2. К истокам граффити
В ранней молодости, работая в археологической экспедиции в Закарпатье, я узнал, что такое эпоха палеолита в истории человечества. Задачей экспедиции было исследование южных склонов Карпатских гор, занятых виноградниками. А также и пещер, расположенных высоко в горах. Целью экспедиции было обнаружение следов стоянок и жилищ первобытных людей периода Мустьерской эпохи, стоящей между Ранним (Нижним) и Поздним (Верхним) палеолитом.
Наш шеф, руководитель экспедиции, а так же несколько его штатных сотрудников были уверены, что в период 50 000 – 30 000 лет до нашей эры в этих местах Закарпатья обитали неандертальцы - носители Мустьерской культуры и технологии обработки камня и изготовления каменных орудий.
Большинство, из юных членов экспедиции, воспитанные не на академических фолиантах, а на книгах Жозефа Рони-старшего - «Пещерный лев» и «Люди огня», так же свято шефу верили. И горели желанием ему помочь. Была надежда не только подержать в руках каменные орудия предков, но и лицезреть наскальные рисунки, поскольку работы проводить планировалось не только на склонах гор, но в настоящих пещерах.
Имея на руках необходимую документацию от Академии Наук, члены экспедиции получали доступ на элитные виноградники знаменитых винных совхозов. Поскольку эти виноградники занимали южные склоны гор, то там, вероятнее всего, и располагались стоянки первобытных людей.
Группами по два мы медленно шли вдоль бесконечных посадок винограда, внимательно глядя под ноги. Была середина августа. Роскошные гроздья спелого винограда винных сортов «Изабелла», «Ркацители» или «Алиготе» сами просились в руки. Скрывать не буду. Мы не отказывали себе в удовольствии, не отвлекаясь от основного занятия, отведать спелых ягод.
Виноградники периодически глубоко вспахивают, поэтому тут раскопки не нужны. Прямо под ногами, среди комьев земли, омытые дождями, лежали бесценные творения рук человеческих. Нужно было только наклониться, и поднять. Обычные с виду, красноватые кусочки камня, разнообразные по форме, но тщательно обколотые по краю, и были предметом наших поисков.
Предположение нашего шефа оказалось верным. За первую неделю экспедиции мы собрали довольно большую коллекцию каменных орудий. Это были скребла, ножи, сверла, наконечники и иной каменный реманент, изготовленный первобытным человеком.
Возле экспедиционного автомобиля весь собранный материал сортировался, нумеровался тушью и укладывался в специальные ящики. Трудно передать словами ощущение, которое испытываешь, держа в руках кусок камня, тщательно обработанный умелой рукой твоего предка, всего каких-то 30-40 тысяч лет тому назад!
Главная цель экспедиции находилась высоко в горах, в карстовых пещерах. Окрыленные успехами первого этапа экспедиции, мы разбили большой базовый лагерь у берега стремительной горной речушки с дивным названием - Великая Уголька.
Каждое утро, вооружившись лопатами и кирками, мы, лавируя среди вековых буковых деревьев, поднимались к заветной пещере. По теории шефа, эта пещера, десятки тысяч лет тому назад, была вполне пригодна под жилище неандертальцев.
Пещера была малодоступна и скрывалась в густых зарослях. За относительно невысоким входам, высотой чуть больше человеческого роста, открывалось огромное пространство с высоким, закопченным сводом. Свод пещеры, сразу за входом, был выстой метра четыре, затем плавно сходил на нет в пятнадцати метрах от входа. При желании тут можно было укрыть взвод солдат. Закопченный свод, следы кострища, гильзы под ногами и трезубцы, выцарапанные на стенах, указывали на то, что со времен второй мировой войны тут не ступала нога человека. Шеф тогда еще пошутил:
- Не знаю, обитали ли тут когда-либо неандертальцы, но бойцы УПА тут точно обитали!
