девчонки фыркнули. Ленка-толстушка хихикнула. И вдруг...на сцену вышел Славик. Славик был неотразим. Черные кожаные брюки, черная рубашка, черный жилет. Славик был мой кумир. Мой идол, мой идеал. Он был прекрасен. Он был Брюс Спрингстин и Майкл Нопфлер во плоти. От его голоса у меня кружилась голова (в тот вечер водку я не пила).

Я специально приходила сюда каждую пятницу с фарцовщиком Петей, парнем юрким, но денежным. Он был влюблён в меня и постоянно приглашал к Пашке посмотреть «Эммануэль». Я гордо отказывалась, а Пашка хохотал. Пашку я знала с детского сада. С Пашкой было весело и спокойно. Пашка был как брат.

   Славик тихо запел песню Криса Рея. Я восхищённо посмотрела на него. Черные волосы, черные глаза. Боже, как он пел! Боже, как он поворачивал голову, то направо, то налево! Я автоматически повторяла все его движения. Три путаны затихли. Армянин Гарик пригласил Ленку-толстушку на танец. Весь мир был во власти любви:

                «And every single step

                I take I take for you

                Josephine I'll send you all my love»

                «И каждый шаг,

                Всё только для тебя,

                Вся моя любовь – твоя! О! Жозефин!»



    Славик пел. Я не сводила с него влюблённых глаз. И вдруг он спустился со сцены и подошёл к нашему столику. Петя что-то сказал ему на ухо. Славик улыбнулся : «Эту песню я посвещаю прекрасной блондинке». Сердце моё сжалось. Он запел любимое:

          It's been so long now since we first met

          But the time and place

          I will never forget darling never.

          Through good and bad  we stood the test of time

          Столько время прошло с тех пор, как впервые я встетил тебя

          Но, дорогая моя, мне не забыть никогда
         
          Время и место    той   встречи. Никогда.

          Через зло и добро  временем мы испытали себя.



- Паш, а ты его хорошо знаешь,- наконец-то решилась спросить я.

- Да кто ж его не знает, он мне бабла должен невпроворот.

- Почему?

- Покочану. Много будешь знать, мало будешь жить.

    На следующий день я позвонила Пашке.

- Паш, расскажи про Славика.

- Какого Славика, крошка?

- Славика, певца, который вчера пел в «Украине».

- Что про него рассказывать? Ты в себе? Зачем он тебе?

- Паш, расскажи. У него девушка есть?

- Крошка, ты в западках на него что-ли? Хочется музыки, чтобы душа пела? Он полный придурок и тебе не пара. Забудь о нём и не парься.

- Паш, пригласи его куда-нибудь и меня.

- Ты - дура, а Петя?

- Что Петя? Петя – друг.

- Петя - мой друг. Как ты себе это представляешь?

- Паш, ну один раз, ну пожалуйста. Мне очень надо.

- Ты сама не знаешь, что творишь. Ок. Раз просишь – будет тебе счастье.

        Через неделю мы сидели на Арбате и рядом со мной был Славик. В черной рубашке, черных кожаных штанах и черной жилетке. Говорил в основном Пашка, Славик оказался немногословным Но какой он был красивый! А какой взгляд! Правда на меня он почти не смотрел.

          Мы пошли танцевать. Он обнял меня. Сердце трепетно забилось. Какие руки! Так хотелось, чтобы он крепко прижал меня к себе, чтобы посмотрел мне в глаза и спел: «Всё только для тебя, вся моя любовь – твоя...»

Пашка с ухмылкой пригласил всех после ужина к себе домой, посмотеть новую французскую порнуху. На этот раз я согласилась. У меня не было сексуального опыта и Пашка знал это.

- Ты уверена, что тебе это нужно?

- Уверена.

- Ну раз уверена...

   Приехали к Пашке на Юго-Запад. Выпили Амаретто ди Саронно, потом пива, потом водки. Сели у видака в густом тумане сигаретного дыма. Гнусавый голос переводчика твердил “ Ещё, ещё! “. Мне всегда казалось, что он переводил, повязав рот марлевой повязкой как настоящий подпольщик. Французкое порно было уныло-барочно. Все трахались в масках и париках на столе какого-то замка. Понравились канделябры. А так, совсем не интересно. Смотрю на Славика. Он рядом. Он рядом со мной. Вот оно – настоящее счастье.

   Я ему говорю: «Слав, пойдём нак кухню, я тебе кофе сделаю.» Пошли на кухню. На кухне грязища: везде пустые бутылки, полузасохший сыр и апельсинывые корки. Пашка однозначно не был чистюлей. Выпили кофе, пива, потом водки, потом ещё пива. Голова кружится, Паша передупреждал, что это противное Амаретто лучше ни с чем не мешать. Славик молча смотрел в окно. Огромными белыми хлопьями падал снег.

  «Я пойду прилягу,- говорю,- пошли со мной.» Славик пошёл. Я прилегла на китайское шёлковое одеяло с пионами и калибри. И он рядом. Я стала гладить его чёрные вьющиеся кудри. Он посмотрел мне в глаза и наконец-то поцеловал меня. Торопливо и слюняво. Язык был горький с привкусом пива. Мне стало противно и я села на край кровати. Славик быстро растегнул ширинку, достал слегка набухший кривоватый член, взял меня за волосы и ткнул головой в пах: «Работай, детка.»

У меня закружилась голова, всё было так неожиданно, я попыталась вывернуться:

- Отстань, я спать хочу.

- Дура. Какой отстань! - Он навалился на меня и задрал мне юбку.

- Отстань, ублюдок! - закричала я.

   Он закрыл мне рот широкой ладонью,сорвал трусы и резко вошёл в меня.

«Я не хочу тебя, придурок,»- закричала я. Голова кружилась всё сильней и меня подташнивало.

  Резкая Боль. Между ног стало липко. Он перестал пыхтеть, отодвинул моё тело, застегнул брюки.

   Кровь, смешанная со спермой, медленно стекала по ногам.

   Я побежала в ванну и меня вырвало.

   Включив горячую воду, я долго сидела под душем, пытаясь отмыть всю гадость, прилипшую к телу.

    Когда я вышла, то увидела Славика, целующего в углу очередную подружку Пашки.

-Дура ты, - сказал мне Пашка,- Ну что, повеселилась?

   Я выскочила на улицу. Огромные унылые дома казалось замерли в тишине снегопада. Снежинки падали на лицо, таяли и смешивались со слёзами. Вокруг было всё так бело и так чисто. Я поймала такси и поехала домой.

                Through good and bad

                we stood the test of time

                Через зло и добро

                Временем мы испытали себя.



  Через месяц оказалось, что я беременна. Пашка помог мне сделать аборт у знакомого в Боткинской больнице. Больше в ресторан Украина я не ходила и с тех пор не люблю песни Криса Рея.

  Фарцовщика Петю посадили на 7 лет за валюту, Пашка уехал в Америку, арменин Гарик стал депутатом, а Ленка-толстушка погибла во время войны в Югославии. Про Славика я ничего не знаю, и,честно говоря, не интересно совсем.

  Наше поколение теперь часто называют «потеряным». Наверное, мы ничего не потеряли, просто не знали, что искать.