Было время, когда довольно часто я увлекался букмекерскими играми, это и на самом деле было интересно, тем более что я взял на вооружение девиз, которому удивлялись даже маститые игроки: «Радуйся каждому поражению, они – ключ к большой победе!» И это мне помогало настолько, что когда я появлялся у букмекерских касс, начиналось усиленное торможение: молодые сексапильные кассирши долго шушукались по телефону с шефами, а потом, извинившись за неполадки в компьютере, срочно закрывали окошки. Я так устал от этого, что посылал нанятых людей, которые делали ставки, но и их вычисляли очень быстро, чувствовали мой стиль.
В конце концов я решил урезонить себя и заниматься только творчеством.
Но часто меня отвлекали друзья, которые почти целиком жили этим. Помню, был такой случай. Прибегает ко мне мой друг, художник Володя, и слёзно просит:
- Спаси, Саша, проиграл я на Уимблдоне почти 30 тысяч, как хочешь - играй, но деньги нужно возвратить,- и он жалобно посмотрел на меня.
Я никогда не любил играть на чужие деньги, но в данном случае, когда сам уже давно не был в букмекерских конторах, вдруг опять возродился азарт. К тому же слышал я, что к Володе обратился один из скромных талантливых художников из нахичеванских армян с просьбой продать 50 его картин по пятьсот долларов и оставить себе сто долларов с картины. А Володе, кстати, очень везучему и в этот раз повезло.
Приехали в Ростов московские купцы по искусству, увидели картины друга Володи и обомлели, предложили за каждую по пять тысяч долларов, а тот, поторговавшись для виду, уступил им по пять тысяч двести. Но зато другу отдал четыреста долларов за картину и ни копейкой больше.
Были у него деньги, и поэтому я ему говорю: могу помочь только при условии, если он даёт на игру восемьдесят тысяч рублей. Он сначала обомлел, потом согласился. Поставил я ему и другое условие: в случае хорошего выигрыша он оставляет себе тридцать пять тысяч рублей, а остальные деньги дарит мне за благородный риск. И на это он согласился: в таком случае ведь не только он возвращал проигранные тридцать тысяч, но ещё выигрывал пять тысяч.
Через час Володя притащил мне восемьдесят тысяч рублей. А задумка моя была хотя опасная, но вероятная. Дело в том, что почти пять туров футболисты второй французской лиги играли без ничьих, в том случае когда в этой лиге ничьи всегда составляли не меньше сорока-пятидесяти процентов. Почему-то я решил, что именно сейчас пойдут сплошные ничьи.
Но прежде всего я поменял одежду, надел парик, нацепил усы, которые мне подарили мои друзья из Ереванского армянского театра, и направился с двумя своими друзьями делать ставки в букмекерской конторе «Марафон», находящейся на первом этаже гостиницы «Московская» на Большой Садовой.
Был субботний день, но, слава Богу, даже друзья не узнали меня: я страшно гнусавил и картавил, но все заинтересовались личностью плохо одетого старикашки, сделавшего восемь ничейных ставок по десять тысяч рублей, но тот презрительно оглядел маститых игроков и, никому ничего не сказав, сел на такси с двумя амбалами и уехал. После мне сказали, что в «Марафоне» не принимали больше ничейных ставок и быстро закрыли кассу.
Теперь оставалось ждать. Игры начинались в восемь часов вечера, но я решил не волноваться, а просмотреть результаты в интернете ровно в десять часов, когда игры завершатся. Смотрю, не верю глазам: семь ничьих из восьми, а это означает, что я уже завтра получу в кассе двести шесть тысяч рублей наличными, а чистый выигрыш составил сто двадцать шесть тысяч рублей. Такой везучести у меня никогда не было, это, значит, Володе повезло, а не мне.
Прихожу утром на работу: холодно, семь часов утра. Появляется и художник Володя, весь дрожит от неизвестности и холода:
- Ну как, Саша? Всё нормально? – большая косматая армянская голова, похожая на голову первого армянского историографа Мовсеса Хоренаци, вздрагивает, а голос мягкий, как у богоматери в первый день после рождения святого младенца.
- Плохи дела, брат! Поймали одну ничью и то коэффициент 2.70,ниже 3, так что считай, что проиграл добавочные пятьдесят три тысячи.
Но друг мой не упрекнул меня ни в чём, махнул рукой и сказал:
- Я знал, что мне не повезёт. Ну и к чёрту! Давай пойдём ко мне в мастерскую и выпьем, а то я умру от сотрясения.
По дороге я всячески поддерживал «несчастного» под руку, сам купил в магазине водку «Абсолют», хотя он и рвался к кассе, купил и дорогую закуску со словами:
- В трудную минуту нужно поддерживать друга. Ничего, брат, и это пройдёт!
После моих слов на глазах Володи появились благодарные слёзы, но они исчезли после того, как он клюкнул большой стакан водки, уже сидя в своей мастерской в позе Спасителя, стоящего перед крестом накануне распятия.
Я его заставил закусить, налил ещё по стакану и победоносно провозгласил:
- А этот тост, мой друг-страдалец, выпьем за великую победу! Пусть плачут директора «Марафона», а мы – мирные люди, всего забрали семь ничьих из восьми возможных!
Володя не верил мне, уже полупьяный кружился вокруг своей оси, пока я не повел его в компьютерный центр и не показал результаты. После этого уже вечером, приодев бороду и усы, мы поехали получать выигрыши. Но я тоже оказался довольно благородным, отдал Володе сто двадцать тысяч рублей... за достойное поведение, а себе забрал целых восемьдесят шесть тысяч рублей, что еле хватило на месячную поездку в Армению, где я посетил всех своих родственников и друзей.
Так что: не брезгуйте иногда рисковать за чужой счёт!