Звёзды срываются вниз, собой полня воздух, скатившись с ресниц небесных зениц, и падают рядом в объятия сада, в ладони ветвей – тугие смарагды, и сердце сильней тоскует и бьётся, на дне раскрытых очей – ночное холодное солнце... а я, как будто струя, распалась на искры, на капли, на блики, на листья деревьев, и я – многолика... я – лес, где озеро – слёзы мои, я – призрачный блеск росы, чтоб ею тебя напоить... прибой, чтоб тебя убаюкать раскатистым звуком, окутать волной, застыть тишиной в ушах... я – покой... ты слышишь?.. Я... твой... покой...
Выпит день из незримого кубка, смочив чьи-то губы... того, кто давно сделал выбор в пользу этого мира... и болью вымостил чёрные дыры, чтоб мы сумели пройти над бессмыслием тьмы, той, что первый смысл, обрушили стены тюрьмы и выбились к выси...
Ведь кто-то придумал всё это зачем-то, все строки и ноты... зачем? Ради эксперимента? А может, трудясь до кровавого пота, тот самый «кто-то», неведомый «кто-то» низал пустоту на миры, и тысячи брызг Вселенными в небо взвились... раскинулись... Космос... не знаю. Везде лишь вопросы... одни лишь вопросы...
А где-то пылают планеты, и падают звёздочки сгустками света, никем не отпеты, гибнут в дыхании сада, в мерцании взгляда... И где-то там ты сияешь в зрачках черноты... живи и свети... ладно? Я буду струиться прохладой, я буду гореньем заката... землёю, деревьями, садом... я буду жить мыслью, что ты где-то рядом... Но только вот падать не надо... ты слышишь, не падай... в ладони... мои... не падай...