Глава 12.
(Вася ложиться спать)
Вернувшись к вертолету, я застал там скульптурно вокальную композицию «рейнджеры пишут звуковое письмо к австро-израильскому султану»
Только, что-то хреново пишут. Солист у них явно Пол Пот, а он, как не единожды показала практика, совсем не Шаляпин, и даже не Кобзон, лажает.
И ритм секция, она же ударная установка, состоящая из двух пустых канистр и пьянющего в лоскуты Новосельцева, явно выбивался из общего ритма перфоманса, и вел свою мелодию далеко в сторону от общего мотива. Все остальные пели, как им казалось громко но, задушевно, выделяя конец каждой фразы залихватским свистом и возгласами. Репертуар у рейнджеров и в трезвом виде не предсказуемый, но сейчас они видимо готовились впасть в детство. Они исполняли «Пусть всегда будет мама» Лапушка Ференц, срочно мобилизованный на нужды искусства и возведенный в почетный ранг придворного звукооператора, плакал на катушечный магнитофон и благоговел.
Как говориться, картина маслом, без подписи и рамки.
Вот, блин! Когда они, гады, до второй канистры добраться успели. Вертолетчики тоже в дугу. А еще специалисты, покорители неба, мать их авиация. Летать сейчас с ними – весьма рискованный аттракцион, непредсказуемая лотерея, причем все лотерейные билетики крапленые.
Ничего я им сейчас не скажу, а то кто их знает? Как они отреагировать могут, узнав, что хунхузы из Собаково, которых они буквально только что грудью прикрывали от атаки космического мутанта Дитриха и берегли всячески, неусыпно бдя и себя не жалея, такую подлость с их товарищами совершили? Они сейчас в таком бодром состоянии, им не то, что море по колено, им космос со всеми его окрестностями по пояс, максимум по пуп.
Фигали им эта деревня. Они её за час приведут в состояние, в котором его потом на карту наносить постесняются, и вспоминать будут строго только к ночи, стоя и не чокаясь.
Они же в таком состоянии пару галактик друг на друга натянут, а потом на изнанку вывернут. И не вспотеют. И, дай бог, чтобы только этим ограничились. Зря, кстати, сомневаетесь, техническая база в нашей организации, к сожалению, не только позволяет легко творить подобные номера художественной самодеятельности с ансамблем и без. Она же, блин, еще и хреново охраняется. Караульная собаку Дуся за сосиску с кетчупом позволит упереть со склада хоть что, а не только грузовой аварийный краулер. Она даже энергонакопитель зугедянский прошляпит, и отвечать не будет. А за карамельку она еще и грузить поможет.
А, что, какой с неё спрос. Собаку, хоть и инопланетную, хоть и о трех говорящих на разных языках головах, премии не лишишь, и сосиску, не честным трудом нажитую уже не конфискуешь. Да и в убежище, однажды предоставленном ей, как объекту религиозных гонений, уже не откажешь. Бесполезно. Помнит она, где мы живем.
Стоп. Чего это я о грустном. Поддержать надо парней, приголубить. А то раскиснут без закуски. Судя по виду, настроение у всех приподнятое. Не иначе, опять задумали, какую ни будь гениальную мысль, чреватую, чем обычно.
- Господин Чиф – рейнджер! – приветствовал меня Пол Пот. Так то он парень хороший. Когда не нарывается на грубость. А сейчас вот, гнида, явно нарывается. Я же его вслух рейнджером не называю, у нас вообще это трофейное НАТОвское слово под запретом. Мы делаем вид, что мы не рейнджеры. Хотя куда ты от ведомости по зарплате денешься. Там черным по белому, кириллицей «рейнджер» и все. И сразу ясно кто платит, и кто музыку заказывает.
- Господин Чиф – рейнджер!- нахально окликнул меня Пол Пот. – Наконец то вы к нам. А то уже Ференц, лапочка, переживает, чего это там его милого Алоиза задерживаете. Как бы ничего не вышло. Не доверяет он, и вам и Алоизу. Наверное, есть почему. – Хамит Потапов. Пора уже и с ним прогуляться в стороночку. А то заскучал он, чувствует, что командир его давно не любил. Потом. Все потом. Сейчас надо аккуратно вывести их из под возможного удара.
- Ну, уж если тебя так на устав потянуло, тогда – упал, отжался.
