Говорят, что воспоминания детства – самые незабываемые. Если детство было счастливым, то память расцвечивает все в самые красивые краски. А если нет, то оставляет все, как есть. Война, оккупация, голод, разруха – чего только не успела повидать в своей жизни Надежда Михайловна Макухина!
Рассказывая о том, что довелось испытать, она ни на что не жалуется. Нет места в ее простой житейской повести обидам, не разглядеть в ее глазах затаенной печали. Просто взяла и рассказала – все, что пережила сама, чтобы осталась ее история в памяти следующих поколений. И чтобы такого больше никогда не повторилось на земле.
За дом – на Колыму
Родилась Надежда Михайловна в бедняцкой семье. Мама была простой крестьянкой, отец – башмачником. Однажды, будто с неба, свалилось счастье на семью. Мама рассказывала дочке, как пришел к ним богатый человек, Петр Молчанов, и предложил отцу купить у него дом. Столько денег у отца не было, и тогда Петр Молчанов сказал: «Заплати, сколько есть». Было у отца всего 400 рублей.
На следующее утро семья стала переезжать, но хозяина в доме уже не было. Соседка сказала: «Уехал он». Оставил записку, чтобы не искали. Только после войны узнали, что живет Петр Молчанов во Франции.
Сам дом был кирпичным, на 1-м этаже было пять комнат, а сама обстановка в доме была слишком шикарной для деревни. Сад с беседкой, липовая аллея, - чтобы рассчитаться за свое приобретение, отец копил деньги все 18 лет. А потом…
- В 1938-м подъехала к дому подвода с лошадьми, зашли два милиционера и сказали маме, что отца заберут, допросят, а наутро он будет уже дома. Мама тогда ждала шестого ребенка – Мишу. Отец больше домой не приходил. Мама искала отца по тюрьмам. Ей сказали, что его отправили на Колыму, - вспоминает Надежда Михайловна.
И осталась мама одна с пятью детьми. Были в доме еще и постояльцы, - милиционер с женой и двумя маленькими детьми. Как узнали потом сельчане, строчил тот странный постоялец доносы на отца. И Михаила Васильевича Сергеева
забрали. Не посчитавшись с тем, что болен – у него была
открытая язва желудка, и с тем, что пятерых детей оставляют без отца. Только спустя много лет узнали родные, что расстрелян Михаил Васильевич Сергеев 8 марта 1938 года в Истре, позднее был перезахоронен в братской могиле в Нахабино.
Как только отца забрали, пришел в дом председатель сельсовета и сказал: « Дуняша, пусти нас, пусть будет в вашем доме сельсовет». А пришлому милиционеру сказал: «Своих в обиду не дадим». Потом приходили мужики деревенские и грозились его убить, если будет что-то иметь против Евдокии Сергеевны и ее детей. И постоялец быстро съехал.
Война
Утром 22 июня зазвонил телефон. Был выходной, и трубку взяла Евдокия Сергеевна. Звонили из Истры и просили позвать председателя. За ним послали в соседнюю деревню, что была в 2-х километрах, но мама Надежды уже знала: «Началась война».
- Приехал наш председатель, дал мне красный леденец, поцеловал меня в щечку, как это делал мой папа. А потом приехали военные, и вся деревня собралась на сход, - рассказывает Надежда Михайловна.
Всем объявили, что на страну напала фашистская Германия. Женщины заголосили, а мужское население стало собираться на фронт. Провожали братьев, отцов, мужей всей деревней. И осталось ней, где было 109 домов, мужчин всего несколько человек. Вскоре война докатилась и до деревни Алексино.
- Помню, как мы сидели в саду, - я, сестра со своими ровесниками. Прибегает соседка и кричит, что горит наш дом. С самолета фашисты сбрасывали «зажигалки», и одна попала к нам. В доме остался братишка – Миша, которого никак не могли найти, потому что он спрятался в комоде с бельем. Всех отвели к речке, боялись, что налет повторится.
Бомбили еще не раз, но худшее было еще впереди. Фашисты рвались к Москве, и вскоре они дошли и до деревни Алексино.
