Семейная история
В этом мире,где столько растлений,
В этом мире, где столько насилий,
Если ты еще не расстрелян,
Значит душу твою растлили.
Арсений Прохожий.
Иван Иванович сидел за столом, тяжело наклонившись, глядя на сжатые кулаки. Накануне он вернулся из Орши, успешно сдав экзамены в заочном пединституте. В этом году стукнет пятьдесят. За плечами тридцатилетний стаж преподавания физики и математики. В двадцать лет он уже был директором школы. И все же считал, что его дореволюционный диплом требует обновления. К тому же неудачная операция на щитовидке повредила голосовые связки. Нелегко быть учителем с ослабшим голосом. Может быть, что-то придется менять. Но похоже - за него уже решили.
Перед глазами проплывала жизнь. Детство в нищей крестьянской семье. Маленькие братья и сестры умирали от недоедания и болезней. Выжили только он и брат. О высшем образовании не приходилось и мечтать. Дай бог школу закончить.
Но повезло Ивану. Встретился на его пути добрый и умный человек – школьный учитель. Увидел он в деревенском мальчике светлую душу и недюжинные способности. И за свой счет отправил учиться, оплачивал его учебу, пока Иван не стал на ноги.
Он пошел по его стопам. Стал преподавателем физики и математики… и учителем в подлинном смысле этого слова. Круг его интересов был очень широк. Он любил и прекрасно знал русскую литературу, заменял словесника, когда тот болел. По вечерам читал детям Пушкина, Гоголя…
Глухая белорусская деревня Сидорничи. Старый помещичий дом с одичавшим садом. Здесь хлопотами молодого учителя Ивана Ивановича заработала школа второй ступени. Дети из окрестных деревень теперь могут получить не только начальное, но и среднее образование. Для этого им не надо уезжать в город.
По вечерам к учителю стекались мужики потолковать о жизни, узнать новости. Рассаживались у железной печки на чисто вымытый пол. Иван Иванович любил слушать их рассказы, размышлять о жизни. Его лицо, освещенное мерцающим пламенем печки, оживало, светилось вдохновением. Часто засиживались до петухов.
А рано утром он поднимал с постели старшую дочь и вел в липовые аллеи сада по грибы. Корзины быстро наполнялись крепкими груздями. Радовался, как ребенок, если попадался белый. Перед началом занятий успевал еще накормить скотину.
Старшей дочери Леле пришла пора учиться, а начальной школы в деревне не было, и он учил ее сам. И так крепка была основа, что где бы она потом ни училась, всегда была круглой отличницей.
Он никогда не повышал голоса на учеников, не унижал их руганью, наказаниями, разоблачениями. Однажды он задал Леле выучить стишок. Она не выучила, а прочитала другой, надеясь, что он не помнит, что задавал. Он хмурился и молчал.Если бы пристыдил, обругал, давно бы забыла. А так запомнила на всю жизнь. И больше не мошенничала. Он воспитывал не нотациями, а своим примером. И ученики его обожали и слушались.
Математические способности часто вырабатывают в человеке абстрактно логический образ мышления, некую отрешенность от реальной действительности, идеализм либо прагматизм, в зависимости от воспитания и склада характера. Иван Иванович был по своему складу естествоиспытателем. Жизнь во всех ее проявлениях вызывала в нем острый живой интерес.
Это было уже в небольшом городке Сенно, куда его перевели директором школы. Он выписал откуда-то издалека семена помидоров, смастерил с учениками парники. Осенью собрали первый урожай невиданных здесь овощей. Местные жители с недоверием отнеслись к этой экзотике. Иван Иванович запряг лошадь, нагрузил подводу красным урожаем и повез на рынок в Витебск. Школе нужны были деньги.
Витебские жители уже были знакомы не понаслышке с этим вкусным и редким здесь овощем. Урожай был быстро реализован. Возвратившись из Витебска, Иван Иванович, не заехав домой, прямо отправился в сберкассу и положил деньги на школьный счет. Предосторожность оказалась не лишней. В эту же ночь в дом забрались воры в вывороченных тулупах, до смерти напугав детей. Не найдя денег, унесли одежду .
Обидно было, конечно. Ведь покусились люди на то, что он им, их детям в дар преподносил, отрывая от своей семьи время. силы. Но не оскудела рука дающего.Видно силен был урок того сельского учителя, давшего чужому мальчику дорогу в жизнь как своему сыну.