- Да ладно, чего это ты Вася, шуток не понимаешь? Это же я так, от уважения.
- Упал, отжался. – переходя на сиплый шепот упрямо повторил я. Павел глянул в мои глаза. Вот это он зря сделал. Ничего там хорошего он не увидел.
- Ну ладно, ладно. Ну, упал, ну отжался. – Пол Пот с ленцой и показной неспешностью принял упор лежа и с видимым удовольствием несколько раз быстро отжался, поигрывая нешуточными бицепсами. – Так легче стало, командир?
- Значительно. А то совсем охренели, инопланетных туристов, как местных трактористов поите. Вольно, и больше так не делай. Стыдно должно быть, товарищ Потапов, а еще взрослый мальчик.
- А чего они, не люди, что ли? Как расист оголтелый рассуждаешь. Мы же так не можем. Сами, значит, пить будем, а чуги смотреть? Нехорошо получается.
- Ты, Потапов, правильно рассуждаешь. Не люди они. Совсем. Не надо вам их поить. И сами не пейте. – сказал я и сам на себя обиделся. Какую глупость сморозил. Можно русского человека достойно экипировать, обозвать иноземным словом, дать ему отличную зарплату, условия бытовые создать. Но если загнать его в дикий абсурд, отягощенный затяжной битвой с невоспитанными комарами, бессмысленным героизмом и дикой ответственностью, то пить ему, все равно, продеться. От безысходности. Мы же понимаем, что поймать этих Репиных, не задействуя все силы ПВО НАТО невозможно. И задействовать, кого-то кроме себя любимых и досуха выдоенного вертолета мы не можем. А сделать невозможное, выполнить эту работу мы обязаны. Причем в срок, который уже весь вышел, и по возможности без жертв, кроме нас. Нас то жалеть некому. Вот такое вот положение. Его в «Камасутру» не занесли, только по застенчивости и слабой вере в возможности человеческого организма. Но я в нас верю.
Русский человек, особенно если ему деваться некуда, непобедим, будь он хоть трижды Рейнджер. Будь он хоть сам член блока НАТО. Пофигу – это у нас жизненная позиция такая. И сделаем мы то, что должны. Если повезет, конечно. А пьяным везет гораздо чаще.
- И сами бы не пили. – продолжил я. – особенно без старшего и закуски.
- Как это? Нельзя не пить? Это же законы гостеприимства. Я вообще давно заметил за тобой. Недолюбливаешь ты их.
- Смотрю ты сам их черезчур долюбливаешь.
- Вот. Опять ты ругаешься. Через бедро, ну ладно еще через спину, это я еще понимаю. Но вот через то, что ты сейчас сказал. Как я могу, живого туриста долюбить, да еще через это самый, чур. Это что за прикладная камасутра для оккупационных частей гестапо. И в это в такой момент, когда, учитывая чреватость ситуации, все в нас должно быть, пропитано самоотверженностью и просто набухать, от здорового юношеского героизма. О каком самопожертвовании с тобой сейчас можно говорить, если ты даже выпить с коллективом отказываешься и чуга этого сладенького, куда-то один тихонечко таскал. В непонятных целях. Не хочется тебя обижать, но, Вася, ты сам подумай, что мы должны об этом решить. Нет, теперь я точно на тебя обиделся. И поэтому в план, гениально простого и практически бескровного захвата незаконно отчужденного транспорта неожиданно ставшего плодом внеземной конструкции и местного кузнечно-прессового тюнинга посвящать тебя нипочем не стану. А жаль. Такой красивый план. Сами с Дитрихом офигели, когда поняли, что придумали. А кто ценит? Глушь. Отчаяние. Пьянство и никакого размаха для инициативы.
Пол Пот, он и есть Пол Пот. Наглухо сумасшедший и совсем отчаянный системный маньяк - мизантроп, с неустойчивой психикой анархиста дилетанта. Да еще и с разъеденной алкоголем печенью и отбитым в раннем детстве инстинктом самосохранения. К нему всегда необходимо прислушиваться. Особенно в такой ситуации. В смысле, если кому пакость или гадость совершить, его мозги под это спецзаказом изготавливались. Плюс местную специфику он хорошо знает. А уж если и Дитрих к разработке плана свою прямолинейную, но эффективную логику приложил то стоит срочно выслушать их предложение. Глядишь, и, правда, чего путного придумали. Очень хороший тандем. Местный интриган, ловкий, беспринципный и жестокий, как хорек и ударно штурмовой слонопотам с нацистскими замашками.
