Светлана всю ночь проворочалась, но стоило ей только уснуть – и она погружалась в один и тот же сон – она зимней ночью стояла на вершине сопки Родинки, но кругом было светло от игры невероятно яркого северного сияния, даже шорох какой-то слышался, доносящийся с небес. Ей было видно Колыму и всю тундру на том берегу, вплоть до хребта Черского, а вот огней посёлка, как ни вглядывалась, так и не смогла заметить. Вообще ничего не было – только берега Колымы, сама река, и на том берегу змеились заснеженные ленты рек и проток между бесчисленных пятен озёр, слева белела Пантелеиха и виднелись привычные силуэты сопок. И среди этой тишины вдруг начинал доноситься скрип шагов – вначале слышно было шаги одного человека, через пару минут, уже двоих, потом идущих становилось всё больше и больше, но при этом никого видно не было. Светлана пугалась и просыпалась.
Так, промаявшись всю ночь, она встала рано утром невыспавшаяся и сердитая, но надо было забежать до работы к бабушке, занести ей отросток бегонии, который вчера взяла у соседки. Быстро приведя себя в порядок, Света оделась и пошла к бабушке – позавтракать можно было и у неё.
На улице было солнечно, но еще свежо, ветра не было, и комары моментально кинулись к новой жертве, норовя покусать и без того сердитую и сонную девушку, но бабушка жила недалеко, и Светлана, мигом добежав до её дома, шмыгнула за спасительную дверь подъезда.
– Привет, бабуль! Я тебе бегонию принесла, которую тебе тётя Лена обещала, покормишь меня? А то я сегодня плохо спала, и мне не хотелось с утра на кухне возиться.
– Иди руки мыть, у меня, как раз кашка поспела, и чайник сейчас закипит, если хочешь, то я тебе юколы* нарежу, вчера Матрёна передала с участка с Николаем Николаичем. А чего не спала-то толком?
– Бабуль, юколу отрежь, конечно, но немного, а то на работе пить буду хотеть, а не выспалась из-за того, что как ни усну, так один и тот же сон снился.
Света помыла руки и села за стол, там и рассказала бабушке, что ей снилось, озадачив старушку. Позавтракав, она заспешила на работу, но пообещала пообедать сегодня тоже у бабушки.
Дверь за внучкой захлопнулась, и пожилая женщина, убрав со стола, пошла в комнату, там она открыла дверцу в стареньком серванте, и достала большую коробку с какими-то старыми письмами и документами. Водрузив на нос очки, она начала задумчиво их перебирать.
***
Палыч проснулся и встал первым, пошел на речку умываться и проверять сетку, натянутую с вечера меж кустов, которые торчали в воде. Вода была ледяной – сонливость, как рукой сняло. Улов был невелик, но для завтрака вполне приличный – пара ряпушек и с десяток крупных чебаков. Развёл костёр, разбудил Володю, а сам занялся чисткой рыбы и её готовкой.
С реки доносилось фырканье Володи, потрескивал костёр, утро было серое – туман еще не растаял в лучах солнца, ветра не было. Палыч задумался над вчерашней находкой, и прикидывал, где и сколько надо будет делать раскопов, он так увлёкся своими мыслями, что не заметил движения в ближайших кустах, а там за ним уже минут пять наблюдал небольшой медведь, даже и не медведь, а скорее медвежонок-второгодка, которого привлёк запах пекущихся на углях чебаков.
***
Человек сидел к нему спиной и почти не шевелился – вкусно пахло рыбой, и пестун, который уже неделю бродил голодный, т.к. потерял свою мать и безумно хотел есть – не выдержал…
Он встал на задние лапы, угрожающе зарычал и пошел на человека, пугая его, главное было – отогнать того от рыбы, которая так вкусно пахла. Человек мгновенно вскочил, что-то закричал и побежал к реке – это раззадорило мишку на погоню, и он, опустившись на все четыре лапы, припустил вслед за бегущим. Спуск был не очень крутой, но из земли торчали корни и старый, высохший плавник. Медведь уже почти догнал человека и прыгнул ему на спину, но человек отклонился в сторону, а мишка, приземлившись со всего маха, по инерции полетел кубарем прямо в воду. Пока он разворачивался, чтоб вылезти из речки и продолжить погоню, что-то сзади напало на него, схватило в тиски с обоих боков и утащило его на глубину.
