Пролог
На улице было еще темно, когда Аркадий проснулся. Глухая ночь не хотела сдаваться и медленно уступала холодному зимнему утру. Вскоре плотное одеяло облаков стало просвечивать на востоке, и сонному взору Аркадия открылась серая зимняя картина. Во дворе многоквартирного двора одиноко копошился дворник, расчищая мокрую асфальтовую дорогу от тяжелого подтаявшего снега. «Середина января, а тепло, как в марте… - медленно подумал Аркадий. – Поднимите мне веки, я ничего не вижу».
Хозяйка давно встала и уже гремела на кухне кастрюлями. Оттуда потянуло сытным запахом яичницы с салом и какао – по утрам Клавдия Петровна готовила только сытные блюда. Нос Аркадия инстинктивно потянул его на кухню, но его хозяин счел нужным вначале умыться.
Уфф! Холодная вода всегда взбадривает. Тело Аркадия мгновенно ответило на ледяную примочку, наполняясь жизненной энергией и открывая глаза.
– Ну, Клавдия Петровна, что у нас на завтрак? – объявился на кухне Аркадий.
Пенсионерка Клавдия Петровна молча грохнула сковороду на стол. По синякам под ее глазами можно определить, что холодная вода ее не особо бодрит.
– Ну, Клавдия Петровна, приятного аппетита! – пожелал ей Аркадий и мгновенно съел весь завтрак. Через несколько минут Аркадий уже хлопнул входной дверью. Клавдия Петровна с трудом дождалась этого момента и сразу же после ухода постояльца со стоном повалилась на диван. Она проспала до полудня.
Аркадий видел, что его хозяйка очень старая женщина – ей уже за шестьдесят – поэтому ее очень жалел и старался по возможности разгружать. Так в ее отсутствие он выполнял все работы по хозяйству и даже готовил ей ужин. Клавдия Петровна, как определил Аркадий, была женщиной стеснительной, поэтому никогда не показывала перед ним своих слабостей. Она работала на износ, когда постоялец был дома, и спала, если его не было.
Между тем Аркадий уже мок на остановке. Зимнее утро обрушило на кучку людей порывы холодного ветра с дождем и снегом. Аркадий поежился и повыше натянул воротник пальто. По привычке он вспомнил прошлый день, мысленно анализируя, чтобы выявить все возможные ошибки и не повторять их в дальнейшем.
Он вспомнил ее.
Она была красива, даже прекрасна для некоторых, но он не любил ее. Их взаимоотношения – скорее яркие и короткие вспышки страсти, нежели настоящая любовь, долгая, спокойная, ровная. Порой она казалась ему неприступной цитаделью, смелой, надменной, тогда его сердце пылало, когда же она сдавалась его напору, от ее неприступности не оставалось и следа, она становилась податливой, пластичной, мол, делай со мной все, мой мастер! и он остывал к ней, испытывал глубочайшее разочарование, мол, как же быстро она растаяла, эта ледяная крепость.
Вчера она снова подошла к нему. В ее глазах он увидел любовь, жгучую, тяжелую, навязчивую; голос ее дрожал. Иногда Аркадия брала некоторая гордость, ведь он подчинил ее своей воле, но теперь он хотел только одного, чтобы она исчезла на миг и вернулась прежней, чтобы его жизнь не потеряла своего смысла – бороться и одерживать победы.
В тот день он оттолкнул ее. В который раз.
Сегодня он шел с тяжелым сердцем. Теперь он немного боялся ее, боялся своей жалости, которая в любой момент может предать его, боялся того, что, увидев ее, он раскается, покорится ее желанию. Погрузившись в свои мрачные думы, он не заметил, как сел в подошедший автобус, как сошел на другом конце города. Тающий снег прилипал к ботинкам, делая их необыкновенно тяжелыми, мешал идти. Оттепель ударила в самый неподходящий момент, никто толком не успел приготовиться. Автомобили вязли в снежной мешанине, сплошным потоком потекли по дорогам юркие ручьи. С грохотом полетел оледенелый снег с покатых крыш домов.
Сегодня она не пришла на занятия в университете. У Аркадия немного отлегло от сердца, однако тревога все равно комом повисла где-то в груди. Он попытался отогнать мрачные мысли, найти оправдание своему поступку, припоминая недостатки ее характера. Если таковых не обнаруживалось, он думал о своих, которых, по его мнению, всегда было предостаточно. Во-первых, он беден. В то время, как многие его сокурсники уже живут в собственных квартирах, он вынужден снимать. У него нет собственного автомобиля, и это тоже его удручало, ведь ничего так не облагораживает мужчину, как железный конь, всегда готовый к услугам. Рассуждая о своих недостатках, Аркадий вспоминал и о достоинствах, но тут же отодвигал их на задний план. Конечно, он довольно хорош собой и обаятелен, ведь не одна девушка говорила ему об этом, пусть он умен,.. нет-нет! Все его достоинства – ничто по сравнению с тем комом недостатков, который он носит с собой. Теперь она была чем-то большим, светлым, добрым, он же представлялся себе субстанцией крошечной, темной, пришибленной. Наверняка теперь она, несчастная, полюбившая такого ничтожного человека… Так, стоп! Ты, конечно, во многом виноват, но унижать себя не позволю!
Аркадий решил действовать. Едва прогремел звонок с последней пары, как Аркадий отправился к ней домой по адресу, который вызнал в деканате (вот что означает – «свои люди»!). Побродив добрых два часа по городу, он наконец-то нашел заветные улицу и дом и теперь стоял перед дверью в подъезд. Домофон. Ничего страшного. Звонить ей в квартиру он, пожалуй, не будет, чем неожиданнее его появление, тем больше он выиграет. А вот войти как-то надо…
– Алло! Сто семнадцатая квартира? Территориальная избирательная комиссия в сто тридцатую – дверцу-то откройте!
На другом конце провода явно замялись, Аркадий снова поторопил настойчивым приказом. Теперь сомнений не было – да, он действительно из территориальной избирательной комиссии, поэтому, пропищав, дверь в подъезд поддалась. Наверняка дотошная хозяйка выйдет посмотреть на посетителя, но на этот случай у Аркадия имелось фальшивое удостоверение. Что ж, далеко пойдет парень…
Впрочем, дома ее не оказалось. Куда убежала взбалмошная девчонка? Аркадий потоптался на месте, и тут его посетила блестящая идея. Не торопясь он приготовил бумагу и, прислонив к стене, принялся за сочинение записки. На тетрадный лист плавно легли строки:
Ты и Цирцея, и Мадонна!
Любить и верить – все одно,
Но утонуть в Твоих глазах бездонных
Увы, увы мне не дано.
Хотя ночами проклинаю
Свой злобный рок, свою судьбу,
Любить Вас только заклинаю,
Любить другую не могу!
Аркадий остался доволен. Теперь он надеялся поднять настроение капризной красавице. Впрочем, подписываться он не стал – пускай поломает голову, кто же он такой, этот дерзкий автор. Быстро собравшись, он тихо удалился – его никто не должен видеть.
И вновь Аркадий стоит в салоне автобуса, снова в пути. До закрытия Государственного архива еще несколько часов, Аркадий наверняка успеет отыскать там что-нибудь для своей дипломной работы. Копаться в многовековых томах – его излюбленное занятие.
Государственный архив – огромное, выполненное в готическом стиле здание, одна из достопримечательностей города. На площади вокруг здания всегда много народу, и Аркадий, будучи еще совсем юным, часто приходил сюда посмотреть на людей. Высокие стрельчатые окна с витражами придавали Архиву вид более древнего храма, нежели государственного учреждения. Внутренняя отделка тоже не меняла этого ощущения: лепнина, огромные раскидистые люстры под белыми потолками…
Аркадий долго беседовал с сотрудниками. В связи с темой работы, ему предоставлялся неограниченный доступ к документам (вот что значит «свои люди» в деканате!), и архивариусы не очень-то спешили пропускать назойливого посетителя к своим запасам. Но едва за Аркадием закрывали тяжелые дубовые двери, он полностью отдавался поискам нужного материала.
Здесь Аркадий казался сам себе карликом в царстве великанов. Огромные полки высились словно здания, словно упираясь в небо. Потолок виднелся тонкой полоской посреди книжного беспорядка. У Аркадия закружилась голова. Пространство всей тяжестью навалилось на него, пригибая к полу, вдруг отхлынуло, пульсирующими струями поднявшись ввысь. Здесь, между полками так темно и тесно, что, кажется, даже лестница, приставленная рядом к стене, не спасет от тягостного ощущения.
Аркадий взобрался повыше. Здесь, под потолком, он смог вздохнуть полной грудью. Огромные древние книги примостились здесь аккуратным рядком. Здесь явно давно никого не было – книги покрыты толстым словом вековой пыли. Аркадий аккуратно провел пальцем по корешку одной из них – «Законы Марка Аврелия» (несомненно, интересно, потом почитаю), рядом – «Анатомия с подробными изъяснениями в иллюстрациях», «Артария». Рука сама собой потянулась к древнему тому. «Артария» необычайно легко подалась и с глухим шорохом вышла из ряда. Хлоп! Стоящие рядом книги рухнули в образовавшийся промежуток, взметнув в воздух серые клубы пыли. Аркадий едва не задохнулся. Чуть не выронив книгу, он сбежал вниз по лестнице, и, примостившись на скамье у окна, стал внимательно изучать находку.
Книга огромна, на потрескавшейся коже выдавлены рельефом диковинные звери, позолотой выведен заголовок. Аркадий раскрыл ее, и ему в лицо словно дунул теплый ветер. Вспорхнули и опустились на колени, исчезая, жемчужные огоньки. Аркадий поежился в предвкушении древнего волшебства и погрузился в чтение.
Книга I.
Возвращение мага
Часть I.
Дикая земля
Глава 1.
Артария
То были годы, когда земля была девственной, не покоренной населявшими ее народами. То было время, когда миром правили мифы и сказания, воплотившиеся в жизни. То были века дикости, необузданности, храбрости, века богов и героев, магов и рыцарей, меча и орала. То была эпоха Магов Теней.
Дикая земля раскинулась к юго-востоку от Средиземья, отгородившись от него огромным океаном Фоллодуин. Эльфы Средиземья слыхивали о существовании неведомого материка за Морем, но никогда там не бывали, ибо прожорливый Фоллодуин не избегал случая пресечь подобные попытки. Они называли его Диким, Необитаемым, Неосвоенным. На местном же наречии Дикая земля именовалась не иначе как Артария или Земля Плодородная.
И действительно, Артария обладала необычайно плодородными, волшебными почвами. Из черенка лопаты, воткнутого в землю, могло вырасти дерево, из горсти зерен пшеницы, рассеянной умелым земледельцем, получался огромный урожай.
Маги Теней явились словно ниоткуда. Никто не помнит, когда это было. Утвердившись на девственных землях, они обрели власть над их народами. Настали счастливые времена благоденствия, спокойствия. Маги создали ремесла, научили земледелию, глубоко потеснили западные пустыни. Но Маги – не боги. Один за другим они сбрасывали оковы бренной жизни, но оставаясь вместе с живыми, помогая им и в дальнейшем. Но лишь один из них, самый мудрый и добрый, познал умение перерождения. Так, умирая, он рождался вновь в другом теле, и благословен был род, где случалось это чудо.
Но едва исчезли Маги Теней, как Артария распалась на пять государств: Сакранию, Эпию, Ормир, Хорват и Махтур.
Эльфы Сакрании славились на всю Артарию как искусные оружейники. Еще в 526 году от сотворения мира эльфийский князь Атарк во главе бесчисленного воинства эльфов пришел в безбрежный лес Сатор и основал там город Сабин. Именно эльфы Сакрании разгадали секрет черной стали, создали свет-меч Завет, а Маги Теней наделили его колдовской силой. К 770 году Сакрания достигла вершины своего могущества. В 776 году после Второй Морской войны с Эпией Сакрания все же отвоевала у нее Поднебесное плато и город Атон на другом берегу залива Сакруэн. Но победа сменилась поражением, когда с юга в лес Сатор вторглись воинственные горцы княжества Махтур. В битве с ними был утерян и меч Завет, и секрет черной стали. Многотысячные орды подвергли чудовищному разгрому Сабин и с богатой добычей вернулись домой. Эльфийское войско не успело на помощь своей столице. Ныне Сакрания пребывает в упадке… Лес Сатор запущел, торные тропы заросли, ремесла забылись, и эльфы стали мало-помалу перебираться в соседние королевства Эпию и Ормир.
С давних пор Эпия богатела на торговле с соседними странами и государствами Каифских островов. Никто не помнит уже, кто был основателем Эпии, но многие историографы уверены, что им был некий Амфон, торговец, выходец с Каифских островов, чей корабль разбился о скалы в Анталльской бухте. Экипаж судна якобы смешался с местным хоббитским населением, образовав род полухоббитов, орнов. Этот предприимчивый народец продолжил дело отцов и за долгие сто лет проложил торговые пути во все страны Артарии и за Море.
Сделав Светлую Гавань своим стольным городом, в 691 году князь Талгет созвал Великий совет всех артарийских князей, который порешил «всем в мире жить и злу противиться». Сакрания первой нарушила этот завет сначала в 732 году, а затем и в 775 году. Тогда князь Талгет Второй заключил союз с княжеством Махтур и Сакрания была повержена.
Королевство Ормир с давних пор было союзником Эпии. Там жили умные и добрые эльфы. С древнейших времен они делились на две народности: были эльфы лесные и эльфы луговые. Лесные эльфы – высокие, стройные. В Ормире их прибежищем стал древний лес Мэртор на склонах Гномьего Нагорья на востоке Артарии. Мэртор – лишь часть могучего леса Фортруин, покрывавшего Гномье Нагорье еще до Великого переселения гномов из Снежных гор на восток к берегам Моря. Деревья Мэртора огромной стеной врастали в поднебесье, а их подножия утопали в темных непроходимых дебрях. В этом лесу обитали диковинные твари, и ни одна посторонняя душа не осмеливалась входить под сень большелапых деревьев. Но никто не знал, что высоко над землей трудолюбивые эльфы создали целую сеть переходов, светящихся в темноте фосфорическим огнем воздушных арок. Они ведут в одно место – в легендарный город эльфов Лэмес. Ходили слухи, что там обитает великая волшебница Митра, способная принимать любое обличье, под началом которой находился маленький беспечный народец. Испокон веков люди верили, что эльфы – бездельники и гуляки, проводящие всю свою короткую жизнь в плясках у костров на лесных опушках, напившись хмелящего напитка ласкок.
Однако эльфы не такие беспечные и ленивые, как думали люди. Изредка, наверное, чтобы потешиться, эльфы ночью зажигали маленькие фонарики в кронах деревьев в глубине леса и тогда кто-то пришлый, нездешний испуганно смотрел на черную стену за степью, испещренную мерцающими точками, и думал: «Опять мне мерещится, наверняка лесные духи играют со мной».
Луговые эльфы – прямая противоположность лесных. Маленькие и приземистые, они легко вступали в контакт с любым приезжим, были веселыми и добродушными. В древнейшие времена эльфийское племя было единым. До тех пор, пока Посох Фрила не породил спор за право обладания им между колдуньями Митрой и Милазой. Жребий решил спор в пользу Митры, и гордая Милаза с частью верных ей соплеменников ушла из леса в степи. Так равнину между Роковыми холмами и лесом Мэртор прозвали Эльфийскими лугами. Большинство эльфов осело в одном месте на берегу Моря, основав город, название которого – в память о покинутом доме – Мэртор. Здесь эльфы посадили деревья, построили дороги, кое-где изменили естественный ландшафт. И по сей день эти трудяги селятся в низких округлых домиках, покрытых красными черепичными крышами. Позади дома – фруктовый сад, дворик и палисадник огорожены аккуратным белым заборчиком. Улицы Мэртора сходятся на Площади Волшебниц, где живет Милаза и другие представительницы ее клана. В 702 году из столицы Хорватского княжества, Эстадура Вечного, был проложен тракт, получивший название Эльфийский, соединивший Мэртор с окружающим миром. С этого времени началась торговля эльфов Мэртора и Эпии. Князья Эпии довольно скоро пристрастились к хмелящему напитку ласкок, и платили за него огромные деньги. Некоторые эльфы особенно нажились на торговле напитком, однако не у всех появился вкус к золоту. Чувствуя ненасытную потребность к обогащению, зажиточные эльфы стали загонять своих же земляков в кабалу. Дряхлеющая Милаза передала узы правления «избранному народом» наместнику Эстазу Хмельнику, самому богатому среди выделившейся знати. С этого момента, несмотря на прибыльную торговлю с Эпией, началось повальное обнищание мэрторских эльфов. Над страной нависла угроза голода. Непомерные аппетиты наместника и его приспешников, которые до последней нитки обирали население, вызвали народный гнев и возмущение, вылившееся в Великое Восстание 742 года. Эстаз Хмельник бежал в лес Мэртор, где и исчез, будто его и не было. Народная ярость утихла только через два года, когда все богачи либо покинули город, либо были убиты восставшими. Все богатства, хранившиеся в закромах, «широким слепящим потоком вылились на головы осчастливленных эльфов» и были поделены поровну. Волшебница Милаза в 743 году была выдворена восставшими из города и брошена со всем имуществом в Эльфийских лугах. «Не нужны нам всякие там волшебницы!» – кричали эльфы, круша дом колдуньи. С Милазой остался только ее верный слуга гном Архастэ. С этих пор все изменилось. Вместо дома Милазы была построена городская ратуша с вечевым колоколом на башне. Все государственные вопросы решало Народное Собрание путем голосования, а доходы от торговли поступали в единую казну, ключи от которой носил наместник Мэртора.
Глава 2.
Война за свет-меч Завет
Соседом мирного Ормира было и Великое княжество Хорват по правому берегу Артроина. Земли Хорвата простирались от Снежных гор и леса Тролфаста на юге, Эльфийских лугов и леса Мэртор на востоке до Мраколесья и Мертвого утопья на западе. Издревле воинам Хорвата приходилось отражать набеги орков и троллей из Снежных гор, вторжения свирепых орд Махтура. Так со временем Хорват превратился в могущественную военную державу с огромной, хорошо вооруженной армией, неприступными крепостями, самоотверженными людьми.
В 620 году великий князь Ксандер Первый ввел в армию особые части. Наиболее привилегированная – Гвардия хорватов. Как правило, туда приписывали лучших воинов, ветеранов многих битв. Ксандер никогда не вводил Гвардию в бой, ибо любил своих подопечных, содержал их за счет государственной казны, всячески приближал, назначая на важнейшие государственные должности. Так маршалл Отрон Торн стал главой эстадурского гарнизона, а ловин Фартар Физз был назначен начальником дворцовой охраны.
