Она бежала по дороге. По пыльной летней дороге, согретой солнцем и уходившей куда-то за деревню. Ей только что сказали, что на краю деревни есть конь, и на нём можно прокатиться. И теперь она бежала к нему на свидание. Так бегут навстречу любимому другу, другу с которым не виделись тысячу лет… и вот теперь он приехал. И можно его увидеть, можно его потрогать, можно прислониться щекой к его теплому шелковому вздыхающему боку. Господи, как всё пело, танцевало у неё внутри, она неслась навстречу своему празднику. Когда она его увидела, ей показалось, что всё, только что летевшее вместе с ней, – замерло. Замерло в этом узнавании, в радости, разливающейся по пёстрому лугу, на краю которого стоял – он. Это был гнедой двухлеток по имени Миша.
Она медленно приближалась к нему, и вот уже стали видны его влажные, чуть отливающие фиолетовым глаза, нервные подвижные ноздри, мягкие губы. Она знала, что ощутит, дотронувшись до его головы. Знала, что почувствует её рука, остановившаяся на его щеке. Откуда она могла это знать? Она, выросшая в городе и никогда до сих пор не видевшая лошади?
Очутившись в седле, привычным движением тела она тронула коня с места, и мир поплыл у неё перед глазами; этот мир исчез, и появился совсем другой.
…Степь горела. Пригнувшись к гриве коня, слившись с ним воедино, всадник летел по горящей степи. Огонь сзади двигался быстрее, чем всадник. Огонь догонял, поглощая всё на своем пути, вставая за плечами сплошным валом.
Прижавшись к шее коня и подтянув к его спине согнутые в коленях ноги, всадник слышал только хриплое дыхание, гул огня и ритмичный топот копыт.
Огонь догонял, он был быстрее; он ушёл вперед, стеной, с обеих сторон, и казалось, вот-вот сомкнет свободный коридор, по которому двигался всадник, знающий уже, что от огня не уйти. Не уйти, не спастись, не вырваться из этого адова гула.
…И всадник спрыгнул с коня. Он покатился по тлеющей земле, замерев на месте, а конь ушел вперед, свободный от всадника. Он вырвался из адского пламени…
Вспыхнувшая одежда заставила человека вскочить и закружиться на месте. Последнее что он видел, теряя сознание от боли, – это был огромный факел, двигавшийся на него. …Его конь возвращался к нему.
…Она бежала по дороге. По пыльной летней дороге, согретой солнцем и уходившей куда-то за деревню. Ей только что сказали, что на краю деревни есть конь, и на нём можно прокатиться.