Оккупация
Когда фашисты заняли деревню, Надя с братьями, сестрами и другими родными перебрались в подвал, который принял 23 человека. Жить-то было негде. У Нади была старшая сестра, красивая девушка, и чтобы ее немцы не угнали в Германию, ей «сделали» горб, лицо вымазали сажей, а голову повязали платком.
- Пересчитывать нас приходил немец, звали его Курт. Он Хорошо говорил по-русски, потому что у себя в Германии был учителем русского языка и литературы. Курт показывал нам фото своей жены с дочерью, своих родных и говорил, что немецкому народу война не нужна. Она нужна Гитлеру. А еще он приносил нам маленькие шоколадка размером в монпансье. Но взрослые их есть не разрешали, боялись, что Курт нас хочет отравить, - рассказывает Надежда Михайловна.
Все подкармливали женщину, у которой было двое маленьких детей, а самому младшему из них было всего три месяца. Никто не знал, когда все это закончится, но все надеялись – придет наша армия и всех освободят. Однажды пришла весть, что немцы будут жечь дома, взрывать погреба и сараи, и всем надо срочно уходить. Улучив момент, все благополучно выбрались из подвала и бежали в лес. Пересидев некоторое время, кто-то сообщил, что можно возвращаться, - в деревне фашистов нет. А когда вернулись, то увидели много народа и фашистов с автоматами и собаками.
Заминированная церковь
- Всех собрали и погнали в соседнюю деревню, до которой было три километра. А потом загнали в церковь и сказали, что она заминирована. Были там пять или шесть дней. больные, старики и дети умирали, и их складывали штабелями в сторонке. Народу было много, и каменный пол прогрелся от людских тел. Было душно, хотя стояли сильные морозы, - продолжает свой рассказ Надежда Михайловна.
Никто не знал, что происходит снаружи. А там все ждали высокого фашистского чина, который должен был приехать и взорвать церковь. Наших людей заставляли расчищать ему дорогу, чтобы он мог доехать. Снегу было много, и дело шло медленно. От неминуемой гибели людей спасли партизаны. Они освободили заложников. Надежда Михайловна вспоминает, как все выбежали на улицу и стали кричать, что кончилась война. Но до победы еще было далеко.
«Мы спали в печке»
Когда вернулись в деревню, - увидели пепелище. Но в родном доме осталась целой печь. Ее топили соломой, золу выгребали и залезали внутрь. «Так всю зиму спали в печке», - говорит Н.Макухина. Потом перебрались в сарай и жили там до 1948 года. Еду готовили на станинах от машин, суп варили в касках, а воду пили из жестяных банок. Однажды, это было накануне Нового года, пришел повидаться перед отправкой на фронт старший брат. Когда он появился в дверях, мама его не узнала. «Вам попить или поесть?» - спросила она, приняв его за красноармейца. Бойцов, проходящих с нашими частями через деревню, обязательно кормили и оказывали помощь.
«Мама, да это же я!» - воскликнул брат. Это была их последняя встреча, - он погиб под Сталинградом. А Наденька так любила, когда сестра читала ей письма, которые брат приыслал домой с фронта.
Мир!
Когда 9 мая дети пришли в школу, учитель сказал им: «Сегодня уроков не будет. Война закончилась. Бегите домой и скажите об этом своим родителям». И Надя помчалась к маме, бежала прямо по морковным грядкам, чтобы сообщить радостную весть. Она скакала от радости и кричала:
- Теперь мы досыта наедимся хлеба!
Ей уже не хотелось вспоминать, как в первом классе вместо портфеля у нее был противогаз, как не хватало тетрадок. Она верила, что теперь все будет по-другому. И у них все сложится хорошо. Только трудностей ждало еще немало. Многое приходилось преодолевать, и как-то потихоньку все стало складываться.
Так ли все, как хотелось бы? Я не стала спрашивать об этом у Надежды Михайловны Макухиной. На долю этой милой, с красивыми голубыми глазами женщине и без того выпало много испытаний. Так хочется, чтобы было в ее жизни как можно больше радости.
P.S. Публикация отмечена дипломом Минпечати МО (участвовала в конкурсе к 65-летию Победы).