Он чувствовал, как над ним сгущаются тучи. Кругом шли аресты. А он не мог не излить мужикам свою боль за то, что он видел на Украине – трупы умерших от голода на дорогах. Ему советовали уехать. Так некоторым удавалось спастись. Но не мог же он бросить семью. Да и не верилось…
…Ночные гости закончили обыск, завалив пол письмами, книгами и школьными тетрадками. Единственно, что изъяли – несколько облигаций. Это был единственный капитал учительской семьи, остающейся без средств существования.
Жена металась, как птица над разоренным гнездом. Из угла, прижавшись друг к другу, смотрели застывшие от ужаса дети-подростки, брат и сестра. Старшие учились далеко от дома.
Бывший нерадивый ученик Ивана Ивановича, производивший обыск, ежился от этих остановившихся на нем детских глаз.
-Вам придется пройти с нами. Мы только проверим и отпустим, - скороговоркой проговорил он, глядя в сторону.
И тут всегда деликатный Иван Иванович грохнул кулаком по столу:
-Отпустите?! Что ты говоришь!
Он уходил навсегда.
Учительская семья выжила, благодаря швейному мастерству жены Ивана Ивановича Софии Онуфриевны. Друзья и соседи стали делать ей заказы. А власти после ареста мужа лишили семью даже дров. Соседка, у которой тоже арестовали мужа, поехала в Витебск хлопотать за него и хотела взять с собой учительскую жену. Но София Онуфриевна не поехала – боялась за детей. Только они удерживали ее теперь на этом свете. А соседке удалось каким-то чудом вытащить мужа, еле живого, избитого, покалеченного.
Через полгода младшей дочери Анне , отстоявшей очередь у стен тюрьмы, швырнули обратно передачу, изъяв вложенные деньги. «Его здесь нет»,- буркнули из окошка.
Она пошла по стопам отца, поступила в педучилище, но началась война, и она оказалась на оккупированной территории. Носила еду партизанам и чудом избежала расстрела. Ее угнали в Германию. Освободившие ее союзники предлагали уехать в Америку, но она вернулась на Родину, где ее нигде не брали на работу.
Среднюю дочь Наталью, работавшую в Минске картографом, как дочь "врага народа", уволили, после чего она уехала в Москву и поступила там в художественный институт.
Старшая дочь Ивана Ивановича Елена, учившаяся в ГИТИСе, получив телеграмму об аресте отца, потрясенная поехала домой, пыталась добиться правды, Но добилась только того, что ее исключили с режиссерского факультета ГИТИСа. Из комсомола она уже была исключена «за неразоблачение врага народа».Ей удалось все же окончить искусствоведческий факультет ГИТИСа, но потом ее ждала участь талантливого свободного литератора в мире несвободы. Она всю жизнь повторяла,что отец – единственный до конца положительный герой, которого она знала.
Сына Виктора забрали в армию незадолго до начала войны. Он писал матери нежные, ободряющие письма, а в 42-м пришло сообщение, что ее любимый сын пропал без вести. А он на самом деле через год пал смертью храбрых, был награжден медалью за отвагу и похоронен у белорусской деревни. Но об этом его мать не узнала. Не узнала она и то, что муж ее был расстрелян, как "польский шпион".
Пенсию за потерю кормильца размером в 17 рублей ей выхлопотали после реабилитации в 1958 году. Устно сообщили Елене Ивановне , что отец был приговорен к восьми годам без права переписки и умер в лагере от перитонита в 1944 году.
А в 1989 году ее дочь сделала запрос в военную прокуратуру с просьбой подробнее сообщить о судьбе ее деда. Через какое-то время пришло письмо из загса белорусского города Сенно со свидетельством о смерти Ивана Ивановича 1октября 1938 года в местах заключения. В графе - причина смерти стоял прочерк. Потом внучку вызвали в КГБ и после беседы о нынешней благородной деятельности органов зачитали ответ белорусских коллег о том, что дед был расстрелян в 1938 году "за государственное преступление".
За год до этого ее тётя скульптор Наталья Ивановна отлила мемориальную доску с именами отца и брата с неправильными датами. Ее повесили на ограде семейной могилы. Исправить даты было уже некому.