От ВДНХ до Черемушек ехать чуть больше получаса, но ощущение такое, будто тянется этот путь целую вечность. Каждая поездка - это маленькая жизнь, прожитая наедине с соседом по сидению. Слегка скрываясь, изображая углубленное чтение, изредка поглядывая друг на друга. Недоуменно улыбаются. Два человека в двух разных черных плащах. Разных, но таких одинаковых. Единственное, что доступно моему взгляду - это страницы книги и закладка из ее письма. Не в силах поднять голову, изучаю жизнь человеческих ног. У них есть своя иерархия. И мы оба, в плащах, как будто отделены едва дрожащей гранью. Каблук высотою 8,3 сантиметра и черные лакированные ботинки. Иерархия. Император и императрица, растекающиеся по бордовой искусственной коже нерешительностью.
Прямо напротив два холопа в вязаных чешках. Коричневые. Точь-в-точь как те, в которых она вставала на носки и кружилась. Тянула носки и падала, не удержав равновесие. В 9 лет это не так-то и просто. Особенно, когда то и дело поглядываешь на лебединые шеи старшеклассниц и удивляешься тому, как с такой шеей ходить. Голова же качается и все норовит спрыгнуть с плеч.
Чуть левее крестьянин в темно-синих, отливающих от пола бордовым рефлексом, резиновых сапогах. Склонившись перед императором, сползают они, прячутся у царского ложа.
А справа толпы императорских фрейлин в балетных туфлях...
Станция Октябрьская. Император встает, полы плаща взмывают. Наваждение ушло. Короткий взгляд и... "Осторожно, двери закрываются, следующая станция". Он останавливается в проходе и оглядывается на императрицу, оставленную в одиночестве пребывать на царском троне. Пересеклись. И вот он уже идет по залу, рассекая разноцветную толпу черной полосой...
"Следующая станция Новые Черемушки". Вот и пришла погибель царской семьи.