Это произведение было написано на конкурс "Я - переводчик!". Призового места сей опус не занял, но суть моей работы описывает точно
***
- Мужчина, 69 лет, поступил с острой болью за грудиной. Боль отдает в шею и левую руку. ЧСС – 120 ударов в минуту. Давление 150/110…
- На серии томограмм всего тела патологических очагов гиперметаболической активности не выявлено…
- Ритм синусовый. ЭОС отклонена влево, гипертрофия миокарда левого желудочка…
- Среди побочных эффектов – тошнота, рвота, боли в животе, угнетение сознания, возможен ангионевротический отек…
Таким образом, результаты клинических испытаний подтвердили эффективность и безопасность вакцины, содержащей инактивированные формалином вибрионы классического серовара Огава и Инаба…
Каждый день я прихожу на работу и погружаюсь в истории болезни, выписные эпикризы, результаты лабораторных и инструментальных исследований. Я вчитываюсь в инструкции по медицинскому применению препаратов, знакомлюсь с результатами клинических испытаний, пробегаю глазами последний выпуск очередного медицинского журнала. Мне нравится моя работа. Иногда, правда, работы бывает очень много, тогда приходится поработать и ночью. Иногда я сплю в сутки три часа. Но я доволен. Еще бы, ведь моя работа помогает спасть жизни людей!
Если вы подумали, что я работаю в отделении интенсивной терапии, то вы ошиблись. Попробуйте угадать снова! … Нет, и не в поликлинике… и не в больнице… и не на «скорой»… нет, я не актер сериала про врачей! Я – переводчик!
Конечно, переводчики бывают разными. Кто-то переводит художественную литературу, кто-то сопровождает деловых людей на переговорах, кто-то занят в туристическом бизнесе. Я же переводчик медицинский.
Медицинский перевод если и не самый сложный вид перевода, то уж точно самый ответственный. Ошибка в переводе, опечатка при его наборе, незамеченная редактором, может привести к трагедии. Конечно, переводчик может пользоваться специальными словарями. Но ведь в нашем организме столько всего интересного и необычного! Я пишу, а вы читаете эти строки, равно как и думаете, смотрите телевизор, дышите, и делаете еще очень многое с помощью мозга. Но мозг очень сложен! Только представьте: в нем есть серое вещество (об этом знают многие), белое вещество (об этом некоторые слышали); но кроме этого есть черное вещество, полосатое тело, олива, скорлупа, мост, свод, мозолистое тело, хвостатое ядро, а также чудовище из древнегреческих легенд – гиппокамп. Попробуйте перевести все это буквально! Многие ли из нас знают, что привратник – это не только сторож у ворот, но и суженная часть желудка в месте его перехода в двенадцатиперстную кишку. Что чашки и лоханки бывают не только в бане, а лепестки – не только у цветов (а, например, и у плевры). А диагнозы! Синдром Алисы в стране чудес и синдром барона Мюнхгаузена, синдром улыбающейся смерти и синдром кровавого пота, синдром белых пальцев и синдром беспокойных ног, болезнь авиаторов и болезнь Аполло-11 (того самого!), болезнь олимпийская и болезнь легионеров…
Иногда, даже по-русски, текст звучит как абракадабра (чего стоит хотя бы такой отрывок: «средние и крупные клетки пролиферата образуют экспрессию CD2, трансформирующий тиреоидный фактор, каппа и лямбда-легкие цепи иммуноглобулинов, антиген латентного мембранного протеина вируса Эпштейна-Барр…»!). Чтобы понять текст и правильно перевести его, требуются определенные познания в медицине. Однако, медик, владеющий иностранным языком, не всегда может квалифицированно переводить, ведь переводчик – это отдельная профессия, которой надо учиться.
Мне повезло – у меня редкое сочетание профессий: я закончил иняз, поэтому я лингвист и переводчик, а позже – я закончил медакадемию. Я занимаюсь детской психотерапией, но в свободное время занимаюсь лингвистикой. А случайно увиденное объявление в Интернете помогло совместить работу и хобби: я стал медицинским переводчиком.