Через пару минут, уже ничего не напоминало о внезапном нападении и более внезапном окончании битвы. Река сонно несла свои бурые воды, в которых отражались прибрежные кусты, и только два растерянных человека всматривались в её поверхность…
***
Евдокия Петровна искала в коробке одно старое письмо, которое очень давно отдала ей одна родственница, т.к. оно было написано под диктовку бабушки Евдоки Петровны, которая умерла задолго до войны. Само письмо было написано русскими буквами, но на старом языке, который уже мало кто знал из потомков, но Петровна родной язык хорошо знала, и письмо переданное ей хранила бережно. Найдя конверт, в который когда-то вложила потёртые, пожелтевшие от времени старые листки, она внимательно стала читать текст, а прочитав, задумалась.
Уж очень странное и необычное было это послание из прошлого, в своё время оно очень поразило женщину, и она, спрятав его подальше, постаралась о нём не думать, но сон внучки заставил её вернуться к этим пожелтевшим страничкам.
***
– Палыч! Что это было?
– Медведь был!
– А куда он делся?!
– Господи! Володя! Да я почём знаю! Я же бежал от него, я не видел! Утоп, наверное! И поделом! Ну, надо же! Ружья даже не вытащили из чехлов! Идиллия!
– Палыч, ты может и не видел, а я-то к тебе с рогатиной бежал, я видел, как мишка в воду плюхнулся со всей дури, а когда разворачиваться стал, сзади что-то большое появилось и утащило его под воду, только это всё очень быстро было.
– Не знаю, может на корягу или топляк какой-нибудь попал, тот перевернулся и утащил его?
– Не похоже, на корягу-то. Вообще, что-то непонятное было.
– Ладно, Володя, утоп и утоп, и, слава богу, считай легко отделались, сами виноваты – расслабились, даже ружья в глухом месте не вытащили, и не зарядили. Идём завтракать, черпани воду на чаёк.
– Нет, я к этой речке теперь ни на шаг не подойду, вдруг и на меня коряга кинется? Это ты не видел, а я-то видел, как она медведя махом под воду утащила – косолапый и рявкнуть не успел. Помнишь, мы вчера плеск сильный слышали? Наверное это она и резвилась – ждала нас на ужин, а сегодня медведем позавтракала.
– Володь, она же уже позавтракала Топтыгиным, чего она на тебя-то кинется?
– А с чего вы решили, Сергей Павлович, что эта коряга, которая предпочитает археологов на ужин и медведей на завтрак, тут одна-одинёшенька живёт? Вдруг их тут целый выводок? И совсем они на макси-ондатру не похожи, на моржа, кстати, тоже. Вообще ни на что не похожи. Не коряга, а крокодил какой-то! Только пасть широкая, как у кита, хотя я толком и не разглядел. Сюда не археологов, а биологов впору присылать! Не пойду я больше к воде! Боюсь!
– И что ты предлагаешь? Не пить теперь? Думаешь, я не боюсь?
– Палыч, что делать будем? Нам ведь никто не поверит – скажут, что мы перепились до белой горячки, следов-то нет! Медведь по траве бежал, а потом кубарем по топляку летел – и не медведя, ни коряги нет, и следов нет, вообще ничего нет! Расскажи кому-нибудь, так нас же на смех и подымут!
– Ладно, принеси котелок, наберём воды, прицепив его на твою рогатину, в районе кустов, чтоб эта тварь не смогла напасть внезапно. К реке один не подходи, это я тебе, как старший группы запрещаю, и надо не выпускать ружья из рук. И впрямь нечистое место…
Археологи подрубив рогатину, которую Володя нашел в момент нападения медведя, подвесили на неё котелок и с суши зачерпнули воды. Вернувшись к костру, они в первую очередь занялись ружьями, а уж потом стали кипятить воду на чай и завтракать. Рыбёшка даже не успела подгореть, так быстро всё произошло.
Туман рассеивался, уступая место солнечному утру. Кругом ярко светилась свежая зелень, щебетали птицы, назойливо звенело комариное племя, цвиркали шустрые евражки* и только вороны молчаливыми истуканами сидели на верхушках лиственниц.
***
Юкола – сушеная рыба.
Евражки – это грызуны похожие на сусликов.
http://www.proza.ru/2010/03/15/846