Подготовка к встрече Нового года шла полным ходом.
Школьники всех возрастов любили и ждали этот праздник ничуть не меньше, чем всё человеко-разумное население голубой планеты Земля.
В срочном порядке исправлялись двойки, готовились концерты, шились карнавальные костюмы, заготавливались ёлочные украшения и пиротехника. Казалось, что учебный день состоит из одних только перемен.
На фоне всей этой предпразднично беспокойной кутерьмы уж очень заметным оказался "сбой", произошедший в "11-Б".
На переменах здесь стояло приглушенно шушукающееся затишье.
Разбившись на три неравные группы, девушки одновременно со звонком на перемену образовывали в коридоре перед своим классом три круга разной величины, но непременно с касавшимися лбами в центре каждого.
Юноши создавали почти те же фигуры, не выходя из класса. В центре одной из них был высокий стройный молодой человек с шапкой густых волнистых каштановых волос, с безукоризненно правильными чертами лица и ярким густым румянцем во всю щеку на чистой белой коже.
- Что случилось? - разорвала явившаяся на работу Шура самый большой замкнутый круг, с трудом вытягивая из живой цепи школьного комсорга Ирочку Катышеву, круглолицую курносую девушку с короткой мальчишеской стрижкой.
- У нас в классе новенький, - загадочным полушёпотом объяснила она обстановку.
- Ну и что же?
- Такой краси-и-вый!.. - едва смогла вымолвить Ира, всеми признанная обладательница "хорошо подвешенного языка".
- Как зовут? И почему посреди учебного года? - задавала пионерская вожатая наводящие вопросы комсомольскому вожаку.
- Андрей Орловский. У него родители военные. Только из Германии приехали, - постепенно приходя в себя, обретала дар речи Ирочка.
- И где же он? - не удержалась от любопытства Шура.
Иринка, чуть приподняв круглый с ямочкой подбородок, указала глазами на открытую дверь своей классной комнаты.
Вожатая заглянула в класс и на мгновение замерла, словно тут давно ждали её появления эти огромные, опушенные густыми длинными ресницами синие, как ультрамарин ночного неба, глаза. Их взгляды встретились и... повисали в воздухе вопросы одноклассников, обращенные к юноше, безмолвием отвечала на сыпавшиеся, как горох, реплики девушек Шура.
Прозвучавший школьный звонок отрезвляюще подействовал на главных героев этой мимолетной сценки. Коридор быстро опустел, и Александра Павловна поднялась, наконец, в пионерскую комнату, - в свою келью, - машинально подумала она, ничуть не задумываясь над причиной возникшего сравнения.
...
До нового года оставалось чуть больше месяца. Учебный день подходил к концу, унося с собой топот спешащих детских ног, гулким эхом отделявшийся от толстых старинных стен школьного здания. Шура, стоя на цыпочках, пыталась как можно выше, дабы лишить всякой возможности многочисленных любителей внести свои коррективы, укрепить на стене очередное объявление.
Неожиданно для себя, прервав это важное занятие, она бессознательно потянула вниз узкую короткую юбочку своего форменного костюма и... оглянулась.
Андрей Орловский стоял в пальто у темнеющего окна за её спиной и не спускал своего оценивающего восхищенного взгляда с её ног. Мгновенно погасив в своих глазах возникшее замешательство и поставив на пол роскошный портфель-дипломат, юноша решительно подошел к вожатой и, не говоря ни единого слова, дружным нажатием больших пальцев обеих рук намертво вогнал в стенку тугие канцелярские кнопки, гарантируя плакату долгую жизнь.
- Спасибо, Андрей, - как должное восприняла своевременную помощь Шура.
- А почему ты не уходишь? Все уже разошлись...
- Я Вас жду. Вон как темно на улице... - полушутливо, как когда-то у Чижика, прозвучал ответ.
- Премного благодарна. Только здесь волки не водятся... - девушка, как в танце, кокетливо развернулась на своих тонких каблучках и высоко, может быть чуточку выше обычного, подняв голову, быстро направилась к спасительной двери пионерской комнаты, не переставая ощущать на себе догоняющий взгляд.
Закрыв за собой дверь, Шура прислонилась к ней спиной, пытаясь избавиться от незнакомого чувства, которое мешало ей мыслить и двигаться. Обволакивающая девушку пустота словно удерживала ее в невесомости. Время остановилось, исчезло всё, что её окружало.
С невероятным усилием, справившись с пугающим оцепенением и медленно приходя в себя, как в замедленном фильме двигалась Шура по комнате, механически выполняя привычные движения, расставляя по своим местам книги и игры, укладывая в сумку свои вещи и одеваясь. Остановившись перед небольшим зеркальцем на книжном шкафу, смотрела и не узнавала в нём своего бледного, как китайский фарфор, лица с распахнутыми настежь изумленными глазами.