Ксандер ввел и единую схему расположения войска на поле боя. Теперь центр всегда занимала тяжелая пехота, которая, ощетинившись, как еж, разбивала любую атаку неприятеля, на флангах же была подвижная легкая пехота, ударами с двух сторон сбивающая солдат противника в одно неповоротливое стадо. Ловушка захлопывалась с опустошающим ударом кавалерии, притом первыми били тяжелые конники, которые, медленно разгоняясь, сметали все на своем пути. Легкоконники заканчивали сражение, разбивая уцелевшие соединения противника, преследуя отступавших. Разгром чужеземцев был полным. Затем, как правило, пехота мародерствовала, снимая с трупов поверженных врагов вооружение и доспехи – впоследствии их можно было перековать по хорватской мерке.
Лучники – особый класс войск. Обычно они ютились в рядах пехоты, осыпая градом стрел атакующего противника, но иногда их объединяли в лимулы, например, во время осады крепостей для подавления оборонительных рубежей врагов.
Гарнизоны крепостей не входили в состав постоянной армии. Особым указом великого князя Эсхона Второго в 631 году все жители крепости, умеющие держать в реке меч, объявлялись ее защитниками и включались в состав гарнизона. Преемник Эсхона Второго Кенот Хитрый пошел еще далее, основав в городах военные школы, где даже женщин обучали искусству владения мечом, стрельбы из лука. Теперь Хорват окончательно стал непобедимым.
С давних лет главным врагом Хорвата было княжество Махтур, орды которого нередко совершали опустошительные набеги на приграничные поселения первого. Столица Махтура Минтар располагалась на склонах Великого вулкана и издавна считалась неприступной для вражеских войск. Во главе государства стоял князь, подчиненный Большому совету наместников. Однако в 775 году после захвата свет-меча Завет князем Орном его могущество возросло, и Большой совет был изгнан из Минтара. В его помыслах был и захват всей Артарии, одно сдерживало – Орн не знал до конца, на что, на какую магию способен свет-меч. Однако кое-кто знал и это. Когда в 779 году Великий вулкан проснулся и низверг на Минтар тонны пепла (не без помощи враждебной магии), в Махтур из Снежных гор вторглись орки во главе с Тарком Костоломом. Не многие выжившие жители попытались оказать достойное сопротивление гостям, но не смогли сдержать натиск. Орки ворвались в истерзанный Минтар и уничтожили всех людей, укрывшихся в нем. Воцарившись в городе, Тарк переименовал его в Форк-Ахтар, убил Орна и захватил свет-меч Завет.
С тех пор Махтур окутала тьма. Из-за дымных туч, изрыгаемых вулканом, не проглядывает солнце, что оказалось как нельзя кстати пещерным троллям, на которых воздействие солнца приводит к смертельным ожогам. Всякая растительность на склонах вулкана вымерла и вулкан, до того бывший Великим, превратился в устах народа в Черный. Лес Арту на севере княжества запущел, в нем появились лесные тролли. Так запустение воцарилось в западных землях Артарии.
Захватив свет-меч Завет, Тарк Костолом спрятал его до времени в Голубых пещерах в жарких недрах земли. Со временем хорватские князья, прознавшие об этом, наполнились вожделением к награбленному орками золоту. В 801 году великий хорватский князь Ксандер созвал поход в Черную землю Махтур. Четырехсоттысячное войско князя обогнуло болота Мертвого утопья, вышло к побережью Моря, где подверглось нападению вечно голодных левиафанов. В устье реки Армы состоялась битва с оркской армией. Проявив свой полководческий гений, князь одержал ошеломляющую победу, сбросив отступающих орков в Море. Казалось здесь, у подножия Черного вулкана князю покорились все махтурские богатства. Войдя в Форк-Ахтар, Ксандер нашел его совсем пустым. Город был выжжен дотла, среди развалин в потоках свирепого ветра клубами носился пепел, кое-где попадались обгоревшие кости. Чем дальше продвигался Ксандер к центру города, тем более представлялась ему картина кровавой резни прошлого. Войско вошло в город и укрепилось в нем, заложив проломы в стенах.
Ночью восстали мертвые. Кривые костяные руки вылезали из земли, хватали за ноги, тянули вниз. Началась чудовищная резня. Мертвецы были везде. Хорватские маги едва успевали упокаивать их. Довольно скоро земля покрылась свежей кровью. Мертвяки сражались не хуже живых, не чувствовали боли, остановить их можно было только обрубив конечности. Битва закончилась только с рассветом, когда в землю лег последний мертвый.
Утром Ксандер произвел смотр войск. От некогда четырехсоттысячной армии осталась едва ли половина, солдаты находились в подавленном состоянии, обнаружилась нехватка продовольствия. Надо было срочно уходить. Ксандер торопил солдат. За день был обшарен каждый переулок, каждый дом. В Тронном дворце князь обнаружил тайный проход, загроможденный обломками и ведущий под уклоном вниз. На следующий день Ксандер во главе двухтысячного отряда двинулся вглубь. Два дня спускался он к жаркому сердцу земли. На третий день у Голубых пещер отряд князя со всех сторон окружили бесчисленные полчища орков и троллей. Князь прорвался с лучшими воинами в Голубые пещеры, но пал там от руки Тарка.
Затем орки появились в городе. Стража во дворце была перебита. Мощным потоком орки вышли на улицы, сметая все на своем пути. С восточных склонов вулкана поживиться легкой добычей прилетели черные драконы, которые выжигали укрепления и пожирали тех, кто не успел скрыться. Ни один хорват не спасся.
Через год орки опустошили западные земли Хорватского княжества, которые не спасло мастерство женщин по владению оружием.
С этих пор страшная угроза нависла над Артарией. В руках Тарка Костолома было величайшее оружие – свет-меч Завет и миллионные полчища кровожадных орков, которые Тарк мог в любой момент двинуть на покорение мирных и беззащитных земель Артарии. А еще им овладело страшное желание мести, которая могла в любой момент выплеснуться наружу.
Часть II.
Иной мир.
Глава 1.
Первые встречи и потрясения.
Хлоп! Где-то рядом упала книга. Аркадий встрепенулся, словно она застала его за недостойным мужчины занятием. Аркадий отложил «Артарию», появилось странное чувство, будто в зале есть кто-то еще. Хлоп! Нет, кто-то определенно швыряет книги с полок, и этот кто-то… Вооружившись «Артарией» (взаправду том был довольно-таки тяжел), Аркадий вышел на разведку.
Аркадий точно знал, что в книгохранилище он один. Пожилая архивариус решила не следить за «назойливым» посетителем, решив обыскать на выходе. Сумку Аркадий оставил за дверью. Если кто-то и проник в зал, то явно не тем путем, как Аркадий. И явно с нечестными намерениями. Поверь, дорогой читатель, в архиве было, чего украсть.
Аркадий медленно крался вдоль полок. Стало слышно тяжелое шуршание одежды. Аркадий выглянул из-за полки. Кто-то в сером мешковатом плаще перебирал книги, отбрасывая на пол ненужные. Лицо скрывал широкий капюшон.
– Эй! Ты чего делаешь? – обратился Аркадий к незнакомцу. Внезапно, швырнув на пол целый ряд книг, незнакомец бросился наутек. Полы плаща развивались на бегу.
– Стоять! Эй!
Перепрыгнув книги, Аркадий побежал за вором, который уже успел скрыться за углом. Громкий стук каблуков выдавал его местонахождение. На миг Аркадий вновь увидел его между полок. Незнакомец оглядывался, старательно закрывая лицо капюшоном. Плутая между полок, Аркадию пару раз казалось, что он вот-вот настигнет вора, но в последний момент тот ускользал от него, словно подгоняемый непонятной силой, словно некое наваждение, которого и нет вовсе.
Вскоре шаги стали стихать. Аркадий устремился за ними, пытаясь догнать хотя бы звук. Впереди темнел лестничный пролет, из дальнего коридора, словно из трубы, грохотал удаляющийся топот. «Уйдет, уйдет!» - подгоняла мысль. Аркадий спустился и углубился в проход.
Темнота быстро окружила его, Аркадием завладел страх, липкий, навязчивый. Далее коридор освещала только тусклая зеленая лампочка, которая, скрипя, покачивалась на проводе. Шаги Аркадия гулко отдавались в застывшем воздухе. Впереди бледно виднелась стена. Тупик. А Аркадий не видел двери, за которой мог скрыться незнакомец. Все. Западня. По телу Аркадия пробежал легкий холодок, он встал на изготовку, подняв тяжелый том «Артарии». Пусть только сунется, безумец, он его так огреет, что тот своих родных не узнает.
– Ну где ты? Выходи, поговорим, как мужчина с мужчиной! Ну же, выходи!
Тишина, только моргнула зеленая лампочка над головой. Свет ее немного померк, словно где-то иссякает питающий ее аккумулятор. Аркадию стало жутко. Еще и этот навязчивый шепот, который теперь слышится все яснее…
– Боиш-ш-шься?
В этот момент Аркадий почувствовал, как волосы зашевелились на его голове. В одно мгновение тишина наполнилась множество шорохов, а затем раздалось пение. Жалобное. Тихое. Хищное. Страх пригвоздил Аркадия к одному месту, не давал сдвинуться. Казалось, чьи-то глаза смотрят на Аркадия из темноты, но пока он, Аркадий, стоит в этом круге света, ни один призрак не подойдет. Аркадий вооружен светом.
Тихо вокруг умирают огни,
Здесь мы с тобою одни.
Черная тень опять наплела
Черные сети свои.
Мертвая здесь вокруг тишина,
Здесь я с тобою одна.
Черный огонь и красный пожар –
В этом его вся вина.
Черная смерть ест красную плоть,
И если не сможешь помочь,
Будет конец, запомни слова,
Что ты умрешь в эту ночь!
Ну нет! Никто в эту ночь не умрет! Аркадием овладело жаркое, страстное желание жить. Да! Пора прорываться! Сейчас или никогда. Лампочка последний раз в агонии моргнула и погасла. Вязкая темнота обняла Аркадия, зажала в своих тисках. Все, это конец, – шевельнулась мысль. Аркадий попятился незнамо куда, вжался в стену, а оно подходило все ближе, пение становилось все зловещее…
Внезапно раздался резкий скрежет, разрезавший пение, словно лезвие бритвы. В глаза ударил ослепительный свет, и Аркадий куда-то выпал. Пространство захлопнулось.
Аркадий лежал на камнях, сверху било жаркое солнце.
«Что за чепуха, где я?»
При падении он больно ударился, мысли неторопливо текли в распухшем внимании. На затылке медленно набухала здоровенная шишка.
Аркадий огляделся. Он не обнаружил никаких признаков двери, через которую должен был бы вылететь, он вообще не обнаружил каких-либо признаков жилья. Позади него – бескрайняя каменистая пустыня, вдали колыхались в потоках раскаленного воздуха далекие горы. Впереди – бездонная пропасть, в глубине которой клубился холодный пар. За пушистые облака скрывалось томное закатное солнце.
Шагах в двух на камнях лежала Книга. Аркадий поднял ее, раскрыл, но она, затрещав по швам, рассыпалась на части, превращаясь в прах. Аркадий поймал одну страницу, едва успел прочитать тускнеющие строки, казалось, то, что ему было необходимо: «Открой дверь и выйди в пустыню, проход между мирами, умеющий летать да будет великим, самозванец уйдет в прах забвения, как та книга. Иди вперед, да прибудет с тобою Сила, о Артор!» В следующий момент страница посерела и медленно осыпалась. В руках Аркадия осталась маленькая кучка праха, которую сдул внезапно налетевший ветер.
Теперь настала тишина, давящая, до гула в ушах. Аркадий огляделся.
«Пустыня наверняка бескрайняя, до человеческих поселений далеко. Надо выбираться отсюда. Ведь как-то я попал сюда?»
Аркадий читал когда-то про таинственные окна в пространстве, когда, находясь в одном месте, можно вдруг оказаться в другом. И достаточно сделать шаг назад, чтобы вернуться. Надо сделать шаг назад.
Аркадий начал искать дверь. Он в безуспешных попытках кружил по пустыне, надеясь, вот-вот она, загадочная дверь, еще шаг и все сменится: свет – на тьму, жар – на холод, тишина – на безумное пение мертвого ребенка. Но когда это случится, он непременно прорвется оттуда, куда вверг его неожиданный поворот судьбы. Зачем это? Зачем кому-то (хоть Аркадий и не верил в некие высшие силы, которые объединяет понятие «провидение»), зачем кому-то было надо, чтобы конкретный человек, Аркадий, оказался в этом непонятном месте? Может, Аркадий виноват в чем-то? Может, обидел кого-то? Может, он просто заблудился в этом беспутном суетном жизненном потоке? Какой урок он сможет извлечь из этого происшествия? Аркадий вспомнил ее, ту, которую совсем недавно сделал несчастной. Может, это наказание? Нет-нет, бред какой-то! Жар солнца здесь слишком силен для его воспаленного мозга. Тем не менее, мысль эта заставила его призадуматься.
«Выберусь отсюда – к черту, женюсь! И гори все сизым пламенем!»
Решение это далось Аркадию необычайно легко, как через костер перепрыгнул, - вначале боялся, а потом оказалось так просто…
Ан-нет! Как же так, поспешные решения часто недолговечны в человеческой памяти.
«К черту! Все равно женюсь…»
А Книга? Зачем же ему была дана Книга? Не напрасно же? Последние строки все же тоже кое-что да значат. Ведь неспроста ему на руку легла именно эта страница, из всего массива строк он прочитал именно эти, словно кто-то в этот момент управлял его сознанием. «Умеющий летать…». К чему бы это? Он покосился на пропасть. Безумец! Неужели он собрался туда прыгать! Бред…
Солнце уже почти зашло за пушистые облака, и на землю опустилась вечерняя тень, а он так и не решил, что делать. Аркадий с тоской посмотрел на синеющее небо. Если он так и останется стоять на месте или уйдет в пустыню, он наверняка погибнет от голода и жажды, «уйдет в прах забвения». Глупо погибать вот так, в неизвестности.
Все, пора. Аркадий решил побороться за свою жизнь. Что ж, в пустыню, так в пустыню. Словно прощаясь, он подошел к краю пропасти, заглянул вниз.
«Умеющий летать да будет великим», - горько усмехнулся про себя Аркадий. От беспредельной высоты закружилась голова, сорвалась и полетела вниз струя песка. Аркадий попытался отстраниться, отойти от опасного края, который уже начал затягивать его, но не успел. Левая нога непроизвольно съехала вниз, в пустоту, Аркадий попытался зацепиться за скалу, но ощутил только гладкий камень. Сердце его едва не выскочило из груди, когда он с головокружительной быстротой ринулся вниз, в бездну; воздух свистел в ушах.
– Ма-а-а-ама-а-а-а-а-а-а!!! – завопил он во всю мощь своих легких, но не услышал своего, казалось, последнего крика.
Он потерял сознание.
Светало. Западный ветер гнал рваные облака навстречу восходящему солнцу. Ласковый шелест высокой травы приятно будил спящего человека, струящийся воздух нежно гладил его кудри. Пролетающая мимо бабочка села на нос, щекоча, засеменила к переносице, к очкам, взобравшись на блестящую поверхность стекла, расправила крылья.
Аркадий чихнул. Испугавшись резкого толчка, бабочка сорвалась с места и закружилась вокруг просыпающегося человека. Глаза медленно открылись. Вначале все как в тумане, но затем сознание возвратилось в свой привычный ритм.
Аркадий увидел небо, изрезанное высокими стеблями травы. Вдохнул непривычный терпкий запах, вспомнил его в прошлом, в деревне у бабушки он так же утопал в море полевой травы, вдыхал ее, слышал ее шелест, слышал пение жаворонка. Как хорошо…
Внезапно он вскочил. Чувство тревоги пронзило его сознание, словно ятаган. Он немедленно стал перебирать в голове недавние события, что-то явно не увязывалось. Недавняя зима явно не могла перейти в лето, так, быстро, за ночь. Сознание вырисовало в его воображении недавние картины, ощущения. Страх. Так и есть: архив, темный коридор с призраками, пустыня. Он поднялся на ноги. Так и есть. Новые чудеса. Теперь он увидел себя в степи, окруженный бескрайним морем волнующейся под дуновением ветра травы. Аркадий не верил глазам. Его не удивила смена пейзажей, одно неизменно – ожидание дальнейших сюрпризов. Где он окажется потом? Посреди тропических джунглей или в заснеженном Тибете, или, или, или…
Аркадий скептически поморщился. Его явно кто-то водил за нос, и ему это не нравилось. Тем не менее, надо было что-то делать. Не умирать же с голода, тем более что желудок уже намекает, что мол, пора бы уже подкрепиться. И Аркадий отправился на поиски пищи.
Прошло много времени, прежде чем Аркадий смог найти мало-мальски съедобный корень. Предыдущие находки его в употребление явно не годились: либо очень горькие, либо слишком кислые, имели во рту неприятный терпкий вкус. Найденные последними коренья были на удивление сладкими и питательными. Аркадий, истекая слюной, утоптал вокруг себя траву и сел позавтракать на мягкую подстилку. Белая волокнистая мякоть приятно хрустела на его зубах, брызгаясь соком. Аркадий быстро расправился с пищей и теперь развалился на траве. Губы растянулись в блаженную улыбку. Хорошо бы остаться здесь, никуда не перемещаться, здесь не жарко и не холодно, бескрайняя красота степи радует глаз, вдосталь пищи, воду он еще найдет.
Внезапно что-то скрипнуло, словно старая дверь на проржавленных петлях. Аркадий настороженно приподнялся, внимательно огляделся. Еще не хватало ему новых сюрпризов, только подумаешь о чем-то хорошем, как…
– Эй! А ты кто?
Чье-то крошечное личико, почти мальчишеское, резко обернулось на оклик, большие глаза еще более расширились, быть может от страха. Еще миг – и головка исчезла. Хлоп! – невидимая дверца закрылась. Аркадий застыл. Такого приема он явно не ожидал. Странно. Он предположил все, что могло бы прийти в голову в этот момент: что карлик либо бросится с криками на него, размахивая перочинным ножом, либо наоборот, дружелюбно заведет разговор с пришельцем. Вместе с тем проснулось и любопытство. Аркадий был безоружен, поэтому он просто решил выяснить, что представляет из себя таинственный ход под землю. Он поднялся на ноги, подошел ближе. Да, дверца была округлая, белая когда-то краска пожелтела от времени, кое-где облупилась на проржавленных петлях. Но отпирать ее не пришлось. Едва Аркадий приблизился, как под его ногами разверзлась бездна – прогнивший настил не выдержал его веса. С оглушающим треском Аркадий провалился под землю.
Аркадий быстро оправился после удара о каменный пол чьей-то норы. Он с трудом выбрался из-под деревянных обломков настила, отряхнул землю, осмотрелся. Никого. Вооружившись тяжелой доской, он вышел из белого круга света, бьющего сверху из огромной дыры в потолке. Там, в непроглядной темноте Аркадий казался сам себе беззащитнейшим существом, ибо опасность могла грянуть отовсюду. Он двигался на ощупь, аккуратно поводя доской перед собой, пока…
– Ай!
