В первый день отвели Ваню в садик на пару часиков, чтобы потихонечку привыкал к новой обстановке. Молоденькая воспитательница и бабушка-нянечка приветливо улыбнулись мальчику с папой.
– Ну что новобранец пошли в группу, познакомим тебя с ребятишками и покажем игрушки. Не переживайте! – успокоили женщины мужчину. – У нас огромный опыт работы с детьми… Всё будет хорошо.
Взяли испуганного малыша за ручку и увели к ребятишкам. За дверью стоял страшный шум, словно там шли военные действия.
– Познакомьтесь дети, сегодня к нам пришёл новый мальчик. Его звать Ванечка. Прошу любить и жаловать, – представила перед детьми новенького воспитательница и вывела его на середину огромного зала. – Иди играйся, а мне надо к завтраку готовиться.
Ваня стоял посередине группы, робко переступая с ноги на ногу, не зная, что делать и как себя вести дальше. На него никто из детей не обращал внимания. Пацаны кучкавались на ковре возле игрушек, громко играли в солдатиков, принесённых из дома. Изредка кидали на новенького хмурые взгляды. Девчонки парочками щебетали о своём, украдкой рассматривая новенького. Ванюша неуверенно подошёл к живому уголку и начал с интересом рассматривать рыбок, птичек и черепаху, которая не шевелилась. «Неужели умерла», – с испугом подумал ребёнок. Протянул ручку и осторожно погладил её по холодному, твёрдому панцирю. Черепашка слегка пошевелилась, втянув головку.
– Ты что новенький балуешься? – сказал рыжий мальчишка. – Животных трогать нельзя, а то сдохнут. Это тебе не игрушки. Понял мелюзга? Я здесь самый главный. У меня мамка в соседней группе нянечкой работает.
– Всё, больше не буду, – пролепетал, поднявшись с диванчика Ваня.
– Сядь бестолковый! – пихнул рыжий новенького. – Сиди пока сидится, а то в глаз соринка залетит. Будешь потом мамочке с папочкой жаловаться, что тебя обижают.
–Я не буду никому жаловаться.
–Ладно, не дрейфь. Солдат ребёнка не обидит. Меня Петькой зовут, если будешь со мной дружить, тебя никто не тронет.
– А как дружить? – спросил Ваня. – Я не умею.
–Как это как? Вот бестолочь! – возмутился рыжий. – Короче: кто везёт того и погоняют. Ну, всё печенье, конфетки, фрукты, всё самое вкусненькое отдаёшь мне. Игрушку с дома притащи, подаришь мне на день рожденья. Правда, оно будет летом, а летом почти никто в садик не ходит, так я заранее подарки собираю. Пошли с пацанами познакомлю.
Ваню тут же поставили в круг, попросили закрыть глаза. Кто-то совсей силы ударил ладошкой между лопаток. Жгучая боль пронзила всё тело. Мальчик резко обернулся назад. Слёзы мешали видеть. Пацаны, вытянув вперёд большие пальцы, бешено ржали. Рыжий ехидно показал язык, начал кривляться, как мартышка.
–Ты! – указал новенький на главного.
– У, шантрапа вонючая, так и быть, угадал! – злобно прошипел, встав на место Вани, Петька, и прищюрил один глаз.
– Тиши мыши кот на крыши! – сказала нянечка, войдя в группу. – Рано пташечки запели, как бы кошечки не съели. Мойте ручки и завтракать.
– Вера Петровна, чего нибудь вкусненькое сегодня есть? – спросила у нянечки миленькая, как куколка, девчонка. – Мы так сладенькое любим.
– Да, две старухи вечерком, рассуждали про любовь, мы с тобою влюблены, ты в горох, а я в блины, – ответила и улыбнулась старушка. – Ну, чем вас порадовать? Будет манная каша, радость ваша. И морковный сок, чтоб росли чётко в срок. Кто сок осилит, тому пол яблочка.
Дети, весело толкаясь, помыли руки, и, спотыкаясь, побежали к столикам. Кто-то исподтишка, больно щипнул Ваню, крутанув за бок, и подставил подножку. Ребёнок со всего маха упал и ударился о ручку шкафа лбом, которая с шумом захлопнул её. В глазах помутилось, посыпались искры, как в Новый год от салютов. Не в силах сдержаться, мальчик заплакал. Дети радостно засмеялись.
– Ничего смешного здесь нет! – закричала воспитательница. – Всё нормально, крови нет. Ну и ладушки. До свадьбы заживёт. Вера Петровна, принесите, что- нибудь холодное, у новенького огромная шишка. Как обычно, боевое крещение. Хорошо хоть голову не разбили, как в прошлый раз Тимофею. Хорошо, что медсестра на месте была, а то её днём с огнём не найдёшь.