- Паша, а давай выпьем. – внезапно предложил я. Моя логика его обезоружила. Он не знал, что ответить и ответил.
- Давай.
Лязгнула канистра. Булькнул в кружки спирт. Глоток затяжной и жгучий, как шаг в прорубь. И вдруг мне стало хорошо.
А чего я, собственно, переживаю. Как будто мне стало на много больше чего терять. В теории, хуже уже быть не может. А значит может быть только лучше. Если у нас есть план, значит не все еще потеряно. Значит, поживем еще мы, и все остальные поживут. А если даже и не все так хорошо, то все равно не страшно. До самого последнего момента мы будем заняты, и плевать на все. Я закурил беломор, смахнул набежавшую слезу и небрежно махнул Потапову, произнеся на выдохе.
- Излагай.
Пол Пот изложил без дальних предисловий, перейдя на более официальный тон. Даже старался не сипеть обожженным спиртом горлом.
- Командир, у нас тут, пока ты с прокурором задушевно беседовал, созрел гениальный план. Просто ужас какой гениальный и как созрел.
- Что, ужас, это я даже не сомневаюсь.
- Зря. Не сомневаешься зря. То есть наоборот зря сомневаешься, нет, зря. Короче, зря вы, господин Чиф-рейнджер сомневаетесь в наших коллективных интеллектуальных способностях. Это у вас от косности мышления и общей мизантропии. А план у нас гениальный и без жертв. Даже наоборот, кто-то станет счастливым. Хотя кому-то придеться собой ради общего дела пожертвовать. В хорошем смысле этого слова. А то как иначе. Иначе никак. Сам понимаешь.
Используя эту философскую сентенцию как тост, Пол Пот попытался еще раз наполнить кружки спиртом. Я его остановил.
- Что-то мне подсказывает, господин Потапов, что обильное употребление внутрь спиртосодержащих жидкостей из немаркированных емкостей пагубно сказалось на вашем умственном развитии и в будующем на вашем, надеюсь, немногочисленном потомстве.
Потапов обиделся.
- Вот, Вася, ты образованием тычешь. И противопоставляешь себя в своем лице народу в моем лице. А это уже практически и есть расизм. Оголтелый пример угнетения человека начальником. И это в такой тяжелый для всех нас час, когда над матерью нашей землей сгустились, мать их, тучи. А я хотел тебе предложить конкретный выход из ситуации.
- Ну и предложи, чего тянешь?
- Нет, Вася. Я теперь обиделся. Раз у нас с тобой теперь отношения выстраиваться по принципу «Ты начальник – я дурак», ты теперь сам гениальный план придумай. А я буду гордо и терпеливо наблюдать со стороны. Так то. А как иначе? А иначе никак. – Он еще раз повторил свою глупую присказку, которая сообщала всем окружающим о том, что он достиг блаженной второй стадии опьянения и сейчас практически непредсказуем. Я попытался смягчить ситуацию.
- Да ладно тебе Потапушка. Чего это ты вдруг такой обидчивый стал. Когда мы с тобой на пару броневик утопили, ты таким принципиальным не был.
- Потому что тогда мы с тобой вместе были, и топили его в едином порыве. А теперь ты от нас оторвался. Сегодня ты от коллектива на особицу, все пьют, с белым светом прощаются, а ты трезвый ходишь.
- Так я не где ни будь. Я по нужде. Думаешь, мне хочется. Мне наоборот выпить хочется.
Потапов поймал меня на слове.
- Тогда давай выпьем.
- Давай. Но план мне свой ужасно гениальный изложи.
- Да не вопрос. – успокоил меня Пол Пот разливая спирт.
Самое интересное, что план был прост, как лом и так же эффективен.
Сначала, следуя своей тевтонской логике, Дитрих, вот ведь какой лапушка, предложил согнать всех местных поселян в библиотеку и инсценируя поджог, облить эту хибару керосином.
После этого оставалось только терпеливо дожидаться, когда на нас с неба рухнут герои-освободители с целью спасать и защищать родное село. А все остальное уже дело техники.
