Маруся сидела на корточках и разглядывала чудище. Сбежавшая только что от мамы и сильно забежавшая вперёд, она неслась по тропинке, и чуть было не споткнулась об него... «споткнулась» – это, конечно, сильно сказано… просто: неожиданно увидела это незнакомое существо, едва успев спасти его от своей сандалии, уже занесённой над ним.
И вот, сейчас она заворожено смотрела на пересекающего тропинку незнакомца, похожего на круглую длинную щёточку. Такой щёточкой бабушка моет бутылки из-под молока, только бабушкина щеточка – побольше размером, серенькая и неинтересная, а «это» – оно чёрное, мохнатое, с ярко-желтыми полосками по бокам. Что чудище живое – это Маруся поняла сразу, разглядев в первый же момент целую кучу ножек и маленькие-маленькие глазки.
- Ух-ты! – восхитилась Маруся, - ты кто?
Чудище замерло на тропинке, и, будто специально давая себя разглядеть, демонстрировало любопытным Марусиным глазам свои удивительные желтые полоски.
- Мохнатенький, ты куда идешь? - продолжила беседу Маруся, - где твои детки?
Мохнатенький помалкивал, настороженно шевеля своими мохнатинками, но перестал уже быть для неё «чудищем»: они ведь – познакомились… осталось только подружиться. Маруся сорвала травинку и осторожно потрогала ею мохнатика; тот быстро свернулся в колечко.
- Боится – заключила Маруся, и выкинула травинку – ...не бойся, я не стану тебя обижать, …иди к своим деткам; я только полюбуюсь на тебя, ты такой красивый…
- Фу! Какая гадость, - послышался вдруг голос сверху, и красная мамина туфля опустилась на чудище.
...Ухватив Марусю за руку, мама двинулась вперед; Марусе оставалось лишь следовать за ней, зажмурив глаза и боясь оглянуться на то, что осталось позади, ...там, на тропинке.