Воздух огласился множеством шорохов уползающего тела. Аркадий быстро догнал кого-то, схватил и, вернувшись назад, выставил под свет.
– Отпусти!
На руке Аркадия повисло самого странного вида существо. Крошечный человечек отчаянно брыкался, пытаясь высвободиться. Грозно сведенные брови, яростный оскал колышков-зубов и в придачу к этому маленькие кулачки, которыми карлик метился в лицо пришельца, рассмешили Аркадия, и это еще более разозлило пойманного.
– Отпусти немедленно! Ко-му ска-зал…
– А кто ты таков? – полюбопытствовал Аркадий, вдоволь насмеявшись.
– Не твое дело! Убирайся! Ты на моей земле! Ты чужак! Отпусти! Сейчас я вырвусь и вздую тебя по первое число…
Аркадий надул губы. Такого приема он не ожидал. Он должен был как-то исправиться перед хозяином, он решил пойти на мировую. И отпустил карлика. Увы, карлик на мировую идти никак не собирался. Едва его ноги коснулись земли, как он с храбростью льва бросился на Аркадия. Аркадий захохотал, повалившись на землю вместе с нападавшим, затем повалил его и прижал локтем к полу, да так, что карлик только и мог жалобно пискнуть.
– Ну что, будешь еще брыкаться? – прошипел Аркадий. Эти выкрутасы его порядком утомили.
– Я согласен…– прохрипел коротышка, выпучив глаза.
– Согласен с чем?
– Что ты… свой.
– Вот так-то лучше. Теперь рассказывай мне все: где я, кто ты, что вообще все это такое, – сказал Аркадий, освобождая коротышку из-под захвата.
– Ты, конечно, силен, спору нет, но во многом ты не прав. Это моя земля, мой ход, здесь, здесь под землей живет мой народ, – карлик встал, обиженно расставив руки. – Здесь я хозяин. Теперь ты ворвался ко мне, угрожаешь, дерешься. За мной право обороняться. Смотри, что ты натворил! Ты проломил потолок! Теперь мне придется спешить в город, вызывать рабочих закладывать ход, потому что где-то в степи бродят орки, а хорватские степи ныне не охраняются и некому их погнать. Так твои проделки обернулись мне потерей рабочего места.
– А почему хорватские?
– Ты новенький?
– Как так?
– Новенький. Никогда тебя раньше не видел. Здесь в округе восьмидесяти лье одни ори да орки. Хорватские солдаты давненько сюда не заглядывали. Хаживают, редко, правда, всякие проповедники. Арторы. Ты – Артор, я прав?
– Гм…
– Значит, Артор. В последнее время много таких самозванцев развелось, все хотят добиться власти, почета, славы. Ан-нет! Распинают вот таких хитрецов, потому что нельзя более магу Артору родиться в нашем мире… А ты явно не из этих мест, так?
– Так.
– То-то я смотрю, одежонка-то у тебя нездешняя, на носу штуковина какая-то. У нас в городе из такого стекла купол сделан на площади.
Карлик тем временем отряхнулся, оправил свой сюртучок, брючки и тронулся далее по туннелю.
– Послушай, а кто такой Артор?.. – спросил Аркадий. Карлик так выпучил глаза, что белки засверкали в темноте.
– Как?! Ты – Артор и не знаешь, кто такой Артор?! Ты явно, что-то не договариваешь!
– Пойми, я вообще не отсюда. Не из этих мест, не из этого, как ты сказал, мира. Я просто шел… упал, очнулся – здесь, – Аркадий приврал немного.
Шаги рядом затихли. Аркадий тоже остановился.
– Ну, знаешь, сколько живу, такого чуда нигде не видывал и не слыхивал, чтобы люди ниоткуда появлялись! – голос карлика дрожал.
– Но ты же сам сказал, что Артору не суждено родиться в этом мире, но может ему суждено родиться в другом?
– Нет другого мира! Не городи чепухи! Нет другого мира, кроме нашего. Кто ты вообще такой?!
– Я – Артор.
Вдали забрезжил свет. Путь освещали факелы. До мифического города коротышек наверняка оставалось идти недолго. Но едва Аркадий показался на освещенном пространстве, как обнаружил, что один. От карлика и след простыл.
«Бросил, значит, испугался» – огорчился Аркадий. Разговор с коротышкой привел его крайнее смятение. Теперь многое ему стало ясно. Фраза из Книги «Иди вперед, да прибудет с тобою Сила, о Артор!» предназначалась ему, Аркадию. Теперь он, Аркадий понесет на себе имя волшебника. Аркадий много читал о параллельных мирах, о множественности жизней. Что ж, похоже, он столкнулся именно с этим случаем. Понял он, что управляло им не некое «провидение», а, скорее всего, древний инстинкт, стремящийся вернуть душу покойного мага в родную стихию. И раз таких, как он, распинают, тогда придется доказать им, что он настоящий Артор.
Далее туннель оканчивался массивной деревянной дверью. Аркадий дернул за огромную ручку, дверь поддалась. Он приоткрыл ее, заглянул в щель, глаза его расширились от удивления. Он сам не заметил, как вошел в дверь, как уставился на нечто, что было срединной площадью подземного города. Вот что он увидел.
Глубоко под землей залегал тайный город Кинкар, являясь центром королевства Белых Лугов. В Хорвате давно негодовали, что степные недра принадлежат маленьким ори, а Хорвату – «только трава». Вся степь была испещрена сетью подземных ходов, которые сходились в Кинкаре. Трудолюбивые ори так соединили их, что в Кинкар можно было попасть из любой части королевства.
Городские туннели были нескольких уровней в зависимости от близости к поверхности. На первом уровне, то есть выше всех, жила знать, ниже всех ютилась беднота. Как правило, вниз уходили и все отбросы, продукты жизнедеятельности. Постепенно нижний уровень захламлялся, его жители все чаще стали страдать от ядовитых испарений. Все запахи имеют свойство подниматься вверх, и скоро даже знать ощутила, каково жить беднякам. Праздник большой уборки сплотил маленький народец – все ори наравне очищают родной город от мусора независимо от возраста, пола и положения.
Все улицы, кроме улиц трех низших уровней, сходились на срединной площади. В прошлом это гигантский дождевой колодец, вырытый солдатами хорватской армии как водный резерв, но с ослаблением влияния княжества на степи, его захватили карлики-ори, осушили, накрыли огромным стеклянным куполом. Так строилась срединная площадь. Внутри ори от стены к стене перекинули мосты-переходы, соединяющие туннели разных уровней здесь, над площадью. На самом дне раскинулся шумный базар – ори отчаянно галдели, торгуясь, иногда дело доходило до потасовок, разнимать дерущихся приходилось солдатам королевской армии. По переходам сновали деловитые ори, вверх-вниз перемещались подъемные площадки, приводимые в движение силами пленных троллей-рабов. Свет проникал сквозь прозрачный купол, поэтому стоящим внизу нетрудно было заметить чересчур большую фигуру человека. Аркадий вышел на середину одного из переходов и изумленно взирал на творящуюся кутерьму.
Внезапно все стихло, как по дуновению ветра, и Аркадий понял, что замечен. Странное чувство тревоги прокралось в душу, может и зря он так быстро раскрылся. Но едва он попятился в выходу, как в парапет позади него с треском вонзилась стрела.
– Стой, самозванец, иначе тебя постигнет смерть!
«Доложил, предатель!» – пронеслась мысль, и Аркадий с ужасом увидел, как с обеих сторон перехода на него, выставив вперед копья, идеи солдаты. Человечки были при полном вооружении, тяжелые доспехи сковывали их шаг. Впереди вповалку бежал командир, шишак на его голове нелепо болтался.
«А шлем-то велик!» – улыбнулся про себя Аркадий, но вид решил придать себе величественный.
– Стойте! Я Артор, и я вернулся! Я требую…
– Знаем, чего ты требуешь!.. – командир был настроен решительно. Аркадий хотел было возразить, но внезапно все потухло. Он услышал только глухой звук удара, почувствовал укол боли и погрузился в бездну небытия.
Темно. Темно так, будто и глаз не открывал. Аркадий пошевелился и с ужасом обнаружил, что связан. Где он? Аркадий изогнулся в попытке подняться, от резкой боли в запястьях не смог сдержать стона. Проклятые ори не церемонились, связывая беззащитного пленника. Однако узлы не слишком крепкие, освободиться еще можно. Он потянулся к заднему карману джинс, извлек оттуда перочинный нож. Глупые ори, даже обыскать-то не потрудились. Проклятье! Нож не доставал до веревок, как Аркадий не выворачивал ладони. «Развяжись, развяжись! Развяжись!» – твердил он про себя, обращаясь к веревкам, изворачивался на полу, пытаясь освободиться. Глупо погибать вот так просто, пленником бешеных коротышек. Распнут ведь, распнут по надоумению мстительного карлика. Что ж, рабочее место он потерял, но нового «проповедника» он привел, теперь наверняка получит достойную награду. «Развяжись, развяжись! Развяжись!». Внезапно веревки спали, словно их никто и не завязывал. Аркадий поднялся в недоумении. Наверное, так оно надо. Первое препятствие пройдено, теперь надо отсюда выбираться. Аркадий сунул руку в передний карман джинс и извлек оттуда еще один предмет цивилизации. Зажигалка. Он не курил, но всегда носил ее с собой на всякий случай. Подходящий как раз настал. Чирк! Пламя осветило комнатку. На дальней стене Аркадий заметил факел, поджог его. Стало светлее.
Комната, куда бросили Аркадия, была довольно большая, но вся заставлена всяким хламом. Прямо напротив двери стоял старый комод, заставленный посеревшими пузырьками. Давненько рука не брала их в руки, и заботливые пауки уже укутали их своей паутиной, как одеялом. В углу огромной кучей были свалены пожелтевшие рулоны бумаги. К стене рядом с комодом было приставлено огромное, правда, надтреснутое зеркало в красивой резной раме.
«Наверное, карлики роскошно живут, раз такие чудеса выбрасывают»,–подумал Артор, любуясь зеркалом. Он взял тряпку, протер запыленную поверхность и в ужасе отпрянул – там, где должно было быть его отражение, был кто-то другой. В зеркале на табурете сидел старец и улыбался.
– Ну, здравствуй, – сказал он ошалевшему от удивления парню.
– Чего я сегодня не видел, чего увидеть не ожидал, но этого… – в горле Аркадия словно ком стал.
– Нет ничего странного. Теперь ты там, где можно ожидать всего.
– Ты кто?..
– Я твое второе Я. Я твоя Сила. Разговаривать со своей Силой пристало любому магу, тем более такому, как ты.
– Вот как… Значит, карлик был прав?
– Да, Артор. Хозяин – так мне следует тебя называть. Теперь ты вступаешь в управление своей Силой. Долгие годы она рвалась наружу, стремилась вырваться, чтобы объявить тебе твою магическую сущность. Помнишь в том мире, в хранилище невиданных книг, ты видел человека в плаще? Это было твое воплощение, твоя тень. Тебе пристало гоняться за тенями, Ведь ты последний их Магов Теней. Как всегда ты удивляешься, но скоро ты привыкнешь к той мощи, которая будет выплескиваться из твоих рук. Ты будешь делать то, чего раньше не делал, то, что не может делать обычный человек. И роль твоя в этом мире будет намного больше, чем ранее. И ответственность, поверь, за твои поступки возрастет.
– Артору не суждено было родиться в этом мире, так?
– Артору, тебе, да. Орочьи колуны наложили на тебя заклятье, но ты все предусмотрел, проложив между мирами порталы и после, гм… смерти родился в другом мире.
– Прекрасно, Артор был не дурак.
– Ты – Артор!
– Никакой я не Артор! Бред! Теперь из-за тебя меня казнят карлики, только потому, что я имел смелость… нет! глупость назваться твоим именем!
– Своим, Артор. Как не убегай, но от судьбы не уйдешь. И это не бремя носить великое имя, это великая честь.
– Честь?! Меня скоро обесчестят на глазах у толпы!
– Но ты же маг, у тебя в руках невиданная мощь, Сила! Докажи им, что ты тот за кого себя выдаешь.
Аркадий стал расхаживать по комнате, затем сел на пол, схватившись за голову.
– Бред… Бред… – чуть не плакал он.
– От судьбы не уйдешь, Артор. Ты – Артор. Единственный Артор. Великий Артор. Тебя ждет народ, он на тебя уповает. Теперь ты пришел, теперь ты будешь вершить свою волю. Тебе подчинятся даже короли. Я понимаю, ты не готов, но ты привыкнешь, тебе даже понравится, я обещаю.
Аркадий всхлипнул.
– А что до ори, карликов, то они наверняка про тебя уже забыли. Вот, например, ты сейчас в одной из комнат, куда они складывают ненужные вещи. И забывают про них. И вспоминают только тогда, когда приносят новые. А потом опять забывают. – Старик скрипуче рассмеялся. – Они и про тебя уже забыли, наверное, тем более у них уже гости.
Аркадий вскочил.
– Как забыли? А кормить меня кто будет?
– Наивный! Кормить тебя никто не будет. Тебя либо сразу прикончат, либо забудут. И то, и другое равносильно, понимаю.
– Ха! Тебе смешно! – обиделся Аркадий. – Надо выбираться отсюда!
– А как ты выберешься отсюда без магической Силы? Ты даже не умеешь ею управлять! Тебе учиться надо. К счастью тебе повезло, ори забыли не тебя одного. В той клетке у дальнего угла спит дракон. Драконы могут долго обходиться без пищи, но этого пора бы уже покормить. Ты маг, тебя он не тронет, а вот орков…
– Хорошо, я буду Артором, договорились, – сдался Аркадий.
– Мы не договаривались. Ты – Артор. Какой же ты маг, если ломаешься, как девица? Маги принимают все как есть, маги…
Артор не стал слушать нравоучения старика в зеркале. Он сорвал со стены факел и двинулся вглубь комнаты. Там, в темном углу, занавешенном паутиной, в клетке, дремало чудовище. Огромные крылья палаткой сложены над вытянутой оленьей головой, увенчанной парой витых рогов. На длинной гибкой шее тянется гребень. Хвост на конце раздваивается на лезвия шипов. Белоснежная чешуя поблескивала в свете факела.
– Привет, – ласково сказал Артор, когда дракон приоткрыл правый глаз. Кроваво-красный зрачок внимательно изучал Артора.
– Нам надо отсюда выбираться, понял?
«Я сам знаю это. Отопри дверь, маг!»
Чужие мысли, словно ветром, принесло в голову Артора.
– Есть хочешь, да? Сейчас, сейчас…
Железный засов с трудом подался. Дракон носом отворил дверцу, шелестя чешуей, выполз наружу.
– Вот-вот, узнаю Хозяина! – восклицал из зеркала старец.
Дракон принюхался, подошел к двери, вопросительно посмотрел на Артора. Такую дверь не выломать даже ему, дракону.
– Артор, а теперь слушай и запоминай! – сказал старик. – Пока ты бессилен и способен только на мелкие заклинания. Спеши в Эстадур Вечный, забери посох и Книгу Тайн. Только тогда ты станешь всесильным.
– Как? Как я открою эту дверь, как я выберусь?
– Решай сам, – ответил старец, расплываясь в зеркале.
– Ну и что нам делать? – спросил Артор дракона, когда старик совсем исчез.
В этот миг в замочной скважине заскрипел ключ, дверь со скрипом открылась и внутрь ввалился ори. Артор живо узнал его, схватил за шиворот.
– Я не орк! Я не орк! – истошным голосом завопил ори. – Они прямо по коридору!
Дракон взревел, выскочил в коридор.
– Опять ты? Бросил меня, доложил куда следует! Испепелить бы тебя да времени нет! – продолжал допрашивать Артор перепуганного ори. Серенький пиджачок его перепачкался, личико черно от пепла.
– Сжальтесь надо мной! – завыл карлик.
Тем временем коридор наполнился звуками. Артор выпустил ори, выглянул. Из-за поворота с тяжким уханьем выбежали орки. Вид их едва не вызвал рвоту у Артора, который отвернулся, чтобы не видеть. Блестящие головы, словно смазанные каким-то черным жиром, у некоторых были увенчаны плоскими рогами, раззявленные клыкастые пасти, выпученные навыкате глаза…
Орки нос к носу столкнулись с голодным драконом. Он выдохнул в сбившуюся толпу струю жидкого пламени, орки обратились в бегство, оставляя горящие тела. Дракон в мгновение ока догнал их, стал рвать на части. Коридор огласился воплями, хрипением. Кто-то, выставив кривые мечи, трезубцы пытался отходить, но участь их была решена. Сзади выскочили королевские солдаты, зазвенела сталь. Артор вырвал меч у одного из трупов, врубился в общую массу. Огромный орк ринулся было на него, но не добежал – в его черепе застряла стрела.
Тем временем дракон насытился.
– А теперь прыгайте мне на спину! Живее! – гаркнул он Артору и вжавшемуся в стену ори. Артор схватил карлика и, бросив меч, прыгнул на дракона. Еще миг и они уже неслись по коридору с головокружительной скоростью.
На площади вовсю кипел бой. Солдаты заперли многих орков наверху, на переходах, закидывая их стрелами, камнями. Орки закрывались щитами, некоторые были убиты и загромождали телами переходы. Появление дракона, изрыгающего пламя, предрекло исход битвы. Переходы над площадью занялись огненной бурей, балки, крепления не выдержали, и все, что было над площадью, с грохотом рухнуло вниз. Дракон увернулся от падающих обломков, пробил телом купол, который распался звоном мерцающих осколков, за ним уже тянулись языки беснующегося пламени.
Степь под ногами быстро неслась, дракон с силой взмахивал крыльями, оставляя позади себя огромный столб дыма, поднимающийся из колодца. Их путь лежал в Эстадур, Вечный город Хорвата, и Артор уже знал, что впереди их ждут такие приключения, о которых не грезил ни один подросток.
– А теперь – на Эстадур! – воскликнул он, подставив лицо ветру, и дракон мчался вперед, неся путников навстречу судьбе.
Глава 2.
Усадьба Типлинксов.
Дракон расправил крылья и уже долго парил в восходящих потоках воздуха. Артор сидел на его спине и, широко раскрыв глаза, впитывал в себя великолепие распахнувшегося перед ним пейзажа. Над головой его не было ни единого облака, и чистое голубое небо разверзло над ним свои бескрайние просторы. Дракон летел так высоко, что Земля казалась шаром, до которого можно было дотянуться и взять в руки.
Позади, привалившись к широкой спине Артора мирно посапывал и чмокал во сне ори Торби Фуркинс из Кинкара. Дракон и ори покорились воле юного мага, ведь тот спас им жизнь, теперь они – в неоплатном долгу. Свою верность они скрепили самой страшной клятвой. Впрочем, Артор немедленно объявил ее недействительной, ведь дружба их не нуждается в заверениях. Друг познается в беде.