Лишь бы они, астронавты наши ненаглядные, приземлились. А уж как НЛО на абордаж брать, это Дитриху показывать не надо. Он и не такое творил во времена своей невинной юности. В те, не столь отдаленные времена он творил как раз такое, что я даже знать ничего об этом не хочу. Особенно подробности, я и так плохо сплю. Главное, чтобы мы сами в этот момент укрылись как можно надежней, а то ему некогда будет отделять зерна от плевел и ангелов от козлищ. Он внезапно прыгнет на них, на козлищ из засады и всех голыми руками в вегетарианский салат оформит. И все это он обязуется произвести с соблюдением местных законов и без жертв. На сколько это ему удастся. А удасться легко, в смысле соблюсти.
Тем более, что единственный в округе представитель официальной власти, беглый участковый Новосельцев, в мозговом штурме принимал самое живое участие, и настаивал на острой необходимости в целях максимальной достоверности, спалить к чертовой бабушке и библиотеку и сельпо и вообще все окрестные деревни. Чтобы никому не обидно было и свидетелей не осталось.
А вертолетчики, интеллигенция, мать их подъемная сила, предложили, после выполнения задуманного запрячь всех оставшихся в живых собакинских, и доставить родной вертолет на базу по суше волоком. Так как их нежные воздушно транспортные души требовали морального реванша и мести за циничную кражу топлива. Такое вот эпатажное появление на месте постоянной дислокации могло как-то реабилитировать их в суровых глазах остальной винтокрылой интеллигенции.
Хорошо, что Пол Пот, не смотря на устойчивую неприязнь ко всем местным видам населения, мирным жителям и тому подобным, а так же классовой ненависти к любым селянам, разумно решил не увлекаться чрезмерным насилием.
У нас и так некомплект штатов. Мало нас. Потому что работа тяжелая и безрадостная. Нам, для полного счастья еще только затяжной полномасштабной партизанской войны с собакинскими недобитками и всеми прочими, примкнувшими к ним с неясными, но, несомненно, деструктивными целями местными не хватало.
У нас конечно не Кавказ. Горы не высокие, но традиции и обычаи кровной мести и круговой поруки все блюдут строго и с удовольствием.
Уральцы, хотя и скрывают это под угрюмыми выражениями бородатых морд, весьма азартные и заводные ребята. Особенно в деле поджогов и грабежей на идейной основе. После такой операции нам в спину метится будут даже комары, а не только все неистребимые и плодовитые родственники местных поселян.
А это уже даже не Вьетнам и не Белоруссия. Этим самодеятельным энтузиастам минно - взрывного дела технические возможности не позволяли веселиться по настоящему. А Урал – это уже не шутки. Тут в каждом райцентре секретное военное производство. Причем сами жители, на приусадебных участках уже давным давно имеют эти изделия, собранные долгими зимними вечерами из пронесенных через недремлющую проходную модулей. А в Мочилово, а что, это же райцентр, такое делают, что я даже говорить не буду. Все равно не поверите.
Когда умники в Кремле пальцем в карту тыкали, им это и в голову не приходило. Производство то секретное. В Москве про его существование просто не знают. Они и о продукции только из ЦРУшных отчетов знают. А как нам уже объяснял генносе Дитрих, в ЦРУ и сами свои отчеты не читаю. Поэтому им там, и в Москве, и в Вашингтоне еще не икается и даже более-менее спокойно спиться.
А нам здесь, тоже уже не страшно. Привыкли. Но в голове держим. Так что широкомасштабная война нас пятерых плюс нелетающий вертолет, плюс, если Старый сжалиться, караульно - сторожевая дворняга Дуся против всей разумной жизни Мочиловского района кажется и бесперспективной и непредсказуемой. Хрен его, короче, знает, кто кому, на что кишки намотает и кого еще прицепом в это дело втянет и рикошетом прихлопнет.
Рейнджеры то тоже в выражениях чувств и средствах для достижения гармонии с окружающим миром стесняться не собираются. Не то воспитание, Азия, знаете ли.
В свете этих перспектив, причем не из гуманизма, а в целях самосохранения, Паша Потапов решил избегать насилия и внес некоторые коррективы.
Что может привлечь простого русского мужика домой быстрее чем, перспектива участия в партизанской войне? Только пьянка. Но, пьянка не банальная, будничная, серая и безрадостная. Пузырь на троих местные мужики могут прямо на стометровке раздавить. Причем это ни как не скажется на результатах забега. Для того чтобы просто выпить они могут даже рук из кармана не вынимать. Это нам не подходило.