Заложив шурф размером два на два метра и вынув, за несколько недель тяжкого труда, кубометров десять каменистого грунта, мы нашли, то, что искали. Воистину - праздник познания для археолога достигается лишь через тяжелый труд землекопа!
На глубине трех метров, под осадочной породой, были следы костра, остатки костей животных и древнего человека, а также каменные орудия, как и те, что мы находили на виноградниках. Шеф был в восторге. Его теория подтверждалась: - безусловно, в этих Карпатских горах, десятки тысяч лет тому назад, обитали неандертальцы, носители Мустьерской культуры обработки камня. Такие же находки были нами обнаружены и в нескольких соседних, гораздо меньших, пещерах.
Молодая часть экспедиции восторги шефа разделяла. Цель экспедиции была достигнута: - доказано, что в нашей пещере располагалась стоянка древнего человека. Но нас интересовала наскальная живопись той эпохи. Запасшись фотоаппаратами, мы мечтали запечатлеть себя на фоне настоящего, пещерного граффити.
Мы понимали, это не французская пещера Ла Ферраси, где десятки лет велись археологические раскопки. Но ведь прославилась стоянка Ла Ферраси не только найденными каменными орудиями, но и древнейшими наскальными рисунками. У нас тоже появился шанс прославиться. Мы были уверены, что наскальные картинки в нашей пещере должны быть, поскольку среди найденных артефактов уже попадались обработанные костяные орудия. Это был первый признак зачатков ориньякской культуры, которой присуща примитивная наскальная живопись.
Шеф, как опытный археолог, был более осторожен. Тем не менее, не скрывая улыбки, он не отказал энтузиастам в удовольствии расширить шурф, заложенный в центре пещеры, до самых стен. Лишь очистив стены пещеры от осадочных пород на глубину трех метров, можно было бы выяснить, есть ли там рисунки. Прикинув объем работ, энтузиасты сникли. Работы хватило бы на несколько лет. Шурф был быстро засыпан, убраны следы раскопок. Вход в пещеру был замаскирован, как и прежде.
В унылом настроении, в отличие от шефа, мы сворачивали лагерь. Кроны деревьев золотила осень. Остались позади почти два месяца изнурительного, однообразного труда. Труда, скрашенного незабываемыми вечерами у костра. Вдохновенными песнями под гитару. Песнями - после заслуженной «наркомовской» чарки потрясающей, с голубоватым отливом, местной сливовицы. Уезжая, мы долго оглядывались, пытаясь на всю жизнь запомнить эти благодатные, красивые места и эти счастливые дни.
Не знаю, велись ли впоследствии раскопки в той пещере. Из участников той экспедиции, кроме двух аспирантов шефа, профессиональным археологом никто не стал. Тогда нам не повезло увидеть наскальное творчество первобытного человека.
Но понадобилось всего каких-то тридцать (замечу – не тридцать тысяч, а три десятка) лет. И вот, совсем без труда, без необходимости извлечь десяток кубометров породы, я получил возможность лицезреть палеолитические рисунки и пиктографии на каменных стенах Днепровской набережной!
От стен пещеры, и, вплоть до изобретения глиняной таблички, пергамента, холста, бумаги, и, наконец - кинопленки, человек стремился отразить на любом, мало-мальски пригодном, прочном носителе, свои эмоции, пережитые события, некие факты, и, в конечном итоге, свое - я.
Стремления увековечить себя неповторимого, свое имя или свое творение, всегда было присуще человеку разумному. Вернее сказать, что с того момента, как неандерталец, взяв в руки некое орудие, нанес на стене пещеры первые осмысленные линии, археологи стали определять его, как человека разумного.
Ученые, по разному оценивая историческую и культурную ценность древнейших и более поздних граффити, сходятся в одном: - граффити помогли узнать подробности об образе жизни, о языках, о культуре и нравах давно ушедших народов.
Так где же та тонкая грань, отделяющая граффити от изобразительного искусства? И о чем может рассказать потомкам современное граффити эпохи спрей-арта, нанесенное на стенах Днепровской набережной?