Глава 19.
(В которой становится все хуже и хуже)
Но, ближе к теме. А то меня опять на философию занесло.
Стою я себе, значит, стою, ну, охреневаю тихонечко. Никому при этом не мешаю. Любуюсь на это редкое и непредвиденное зрелище. И тут с неба раздается глас. Трубный, как в таких случаях и полагается и, в соответствии моменту, величественный. Причем не просто голос, возвещающий о пришествие, наконец, самого полного апокалипсеца, причем сразу всем, а знакомый и обращенный именно ко мне.
- Вася, мать твою! – возвестил небесный матюгальник странно похожий на голос Старого. – Вася, твою мать! Какого ты тут встал и нифига не делаешь. Хватай этих хунхузских пидоров и вяжи в пучок, пока они не стрекача не нарезали. А то потом всю тайгу прочесывать. Фас, Вася. Взять их. Вперед.
Знакомая команда вернула мне, утерянный в процессе похмельной реинкарнации, смысл жизни, и мыслительные способности. Привычные профессиональные навыки. Вернула радость и надежду. Жаль, только, что Старый с возрастом стал таким эмоциональным. Взять и вязать это понятно. Это самое приятное дело. Это мы завсегда с радостью, ваше высокоблагородие. Непонятно кого взять. Ну не может же мой обожаемый шеф, находясь на борту чугского боевого корабля так называть господ имперских финансистов и прокуроров. Стало быть, это он про собакинских угонщиков. Скорее всего.
Только в свете последних событий и товарищи мои, рейнджеры, стали вызывать у меня настороженность и неприязнь. Взяли и связали своего командира, и, наверное, в самый интимный момент. Ну, и кто они, после этого. Уж всяко не лучше чугов.
Самое смешное, что так же рассудили и все остальные. Все разом бросились врассыпную.
Со стороны, наверное, интересно, как помчались врассыпную все. Собакинские, рейнджеры, и чуги. Мчались так, что ветер выл в трусах и зонтики выгибались от потоков встречного воздуха. Святой Отец Кирилл преодолевал заборы с задором молодого носорога, по недоразумению попавшего на полосу препятствий клуба служебного собаководства.
Новосельцев, резво бежавший в его динамическом потоке, с трудом отскакивал от мелких обломков заборов, построек и прочих бывших особенностей рельефа. С еще большим трудом он огибал или перепрыгивал покосившиеся бани, раздавленные курятники, свороченные сараи и избегал других крупных обломков, не поддающихся идентификации. Особенно ловко он уклонялся от столкновений с осиротевшей живностью. Это травмоопасное направление беглый участковый предусмотрительно выбрал, потому что по нему он с максимальной скоростью удалялся от Пистолетыча и его матримониальных угроз.
Красиво бежал Потапов. Собрано и вдумчиво. Избегая не нужных травм и столкновений.
Прикольно и нелепо мчались чуги. Толком передвигаться по пересеченной местности они еще не научились, постоянно заплетаясь ногами в высокой траве, зато уже вполне уверенно наловчились рулить на виражах зонтиками.
За пару секунд все участники утреннего совета по обороне исчезли из поля зрения. Еще через пару секунд по всей деревне начали хлопать двери, ставни, крышки погребов.
Собаково исчезло. Вымерло. Только что живое, полное людей и животных селение превратилось в город призрак. Все. Никого нет и, судя по всему, не было никогда. А если кого и застигнут злые пришельцы со своими дурацкими вопросами, то все как один будут молчать и возмущаться. «Как вы могли такое о нас подумать? Мы ни о чем не знаем, не ведаем. Живем себе в глуши и никому не мешаем»
Вот интересно, а кого назначат самым - самым крайним. Ответственным, по определению, за все, и во всем по жизни виноватым. Вдруг есть еще кандидаты. Кроме меня. Я застонал и завалился на спину. Да пошли они все. Устало транслировал мозг одну и ту – же мысль. Правда, да пошли они все, что мне больше всех надо? Или я тут самый умный? Нет? Ну и пошли.
Пока все развлекались забегом во все стороны я наблюдал картинку из звездных воин.
Раскрылись борта десантного бота. Чуги – десантники посыпались вниз. Вернее не посыпались, а быстро и уверенно спустились на землю. Их сияющие ботинки радовали глаз светло-оливковым свечением силового поля. Было их не менее тридцати. Первым, самым страшным, злым, наглым и больше всех вооруженным десантником был мой непосредственный царь, самопровозглашенный бог и безальтернативный воинский начальник - Петр Денисович, собственной персоной. Может любить, так что не жалуйтесь. Его ботинки так же радовали. И где только он их раздобыл? И как?
- Вася, жив? – еще на подлете проявил заботу мой благодетель и па резком вираже приземлился возле меня. От такого маневра галстук едва не забился ему в рот. Он его свирепо выплюнул и продолжил.
- Фигли ты тогда лежишь? Давай лови их всех. Пидоров этих.
Я и ухом не повел. Если ему надо, пусть сам их и ловит. Хоть целый мешок. Пусть хоть весь десантный бот задержанными по подозрению в недостаточной невиновности и связь с партизанами землянами набьет. Мне теперь все на свете пофигу. У меня выходной. По состоянию здоровья и в связи с резкой утратой личностных приоритетов и веры в жизнь.
Старый понял мое состояние и зло сплюнул. Что у них сегодня, мода в меня плевать?
Разбираться со мной ему было некогда. Наверное, отложил на десерт.