А помнишь, как в детстве делали из одеял, табуреток, стульев и столов замки, ходили друг к другу в гости в эти замки, брали штурмом? А теперь мы строим планы на завтра, что соврать шефу, как отмазаться от работы, где бы у кого бы занять до зарплаты, штурмом берем общественный транспорт с утра.
А помнишь, как в детстве трава была зеленее, и небо голубее, и сахар слаще и смех заливистее, и деревья выше. А вырастаешь - куда все девается? Трава жухлая, небо серое, сахар какой-то не такой, смех заменяют дежурные улыбки, да и деревья - просто дрова, а не объект для лазаний и приключений!
Помнишь, играли в догонялки друг с другом, чертили классики на асфальте, прыгали через веревочку? А сейчас играем в догонялки с бытовыми неурядицами, чертим какие-нибудь графики какого-нибудь прохождения чего-нибудь хоть куда-нибудь, наши голоса прыгают по веревочке мобильной связи.
А помнишь лето в детстве? Деревню, бабушку... Ходили на речку, ныряли, топили друг друга в шутку, девчонки радостно визжали, мы носились по улицам до темноты, и дорожная пыль была в радость. А теперь мы друг друга топим не в шутку, да и у девочек визги совсем другие...
А помнишь, что в детстве мы почти не знали, что такое смерть? Мы не понимали, что это такое и почему оно есть? А теперь, узнавая, что кто-нибудь умер, мы делаем скорбное лицо лишь до вечера, пока не останемся сами с собой наедине, пока не скинем маски скорби и печали и не станем такими, какими большинство из нас выросли, мрачными, пошлыми циниками.
В детстве ты наивно полагал, что Бог существует, что Он все видит сверху, что Он все знает, что Он заступается за слабых, помогает нищим. Ну, и куда девалась эта наивность, мой дорогой взрослый и умный циник? Да, я сама, конечно, циник, но во мне еще жив тот ребенок, который не дает мне окончательно сойти с ума...