Рассказ «В липком сиропе».
Может, и прав Виктор – кто его знает?
То о суккубах говорит – пугает, то о прекрасных девах, являющихся альпинистам в горах и приводящих к гибели, и старых страшных женщинах, наоборот, спасающих и помогающих им, то о каких-то замках, накладываемых на всех людей.
Сначала я всё отшучивался. Или просто кивал. Да, пьяницам черти не мерещатся, а проявляются из-за высвобождения из оков ума. Да, похотливые суккубы выжимают до капельки. Да, на важные мысли, могущие привести к прозрению и освобождению человечества, накладываются определённые замки – и тебя не слышат, зевают или воспринимают совсем иначе. С кем такого не случалось?
А потом однажды жутко стало. А вдруг так и есть? Нет, Виктор не смеялся и не получил удовольствия от получившегося розыгрыша. Просто обычно весёлые глаза стали предельно серьёзными, будто сканировали меня насквозь. Словно пробежался по пыльным углам моего сознания и, не найдя подвоха, он стал говорить больше.
Мы то и дело меняли место и громкость разговора. Он будто заметал следы! К чему бы это?
Лучше мне не стало, конечно. Но что-то внутри меня будто ждало именно этого! Поразительно! Что же это во мне? Почему?
То снова весёлый, и сыплет шутками, то оглядит меня со всех сторон и проведёт за ухом… Может, Виктор ищет диктофон? А может, просто играет, забавляется? Какая-то часть меня даже стала агрессивна к нему настроена, хотела стукнуть, накричать. Но я чувствовал и понимал, что это не моё. Тогда чьё же?
Снова и снова я стал думать об этом, но терялся во всех этих догадках, предположениях, идеях, что… в какой-то момент мне стало так плохо, что я понял – или я хочу знать правду, или я умру – возвращаться назад к сонному бессмысленному прожиганию жизни я точно не хотел!
И тогда наступило облегчение!
Будто жёсткие оковы, державшие меня в своих тисках, ослабли. Конечно, они не отпустили совсем, но даже небольшое ослабление воспринималось как странное невероятное высвобождение! Из-под чего? Ведь ничего же не изменилось? Или всё-таки…
Наверное, слишком легко читаемым было моё непонимание. И тогда Виктор сделал другой шаг. Он дал мне маленький листок с текстом. И сказал – набей его дома.
- Всего лишь? – удивился я. – Это всё объяснит?
- Это докажет лучше всяких слов – на твоём собственном примере.
- То есть?
- Нет, ничего страшного. Но ты удостоверишься или убедишься, что это всего лишь шутка. Ведь ты же в этом меня подозреваешь, не так ли?
Он был прав. Терять было нечего.
И я решил подыграть Виктору. Была - не была!
Да… знал, что так будет… может, так и не мучился бы…
Да что теперь говорить!
Мой прежде послушный комп вдруг стал что-то артачиться – то включаться, то отключаться, то зависать, то скидывать набранное. То знакомые все вдруг, как сговорившись, стали отвлекать всякой ерундой – то Федька, то Серёга, то Диман. Невероятным усилием воли, объясняющимся моим раззадоренным бешенством, я всё-таки набил этот текстик!
Хотя не то, что было на бумажке!
Я уже действительно разъярился. Как можно в здравом уме и рассудке, при свете и на своём языке набрать совсем не то!
И мысли какие-то всё настойчиво лезли – о чём угодно, но только не о написанном!
Что за ерунда? Я потерял рассудок? Я сбрендил?
Встретив Виктора, я задал эти вопросы, но он лишь передёрнул плечами. И, покровительски похлопав меня по плечу, изрёк:
- С кем не бывает, старик! И мне это далось не сразу.
- Как?
- Мы все погрязаем в этом липком сиропе. Но это не значит, что мы не должны пытаться вырваться!
P.S. Листок был с рассказом «О любви животных».