Торби Фуркинс происходил из рода Фуркинсов-Типлинксов, одного из самых известных в Кинкаре. Такого рода сдвоенные фамилии были у всех династий, но при вступлении в совершеннолетие юные ори брали себе только одну часть фамилии: либо Фуркинс, либо Типлинкс. Каждый год кто-то вступал в совершеннолетие, и это событие отмечалось с особым размахом. Был пир на весь мир, на который приглашалась добрая половина города, притом, что другая половина веселилась в гостях у другого именинника. Часто пиры шли один за другим, поэтому реки ласкока не пересыхали и желудки гостей не опустошались. Наверное, именно такой пир и снился Торби Фуркинсу на спине дракона, ибо он чмокал во сне, и лицо его было предовольное.
Артор тоже мечтал. О том, как он прилетит в Эстадур, заберет свой посох, волшебную Книгу и плащ. Конечно, плащ, ведь у каждого колдуна должен быть плащ, как у того типа, который крал книги в Архиве. Затем он станет воистину великим волшебником, победит все напасти и всю нечисть перебьет, и вернется домой, окруженный почетом и славой, и все в Артарии будут боготворить своего спасителя. А вернется ли он обратно, в свой мир? Что ж, при таком раскладе и возвращаться как-то не хочется…
Вдруг голова Торби медленно соскользнула в сторону. Его тело потянуло вниз, и Артор понял, что ори вот-вот слетит со спины дракона. Артор обернулся и в последнюю секунду поймал его, прижал к себе.
– Эй, горе-соня! Проснись немедленно, слюнявчик! – растолкал Артор ори, который пускал слюну и гримасничал во сне. Веки его с трудом раскрылись и явили его глазам испуганное лицо Артора.
– Что ты от меня хочешь? – протянул спросонья.
– Не спи, пока мы не прилетим в Эстадур – я не хочу потерять единственного ори, которого я знаю!
– В Эстадур?! – Торби был ошеломлен. – Да ты хоть раз был там? Это огромный город, там в два счета потеряться можно! У тебя хоть деньги-то есть?
– Пока нет.
– А ты думаешь, где мы будем ночевать? Нас либо городская стража сразу за ворота отправит, либо в тюрьму определит.
– Не беспокойся понапрасну. Ты вот, что мне скажи: где обитал Артор Великий?
– Эхх… Ты даже не знаешь, где ты обитал… Артор обитал в Поднебесной башне в Белом дворце. Но тебя туда не пропустят.
– Кто?
– Дворцовая охрана – хорваты.
– Они – хорваты, люди, а я – маг, не волнуйся, я вас куда-нибудь отправлю, пока не разберусь с этим делом. Мне всего-то надо забрать оттуда свои вещи, мы надолго в Эстадуре не задержимся.
– Как ты думаешь, зачем ты здесь? – спросил Торби.
– То есть?
– Ну, каждый человек или нечеловек является в этот мир с какой-то целью. Так с какой целью явился ты, Артор?
– Не знаю пока… Сила пока не объясняла мне этих подробностей. Скорее всего, побеждать нечисть и очищать мир от скверны. Кстати, а почему орки напали на город?
– А вот в этом прямая твоя вина, Артор! Кто проломил настил подземного хода? Орки, я уверен, давно искали способ, как к нам подобраться. Более сотни лет никто чужой не проникал к нам под землю…
Дракон фыркнул.
– Ну, конечно, кроме тебя, – сказал ему Торби, – надо же пробил головой купол! А главное, зачем? Ну вот, наверняка орки проникли через ту пробоину и объявились в городе. Твое счастье, – солдаты уже готовили костер для твоего сожжения.
Артор поперхнулся.
– Вот-вот, именно! – продолжал Торби. – Между прочим одна из легенд гласит, что Артора, то есть твое прошлое тело, убили орки или тролли в Тролфасте. Орки очень долго копили свои богатства в Черном вулкане: кое-что добывали сами, кое-что награбили. И вот золота под вулканом стало так много, что стали появляться смельчаки, чтобы самих орков ограбить. Многие отправлялись в Темные земли, в том числе и из моего племени, но никто так и не возвратился. И не возвратится. И тут Его Высочество хорватский князь Ксандер решил собрать все силы и объявиться в Махтуре, мол, если бить, то кулаком и в зубы. Ну а Артор тот воспротивился походу князя и стал подговаривать народ не идти на верную смерть. Магу-то виднее, не то, что простому человеку. Ксандер устроил заговор, и Артора выслали из Хорвата.
– Так, подожди, – прервал Артор рассказчика, – ты сказал, выслали? А как же он забыл свой посох и Книгу?
– Так вот в том-то и дело, что нарочно забыл он.
– Старик в зеркале сказал мне, что без посоха и Книги Тайн маг бессилен.
– Возможно. Я не маг и в ваши маговские переделки не лезу.
– Хорошо. А если он хотел умереть?
– Вместе с гибелью княжества? Как может быть уничтожено государство из-за гибели одной армии? Хотя не знаю. Ксандер собрал всех мужчин княжества, не мудрено, что в случае неудачи похода наступит угроза гибели от вторжения победителей. Тогда твой Артор просто слабовольный глупец. Настоящий герой не предал бы свой народ в годины смуты. Или просто воли не хватило самому руки на себя наложить, захотелось, чтобы другие убили?
– Бред говоришь, Торби, – возмутился Артор, – да чтобы я… Ты же сам сказал, что выслали его! Силой!
– Ну не знаю, какие там заговоры строились. Опять повторяю, я не маг и в ваши маговские переделки не лезу!
– Если Артор был слабовольный глупец, как ты говоришь, то это еще больше подтверждает мою уверенность в том, что мне придется восстановить в глазах народа свой авторитет.
– И без победных свершений здесь не обойтись! – перекричал ветер дракон, до того молчавший.
– Ну, тут-то я без вашей помощи точно не обойдусь! – засмеялся Артор, потрепав ори за щеку.
– А правда, что у драконов очень длинные имена? – спросил Торби крылатого спутника.
– Не знаю. Говорят, длинные. Мое – Табитихоммиус Астариат Магум Онорн.
– Да, у драконов действительно очень длинные имена, – выдохнул Торби.
– Не утруждайте себя! Зовите меня просто – Табу. Под нами Банное Всхолмье, друзья! – доложил дракон, вглядываясь в точки на земле.
Торби едва снова не слетел со спины Табу.
–Так, стойте! Спускаемся! Мы должны немедленно спуститься!
– Что ты так разволновался? – спросил Артор.
– Там внизу, у реки есть виноградная плантация, которой владеет Фурти Типлинкс, мой родственник и хороший друг! Он делает отличное вино! Спускаемся, спускаемся, там, внизу нас ждет хороший прием! Держись реки, Табу!
– Да, ты прав, Торби. Да и я изрядно проголодался… – задумчиво сказал Артор.
Дракон стал кругами планировать, спускаясь все ниже. Блеснула извилистой лентой далекая речка, показались темно-зеленые квадраты плантаций, покрывающие равнину и склоны холмов. Темной точкой обнаружилась усадьба с базом на вершине холма. Дракон шумно сел прямо перед крыльцом, взвив в воздух серые тучи кирпичной пыли. Тотчас же дверь дома распахнулась, и на крыльце появился, заслоняясь от солнца, старый хозяин-ори.
– Ох-ох-ох-ох! – вздыхал он. – Давненько к нам гости не заглядывали, тем более не залетали! Ну, здравствуйте, гости дорогие, за винцом, наверное? Винца у меня мало, неважные времена надвигаются… – охал и кряхтел ори, подбегая к дракону, и, вдруг увидев Торби, закричал:
– Торби! Торби! Прилетел! Да, давно не видел я тебя, проказник Торби. Похорошел-то как, возмужал…, – говорил старый Типлинкс, взяв родственника за плечи и осматривая его с ног до головы.
– Мама! Мама! Дракон на базу! – вылетели вихрем из дома маленькие ори. – Дядя Торби прилетел! – облепили они дядю Торби.
– Торби, а это что за человек? – спросил Фурти, глядя на Артора.
– А это мой хозяин, – с гордостью заявил Торби, – он спас мою жизнь, когда на нас напали орки.
– Орки… орки… – вздохнул Фурти, – что ж творится-то, а? Ну, ладно, – скинул он маску огорчения, – гости дорогие, милости прошу в дом! Давненько к нам гости не захаживали. Дракона мы, – покосился Фурти на него, – определим в хлебный амбар около мельницы. Он пока пуст и дракону будет там удобно.
Пока Фурти провожал дракона, Артор и Торби прошли в горницу. Из кухни понесло запахом свежевыпеченного хлеба и у обоих внутри заговорили желудки.
– Милости прошу к столу, – приветливо улыбалась хозяйка, круглая, как мяч, ори, разливая ковшом по тарелкам ароматные щи, которые только что вынула из печи.
За едой говорил только Фурти.
– Ну и аппетит у вашего дракона! Представляете ли, подвез ему две тачки с вареной свеклою, моргнуть не успел, а он уже все сцапал. Вот это да! Сегодня-то вы уже никуда не полетите, да?
– Почему? Мы вроде только на часок залетели… – с трудом оторвался от тарелки Артор.
– Как это на час?! Да ну, не надо! Сегодня уж душно слишком, наверное, гроза будет. Какой толк лететь в грозу, правда? Тара застелет вам кровати наверху, вам будет там вполне удобно. Как-то бишь тебя зовут? – снова отвлек Фурти «хозяина» Торби от поглощения пищи.
– Артор, – прочмокал тот.
– Гм… Знакомое имя, – углубился Фурти в воспоминания. – Вот, помню, лет тридцать назад был у меня заезжий. Тоже, вроде, Артор. Да-да, вспомнил – Артор! Старый эдакой, седой, со странными, измученными глазами. Весь, знаете ли, промокший, в черном плаще. Тогда еще дожди шли где-то с месяц, речка Быстринка переполнилась, вот и вышла из берегов. А борода-то, борода! Длинная такая, прямо-таки до колен. Вот такая длинная борода. Ну, значит, жди беды, думаю, коли он так перепуган был.
– Да не перепуган он был, – оторвался Артор от тарелки.
– Что бишь ты говоришь? – удивленно посмотрел на него Фурти.
– Да… нет, нет, ничего, – сразу же стушевался Артор. Не мог он первому встречному, пусть он и родственник Торби, говорить о своей тайне.
– А то смотри, может, если помощь понадобится, подскажу чего, – покосился на него Фурти. – Ну да ладно. Прав, я, видимо был тогда! Дожди-то шли, а винограду-то моему дождь не особенно-то и нужен. Ну и сократилась моя плантация раза в два из-за дождей!
Торби подмигнул Артору, мол, вот сейчас плантацию взглядом не объять, а тогда-то она еще больше была.
– А теперь еще и орки появились, – продолжал Фурти. – Намедни обходил я плантацию (намедни, то есть дней пять назад) и вижу, значит, стоят два. Все с ног до головы в доспехах, места живого не видно, только вот руки, наверное, по локоть открыты. Черные такие. Тьфу! Стоят, переговариваются, как рычат. Ну, я им и кричу: «Вы кто такие и что делаете на моей земле? Уходите немедленно, а не то я сейчас сбегаю за своими псами, и вам все равно придется уходить». А они, наверное, за виноградом пришли, да я не дал им нарвать. Так один хотел броситься на меня, даже за мечом потянулся (мечи-то у них кривые, страсть!), а другой, видимо, его сдержал, мол, нечего мараться. Вот так, а ты, Торби, говоришь, они на город напали вчера?
– Сегодня, – прокряхтел Торби, медленно отваливаясь на спинку стула.
– Ага, понятно. Что-то много развелось всякой дряни в наше время. Куда только глаза князя смотрят? Распустили все, а теперь всякие на наше добро зарятся, – закончил Фурти и принялся за уже остывшие щи.
Тем не менее, грозы не случилось и на следующий день, только прогрохотало где-то на западе эхо далекого грома, да сгустилась на небе черная тень грозовых облаков. Фурти умел удерживать гостей. На его плантациях было столько всего интересного, что Артору и его друзьям не хотелось покидать гостеприимного хозяина и его семью. На следующее утро он повел гостей осматривать свои владения. Даже дракон выполз из амбара, медленно плелся позади всех, все обнюхивал, чихал. За домом были склады, амбары, обнесенные крепким забором. На пригорке, возвышающимся над домом свечой стояла ветряная мельница, лопасти ее вяло ворочались под легким дуновением ветра. Земля там была засыпана толстым слоем виноградных косточек, кожуры, скрепленным пролитым когда-то вином. Все это хрустело и скрипело под ногами, источало приятный аромат. За амбарами начинался огромный сад. Тенистая аллея вела вниз, к реке. Артор полной грудью вдыхал свежий воздух, кружилась голова. Со всех сторон к ним протягивали свои плоды вишня, яблони, малина. Даже угрюмый крыжовник предлагал свои ягоды, которые словно кричали: «Сорви меня! Сорви!». Фурти с полным достоинства лицом расхваливал урожай этого года, предлагал налитые краской яблоки, которые и впрямь оказались чудесными, словно таяли на языке. «А вот смородина особо прекрасна. Налетайте, чтобы мне было меньше обирать!» – смеялся он. Табу сзади вовсю хрустел яблоками, жмурился, когда солнечный зайчик пробегал по его морде. Торби уплетал вишню, косился на Артора, который не съел и кусочка.
За садом дорога шла к реке, где, запрудив реку, стояла вторая мельница. Рядом с ней – огромный склад и сторожка. Фурти объяснил, сюда он свозит пшеничные колосья, выбивает из них зерно, перемалывает. Во владениях Фурти два поля – пшеничное и ржаное – на каждом по мельнице. И впрямь, за мельницей на равнине раскинулось пшеничное море, волнуясь под дуновением ласкового ветра. На холмах по сторонам возвышались кудрявые виноградные плантации. Артор едва не задохнулся от охватившего его восхищения.
– За этими полями заканчиваются мои владения, – сообщил Фурти.
– И все? Потом голая степь?
– Нет, почему? У меня и соседи есть. За Эпийским трактом владения Орли Пординкса. Он выращивает только пшеницу и разводит скот. Знаешь, какие у него стада? – Фурти восхищенно развел руками.
Дорога разрезала поле прямо по середине. Путники только к вечеру достигли его края. Да, Фурти укрепился основательно. Сразу за полем стеной поднимался земляной вал, на верху возвышался крепкий частокол, напротив сторожки на краю поля на четырех дубовых столбах крепилась башенка. С наружной стороны был прорыт ров, заполненный водой.
– Редко кто преодолеет мою стену, – широко улыбнулся Фурти, – а если кто и преодолеет, то я об этом быстро узнаю. Видите?
Артор увидел на некотором расстоянии на верхушках кольев резные идолы каких-то двулицых божков. Морщинистые рожицы, смотрящие вперед и позади себя, глаза блистают красными камнями, рот застыл в кривой ухмылке.
– Свирги, – рыкнул Табу. – Как я раньше не догадался. Видишь, Артор, они смотрят друг на друга, именно друг другу в глаза, неотрывно. Но если кто-то пересекает их взгляд, они оживают и убивают его.
– И сообщают об этом хозяину через Хивирский палантир, – добавил Артор.
– Как ты узнал? – изумился Фурти.
– Хивирский палантир – это тот кристалл, который я видел у тебя в комнате сегодня утром?
– Как… как ты догадался?
– Когда-то имел с ним дело. Просто когда-то он исчез, а ты его нашел или украл, а ведь эта вещь моя.
– Ты… ты тот самый старик, Артор. Ты маг. Как же я раньше не понял…
Ночевать остались в сторожке. Весь последующий день Фурти оставался каким-то отчужденным, замкнутым, словно между ним и Артором пролегла невидимая черта. Торби два раза пытался выяснить, что же произошло, но натыкался каждый раз на холодную стену непонимания. Торби никогда не слышал про палантир у Фурти, Фурти никогда не говорил о нем. Свирги подчиняются только магам, Фурти – не маг, но наличие магического предмета заставило их служить старому ори. Эх, неспроста Артор так надулся на старика.
На следующий день Артор взобрался на башенку. Вдали, в степи протянулся тракт, вдоль которого протянулась огромная колонна повозок. Люди, ори, эльфы уходили на восток, принеся с собой какую-то гнетущую тревогу. Не было слышно шума, обычного, когда вместе собирается так много человек. Уходили молча.
Через день и Артор решил собираться в дорогу. Как всякий радушный хозяин, Фурти принялся уговаривать его остаться еще ненамного: «Не стоит торопиться, скоро начнется сезон дождей, вы переждете его у меня, а потом отправитесь в дорогу, что за напасть так рваться в Эстадур?». Артор покосился на него и ничего не ответил.
К вечеру небо заволокли черные тучи и далеко, где-то за горизонтом, виднелись частые вспышки серых молний. Дракон сытый-пресытый спал в амбаре. На крыльце полусидели-полулежали Торби и Артор. Глаза их слипались, но они не торопились идти спать. Артор, как зачарованный, смотрел на небо. Агрррр! – ослепительная вспышка молнии сеткой раскинулась прямо над их головой.
– Что ж вы тут делаете? – как обеспокоенная наседка, раскудахталась сзади Тара. – Молнией ударит еще! Живей в дом! Началось, – вздохнула она.
Еще раз треснул гром, и на землю опустился ливень. Не успел Артор закрыть дверь, как на усадьбу Типлинксов с безумным воем набросился резкий ветер. Он злился, что не сумеет достать человека и ори, укрывшихся в доме, и теперь рвал и метал снаружи. Сквозь вспышки частых молний были видны из окон дома проносившиеся мимо ветки деревьев, листья, мечущиеся струи дождя.
– Что ж творится? – охал Фурти. – О мой виноград! Ты же маг, Артор! Сделай же что-нибудь!
– Не каждый маг способен вмешиваться в дела матери-природы, – ответил Артор. – Хоть тут и палантир, но он не способен материализовывать заклятья.
– О, горе! – взвыл Фурти.
Свет в доме вскоре угас. Ори быстро уснули, а вот Артор еще долго ворочался с боку на бок. За окном выл и стенал голодный ветер, вспышки молний освещали комнату. Едва глаза Артора закрылись, как его заставил вскочить вскрик. Маленькая Хабита, которой также как и Артору не спалось, разглядела из окна чьи-то силуэты в винограднике и теперь будила весь дом. Вскоре вся усадьба гудела, как растревоженный термитник:
– Орки! Орки! Орки!
Фурти бросился на улицу и, поскальзываясь на булыжнике дорожек, скрылся в завесе дождя. Там, позади дома, надрывались в безудержном лае четыре огромных черных пса. Дракон тоже учуял чужой запах и выбрался из амбара. Он снова решил поужинать и теперь крадучись подбирался к винограднику. В воздухе навис тяжелый запах боя. Орки уже вышли из виноградника на баз и подошли к крыльцу. Из строя выделился один, огромный, страшный, наверное, самый главный, и гаркнул сквозь шум дождя:
– Эй, хозяин! Мы хотим жрать!