Нужен был праздник. А для праздника нужен повод. А, чтобы найти достоверный повод, кем-то продеться пожертвовать. Понятно теперь стало, почему Пол Пот говорил о самопожертвовании, и, к моему огромному сожалению, стало понятно, почему именно со мной.
Оказывается, я единственный, официально не женатый рейнджер. А свадьба дает гораздо более перспективный и приятный повод, чем поминки, на всякий случай решили напомнить мне мои товарищи по борьбе за счастье и здоровье инопланетных туристов - рейнджеры.
Просто, чтобы я был посговорчивей. И действительно, русская свадебная традиция, со всеми этими смотринами, заигрышами, сватовством и мальчишником обещали гораздо более затейливую и продолжительную попойку, чем похороны. На похоронах то и выпить толком некогда. Даже по самой широкой программе там только помянули, девять дней да сорок дней. Пару месяцев и все. А свадьба. Свадьба это стихия и мошь, как сама любовь русской бабы, бессмысленной и беспощадной. Кто ни спрятался – сам виноват.
К тому же меня успокоили, что всей программы празднества не будет. Смотрины и сватовство решили объединить в одну церемонию, а мальчишник, оказывается, у меня уже был, и только что, вместе со спиртом, кончился.
Единственное, что им еще не доставало для полного воплощения в жизнь своего коварного плана, это ранний, для сватовства, час и плохое знание ассортимента местных девок на выданье. Из всех местных женщин мы хорошо знали только репинских баб, а на них жениться я бы не стал даже в оперативных целях, даже для спасения родной планеты и всех её окрестностей. Фигушки. Пусть уж лучше меня мои суровые товарищи комарам скормят, чем я с этими, в самой ближайшей перспективе, вдовами под одной крышей останусь.
Ведь не отобьюсь, если что. Они же бешенные. Вон звездно-полосатому мутанту из ЦРУ таких навешали, а он спортсмен. Зарядку трезвый делает, а уж мне то там быстро ухватом мозги вправят. С разбега. Не тянет меня в такое семейное счастье. Кушайте его сами.
Определенный смысл в этой акции был. Во первых, угонщики, ради такого случая оставят на время свои амбициозные агрессивные и фиг его знает на сколько далеко идущие планы в отношении Шестого Флота.
Особенно если девушка окажется родственницей хотя бы одного из них. Вот здесь промашки быть не может. В любом случае они тут все родственники. Скорее всего, любая местная невеста окажется кровной родней сразу всем угонщикам.
Во вторых, нам, все равно продеться тусоваться в этом долбанном Собаково еще не одни сутки, а еды и всего остального у нас уже не осталось. С коллегами ничего не случиться. Они у меня закаленные. На подножном корме неделю по лесам бродить могут. А вот чуги. Они уже и так уставшие. Навязал мне их Старый, на мою голову, сидели бы в Главном офисе, так нет, таскай их с собой, холь, лилей, корми, хоть кровь из носу. А чуть что не так – сразу межпланетный инцидент и нарушение древних законов гостеприимства.
Короче, хочешь не хочешь, Вася, а придется тебе хотя бы посвататься. причем посвататься успешно.
Чтобы смотрины прошли великолепно, чтобы девушке я понравился, и родня её шальная, присмирев от моего великолепия не особенно в драку кидалась. Чтобы пожилой, увенчанный благородной сединой отец невесты долго жамкал мою мужественную длань своими мелкими потными паганельками. Чтобы седые патриархи и аксакалы утирали тайком слезу умиления и крестили нас с невестой вслед исподтишка.
И хорошо бы это все было не в Собаково.Но это уже совсем несбывчивые мечты.
Короче, в целях общего успеха операции необходимо было это мероприятие провести на должном уровне и без неизбежных досадных недоразумений.
А что? Сам я парень видный. Камуфляж у меня еще с весны постиранный. Осталось только навести некоторый лоск. Побриться и почистить зубы. А то щетина и перегар такой, что хоть сейчас в партизаны, внешним видом медведей с карателями терроризировать, вонью немытого тела собак розыскных к суициду принуждать и перегаром рельсы в узел скручивать. А так жених женихом.
Главное, чтобы в процессе смотрин бдительность не утратить и в натуре не жениться.