В чем особенности работы медицинского переводчика? Согласно требованиям Международной Ассоциации Медицинских Переводчиков (IMIA), медицинский переводчик должен владеть терминологией по теме, свободно понимать текст оригинала, а также находить точные эквиваленты в языке, на который выполняется перевод.
Поэтому мои настольные книги - «Анатомия» Грея, «Медицинский словарь» Вебстера и «Медицинская энциклопедия» Стедмана, справочники по внутренним болезням, хирургии, фармакологии на английском языке. (По сути, медицинскому переводчику приходится проходить курс медицинской академии, но уже по-английски. Ведь наличие медицинского образования, само по себе, не гарантирует высокое качество перевода).
Один и тот же термин в разных разделах медицины может иметь разные значения: в «родной» для меня психиатрии «новообразования» означают качества и функции, появившиеся в определенном возрасте, в то время как в онкологии и хирургии под «новообразованиями» подразумеваются опухоли. Поэтому важно следить, чтобы “age peculiarities” не превратились в “tumor” или “neoplasm”.
Ну, и, конечно, существуют «ложные друзья переводчика». Не сразу можно догадаться, что “differential” означает не только «дифференциальный», но и «лейкоцитарная формула», а «оригинальный лекарственный продукт» нужно перевести не “original product”, a “innovator или pioneer product”. А кто бы мог подумать, что “identification” нужно перевести как «подлинность», а не «идентификация», а слово “appearance” в фармацевтических текстах часто переводится как «описание», а не «внешний вид».
Прав был Козьма Прутков, когда утверждал, что специалист подобен флюсу (ибо полнота его одностороння): медицинскому переводчику необходимо знание не только специальной лексики, и даже не только особенностей английской и американской культуры. Можно сказать, что медицинский переводчик должен много знать, а также где найти то, что он пока не знает. Иначе случаются курьезы.
Один из любимых мною авторов–психиатров – Бруно Беттельгейм. Его жизнь, его стойкость в фашистских концлагерях, его любовь к детям заслуживают уважения и подражания. Но книги его на русском языке долгое время не издавались. И вот долгожданное событие! Вышла его книга, посвященная детскому аутизму. Но с первых же страниц становится ясно, что перевод этой книги выполнен не на самом высоком уровне. Терпение мое кончилось, когда израильские общины-колхозы Кибуцы превратились волею переводчика в еврейское племя Кибуццев. Так старания переводчиков могут отбить желание читать даже очень хорошие книги.
Однако, вытащив все соломинки из глаз моих ближних, пора взглянуть на бревна и в моем глазу. Не все и не всегда у меня получалось гладко. «Рабочий беспорядок» царит не только на моем столе, но иногда он проникает в переводы. Однажды я забыл перевести целый абзац, в другой раз, не зная как перевести английское слово “excipients” (вспомогательные вещества, наполнители – теперь-то я знаю перевод!) я просто транслитерировал его. Вот, наверное, удивлялся клиент, встретив какие-то «эксципиенты»! Может быть, даже искал в интернете, что это такое. Про опечатки я уже молчу… Поэтому, пользуясь случаем, хочу попросить прощения у всех, кто страдал, читая мои опусы. К счастью, все это в прошлом (По крайней мере, я на это надеюсь).
Сейчас я сотрудничаю с замечательным переводческим бюро. Моя переводческая деятельность помогает и в основной работе: у меня есть возможность знакомиться с новыми направлениями медицины, узнавать о новых препаратах еще до того, как о них узнают все врачи и фармацевты России. Иногда, покупая в аптеке то или иное «импортное» лекарство, я «приветствую» его, как старого знакомца: а ведь именно эту инструкцию я переводил! Ну, а главное, я чувствую, что моя работа необходима людям. Ведь, как гласят слова древнего мудреца: «Тот, кто спас одного человека, спас и весь мир».
Извините, похоже, поступил новый пациент, и мне надо снова приниматься за работу. Что тут у нас? «Женщина, 29 лет, поступила «по скорой помощи» с жалобами на острую боль в правом подреберье… АСТ, АЛТ, Билирубин общий…»