Дверь приоткрылась и на улицу выглянула испуганная Тара, она очень волновалась за своего мужа.
– Аааа! Хозяйка! Славный будет ужин! А детишки есть? – взвыл в предвкушении командир и тут же плашмя рухнул в грязь: в горле застряла выпущенная Торби стрела, который сидел в окне чердака и теперь снова выбирал себе жертву. Из пробитого горла орка фонтаном била темная кровь.
– Смеррррть! Смеррррть вам! – с ревом бросились к дому орки. Один из них, сраженный, растянулся рядом с командиром, конвульсивно дергаясь.
Позади дома Фурти с трудом сдерживал обезумевших псов. Услышав крики, Фурти закрыл глаза. Началось. Руки сами собой разжались, выпустив цепи. Четыре огромных черных пса обогнули дом и с разбегу врезались в наступающую орочью шайку. Раздались истошные вопли, у крыльца образовалась свалка. Тиууу! – просвистела еще одна стрела и нашла горло новой жертвы. Один из орков все же прорвался к крыльцу, выломал дверь в дом и, пробежав через сени, ворвался на кухню. Сидевшая за столом Тара вскрикнула и вжалась в печь.
– А вот и хозяйка! Ах, какой кусочек! – взревел орк. Тотчас из сеней выбежал Артор, возившийся там с оружием, и наотмашь ударил орка мечом по голове. Орк зашатался и, словно бревно, с грохотом рухнул. На пол, как из стакана, пролилась черная кровь.
– Уфф! – выдохнул Артор. – Хоть магам и не пристало сражаться мечом, но, кажется, у меня неплохо получается, – и выбежал наружу.
На базу бой в самом разгаре. На земле застыли уже семь трупов, кровь, смешиваясь с дождем, стекала в виноградник, где уже сверкало пламя – Табу ударил сзади, кроша перепуганных орков. В его челюстях с хрустом лопалась махтурская броня, как скорлупа ореха.
– Осторожнее! Их еще штук двадцать, ишь один как меня рубанул! – крикнул лежащий на крыльце Фурти Артору – у ног Фурти лежало растерзанное тело орка.
Артор сбежал с крыльца и с криком отсек голову первому орку. Рядом с рычаньем грызлись псы. Черные, как сама ночь, они были невидимы в темноте, израненные, они не собирались отступать. Силы покинули орков, но злоба вспыхнула с новой силой.
– Трррусы! Натррравили псов! Смеррррть вам! – хрипло кричали они, нанося нелепые удары, поскальзываясь в лужах. Частые вспышки молний освещали страшную картину. Артор схватился с огромным кривоглазым детиной, который в два удара обезоружил юного мага и швырнул на землю. Артор вскочил, из уголка рта сочилась алая струйка крови. Морду орка почти раздвоила ехидная усмешка.
– Хочешь отведать мой арррртак? – прорычал он, надвигаясь.
– Отведай мой меч! – воскликнул Артор и набросился на грозную махину.
Орк встретил мага своим артаком, сверкнули искры. Артор бил, не переставая, орк, усмехаясь, отбился и сам перешел в наступление. Меч Артора, сверкнув, вонзился в мокрую землю в десяти шагах от него.
– Хорррроша закуска…– рявкнул орк и ринулся на обезоруженного Артора. Вспышка молнии осветила белым отпечатком на черном фоне все: бисер падающих капель дождя, мокрую, злую морду орка, неуклюже замахнувшегося для удара.
– Мама! – взвизгнул Артор, поскользнувшись в луже крови, что, впрочем, и спасло его: артак орка рассек воздух перед самым носом, в лицо магу брызнули лишь капли дождя, слетевшие с лезвия. В глазах орка блеснул красный огонь ярости.
– Уверрртливый, пррррыткий, как лягушонок! Трррус, смеррррть тебе! – клокотал он, наступая. Артор в испуге пополз на локтях назад, скользя в грязи, натыкаясь на трупы. В голову само собой пришло страшное заклятье, память пошлой жизни. Артор воздел правую руку к небу, зычным голосом призвал его:
– Ааромн рокот наони!
Орк остановился, рот его растянулся в кривой ухмылке.
– А ты никак магик! Что ж, тем более с тобой поррра кончать…
Тучи где-то там наверху затянуло в воронку, и едва орк прыгнул, как небеса разверзлись, и ударила молния. Яркая вспышка осветила сражающихся, орк ни мгновение пропал в ней. Кривая ослепительная лента конвульсивно дрожала, свисая с небесного потолка, протягиваясь сверху из гигантской белесой воронки. Затем молния угасла.
Гробовая тишина. Орк стоял в той же позе, в которой застала его смерть. От его обуглившегося тела клубами валил пар, капли дождя с шипением испарялись, встречаясь с раскаленной поверхностью.
Вдруг все пришло в движение. Оставшиеся в живых четыре орка с воплями бросились назад, в виноградник, но внезапно застыли, пораженные увиденным. В окружности двухсот шагов виноградник был выжжен, посередине дымящейся проплешины, заваленной мертвыми телами и тем, что от них сталось, стоял дракон. Его пасть еще светилась багровым пламенем, где-то изнутри раздался глухой рык, не вещающий ничего доброго. Еще миг и он взвился в прыжке, клацнули хищные челюсти, кроша доспехи, словно яичную скорлупу. Один орк скорчился в агонии в зубах дракона, другой был сбит с ног огромной когтистой лапой. Остальные два бросились в разные стороны и исчезли в темноте.
– Сварт! Хват! Тарк! Торн! – воскликнул Фурти, призывая своих верных псов. На его крик отозвались только два, прибежали, стали облизывать своими кровавыми мордами лицо и руки хозяина.
Маленькая Хабита, самая храбрая, выглянула из сеней на баз.
– А где же Хват и Тарк?
Вдруг в темноте кто-то заскулил, сначала тихо, затем громче.
– Да вот ваш Хват, – промолвил Артор, вытаскивая пса на свет, вслед за которым по земле волоклись выпавшие из вспоротого брюха розовые кишки.
– Это ты, Артор? – настороженно проговорил Фурти. Артор шел прямо к нему, в правой руке его покоился обнаженный меч, и Фурти струсил.
– К-кто же ты такой, Артор? – заикаясь, сказал он. – Отпусти моего пса немедля, он не нуждается в твоей помощи!
– Не хочешь меня признавать? – с горечью промолвил Артор. – А ведь признай, это я был тогда, тот постоялец, тот старик. Это было давно, двадцать лет назад, но я знаю, ты помнишь эту сцену так же отчетливо, как ее представляю я.
– Да забирай свой треклятый палантир! Мне он все равно уже не нужен! – завопил Фурти, и его лицо неестественно сморщилось, еще миг и он завыл, скорчившись на ступенях крыльца. – Забирай! Забира-а-а-ай!!!
– Ты украл единственную вещь, которая могла бы помочь мне выжить в Тролфасте. – с укором сказал Артор.
– Я не хотел… Я не знал…
– Дядя, что же, неужели это правда? – Торби спустился с чердака и теперь стоял на крыльца, пораженный услышанным.
– Мне пора собираться, – решительно сказал Артор Фурти. – Палантир можешь оставить у себя, пусть это будет для тебя уроком.
– Не-е-е-ет! – взвыл Фурти. – Нет, не уходи! Прости, прости меня, старого! Да, да, это я взял его, да, я украл твою вещь. Но он был такой красивый, такой блестящий, такой манящий, что я не смог удержаться! Да, я слабовольная скотина, раз не смог удержать себя тогда, да, я признаю это! Не бросай нас, помоги-и-и-и!..
Фурти, обливаясь слезами, сполз с крыльца и, зажимая кровоточащую рану на бедре, скользя в грязи, пополз к Артору. Артор обернулся, Фурти, причитая, схватился за полу его плаща и поцеловал ее. Артор стоял в замешательстве, смотря на коленнопроклонного Фурти.
– Н-нет, не стоило этого делать… Н-необязательно… Я бы и сам мог помочь, попросил бы ты…
Артор еле заметно улыбнулся, присел рядом с Фурти, нежно взял его за подбородок. Фурти не мог оторвать взгляд от его глаз, больших, глубоких, пронизывающих. Как зачарованный он смотрел на них, видя разнообразные картины своей жизни. Вот он в детстве, маленький карапуз опять свистнул банку варенья из кладовой, за это мать его выпорола и поставила в угол. Теперь он видит картину из своего отрочества: красавица Тара, его будущая жена, чмокает его в щеку и убегает, весело смеясь, а Фурти, красный, как рак, провожает ее влюбленными глазами. Теперь он видит себя зрелости, к нему прижалась Тара, уже его жена, что-то нежно говорит на ухо. Да, тогда они только приехали из Кинкара, только-только укрепились в степи. Вот недостроенная усадьба, мельницы еще нет и в помине, как и огромного сада за домом. Вдали раскинулось пшеничное поле, по сторонам только прорастают саженцы винограда. В следующей картине Фурти видит старца Артора. Да-да, это он, тот грустный изгнанник, промокший до нитки, нашедший приют в усадьбе Фурти Типлинкса. Один среди чужого мира. Фурти беседует с ним, старик Артор знает много всего интересного. Вдруг Фурти замечает блестящий шарик в ранце странника. Он приветливо сверкнул, и старец, заметив, как Фурти пристально смотрит на диковинку, поспешно прячет его поглубже. Ночью, дождавшись, когда Артор заснет, Фурти проникает в его комнату. Из приоткрытых окон бьет полоса лунного света, прямо посреди ее, на столике, Фурти видит магический шарик. От него словно исходит какая-то сила, она притягивает и одновременно отталкивает любопытного ори. Фурти осторожно, чтобы не разбудить мага, а в том, что Артор есть маг уже не было сомнений, подходит к шарику поближе. Внезапно Фурти отскакивает: в глубине шарика зарождается светящееся багровое облачко, оно увеличивается в размере, пока не заливает своим светом весь шарик. Затем облачко тает и Фурти видит огромного орка. Артак его обнажен, позади его рвется ввысь пламя. Кто-то бежит, падает, мимо проносится стрела, словно из глубины, приглушенно раздаются чьи-то крики, мольбы о пощаде. Фурти внимательно смотрит в сверкающий шар широкими от ужаса глазами. Да, шарик действительно необыкновенный. Как бы хотелось, чтобы он был у Фурти. Как бы хотелось… Как же он манит, как же хочется до него дотянуться… Фурти тянется к шару, но внезапно возникает сомнение. Что же он будет с ним делать? Бросит в чулан, когда наиграется? А вдруг шарик опасен? Фурти привстает. Сомнение его еще более укрепилось. Нет, шар ему не нужен. Фурти последний раз смотрит на уменьшающееся облачко внутри шара и выходит из комнаты. На следующий день волшебник уезжает.
Фурти очнулся от видения. Как же так, значит и не крал он палантир? Тяжесть, именуемая совестью, копившаяся где-то внутри, в груди, наконец, отхлынула, стало так легко, как никогда в жизни. А рядом, привстав на одно колено, Артор, который держит его за подбородок, нежно смотрит в его глаза.
– Вот и все, – сказал Артор и улыбнулся. – Все хорошо. Я отпустил тебе твой грех, теперь похищения словно и не было вообще.
– А палантир? Он где? – спросил счастливый Фурти, поморщившись при воспоминании о шаре.
– Он у меня. Видишь?
Артор вынул из кармана палантир, который, казалось, едва помещался на его ладони, играючи подбросил.
– Вот, видишь. А палантир и вправду тебе больше не нужен.
Фурти засмеялся. Теперь и вправду все будет хорошо. Маг отпустил ему грех, и Фурти стал словно легче. Даже сабельная рана на бедре затянулась сама собой, будто ее и не было. Но Фурти забыл про нее. Зачем обращать внимание на пустяки?
Артор оставил Фурти, подошел к раненому псу.
– Этот пес вам дорог. Хорошо, я помогу. Он хорошо сражался и доказал, что и в дальнейшем может быть опорой и защитой для беззащитного семейства.
Артор встряхнул руками, стряхнув всю грязь, которая на них была. Теперь они чистые и сухие. Артор сел радом с собакой, осторожно вправил кишечник внутрь живота.
– Фурти! Иди-ка сюда. Нужна твоя помощь!
– Да, хозяин! – подбежал Фурти.
Артор сам удивился случившейся перемене. Фурти теперь вел себя, словно верный пес, маг был уверен, был бы у него хвост, он бы, высунув язык, вилял им из стороны в сторону. Впрочем, когда у Артора будет посох, дать ему хвост не станет большой проблемой.
Фурти сделал так, как попросил его Артор: стянуть края рваной раны на брюхе пса и не давать им расходиться. Сам Артор закрыл глаза и простер руки над раной. Он немного волновался. Он в первый раз осуществлял обряд исцеления и даже толком не знал, что делать. Внутреннее чутье подсказывало, что решающее начало здесь – воображение. Он представил диффузию молекул, когда прижатые друг к другу предметы становятся едины, молекулы сходятся, смешиваются. Так и клетки живой ткани, когда восстанавливаются связи, тяга материи, кровь снова бежит по сосудам, живая ткань наливается краской и срастается. Когда Артор открыл глаза, пес уже поднялся на лапы, удивленно обнюхиваясь. Артор посмотрел на руки. Как такое возможно? Артор никогда не предполагал о такой силе в них. Это открытие так его ошеломило, что он впервые рассмотрел себя в новом свете. Сила был прав. Артор великий маг, если сейчас он творит такие вещи, то что же будет, когда он полностью овладеет своей мощью?
Торби обеспокоено взглянул на Артора.
– Артор? Что с тобой? Ты уходишь?
– Что? Нет, – ответил Артор, глядя на свои руки, – никуда я не ухожу. Просто я и представить не мог…
Торби рассмеялся.
– Смотри не возгордись, чародей! Мало ли чего, бывают такие случаи.
Артор захохотал, хлопнул Торби по плечу.
Утро пришло серое, наполнив щемящей тоской сердца человека и ори. Дождь закончился и мир наполнился необыкновенной тишиной, казалось, все уснуло, даже кристально свежий воздух застыл без движения.
Солнце застало героев на улице. Оно лучами разорвало серое одеяло дождевых туч и осветило все рассветным пурпурным. Торби и Артор были на страже, в то время как остальные отправились досматривать прерванные сны, Табу – в амбар, Фурти с домочадцами – в дом, в теплые постели. Обходя залитый кровью баз, Артор насчитал двенадцать трупов орков. На краю дороги, у затоптанного виноградника Артор заметил четвертого пса Фурти с обломком копья в ребрах. Этот бой стал для него последним.
Торби пробрался было в виноградник, но тут же выскочил с воплями обратно: разорванные драконом тела орков, обугленные останки так испугали его, что он на какое-то мгновение потерял дар речи.
Артор тем временем обыскал трупы и свалил в кучу. Бережливый Торби вырвал стрелы из поверженных врагов. «Потом пригодятся», – заявил он.
– Трудитесь, ребятки? – ласковый голос Тары едва не остановил сердце Артора.
– Вы всегда так сзади подкрадываетесь? – спросил он, облегченно выдохнув.
– Прости, если испугала, – вымученно рассмеялась она.
– Тяжелая ночь, не так ли? – улыбнулся Артор.
– Не беспокойтесь, – ответила хозяйка, – мы с Фурти всегда жили в ожидании подобных визитов, но я не ожидала, что будет так страшно. Орки такие уродливые, такие…
– Не беспокойтесь, теперь они не скоро явятся. Вообще, мой вам совет: вам нужно временно уйти отсюда, здесь становится небезопасно. Там, в поле с башни я видел сотни повозок, и все они двигались в одну сторону, на восток. Мне кажется, что-то неладное стряслось.
– Возможно, ты прав, маг. Никогда такого не было, чтобы орки так далеко пробирались. К нам сюда, в глушь вести плохо доходят, мы могли и не знать о бедах на западе. Мы и сами поняли, что пора бы уезжать. В Хотраст поедем, наверное.
– Не надо в Хотраст! – крикнул Торби, кормивший лошадей на другом конце двора. – Может и далеко до Эстадура, но там безопаснее. Смотрите! – указал он за виноградник. – К нам всадник…
Одинокая фигура миновала разбитые ворота и уже двигалась по дороге через виноградник к базу. Вороной конь был изможден, могучая грудь покрыта клубами пены. Всадник, глухо прогремев доспехами, тяжело рухнул на землю, едва добрался до усадьбы. Тара сорвалась с места. Женщина, она принялась хлопотать около человека, под ее руководством Артор и Торби занесли путника в дом, сняли с него тяжелые доспехи, положили на постель. Артор вынул меч из ножен, взмахнул. Там, на крестовине он увидел выбитую надпись, скорее имя хозяина. Прочитать Артор не мог, символы были ему неизвестны.
– Хорватский гвардеец, – подметил подошедший Торби, – имя его – Рон Орнстром. Похоже, он к нам с посланием. Смотри, что я нашел в футляре на его поясе, – Торби развернул свиток, – это великокняжеская грамота. Прочитаем-ка…
– Так, ребятки, вот здесь, у постели больного, вам делать пока нечего, – распорядилась Тара, поставив рядом на табурет таз с водой, и Торби с Артором принуждены были выйти.
За дверью Торби все же огласил содержание грамоты: всем живущим и желающим жить в последствии на земле и под землей Хорвата предписывалось немедля покинуть свои владения в связи с угрозой с востока.
– Торби, что у вас на востоке?
– Гм… Да ничего, впрочем… степи и все, Фордосский залив есть. Но орки всегда с востока приходят. Да! Махтур там! Помнишь, я говорил, там сгинуло войско Ксандера?
– Помню, – мрачно ответил Артор. – Орки, говоришь? Про Ксандера я-то все помню, он напал на орков, чтобы отобрать их золото? А что если орки решили отомстить? Не стал бы князь из-за какого-то налета снимать с земель столько народу! Наверняка полетят головы простых людей! Вот-вот, и поэтому нам надо что-то предпринять. Собираемся в путь, Торбиас!
– Постой, Артор! Зачем нам что-то предпринимать? Мы же простые смертные, с этим наверняка князь лучше нас справится!
– Ты с кем разговариваешь? – обернулся Артор. – Ты говоришь с княжеским магом, пусть даже и бывшим, но, уверен, и будущим. Мы просто обязаны объявиться при дворе князя.
– Какого князя?.. Твой долг просто забрать посох и Книгу. Артор, не связывайся! Подальше от царей – голова целей!
– Не отговаривай, Торби. Я так не могу. Старик в зеркале сказал, что мне предначертано великое будущее, если я не стану его страшиться. Не пойдешь ты – пойду я один. Дракон отвезет меня, – закончил Артор и вышел.