Однако, оставшееся до часа «Икс» время необходимо было использовать с максимальной пользой. То есть поспать пару часиков. Причем лежа. Спать в других позах вредно для кожи лица. Помня строгое внушение Старого, я тихонько подозвал к себе Новосельцева.
- Миша. Слушай, ты парень то умный, или просто трезвей остальных. – Новосельцев, польщенный похвалой рыгнул и покраснел. Он у нас застенчивый. – Иди и тихонечко возьми в аварийных ящиках два скорчера. Заряди и один дай Дитриху. а то мало ли что. Вдруг эти козлы раньше времени появятся. Вы с ними в прения не вступайте. сбивайте на хер, сразу, как собьете, будите меня.
- Вася. – Новосельцев покраснел сразу до алого цвета. Такое с ним бывает, когда он собирается врать. – Ты, это, не переживай сильно, а?
- Так. – Мрачно начал я.
- Да их вернут. Они всегда вовремя возвращают. и аккумуляторы до упора зарядят. У них компрессор подходит. Уже бы вернули, да мы же по тревоге же взлетали, поэтому не успели к строителям заскочить. – Морда лица у Новосельцева очень виноватая. Он, наверное, искренне сожалеет о случившемся, скотина.
- Миша, давай будем считать, что это у тебя внезапно тяга к юморизму открылась. Сейчас я закрою глаза, медленно досчитаю до двух, а потом ты мне скажешь, что пошутил и никто не пострадает, даже ты, урод.
- Они без скорчера никак не успевали. Им бы пришлось котлован рыть, копр тащить сваи забивать. А так они сразу дыр прямоугольных наделали и сваи туда сами падают. Иначе никак. Не успевают они к сроку. Вася, а это же школа.
- Ах, же ты добрая душа. За школу он переживает. Вспомнил про годы чудесные, школьные.
Некрасов с Менделеевым спать спокойно не дают? По ночам являются и просят, чтобы ты двойку за четверть исправил? А то, что ты аварийку втихаря распатронил и особо секретную единицу хранения в руки каких-то строителей передал, это тебя не волнует. Ты хоть знаешь что это оружие. И теперь оно фиг знает, в чьих руках. А если эти твои строители от загадочной славянской души возьмут и шарахнут по районной администрации, или по лайнеру. Просто так. Чтобы всем было не скучно. Или журналистам покажут? Ты хоть это себе представляешь? А про то, что Дитриху теперь на НЛО с голыми руками кидаться тебе тоже пофигу. Как я ему про такую новость скажу? – Шипел я как страдающая зубной болью престарелая кобра.
Новосельцев отвечал мне спокойно. Он старался, чтобы я не слишком переживал из-за ерунды.
- Да знает Дитрих про скорчеры. Он и сигнализацию с аварийки снимал сам, давно еще. Ему там из неё какая то микросхема понадобилась, когда он бензопилу чинил. А на НЛО он не с голыми руками. Он же не совсем псих. У него топор есть. Он говорит, что им он дверь вышибет запросто. Ему не привыкать. Он в Африке взрослый Т-55 кулаками забил. Чистый нокаут ему заделал, и весь экипаж на дерево загнал. И дерево погнул.
И строители уже не первый раз у нас технику занимают. Скорчеры тоже. Она, техника, у нас просто так валяется, только зря таскаем её. А они к делу приспособили. И еще они обещали, как школу закончат, из сэкономленных материалов нашей конторе новый корпус к общаге пристроить. Так что им тоже светиться с этими штуками не резон. А то подрядчик узнает, и нормы дневной выработки пересмотрит. И душа у них не славянская. Они же таджики. На всю кодлу один паспорт, и тот у старшего.
И, Вася, чего ты придумал. Откуда в Мочилове журналисты. И где это ты видел вменяемых журналистов, да еще и в технике рубящих? Так что ты зря нервничаешь. Все будет шито-крыто. Не в первый раз.
- Что, не в первый раз? Не в первый раз инопланетное оружие в руках нелегальных гастербайторов? И, правда, чего я беспокоюсь? Делов то? Пойду на хрен застрелюсь, пока не началось. И вас, козлов, всех перестреляю. И чугов туда же. И всех в Собаково убью. Если патронов хватит. Просто так. Давно собирался. Когда еще такой шанс представится. Хрен ли мне теперь терять. Я еще и Старому СМСку матерную отправлю. С подписью.