– Ой-ёй-ёй! – запричитала бабушка. – Как же так можно. Ещё бы чуть-чуть и треснула бы головка как разбитая чашка. На, бедненький, поварёшку к шишке приставь, легче будет. Опять этот Петька недоделанный шакалит. Пойду с матерью поговорю, только что толку. Батька то его непутёвый где- то летает по свету, а может быть, как обычно соколик в зоопарке в клетке сидит.
Вытерли мальчишке сопли и слёзы, успокоили пострадавшего. Холод сделал своё доброе дело, шишка уменьшилась в два раза, посинев как слива. Аппетит пропал напрочь. Еда была невкусная, хорошо хоть Петька сделал одно доброе дело, сожрал без всяких проблем весь Ванин завтрак, выпив от жадности противный морковный сок, не оставив даже кусочка кислого яблочка.
– Завтра, за это припрёшь шоколадку, в крайнем случае, конфетку, только шоколадную, понял.
– Как не понять, понял, – прошептал затюканный ребёнок. – Приятного аппетита друг.
После завтрака начались занятия с логопедом. Единственное время, где Ваня смог расслабиться от дикого общения с одногрупниками.
– Хорошо Ванечка, молодец, стараешься. Будешь болтать у меня, как народный артист, не остановишь! – хвалила мальчика Татьяна Алексеевна.
Придя в группу из класса, Ваня подошёл к мальчишкам, которые строили крепость из разноцветных кубиков. Ребятишки тут же замолчали, отвернувшись от новенького. Потом Тимофей выпалил.
– Мы с тобой играть не будем. Потому что твой друг Петька. Он уже всех достал. Дерётся, обзывается, мамочке ябедничает, когда мы ему накостыляем. Короче нарывается. Иди отсюда к зверям, а то вломим тебе как лучшему другу рыжего.
Тут подскочил чернявый мальчишка Алик, и больно ткнул тяжелой, железной игрушкой Ваню в грудь и живот. Бедный мальчик, с трудом сдерживая слёзы от обиды и боли, пошёл к аквариуму. «Звери лучше, чем люди», – с горечью подумал он. – «Быстрей бы домой, как тут плохо, дети проходу не дают. Если так жить, так лучше вообще не жить. Все обижают, лица не довольные, кушать хочется, мочи нет. Когда же, наконец, придёт папочка».
– Ваня на выход! – закричала воспитательница.– Папа за тобой пришёл.
Мальчишка радостно подскочил с детского стульчика, и как ошпаренный понёсся в раздевалку. Со слезами на глазах обнял папу и, шмыгая носом, испуганно прошептал:
– Папочка, любимый мой, больше никогда меня не приводи сюда.
–Не он первый, не он последний! – заявила воспитательница. – Привыкнет. Все поначалу плачут, а потом не выгонишь. Все было хорошо, позанимались с ним часок, никто его не обижал.
Всю дорогу домой ребёнок молчал, ушёл в себя от нахлынувших испытаний и несправедливости. Дома мамочка, накормив ребёнка, решила переодеть Ваню в чистую рубаху. Увидев синяки на теле мальчишки, она возмутилась.
– Что же это такое? Что они там с тобой делали? Весь синий, живого места на тебе нет. А шишка-то шишка, ужас.
Ванечка разревелся и рассказал всё, что с ним произошло в первые часы пребывания в детском садике.
– Я лучше с тобой мама на работу пойду, или отправьте меня к бабушке в деревню. Вот завтра рыжему надо игрушку принести и конфет.
– Вот и прекрасно! – обрадовалась мама. – Купим завтра тортик, печенья, конфет. Подарим каждому по солдатику, у тебя, их предостаточно, и будет полный порядок. Все будут с тобой дружить, никто не будет обижать.
– Нет, мать, извини, подвинься, так дело не пойдёт! – возмутился отец. – Это что же получается, двор, садик, школа, институт, потом предприятие, и всем конфеты и игрушки.
Я не владелиц шоколадной фабрики или склада игрушек. Моей зарплаты на всех не хватит. Я не собираюсь ишачить и горбатиться на малолетних наглецов, из-за того, что мой единственный и любимый сыночек не может постоять за себя. Вся страна, весь мир ходит в садики и нечего, а у меня проблемы. Ваня я понял, что надо делать, тебе срочно с сегодняшнего вечера нужно заняться боксом, борьбой, а лучше каратэ. Я слышал, туда маленьких берут. Завтра всё выясню и вперед и с песней в спортзал. Хватит, натерпелись, это не жизнь, а каторга, когда сына унижают и бьют, как собаку.
– Не, не, не, не. не! – запричитала мама. – Ты, что с ума сошёл? Мне ещё этого для полного счастья не хватало. По башке надают или покалечат.
– Всё, тихо, вопрос решённый. Ему и так уже достаточно настучали. Я не позволю портить парня, он должен, нет, обязан – вырасти настоящим мужиком. Таким , чтобы его уважали!