Торби остался наедине с самим с собой. Ори столетиями не участвовали в делах Хорвата, не лезли в приключения, не было у них и героев, о которых можно было слагать песни. Сейчас в душе молодого ори Торби боролись столетние предрассудки и его, казалось, запретные желания. Последовать за магом, хозяином, или остаться дома, где бьет ключом беззаботная жизнь, все предрешено вековыми традициями, где спокойно, сытно, тепло, безопасно… Торби поежился: это там безопасно? Он слишком хорошо помнил последний налет на Кинкар, когда едва не расстался с жизнью. А маг спас его жизнь. Нет, прочь сомненья! Сейчас прошлая жизнь показалась Торби необычайно пресной, тупой, лишенной смысла. С такой и расстаться не жаль. Под лежачий камень вода не течет. И Торби должен последовать за магом, сломать внутренние преграды, кои воздвигло вековое самосознание его народа.
Артор уже седлал дракона, когда Торби появился на крыльце.
– Хорошо, Артор, я пойду с тобой, с княжеским магом, – сказал он, широко улыбнувшись. – Я просто хотел, как можно более незаметно сделать наше дело, но ты так не можешь! Что ж, ты не оставляешь мне выбора. Что за людская природа – соваться в перипетии, рисковать головой, более того, сознательно искать всякие приключения! Нет, чтобы спокойно почивать, есть, пить. Вот в чем жизнь-то!...
Глава 3.
Город сюрпризов.
Артор и Торби вылетели верхом на драконе Табу чуть позже полудня того же дня. С семейством Типлинксов Артор попрощался ненадолго: подгоняемые опасностью, они поспешат в Эстадур. Опасность же оказалась куда ближе и куда страшнее: орочье войско, какого еще не знала Артария, вошло в пределы Хорвата и уже окружает Хотраст. «И зачем на нашу голову все эти беды?» – всплакнула Тара. Очнувшийся гвардеец рассказал также, что ведет войско могущественный маг, которого нельзя убить. «Вот и достойный противничек тебе, Артор» – ухмыльнулся Торби.
Вот уже час, как дракон оставил усадьбу Типлинксов, унося путников дальше на север. Теперь он парил почти над землей, и Артор с Торби могли считать частые деревни, проносящиеся внизу под крыльями, Навстречу им выбегали удивленные селяне, с любопытством рассматривающие чудо-птицу и ее всадников. Возле некоторых домов стояли повозки с запряженными в них лошадьми – и здесь люди покидали насиженные места в страхе перед тьмой с запада.
После обильного ливня, прошедшего прошлой ночью, степь принарядилась цветами: белыми, желтыми, лиловыми, красными, и стала похожа, скорее, на огромное заплатанное одеяло. В воздухе кружился густой терпкий аромат нектара, над цветами плавали легкие облачка желтой пыльцы. Дождевые тучи устремились далее, и теперь на небе ни одного облачка.
– Через день от всего этого великолепия не останется и следа, – подметил Торби, покрепче уцепившись за спину Артора.
– Почему? – спросил Артор.
– Степь сполна получила воды из облаков, и пока солнце не вытянет ее, цветы не иссохнут.
Артор хмыкнул. Молодец Торби, знает много интересного.
А под крыльями могучего дракона все с той же быстротой проносилась степь, небольшие холмы, покрытые песчаником, и всхолмья, почти не заметные в пестрой зелени. Солнце склонилось к закату, когда даже дракон потребовал передышки и спланировал в бескрайнее зеленое море, подняв в воздух целое облако пыльцы. Путники спустились с его спины и тут же утонули в траве: Артор погрузился по грудь, Торби же вообще пропал в сомкнувшихся над ним стеблях. Табу развернулся и, схватив его зубами за шиворот, вытянул, посадил обратно себе на спину.
– Смотрите, – кивнул дракон в сторону дальних холмов, – видите статую Ставрона Основателя? Нам туда. Это значит, что до города не более десяти лье. Если успеем, то до темноты мы окажемся в городе.
– А если не успеем до темноты? – спросил Артор.
– А если не успеем, то будем ночевать в поле. На ночь городские ворота закрываются, стража просто не пропустит нас в город.
– А если перелететь стены, если таковые имеются?
– Ха! Конечно, имеются! Только на каждой башне там по одному Охотнику и у них дальнобойные баллисты, которые стреляют длинными, тяжелыми и очень острыми гарпунами, и, как правило, Охотники не промахиваются.
– Стены города священны, – добавил Торби, сидя на спине Табу. – Вперед, если мы не станем тратить время на разговоры, то наверняка успеем до темноты попасть в город.
– Легко тебе говорить! – засмеялся Артор. – Уселся, как король, приказы отдает! Тоже мне полководец!
Путники двинулись дальше, прокладывая в бурьяне широкую колею. Артор пристроился позади дракона, который словно огромный плуг вспахивал могучей грудью девственное степное море. Даже так идти было трудно: длинные лозы цеплялись за одежду, за ноги, мешая шагу. Добравшись, наконец, до холмов, Артор вовсе выбился из сил и, скинув ранец, уселся на землю.
– Все! – заявил он. – Я так больше не могу! Либо мы сейчас же устраиваем привал, либо Табу тоже берет меня на спину и несет сам.
– Пожалей Табу! – скривил Торби личико в презрительной ухмылке.
– А кто-то до города до темноты успеть хотел, – вздохнул дракон.
– Это Торби намеревался! – парировал Артор.
– А еще великокняжеский маг! – ехидно хихикнул Торби.
– Вставай, Артор, самый тяжелый отрезок пути мы преодолели, теперь будет легче. А у статуи, так и быть, устроим так любимый тобой привал! – сказал Табу.
– А я слезу, если тебе станет от этого легче… – закончил Торби.
– Сиди уж. Я порядком отдохнул, пока вы мне читали нравоучения, – сделал одолжение Артор. – Вперед, нас ждут великие дела!
– Ха! Вот кто тут полководец, так это явно не я! – захохотал Торби.
Артор покосился исподлобья, но ничего не сказал. Ну-ну, мы еще посмотрим, кто тут главный.
Табу же оказался прав, идти, пусть даже и в гору, действительно оказалось легче. На холмах трава поредела, в некоторых местах, словно лысина, показалась каменистая почва. Едва добравшись до статуи, Артор в нерешительности застыл перед огромным изваянием. Древний князь восседал на высоком троне, одна рука его опиралась на эфес обнаженного меча, другая с поднятым указательным пальцем была воздета к небу, словно князь приказывал неведомым чужакам остановиться. Время поработало невидимым скребком над творением рук человеческих. Ветер сгладил тонкие черты лица, открыл невидимые ранее поры камня, подножие трона и острие меча покрыты толстым слоем ядовито зеленого мха.
– Очень древняя, – заметил дракон, – стоит здесь с незапамятных времен. Этот Ставрон, правил еще во времена темной эпохи. Это он и основал Эстадур Вечный.
Едва путники подкрепились и немного отдохнули, как дракон вновь посадил Артора на спину и, сильно оттолкнувшись лапами, взлетел. Крылья с шумом опускались, дракон несся все быстрее, стремясь нагнать время, потерянное во время пешего хода по степи. Артор пригнулся ниже, порыв ветра стал стаскивать его со спины Табу, который взмывал все выше в небо. Вдали мелькнула зеленая полоса зарослей речных ив и камыша, и вскоре под драконом далеко внизу блеснула извилистая серая лента, разрезавшая степь поперек.
– Под нами Арталар – великая река Хорвата! – перекричал порыв ветра Торби, – а вдали, если приглядеться, Эстадур Вечный. Видишь что-то вроде крошечной пирамидки?
– Смотри ниже! – ответил Артор. – Вот там те обозы, про которых я говорил у господина Типлинкса!
Торби так перегнулся, что едва не слетел вниз. К городу тянулись, оставляя в воздух шлейф дорожной пыли, бесконечные колонны беженцев. Собрав свой жалкий скарб, люди, ори, гномы, эльфы устремились прочь из родных домов. Дороги, словно жилы, протягивались к сердцу княжества, подводы тонули в пыли; шум двигающихся телег, крытых повозок, двухколесных тарантасов, грубая ругань возниц и детский смех, лай хозяйских собак и рев скота были слышны даже здесь, на высоте. Кто-то стремился попасть в город до наступления темноты, кто-то решил обосноваться во временном лагере вокруг городского палисада.
Тем временем дракон мощными взмахами крыльев оставил одну лье за другой. Вскоре Артор мог лицезреть в лучах заходящего солнца Эстадур Вечный – грозную и прекрасную столицу огромной и могущественной державы. Город разлегся на красной скале Эсторского плато, словно лев на каменном ложе. Город был заложен на вершине одинокой горы, высившейся над степью. Легенда гласит, что эта гора, объятая пламенем, упала с неба в тот миг, когда на земле появились Маги Теней. Один смелый рыцарь отправился к гигантскому камню, изрывшему степь в окружности сотни лье, и вернулся могущественным колдуном, который впоследствии стал первым княжеским магом Ставрона Основателя. Легенда гласит, что князь и его маг пережили массу приключений, пока Ставрон не привел свой народ в степь и не основал там свой город.
За мощные городские стены усталый путник может попасть через Золотые, Оаронские и Хэлготские ворота, которые закрываются с заходом солнца, и город становится неприступен. Проникнув в город днем, путник оказывается в Нижнем городе. Здесь каждая улица носит названия промыслов, которыми живут ее жители: Фонарщиков, Оружейников, Ювелиров, Кожевников, Плотников. Верхний город отгорожен от нижнего вторым кольцом стен, но ворота, Белые и Талгетские, не запираются вообще. С наступлением темноты горожане устремляются в Верхний город, где радушно распахивают двери многочисленные кабаки и таверны. Улицы заполняются толпами гуляющей молодежи, влюбленными парочками, мостовые заливают реки ласкока и вина.
Город венчает исполинская корона Панторнской горы, на вершине которой укрепился Белый дворец, замок великого князя хорватского. Но не им был знаменит Эстадур. Высоко в небо, словно пытаясь его пробить, устремилась тонкой иглой Поднебесная башня. Три кривых зубца, венчавших ее, словно корона, впиваются в бездонную синеву, своим изломом сходясь над башней. С нее, находясь на верхней площадке, гладкой, как тарелка, можно обозревать дальние просторы, степь, даже Банное Всхолмье отсюда как на ладони.
Дракон приземлился рядом с заросшим камышом рвом. Артор спрыгнул, осмотрелся. Чуть поодаль начинался частокол палисада, за которым прятались уютные домики эстадурских торговцев. За черными пашнями голубой дымкой виделся лес.
Путники расположились на ночевку под огромным раскидистым дубом. Торби расстелил на мягкую траву плащ, с наслаждением потянулся. Дракон полыхнул пламенем, сухие дрова с треском занялись. Сумерки надвигались все быстрее, от городских стен мягко легла широкая тень, и костер, до того казавшийся полупрозрачным, обрел видимые очертания. Незаметно наступила теплая летняя ночь.
Серый свет предрассветного неба заставил Артора размежить веки. Заря медленно распласталась по небосводу, на раскрасневшееся небо медленно прокрался первый луч. За ним спешат другие, и вскоре огненным шаром появляется оно – дающее жизнь, освещая еще не проснувшуюся землю. Воздух чист и свеж, и вдали, над степью, всплывает призрачный туман. Он крадется все ближе и вот уже обволакивает все вокруг. Из взора Артора пропадают спящий Торби, сонно пыхтящая драконья громада. Вокруг только молочная белизна. Даже огромный дуб, разверзший над Артором свои ветви, кажется не более чем размытым пятном в воздухе. Однако солнце все же вступает в свои права. Медленно туман редеет, опадает, пораженный живительными лучами, и вскоре исчезает совсем, росою оседая на листья, траву. Артор не спускается сквозь камыш к наполненному водой рву под городскими стенами, он умывается росой, загребая ее пригоршнями, поводя руками по траве.
Вскоре проснулся и дракон. Он зевнул, медленно потянулся, глядя на мокрого Артора, спросил:
– Доброго утра. Давно встал? Я смотрю, ты уже поплескался…
– Если бы ты знал, Табу, я никогда не имел такого пробуждения! Знаешь, я никогда не чувствовал себя таким бодрым, полным сил, кажется, я могу сворачивать горы!
– Горы? Горы – это хорошо…
– Я чувствую, сегодня счастливый день, сегодня мы сделаем то, ради чего пришли в Эстадур.
– Не обнадеживай себя, Артор. Сейчас очень непростое время, а князь очень осторожен. Наверняка в городе нас ждут много сюрпризов. Собирайся, маг, ворота вот-вот откроют.
Артор наклонился к Торби. Юный ори поежился, морщась приоткрыл один глаз, затем другой. Откинув полу плаща, которым укутался во сне, он сел.
– С добрым утром, – поздравил Торби, растерев онемевшее личико.
Еды осталось совсем чуть-чуть. Торби с прискорбием заглянул в подаренный Фурти бочонок с вином, найдя почти пустым. Дракон разжег угасший за ночь костер, Артор разлил каждому по чарке молока.
– Больше нет, – мрачно сказал он.
Дракону перепало еще и десять луковиц редиса. Артор с завистью покосился на него.
– Послушай-ка, Торби, – спросил он своего маленького друга, – у тебя есть деньги?
– Ну-у-у, дал Фурти маленько…
– Поедим в городе. Сего завтрака лично мне мало. Я будто и не ел вовсе.
– Но я решил тратить их только на крайние случаи…
– Сейчас и есть крайний случай. От того, как ты покушаешь, зависит то, как ты будешь себя чувствовать. Можно вообще умереть с голоду, если долго не есть. Ты хочешь умереть с голоду, Торби?
– Нет.
– Вот и прекрасно. Собираем свои пожитки, тушим костер и в город. Табу, зачем ты его вообще развел?
Артор набрал во рву в котелок воды, залил ею костер. Торби прибрался на месте их бивака, дракон закопал весь мусор. Теперь здесь словно и не останавливался Артор Великий со своей свитой.
Все улицы Нижнего города были запружены разношерстной толпой. Артор, Торби и Табу благополучно миновали Хэлготские ворота, лишь один страж недоверчиво покосился на них, но Артор своим заклинанием отвел его глаза.
– Артор ты уже и такие заклинания знаешь? – опустил свою рогатую голову к самому уху мага дракон.
– Я уже многое вспомнил. Знаешь, тексты заклинаний приходят, как озарения, и я уже не боюсь их забыть. А отводить глаза мне понравилось, я бы такую штуку со всеми проделал, только, вот, силенок еще не хватает…
Каменные дома, словно огромные стены, вырастали по сторонам. На первых этажах Артор видел мастерские, где вовсю кипела работа. Здесь, на Кузнечной улице, удары молотов, режущий скрежет затачиваемого оружия заглушали любые другие звуки. Далее дракон буквально увяз в толпе. Люди, в основном беженцы, запрудив улицу повозками, встали, не двигаясь, будто чего-то ждали. Вдали замелькали копья.
Через несколько кварталов путники свернули в глухую сырую улочку. Тут и там почерневший булыжник покрывали густой слой зеленого мха или пятна белой плесени, а солнечный свет терялся среди бесчисленных бельевых веревок, протянутых между домами. Табу едва втиснулся в узкое пространство улочки, и продвигался, сдирая когтями крыльев гнилую штукатурку со стен домов.
– Ты видел их? – полушепотом спросил дракон Артора.
– Кого?
– На улице потому такая толпа, что не протиснуться, потому что дорогу далее перекрыли. В город пропускают по одному, записывая притом в проходные книги. Делами ведает княжеский писарь, да еще стражи там видимо-невидимо. Каждый должен назвать имя, прозвище и цель прибытия. Врать не имеет смысла. В прошлый раз, например, меня не пропустили.
– Почему? – спросил Торби.
– Я солгал, – дракон понурил голову.
– Как же они догадались? – задался вопросом Артор.
– При каждом писаре стоит маг, который сообщает писарю, сказал ли ты правду или солгал.
– Глупости какие-то…
– Не глупости, а меры предосторожности. Я же говорил тебе, Артор, что князь очень осторожен, и в городе нас ждут много сюрпризов. Сюрприз первый.
– Глупости! Зачем мне лгать? – возмутился Артор. – Я скажу все как есть. Быстрее к князю попадем.
– Или на костер, – добавил Торби. – Помнишь, что было в Кинкаре?
– В прошлый раз то было по твоей милости, маленький доноситель.
– А теперь ты сам себя сдашь.
– Топай-ка, Артор, вперед. Я знаю, как можно попасть в Верхний город, миновав писарей, – заключил дракон.
Артор замер. Где-то за поворотом послышался глухой отзвук чужого топота. Дракон принюхался, оскалился.
– Гварррдейцы. За поворотом. Нам надо уходить, – прошипел он, попятился, с ужасом обнаружив, что застрял в узком проходе.
– Уходите без меня, – гаркнул Табу, обреченно вздыхая.
– Никто никуда не уходит! – раздался голос и из-за поворота появились несколько воинов. Один из них, с огромным красным пером на шишаке, выхватил длинный прямой меч и приставил острие к горлу Артора.
– Вы попытались уйти от всевидящего ока князя Талгета, не записавшись в проходную книгу на Кузнечной улице. Глупо. За это вы будете изгнаны из города. Я требую назвать ваши имена, иначе вы будете наказаны еще и заточением в темницу за неповиновение.
Артор вопросительно посмотрел на своих спутников. Теперь явно его выход. «Солги!» – горели глаза Торби, «Скажи правду!» – говорил взгляд Табу. Артор обреченно обернулся.
– Имена! – рявкнул писарь, и в его голосе уже не было ничего доброго.
– Хорошо, – медленно сказал Артор. – Меня зовут Артор.
– Прозвище?
– Обычно в народе меня называли Великим, но я скромен и предпочитаю себя так не называть. Поэтому для вас просто Артор.
Взгляд писаря помрачнел, словно на небо надвинулась грозовая туча.
– Артор, говоришь? Великий? Князь Ксандер приказал в свое время любого назвавшегося именем опального чародея казнить без суда. Теперь закон более мягок, – и писарь подал знак своим людям. – Итак, согласно закону Великого (вот кто тут велик, так это скорее князь, нежели глупый двадцатилетний мальчишка!) князя Талгета от третьего дня этого Летнего солнцестояния я приказываю схватить вас как подозрительных лиц. Очень подозрительных, – добавил он.
Через миг путники были задержаны, на их руки были надеты кандалы. Артор не сопротивлялся, Торби же, наоборот, ударил своим кулачком в лицо подошедшему гвардейцу, за что был оглушен щитом и повис на его цепких руках. Табу тоже пустил бы в ход свои клыки, но Артор подал ему знак покориться, и дракон понуро опустил голову. На его шею был накинут аркан, и Табу послушно поплелся за княжеским писарем.
– Не забудьте завязать им глаза, чтобы не брыкались! – указал тот гвардейцам.
Двое гвардейцев, гремя латами, тут же оказались за спинами пленников. Табу взревел, когда на его глаза легла черная лента.
