Свои пятнадцать лет она отмечала в больнице.
Как-то вдруг, накануне, в самый разгар подготовки к вечеринке с друзьями, все тело начало болеть, ноги покрылись синяками разного калибра и конфигурации.
Мама замешивала тесто для праздничных беляшей. Традиции татарских праздничных застолий со всякими вкусностями она принесла в свою семью. Муж - русский Сашка, поесть любил, но оценивать кулинарные изыски был не приучен.
- Мам, что-то мне неважно, что это? - и Женька отодвинула полу легкого домашнего халатика.
Мать шлепнула тесто на стол и быстро стала мыть руки.
-Давай, температуру..? Где градусник? - Как можно спокойнее спросила она, сама автоматически вынимая градусник из футляра.
- Что-то болит?
- Болит. Все тело,как-будто палками били. И вот как-то внезапно, только что... Мам, что это?
Мать погладила багрово-синие ноги дочери.
- Температура 37.1?
-Вызываем врача?
- Да, ерунда, мам, сейчас пройдет.
- Вызываем.
Скорая приехала через час. Опросив девочку и заполнив кучу бумаг, молодой симпатичный невысокого роста врач произнес:
- Ну. что, малышка, собирай вещички, поедем кататься.
Женька собрала необходимое: ночнушку, халат, тапки, зубную щетку, пасту и прочее и...заплакала.
- Не плачь, скоро вернемся,- сказал улыбчивый доктор.
- У меня завтра - День рождения.
- Классно, это же классно! Ты когда-нибудь отмечала День рождения в больнице? Ты знаешь, что там в такие дни народ вытворяет? Вот и узнаешь.
Мать о чем-то переговорила с врачом в прихожей, накинула пальто и сказала:
- Я с тобой поеду, тоже покататься захотелось.
У Женьки отлегло от сердца:"А вдруг еще и сегодня отпустят?".
- В 1-ю Градскую, Ревматология, - коротко бросил водителю врач.
По заснеженной ночной Москве Женька никогда не ездила. Машины у них не было, а с друзьями они гуляли всегда только поблизости, "чтоб в 11 - дома"
"Красотища какая!" - думала Женька, - "и я живу в этом городе! И чуть-чуть подрасту и будет у меня машина, и буду я кататься когда и куда захочу..."
В приемном отделении у нее взяли кровь, заставили пописать в баночку, померили температуру и давление.
Тем временем из-за стеклянной перегородки вышла мама с женщиной в белом халате:
- Ну, что, доченька, надо будет тебе здесь полежать несколько дней...
Тетка в белом скромно смотрела на них, в глазах ее, привыкших ко всему за 40 лет работы в приемном отделении, таилась жалость.
Женька была невысокого роста, хрупкая, стройная с большими выразительными карими глазами - от матери и белыми прямыми шелковистыми волосами - от отца.
- Ладно, мам, надо, так надо, - поцеловав мать сказала она, и, взяв свой пакет со "сменкой", решительно пошла за "белым халатом".
Войдя в лифт, она уже больше не могла сдерживаться, губы задрожали, из глаз хлынули слезы и лились, лились по щекам, по носу...
- Милая, успокойся, мы тебя в хорошую палату определили. Там все - примерно твои ровесники, старушек не будет. Не плачь!
- Да, да... Да я не поэтому, мне все равно, спасибо... Обидно. Что это со мной?
- Не знаю, милая, сейчас тебя посмотрит дежурный доктор, он у нас - ох какой грамотный, а завтра тебе и скажут.
Дальше все происходило как в кинофильме с убысртенной скоростью, часы, дни,годы сменялись один за другим. Пробирки, уколы, капельницы, какие-то исследования, кабинеты, врачи. Лиц их Женька уже не запоминала. Десять лет, наполненные горечью, болью, слезами и счастьем, счастьем, что она ЕСТЬ.
"А ведь не соврал тот доктор со "скорой", мои 15-ть отметили здорово! И пациенты, и врачи, и родители. У меня и вправду такой праздник был впервые. И мама была рада, и как все нахваливали ее кушанья!
Женька стояла на лестнице рядом с дверью в свое отделение. Окно на площадке было приоткрыто, на подоконннике - банка с водой. Бросив в нее гаснущий окурок, Женька достала мобильник из кармана халата:
- Мамк, привет, вы как?
- Все хорошо, я уже забрала Илюшку из садика, он хочет поговорить с тобой.
- Милый мой мальчик, как у тебя прошел день? Как Маша, Вадик, чему сегодня вас учили воспитатели?
- Мамулечка, а ты скоро уже приедешь?
- Конечно! В пятницу мы будем отмечать твои 4-ре года. Твой день рождения. Ты же у меня уже совсем большой вырос.
- Я выучил для тебя песенку, и спою тебе, когда ты приедешь, а сейчас тоже спою по-секрету.
Женька крепче прижала трубку к уху.
- Целую тебя, слушайся бабушку и ложись спать. Люблю тебя.
Закурила. Со злостью затушила начатую сигарету прямо о каменный подоконник.
- В процедурку, - сказала она себе.
- Лен, мажь погуще, чтоб быстрее заживало.
- Заживет, заживет, до свадьбы заживет уж точно, - поддержала разговор ночная постовая сестра - молодая Ленка.
- Да, Лен, была уже и свадьба, и развод... Да, вот только заживает ху-е-во!
Ленка поняла, что ляпнула что-то не то, ведь Женька по внешнему виду не тянула на замужнюю, да еще и на разведенку - юная, изящная.
- Прости, Жень, если что не то ляпнула, я ж у вас тут - новенькая.
- Да, не парься, ты-то при чем, главное, мажь, мажь!!!
Все тело Женьки, кроме лица, все сплошь было покрыто синяками, и ранами, похожими на укусы собак...
- Жень, а больно? спросила Ленка.
- Вот здесь! - И Женька показала себе в центр груди, вот здесь. А больше нигде.