- Вася. – Дитрих встал рядом с бывшим участковым. Он тоже говорил со мной, как с ребенком, догадавшимся, что Деда Мороза не существует. - Ты не переживай. Мы, как вернемся, сразу вернем в аварийку все, чего там не хватает, и сигнализацию я на место прилажу. Я у вертолетчиков уже сменял одну деталь. Она немного не подходи, но я её боком втисну и корпусом накрою. Ни кто, ни чего не заметит.
- И ты Дитрих? Но ты же немец. Ты не должен был во всем этом участвовать.
ЦРУшник извиняющимся жестом развел руками, шмыгнул носом и слегка покраснел. Теперь они стали краснеть вдвоем. После моего взгляда в сторону Потапова покраснел и он, но как-то не убедительно. И, при этом, видимо паранойя разыгралась, чуги тоже выглядели весьма подозрительно. И, тоже краснели.
- Да пошли вы все в жопу. – Обиделся я. – Пойду я женюсь и останусь навсегда в Собаково. А на вас на всех докладную анонимку Старому напишу. А на некоторых еще и в ЦРУ. Что же я, хуже всех. Вы в доску оборзели и от этого потеряли всякий нюх и уже конкретно краёв не видите. А я, вот все брошу и резко буду к вам как к родным относиться. Фиг вы угадали, девочки. Это вы меня еще злым не видели. Вот в базу вернемся, я всех в угол поставлю.
Я действительно очень обиделся и растерялся. Надо было, что-то сделать. Срочно. Я забрался в остывшее за ночь брюхо вертолета и завернулся в чей то ватник.
А, гори оно все огнем. Что я им. Самый крайний. Вечный дежурный. Убьют нас всех здесь или еще чего. И ладно если не Старый. Уж волчья картечь в живот это не самый худший исход всей этой дебильной операции. А если дело дойдет до стрельбы, чует мое сердце, то у меня двенадцать полных магазинов к Калашникову. Да и Новосельцев прятал в старых чехлах, что-то очень похожее на цинк. Так, что, добро пожаловать. Велком все подряд. Браконьеры, угонщики, инопланетяне. Плевать я на все хотел и на всех. Никого теперь мне не жалко.
Негодуя на мировую несправедливость, на злую свою судьбину, забросившую меня в безумную глухомань в окружении невменяемых застенчивых дебилов и однополых прокуроров, сетуя на свою загубленную жизнь, я очень быстро провалился в теплое, пахнущее летним разнотравьем забытье.
Снился мне вождь диких африканских каннибалов, подозрительно похожий на крашеного дегтем Дитриха, который сосредоточенно варил в огромном котле трех небритых грустных европейцев в советских танковых шлемофонах. Танкисты курили сигару, одну на всех и, передавая её друг другу, стряхивали пепел пряма в нагревающийся бульон. Глаза их были полны самых мрачных ожиданий. Вождь, с укоризной глядя на них, вынимал пепел из котла громадной ложкой.
За спиной у вождя три невероятно красивые девушки, подозрительно похожих на покрашенных в черное немецких пловчих. Девушки дерзали на трофейном расшитом двуглавыми птицами украинском рушнике футляр от дорогого «Стратокастера» в котором лежал обычный мясницкий топор, с выжженной надписью на рукояти «Стрела 1м»
На заднем фоне стояли неправдоподобно красивые джунгли. В небо торчали заснеженные вершины. Вокруг бесновалось племя. Перья, копья, бусы. полный антураж. Как в цветном американском фильме про принцессу саванны из пятидесятых. Даже оркестр оказался форменным джаз-бендом. Под этот самый джаз папуасы, или кто они там, водили хоровод, судя по всему подсмотренный, или даже поставленный в Лас - Вегасе. Причем в хороводе мелькали подозрительно знакомые рожи рейнджеров, браконьеров и даже чугов.
Ференц лапушка, в засаленном ватнике из предыдущего сна и в совершенно заношенной кепке бесновался среди дикарей и орал. «Всех, блин, порежу. Всех на перо посажу» и размахивал острой заточкой. На него в низкой стойке целился библиотекарь, которого я никогда не видел, но представлял себе именно так. Лохматым, свирепым и полным ненависти. Между ними происходила драка. Шумная, бестолковая уличная драка. Короче творилось форменное безобразие. Этот дикий гам меня и разбудил.