– Стоять! – воскликнул писарь, словно старательно ища повод пролить чужую кровь, и выхватил меч. В глазах Табу запрыгали красные огоньки. – Стой, скотина! Или ты повинуешься, либо я убью тебя на месте!
– Зря вы так…– вздохнул Артор.
– А тебя и не спрашивают, тупой самозванец! – гаркнул писарь и с размаху ударил Артора кулаком в лицо. Из носа Артора хлынула кровь, что было выше терпения Табу. Он мотнул головой, и два гвардейца, удерживающих веревку аркана, с силой влетели в стену соседнего дома. Писарь взревел и с мечом наголо бросился на дракона, который в тот же миг заключил в крепкие тиски своих челюстей. Меч со звоном упал на мостовую, мокро хрустнул панцирь, и писарь, воя от боли и зажимая рукой разорванный живот, растолкав гвардейцев, из последних сил бросился вверх по улице. Дракон оскалил ряд острых зубов в оглушающем рыке, и остальные гвардейцы бросились вслед за своим раненым предводителем. Артор же со своими спутниками продолжил путь.
Едва давящая громада домов немного расступилась, дав некоторый простор, как из-за угла появился отряд лучников.
– Добрался, гад! – прошипел Табу в адрес писаря.
– Табу, беги! Спасайся! – крикнул Артор.
– Я вернусь, Артор! – воскликнул тот и выпустил на мостовую струю жидкого пламени. Еще миг и перед ошалевшими лучниками выросла непроходимая огненная стена. Табу же, путаясь в бельевых веревках, сдирая крыльями кирпичи и штукатурку, бросился вверх по карнизу, к заветной полосе неба над головой. Едва он выбрался на крышу, – сверху полетела черепица – как взмахнул крыльями и исчез в поднебесье. Лучники выпустили вслед дракону несколько стрел, но они не достигли цели.
– Лейте воду! Быстрее! Шевелитесь, растяпы! Убить немедля! – кричал чей-то грозный голос за обжигающей стеной огня.
– Торби, очнись! – увещевал Артор ничего не понимающего ори. – Этот огонь они скоро преодолеют, тогда нам не жить. Очнись же!
Торби явил миру замутненный взор, медленно приходя в себя. За огнем лучники уже приволокли тяжелые бадьи с водой, раздался шипящий звук, обернувшись, Артор в облаке пара увидел суетящихся людей. Один прицелился, спустил тетиву лука. Стрела неслась прямо в голову, Артор едва успел уклониться.
«Назад – нельзя, отрежут все пути, к князю ты уже не попадешь, решат, в город проникли шпионы. Вперед, вперед, только вперед! Перепрыгнуть бы их…» – напряженно думал Артор. – «Вспомни хоть какое-нибудь заклинание, ты же можешь…»
Текст пришел сам собою. Артор не знал, что будет, если он прочтет его, но выбора не было. Надо действовать, причем быстро и решительно. Артор прочел заклинание, мысленно связал потоки исходящей из себя Силы с окружающей реальностью, подчинил ее. Что ж, Старец будет доволен, маг быстро учится. Еще миг и Артора с силой отбросило на стену соседнего дома. Сила земного тяготения прижала его, Артор приподнялся, Торби лежал где-то вверху, словно приклеенный к серому камню мостовой. Артор подпрыгнул, взлетев на необыкновенную «высоту», подхватил его в охапку, побежал по стене дома к небесному «обрыву». Торби оттягивал руку своей тяжестью. Его по-прежнему тянуло на мостовую, казалось, карлик поднялся над поверхностью и устремился прочь. Лучники внизу раскрыли рты от удивления, но разъяренный голос командира быстро привел их в себя.
– Не спать! Шевелитесь! Теперь этот самозванец убежит по крышам! Схватить его! Расстрелять! Быстрее! – подгонял он.
Артор остановился у края стены, заглянул в пропасть, где, словно на коралловом рифе, внизу высовывались крыши домов. Артор застыл в нерешительности. Артор не должен упасть. «Надо переменить поток Силы…» – подумал он, мысленно выстраивая необходимые комбинации. Заклинание приобрело необходимые формы, обогащалось Силой. Теперь последний шаг. Одно неверное действие, одно неточное слово, и Артор улетит в бесконечность. Хрясть! Стрела вонзилась в черепицу, другая рванулась в капюшоне плаща. Оправившиеся от удивления лучники стали обстреливать стоящего на стене мага. Артор наклонился над пропастью, шагнул.
– Инсомниа Морте Уриа Умриот Пани! – прочитал он заклинание на языке орнов. Артор медленно перевалился через карниз и оказался на крыше. Тяготение выровнялось, все стало как прежде. Торби пришел в себя. Он спрыгнул с рук Артора, удивленно озираясь.
– Где мы?
– Мы? На крыше, – ответил маг. Артор стоял на коньке крыши, закрыв глаза, он глубоко вдыхал воздух.
– Это Табу нас поднял? И что ты делаешь?
– Не мешай! – отрезал Артор.
Вокруг много Силы. Ее поток кружит над городом, белыми сгустками она зависает над домами. Артор впитывал ее всем телом, наполняясь ею, как сосуд наполняется живительной влагой. Ноги онемели, сердце забилось так, что, казалось, вот-вот вылетит из груди. Мысль впервые обрела идеальную четкость.
Тем временем двое лучников выломали дверь в соседнем доме и, громыхая коваными сапогами, взбежали вверх по темной лестнице, где дорогу им преградила, словно привидение, толстобрюхая хозяйка в белой сорочке и чепчике.
– А ну стоять! Чего надо?
– Дай пройти, женщина! – гаркнул лучник и отстранил хозяйку. Еще минута и они оказались на чердаке, заставленном старой мебелью, выбив слуховое окно, выбрались на крышу.
– Артор! Лучники! – крикнул Торби, когда две стрелы уже отправились в свой смертоносный полет. С быстротой молнии Артор бросился к ори и, схватив его в охапку, оттолкнулся что есть силы.
Казалось, время застыло. Артор завис над улицей в стремительном прыжке, широко открытыми глазами Торби видел, как пронеслась где-то внизу мостовая, запруженная толпой. Торби издал истошный вопль, мелькнула мысль, – все, конец! Артор не достигнет другой крыши и тогда их бренная жизнь бесславно окончится.
Резкий толчок ознаменовал спасение. Стрелы исчерпали силу, приданную им тетивой луков, и с хрустом сломались о стену. Торби попытался было вырваться, но Артор не остановился, продолжив разбег.
– Стой, безумец! А-а-а-а-а! Отпусти-и-и-и! Я жить хочу-у-у-у! Не-е-е-ет! – завопил Торби, болтая ножками.
Артор оттолкнулся, перемахнул через другую улицу. Торби перестал кричать, ибо порхающий по крышам человек уже привлек внимание горожан. Каждый прыжок отмечался тяжелым вздохом сотен людей.
Перепрыгнув очередную улочку, Артор взобрался под крышу башенки, пристроенной к зданию, на котором оказались путники. Он тяжело дышал – бегство по крышам уже порядком утомило его. Он отпустил Торби, который, попытавшись встать на ноги, потерял равновесие и нелепо шлепнулся на пол.
– Ты безумец, Артор! – сказал он, отдышавшись.
– Это еще почему?
– Теперь они точно не оставят нас в покое. Бегство – не выход. Сбежать отсюда может только Табу, но ты – не Табу, ты не умеешь летать.
– А я и не собираюсь сбегать! – крикнул Артор. – Ты, наверное, заметил, что я спешу не из города. Я тороплюсь туда! – он указал на высокую копьевидную башню, пронзающую небеса. – Вначале я собирался втайне проникнуть туда, затем передумал и решил явиться к самому князю с изъявлением покорности и предложением службы. Тупой служака-писарь сорвал все мои планы. Теперь хоть все эстадурское войско погонится за мной, я раздобуду то, за чем меня послал Старик.
– Да, – вздохнул Торби, – я давно сомневался в твоей затее, теперь вижу, что ты совсем лишился ума. Да! Лезь на рожон, ищи приключений на лихую голову! Добывай свой посох, но я на это не охотник.
Торби встал на ноги и стал искать в полу люк, чтобы спуститься вниз.
– Ложи-и-и-ись!
Стрелы тучей взлетели вверх и опустились на башню. Артор сбил с ног Торби, схватил его, укрыв телом. Стрелы впивались в стены и крышу башни, в парапет, дробили деревянные перекрытия. Воздух наполнился удушливой пылью штукатурки и падающими опилками.
Артор осторожно выглянул из-за парапета. Лучники были везде. Они взбирались по крышам вокруг, некоторые сооружали мостки над улицами, другие держали луки наготове, чтобы дать новый залп. На площади перед зданием собралась толпа, любопытные горожане удивленно галдели. Из толпы вышел нарядный полковник в позолоченном шишаке, и, сложив руки трубой, прокричал:
– Артор! Так тебя зовут? Сдавайся добровольно! Тебе не уйти! Слышишь?!
Артор безнадежно сел – нет, упал на пол. Планы рушатся, теперь ему точно не попасть в Белый дворец, его грубо схватят, заткнут кляпом рот, чтобы не слышать его увещеваний, затем бросят в грязную темницу, где обретаются воры, убийцы и прочие отбросы общества, и, возможно, к утру следующего дня его растерзают голодные заключенные. Не бывать этому! Артор не для того мчался десятки лье, чтобы все так плохо окончилось. Артор стиснул зубы. Мозг перебирал сотни мыслей, строя их в цепочку, в единой последовательности вырабатывая план спасения. Рука судорожно скребла колючие щепки, пальцы почувствовали щекочущий холодок. Артор сжал ручку засыпанной опилками и обломками стрел двери в полу. Выход.
– Торби! Уходим! – скомандовал Артор, откапывая дверь.
– Что это? – приподнялся ори.
Артор потянул за ручку, открыв черный квадрат в полу. Вниз вела лестница, теряясь в темноте.
– Это наше спасение… Ну же, спускайся! – голос мага дрожал.
Торби опустил ногу на, казалось, непрочную ступень, она ненадежно скрипнула. Артор двинулся вслед за карликом, захлопнув за собой дверь. В тот же миг их окружила непроницаемая тьма.
– Артор, ты что-нибудь видишь?
– Нет, а ты?
– И я тоже.
– Тихо, я слышу какие-то шаги.
– Бренчит железка какая-то. Я тоже это слышу. Может это я?
– Нет, это внизу где-то. Осторожней спускайся, здесь темно хоть глаз выколи.
Хлоп! Бум! Хрясть! Грохот едва не оглушил Артора. Ослепительный сноп света, ворвавшийся внутрь, ослепил его. Артор пошатнулся, сел на ступеньку, которая скрипнула, прогибаясь под тяжестью его тела. Там, внизу, тихие вскрики, возня, где-то на полу в куче хлама барахтается Торби.
Артор спустился. Лестница с башни заканчивалась перед дверью в большую комнату, куда и вкатился Торби, когда сбил сундук со столовыми приборами. По полу были разбросаны помятые кастрюли, ложки, железные плошки разлетелись по углам. Артор прислушался. Тихо. Торби выбрался из сундука, куда имел несчастье попасть, и осмотрелся.
Судя по всему увиденному ими, комната была жилая. В дальнем углу стоял почерневший очаг. Рядом – обеденный стол, вокруг которого дюжина деревянных стульев. В другой половине комнаты рядами выстроились двухъярусные нары. Торби в немом ужасе застыл перед намалеванном над очагом гербом.
– Артор… Уходим… Это казарма княжеских лучников! Это их символ… – выдавил он из себя.
– Эй! А вы что тут делаете?!
Торби передернуло, словно пораженного электрическим током. Сердце Артора, казалось, ушло в пятки, но он справился с волнением.
– Да нет… Не волнуйтесь, – мягким голосом заговорил он, подходя к бородатому мужчине, появившемуся словно ниоткуда. – Мы так, мимоходом. Бежали по крышам, утомились и решили посетить сие премилое заведение… Спать! – приказал Артор, проведя рукой у глаз лучника. Лучник томно опустил веки и кулем повалился на пол. Торби подошел, осмотрел тело.
– Артор… т-ты чего наделал?
– Простейшее заклятье сна. Не бойся, через час он проснется и забудет то, что он видел.
– Тогда нам надо уходить. Так, Артор?
Маг уже подошел к окну. Вся улица была запружена любопытствующим народом, люди шумели, громко обсуждая что-то.
– Толпа, – мрачно выговорил Артор.
– Выйти на улицу и смешаться с народом – какова идея? – спросил Торби.
– Так и сделаем, – ответил Артор. – Смотри! Мы сейчас на третьем этаже, так? Солдаты только что перебросили мостки с той крыши, так? Итак, мы выходим и бочком-бочком вдоль стены уходим. Понял?
Торби закрыл дверь в башню на засов, для верности укрепив его половником и приперев сундуком. И бросился догонять Артора, который уже спустился на этаж ниже.
Артор приоткрыл ворота и осторожно выглянул на площадь. Солдаты, продираясь сквозь толпу, уже окружали здание.
– Выходим, – приказал Артор, и тихо выскользнул на площадь. Торби засеменил рядом, косясь на стоящих группами людей. Артор накинул на голову капюшон, чтобы никто не увидел его лица. Пройдя шагов пятьдесят, они свернули в малоприметную улочку, и скрылись в полутьме.
Глава 4.
Талгетт.
Солнце уже склонилось к закату, когда путники рискнули выбраться из своего укрытия. Весь остаток дня Артор и Торби провели, слоняясь по грязным улочкам Вечного города, куда нет хода стражам, куда не проникает солнце, и мрак безраздельный властелин. Едва небо окрасилось в закатные цвета, как путники выбрались из своего укрывища. Артор, морщась от света, выглянул из-за угла на площадь.
– Знаешь, Торби, боюсь, мы с тобой постепенно превращаемся в ночных тварей, которые днем скрываются от солнца, и ночью выходят на охоту.
– Хорошее слово – охота! – рассмеялся сзади Торби.
– В Верхнем городе будут стражи? – спросил Артор, снова нырнув в темноту.
– А как же! Сейчас сядет солнце, и народ повалит веселиться. Нам самое главное не привлекать внимания. Просто всю ночь просидим в каком-нибудь трактире…
– Ага. Забыл, наверное, мы к князю идем. Лично мне не до трактиров!
– Ага. Кто ж к князю на прием ночью идет? Давай-ка лучше отдохнем как следует, перекусим, выспимся, а там и к князю!
– Да, поужинать не мешало бы. Сколько времени без еды мы провели в этих каменных джунглях!
Путники выбрались на площадь и смешались с людом. Клокочущий поток засосал их, понес с головокружительной быстротой. Праздник ночи начинается! Да здравствует ночь, да здравствует ночь!
Лей ласкок!
Пей ласкок!
Если день уходит впрок!
Пей вино!
Лей вино!
Если хорошо течет оно!
Этой ночи нет конца,
И не прячь своего лица!
…
Мы порвем друг другу глотки!
Артор очутился прямо в центре бушующего людского потока. Едва солнце скрылось за крышами домов, началось настоящее веселье. Путники миновали величественные Золотые ворота, там, в Верхнем городе, уже бушевал праздник. Улицы зажглись разноцветными огнями, где-то на балконе над разряженной толпою грянул оркестр, ответ ему – радостный гул пьяных голосов. Надув щеки, ловкий фокусник выдул сноп пламени, разрисованные клоуны жонглировали яблоками, кидая одно за другим в толпу. Вверх вскидывались бутылки, рекой полился ласкок, вино, пиво. Огромный орн стиснул Артора в своих объятиях, мокро чмокнул в щеку.
– Мы с тобой одной кр-р-р-рови, ч-человек! – крикнул он. – Веселись, нет кислым м-минам!
Торби дернул Артора за рукав.
– Идем отсюда! Здесь нас затолкают!
Артор схватил Торби в охапку, увлек за стеклянные двери трактира. Едва дверь захлопнулась, как тишина едва не оглушила с непривычки.
– Тихо! Не хлопайте так сильно! – молитвенно воздел руки трактирщик. – Я только вчера вставил новые стекла.
Артор отпустил Торби, подошел к стойке.
– Скажи-ка, достопочтеннейший, есть ли у тебя свободная комнатка для меня и моего друга?
– Комнатка? – сразу повеселел трактирщик. – Как же, найдем, найдем. Надолго к нам?
– Надеюсь, да.
– Ужинать?
– Здесь.
Пока повар выполнял заказ, Артор разговорился с трактирщиком, представившись эпийским купцом.
– …И едва я выбрался-таки на хороший тракт, как на мой обоз набросилась целая ватага разбойников! – развел руками Артор, показывая массу нападавших. – Я, не долго думая, вступил с ними в бой, троих лишил жизни собственноручно, да и челядь моя тоже не из трусов…
– И дальше, дальше что? – придвинулся ближе трактирщик, дюже охочий до всяких рассказов.
– А дальше стало по-настоящему страшно! Звенела сталь, брызгалась искрами, этих тварей видимо-невидимо, меня окружили, обезоружили… Главарь разбойников оказался великодушен. В живых из моего каравана остались только я да три моих холопа. Нас отпустили, предварительно выпотрошив все наши карманы. Этот ори, мой слуга, успел скрыться с поля битвы, именно благодаря нему я хоть как-то свожу концы с концами. А это ужин?
– Ага, – ответил трактирщик, облизнув губы. Артор придвинул тарелку Торби, сам принялся уплетать за обе щеки.
– Аг…га… – трактирщик придвинулся ближе, в напряжении закусив губу. – А д-дальше что делать будешь?
– Я хочу попасть к князю. Мне нужна помощь, – схитрил Артор, – ведь в границах его княжества я понес столь крупный ущерб. У себя в Эпии я очень известен, каждый эпиец знает мое имя! Князь должен мне помочь, а я потом верну долг с лихвой.
– А что вез ты, странник?
– Вез я? – переспросил Артор, сморщил лоб, выдумывая. – Мммм… Вез я вино на праздник ночи.
– Тогда точно поможет. Вина у нас недостаток, приходится открывать столетние погреба. Эта толпа, этот народ… Так они пить-то не умеют, все льют мимо, да тянет их подраться! Вчерась опять разбили мне витрину, только починил. Что за времена, что за люди!
– Вот-вот! Но такие вещи происходят и у нас в смиренной Эпии! Везде молодежь одна.
– Но, насколько я знаю, у вас в стране нет подобных каждоночных празднеств.
– Нет.
– Ну вот, что я говорил!
– У нас нет подобных традиций, но наша молодежь тоже любит повеселиться ночью. Как говорится, ночь – друг молодежи.
Трактирщик рассмеялся.
– Надо записать, нигде не слышал такого выражения!
– Запиши. У нас в Эпии много пословиц, которых нет у вас в Хорвате… Т-так ты поможешь мне попасть к князю?
– Какому князю? – опешил трактирщик.
– Ну, твоему, конечно. Талгетт его зовут? А я в долгу не останусь, – добавил Артор полушепотом.
Трактирщик задумался.
– Точно? – также шепотом спросил он, слегка наклонившись вперед.
– Не веришь слову Арторикуса, купца из Эпии? – гневно сверкнул глазами Артор.
Торби давился смехом. Ах как играет, паршивец!
– Нет! Нет! – запротестовал трактирщик, всплеснув руками.
– Я желаю увидеться с князем завтра, а то у меня не останется денег, чтобы оплатить тебе вторую ночь в твоем заведении.
– Как пожелает гость. Но Арторикус, купец из Эпии, может оплатить эту вторую ночь потом, когда оплатит мне вознаграждение за добрую службу.
– Посмотрим. Поверь, мне необходимо увидеться с князем. – Артор приблизился к трактирщику, заглянул в глаза. Тот как-то неестественно обмяк, словно потерявшая волю кукла.
– Да, хозяин… – промямлил он.
Торби с удивлением посмотрел на них. Да Артор воистину разошелся! Сегодня это уже второй человек, которого подчинил маг.
– А теперь мы идем спать. Завтра ты договоришься насчет встречи, – властно сказал Артор. – Ты понял?
– Я все понял, мой хозяин.
– Это хорошо, – отметил Артор.
Едва Артор захлопнул за собой тяжелую дубовую дверь их комнаты, как Торби набросился на него с упреками.
– Артор, ты меня пугаешь. Это же нечестно – подчинять других. Сегодня уже двое, а что же завтра будет? Не трать Силу! Ты же сойдешь с ума. Родившийся человеком вдруг получает то, о чем даже не мог и думать, осознает, что весь мир у его ног. Знай меру, Артор, не поддавайся искушениям. Ты больше меня в росте, а я меньше тебя, но это не значит, что ты старше меня и мудрее. Ранее ты прекрасно обходился без Силы, обойдись без нее и сейчас! Мага всегда отличает мудрость, острота ума, способность убедить, помочь словом. Маг не бросается Силой направо и налево, как ты сейчас. Используй Силу только для самообороны, в остальном – мягко убеждай!
– Я знаю, – улыбнулся Артор. – У меня не было иного выхода. Этот хитрец сам убедит кого надо. Каюсь, я сам начал поддаваться его взгляду.
– Мнда, Артор, тебе еще расти и расти.
– Вот-вот. И не приставай ко мне с глупыми придирками, – ответил маг, – я два дня не спал. – И, повалившись на мягкие перины постели, задул стоящую рядом свечу. Торби мягко окружила тьма. Этой ночью добрый ори еще долго не мог сомкнуть глаз, сидя на подоконнике, смотрел вниз, на мостовую, где до самого утра веселилась пьяная толпа.
Когда Артор разомкнул веки, было далеко за полдень. Его взор уперся в непривычный теперь потолок, пока его сознание, наконец, не восстановило события прошедшего дня. Артор невольно удивился, как легко он уснул в незнакомом месте. Рядом, свернувшись, посапывал Торби. Артор заботливо укрыл его маленькое плечико одеялом, затем мягко соскочил с постели. Дневной свет ворвался в комнату, когда маг распахнул шторы окон. С ним влетел привычный уличный шум: крики торговцев, людской говор, лай собак, шарканье деревянных подошв о мостовую. Артор уселся на подоконник, осматривая город, который отсюда, с горы, был виден как на ладони. Налепленные друг на друга, словно игрушечные, дома Нижнего города были словно затянуты легкой дымкой. Далее, за могучими стенами, пролегла синяя лента реки, перерезая зеленое полотно долины. Где-то левее темнел лес.
Артор опустил голову. По полупустынной улице, размахивая руками, словно преданная собачонка, семенил радостный трактирщик, заметивший в окне своего постояльца.
Артор надел потрепанные джинсы, зашнуровал кроссовки, накинул плащ. Ему предстоит разговор с трактирщиком, который наверняка принес хорошие вести.
В дверь постучались. Трактирщик, не утруждая хозяина спуском в зал, сам поднялся к нему в комнату. Мимолетным взглядом окинув ее, он заметил спящего Торби, и, сразу съежившись, скромно сел на стульчик около двери.
– Я был у князя… Да, да, меня пропустили, в городе я очень и-известен, князь слышал обо мне и моей лавке, я очень хороший трактирщик… – начал толстяк дребезжащим голосом.
– Во-первых, добрый день, – перебил его Артор.
– Доброе… Так вот, был я у князя… Оч-очень хороший человек!
– Ну, естественно, если ты был у князя, то человек он наверняка хороший.
– Кон… конечно. Итак, у князя я был…
– Ну, так понял я уже! – засмеялся Артор и потрепал смущенного толстяка по лысине. – Спокойнее, я не кусаюсь!
– Да… да я уже понял, – заметил трактирщик, криво улыбнувшись. – Итак, я был… – и тут сам захохотал, убедившись в своей неловкости.
Когда трактирщик перестал смеяться и, ссутулившись закрыл лицо руками, Артор наклонился к его уху и прошептал:
– Князь примет меня?
– Я говорил с князем, – поднял глаза трактирщик, – он долго расспрашивал меня о моих делах… Конечно, я там был не один, там был и его советник Глауди, так его зовут вроде… Сегодня день еще приемный, поэтому хозяину повезло. Так вот, он меня долго расспрашивал, затем намекнул, что в городе появился могущественный маг, который заколдовывает людей! Неужто, правда, хозяин? Потом я рассказал вашу историю, и, оказывается он и про вас все знает! Вот князь-то! Он давно хотел с вами увидеться, и поэтому с радостью вас сегодня примет.
– Это все? – спросил побледневший Артор.
– Все. Что, хозяин, я принес плохие вести? Хозяин заметно помрачнел.
– Нет. Все прекрасно. Скажи мне, вассал, где у тебя есть большое зеркало?
– В моей комнате. Хозяин хочет приготовиться? Я принесу воды…
– Нет, пока только зеркало.
– Хорошо, пойдемте.
Артор прошел вслед за трактирщиком по темному коридору.
– Вот здесь поворот направо, за ним – дверь в мою скромную и уютную обитель…– сказал тот, и его зубы блеснули в темноте, обнажившись в улыбке.
Впрочем «обитель» оказалась не такой уж и скромной. Трактирщик снял кожанки и босиком ступил на роскошный ковер. Обернувшись, он затрясся, как в лихорадке, – Артор не разулся. Маг тем временем направился к огромному резному шкафу, распахнул створку и увидел свое отражение.
– Оставь нас, – приказал Артор.
– Хо… хозяин н-не разул… – дрожащими губами пролепетал трактирщик, пятясь к двери.
– Сейчас разуюсь. Перестань дрожать. И дверь закрой.
Трактирщик исчез за дверью, бесшумно притворив ее за собой. Артор вздохнул, огляделся. Свет ровно пробивался сквозь полупрозрачные шторы из красного шелка. В дальней части комнаты, в нежной полутьме, утопала широкая кровать. Тишина. Артор вновь посмотрел в зеркало и отпрянул. Старик стоял, оперевшись на причудливый посох, и улыбался.
– Ожидал меня, Артор?
– З… здравствуй, Сила. Да, я хотел видеть тебя.
– Гложут сомнения?
– Нет… то есть да. Я хотел посоветоваться.
Старик щелкнул пальцами, и ветвистый посох в руке превратился в табурет. Сила уселся, закинув ногу за ногу. Артор раскрыл было рот, но быстро опомнился – здесь и не такое можно было увидеть.
– Продолжай.
– Так вот, Сила, я подчинил одного трактирщика…
– Так. Он служит тебе?
– Да. Торби Фуркинс обвинил меня было, что я трачу силу, которая у меня небезгранична. То есть тебя. Это так?
– Я небезграничен, это так. Но есть одно «но». Если бы Сила и взаправду была бы небезгранична, то все Маги Теней, а особенно ты, ослабли бы и умерли бы, не сделав и половины своих свершений. Во всей Артарии есть только один источник Силы, куда приходят Маги для некоторой подпитки. Это источник Торфарнгас на Поднебесном плато. Вскоре тебе тоже придется там очутиться.
– Как скоро?
– Скажи спасибо себе в прошлом теле. Если бы он отправился в Тролфаст с посохом, то он наверняка истратил бы всю Силу, то есть меня, в попытках отбиться от нечисти.
– Ага, а так он взял палантир, что бы избегать ее?
– Точно.
– Но ведь он мог бы и посох взять?
– Во-первых, посох магический приманивает всякую нечисть. Нечисть – продукт магии, злой магии, а действие злой магии направлено на противодействие магии доброй. Если бы Артор Старый направился бы в Тролфаст с посохом, то все бы твари черного леса стеклись к источнику доброй Силы. Ну и, во-вторых, он думал об Арторе Новом, ведь если бы Артор Старый погиб бы в Тролфасте со своим посохом, ты отправился бы не в Эстадур.
– А зачем Артор, как ты называешь его, Старый отправился в Тролфаст? Неужели не было местечек посимпатичнее?
– А неужели ты думаешь, что Тролфастом оканчивается Артария. За лесом есть и другие земли, пока нам недоступные. Никто еще не пересекал лес. Когда Маги Теней пришли в Артарию, они согнали все черные Тени в Тролфаст и в Мраколесье. Но это уже другая история.
– Расскажешь?
– Потом. У тебя, кажется, еще есть вопросы? – спросил старец, слегка склонив голову набок.
– Есть. Какова вероятность, что князь Талгетт тоже маг?
– Когда прибудешь к нему, попробуй воспользоваться своим внутренним зрением. Просто закрой глаза и представь окружающую обстановку, князя. Ты увидишь все ясно. Если у князя синяя переливающаяся аура, как у тебя, то он маг.
– Такой же, как и я?
– Сомневаюсь. Родившийся человеком не может в полной мере овладеть искусством магии. Сам. Тебе же она была дарована свыше. На свете есть существа сильнее магов.
– Кто это?
– Их никак не называют. Никто не знает их имени. Они вездесущи, бесплотны.
– Духи, то есть? – выпалил Артор.
Старик в зеркале захохотал.
– Да! Только Артор мог дать им имя! – рассмеялся Сила. – Жители Артарии боятся даже думать о них, а бесстрашный Артор уже нашел им имя!
Артор смутился.
– Они милостивы, раз дали когда-то тебе силу, но не надо их тревожить пустыми именами, – продолжал старец. – Они давно дали себе имя, пусть даже и не сообщив об этом людям. Не надо их тревожить. Забудь о них.
– Хорошо. Но я должен как-то их отблагодарить за столь ценный подарок?
– Артор, ты их уже отблагодарил.
– Хорошо, – задумался Артор, – я понял. Князь пригласил меня, но не будет ли это ловушкой? Я сбежал от них по крышам в прошлый раз, помнишь? Может теперь князь решил взять меня не силой, но хитростью?
– Может быть. А может и нет. Надо проверить.
– То есть мне идти на прием?
– Сходи. Тебе ведь все равно во дворец? Вот удобный способ сделать это без проблем.
Артор задумался. Он пойдет к князю-всезнайке, и личину свою он скинет только перед ним.
– Ну, Арторикус, купец из Эпии, князь ждет тебя, – сказал Сила. – Не стоит подводить его ожиданий.
И старец растаял в зеркале.
Артор вздохнул. Не в первый раз ему попадать в подобные ситуации, но никогда он не волновался так. Легко сказать, а ведь на чаше весов его жизнь и смерть. Впервые Артор оказался в таком месте, где все решает сила и хитрость, устоишь ли ты против десятков врагов, которые окружили плотным кольцом и все подбираются ближе. Тем более Артору есть, что терять и кого терять. Тот ори, тот дракон – он нес за них ту же ответственность, что и за мир, который вверен в его слабые руки. Артор вздохнул.
А враг ли князь? Может быть, он желает приблизить мага к себе и лишь ищет повода встретиться?
Так или иначе, но Артор отправился к князю с тяжелым сердцем.
Глава 5.
Домой.
Дорога вверх тянулась мучительно долго. После многоголосого шума и раскатов музыки улицы Верхнего города были необычайно тихи и пусты. Редкий звук нарушал царственное спокойствие: далекий крик одинокой птицы, шаркающие шаги случайного прохожего. Здесь, наверху, откуда виден затянутый дымкой Нижний город, были привилегированные кварталы. Огромные фасады домов, точно могучие богатыри сдавливали пространство улицы. Повсюду камень: дороги, покрытые булыжником, каменные плиты тротуара, камень дорог, кирпичные стены заборов.
Артор поднял голову. Прямо перед ним высилась громада княжеского замка на Панторской горе. Улица завершалась каменной стеной с воротами, за которой виделась извилистая, покрытая булыжником дорога, взбирающаяся вверх по склону к округлой сторожевой башне перед воротами замка.
Артор постучал. Наверху, чуть повыше его роста, распахнулось окошко, откуда сверкнули два недоверчивых глаза.
– Кто таков?
– Арторикус, купец из Эпии, – представился Артор.
– Купец? Не похож, одежды не те! – проворчал голос.
Артор помялся. Ну и дураков ставят на охрану в этом княжестве.
– Открывай, болван, тебя разве не известили о моем прибытии? – не выдержал он. – Какая разница в чем я одет, главное – я тот, кем являюсь!
За воротами воцарилась тишина. Видимо страж раздумывал над смыслом сказанных слов.
– Хорошо. Ты один? – глаза снова появились в окошке с тем, чтобы осмотреть улицу.
– Абсолютно, – ответил Артор. – Ты видишь за мной полчища воинов или десяток ниндзя?
– Нет.
– Тогда ты откроешь мне ворота?
Засов скрипнул и створки раскрылись. Стражем оказался сгорбленный старец. Артор расхохотался.
– Так вот кого теперь ставят на страже ворот в этом славном княжестве! Тебя не жалко, старик?
– Кого ж как не меня занимать этим делом? Нет более свободных воинов в нашем славном княжестве.
Артор все понял и, пожелав долгих лет жизни старику, направился вверх по дороге.
Там, наверху, его снова окликнули со сторожевой башни. Стражник оказался зрелых лет мужчиной, сразу все понял и, сверившись со списком, опустил навесной мост. Врата замка приоткрыты. Проходя по мосту, Артор перегнулся через парапет и заглянул в темную пропасть рва. У юного мага возникло то же ощущение, как и тогда, когда он Аркадием стоял у Обрыва времен и смотрел на клубящийся внизу туман.
Артор шагнул в ворота и оказался в просторном внутреннем дворе. Здесь все кипело жизнью. Вокруг сновали в полном облачении ратники, лошади, запряженные, стояли на привязи под навесом. Везде шум, движение.
Артор миновал двор и, пройдя сквозь вторые ворота, оказался перед величественным зданием. Посреди аккуратно скошенного газона напротив бил фонтан. Артор прошел по присыпанной белым песком дорожке и, поднявшись по ступеням, постучался в массивные дворцовые двери. Дверь со скрипом распахнулась и навстречу ему шагнул привратник.
– Кто таков и зачем пожаловал? – спросил он, гордо выпрямившись.
– Я Арторикус, купец из Эпии. Князь назначил мне свидание, – представился Артор.
– Не свидание, а встречу, – поправил его привратник. – Ступайте за мной, князь ждет вас.
Артор побледнел от гнева, но сдержал себя. Когда-нибудь он укротит гордыню княжеской прислуги. Привратник махнул рукой, призывая Артора идти за ним. Они шагнули в прохладный полумрак здания и оказались в просторном зале. Из стрельчатых окон мягко бил свет, освещая колоннаду, отражаясь в белом мраморном полу. Гулко стуча каблуками, привратник провел его в другой зал.
– А вы довольны службой? – спросил Артор, желая вывести привратника из себя.
Молчание.
– А вот, вообще, каково ваше жалованье? На все хватает?
Скрип зубов.
Артор улыбнулся, продолжил:
– У меня в стране, кстати, в моде эдакие белые полупрозрачные колготки, совсем как у вас…
– Не колготки, а чулки! – рявкнул привратник, брызгаясь слюной.
Артор расхохотался, довольный первой победой. Привратник обернулся, сверкнув глазами.
– Что я сказал такого?!
– Да нет, вы, без сомнения правы, колготки только у грудных детей, у вас же чулки. Только давайте-ка договоримся, что отныне вы не будете столь высокомерно вести себя, словно все люди, кроме князя, конечно, и прочих дворян, низшие существа, а вы – ангел, сортирующий остальных по признаку сана. Будете грубо себя вести – будете также и получать.
– Прошу прощения, – потупился привратник.
– Ну не стоит пресмыкаться. Ты еще не обидел меня. Но пусть мои слова будут для тебя уроком. Веди меня.
Привратник приоткрыл дубовые двери в конце залы и жестом пригласил войти.
– Он ждет вас, – сказал он.
Артор вошел, и дверь за ним закрылась. Зал, где оказался Артор, был округлым. Тьму рассеивал только белый столб света, бивший из отверстия в куполе над залом. Из темноты призрачными тенями выступали таинственные фигуры в два человеческих роста.
– Выйди на свет, чтобы я мог тебя видеть.
Артор вздрогнул. Голос был совсем рядом.
– Хорошо, – сказал голос, когда Артор выполнил требуемое. Свет бил сверху, так что Артор не видел своей тени.
– Арторикус? Купец из Эпии? Или Артор? Как вас называть?
Артор похолодел. Откуда он…
– У… уверен вы разберетесь, – ответил он.
Из-за темной фигуры появилась еще одна, и Артор разглядел в ней юношу лет восемнадцати.
– Мне рассказывали о чудесах, которые совершал один человек на улицах города. Поверь, прыжок через улицу под силу не каждому человеку, – юноша замолчал, а затем продолжил. – А затем ко мне явился Ярий Толстопуз и заявил, что купец из Эпии просит у него защиты, крова и помощи в возвращении домой. Я тут же смекнул, что дело нечисто. Толстопуз вел себя на удивление странно: много говорил, запинался, мялся с ноги на ногу, словом, я разглядел все признаки околдовывания. Поэтому-то я и согласился на встречу, желая посмотреть на новоявленного мага. Город уже полнится слухами о возвращении Артора, мага, защитника людей. То, что ты делал вчера днем на улицах города без посоха, доступно только Артору.
– Ну, так как вы уже все равно знаете мое имя, разрешите, я узнаю ваше? – спросил Артор.
– Я – князь, как ты уже понял, и имя мое – Талгетт.
– Но вы так юны…
– Да, я еще совсем юн, но народ Хорвата дал мне власть в эти страшные годы, воздвигнув меня на престол.
– Вы, я вижу, поспешили защититься от меня? – спросил Артор, указывая на блестящий стальной панцирь на теле юноши. – Не доверяете?
– Нет. Никому нельзя доверять, – ответил князь. – Хотя я уверен, что вы тот, за кого себя выдаете. В моем замке пережидает нашествие орков тот, кто называет себя Немфилом, – князь указал на безбородую статую старца в доспехах, мантии и руками на эфесе длинного меча.
Пенза, 2005-2008
(книга не окончена)