Идёт охота…
Царь и королева сидят в тишине.
Наконец, царь молвил устало:
Как тут надоело сидеть… скукота!
А королева ему говорит:
Наблюдайнаблюдайнаблюдай…
Смотрисмотрисмотри…
Царь кричит: О боги! Опять ты меня гипнотизируешъ?! Нет!
А королева вздыхает: Вот скукота…
НИКА ДАРСКАЯ
В прихожей огромной квартиры, на мраморной плитке беззаботно валялись два шикарных кота. Вернее, один был кот, а вторая – кошка. Эти урчащие существа являли собой поистине грациозное зрелище. Глаза, словно у древних богов, светились кобальтом с желтизной изнутри, а их шкуры – дымчато-голубые – лоснились здоровьем, переливаясь искрами в цвете неоновых ламп. Они, видимо, недавно поели и, плотно прижавшись друг к другу, млея, так тарахтели горловыми связками, словно некто невидимый трепетно трогал в тишине прихожей варган.
Дверь беззвучно открылась, и в эту тишину вошли трое возбуждённых людей. Это был низкорослый полный мужчина и две чрезмерно ухоженных женщины. Одна приходилась мужчине женой, а другая – подруга семьи. Мужчина подошёл к валяющемуся в центре прихожей коту – кошка непонятным образом растворилась куда-то, будто и не было здесь – и взял зверя за холку. Затем поднял его и, держа на вытянутой руке, вкрадчиво, но угрожающе прошипел:
ЦАРЬ: Я царь… понял, шкура. Я - царь.
ЦАРИЦА: Дорогой, ты что-то сказал?
ФАВОРИТКА: Да нет, это он котику кусики-пусики сделал.
ЦАРЬ: М-рр… Ну что, девочки? А не догнаться ли нам после ресторации коньячком?
ФАВОРИТКА: Отличная мысль. Давай, подружка, накрой-ка на стол.
ЦАРИЦА: Ой, тут манты стоят. Интересно, откуда они?
ЦАРЬ: Какие манты! Сладкого давай под коньяк. В доставке их же и заказала сама.
ФАВОРИТКА: Если не помнишь, значит вчерашние. Засохли, поди. И вообще, выкинь из холодильника половину еды - продукты ведь нужно менять. Они имеют особенность портиться. Ох, хорош коньячок. Даже не спрашиваю, выдержка, какова… мнь-мнь-м-да-а!
ЦАРЬ: И не спрашивай. Просто пей.
ФАВОРИТКА: Послушайте, я вдруг подумала: а почему бы вам за границей дом себе не купить?
ЦАРЬ: А зачем? У меня и тут – вдруг - три квартиры, под завязку совсем - не вздохнуть. Одну эту вот из трёх коммуналок слепил. Смотри – ну чем не дворец.
ФАВОРИТКА: Вижу, вижу... ну-у, там тепло, море, люди культурные, наконец.
ЦАРЬ: Какие люди? Ты что? Перестань - везде одна хрень.
ФАВОРИТКА: Но можно ведь сдать её. И прибыль иметь.
ЦАРЬ: Да она по налогам вдвое дороже того обойдётся, чем я вытрясу из жильцов.
ФАВОРИТКА: А вот представь, что «заказали» тебя… что тогда?
ЦАРЬ: Типун тебе… думай, что говоришь.
ФАВОРИТКА: Нет, правда. Это я, как бы, мыслю так вслух.
ЦАРИЦА: Она мыслит... вот ****ь!
ФАВОРИТКА: Ты что-то сказала, подружка?
ЦАРИЦА: Говорю тебе: за каким мне там дом, если я каждый месяц на новом острове загораю?
ЦАРЬ: Ну, случись вдруг "закажут", тогда уж точно за кордон не попасть.
ФАВОРИТКА: Дык, и я же о том: нужно валить за границу. А там… жить можно - целое лето. Короче, детей берите, и переезжайте совсем.
ЦАРИЦА: А ты значит в гости приедешь… и тоже совсем. Вот когда найдёшь мужика, разбогатеешь, детей народишь, - вот тогда уж сама и езжай. А мне и тут хорошо.
ЦАРЬ: Если серьёзно – без всяких "заказов" – уж коль захотят, разведут в две недели. Не заметим, как голыми станем в момент. Технологии давно отработаны, чтобы нашего брата – средний класс потрошить. Это факт. А ты говоришь за границу. Да на какие тогда уж шиши, дорогуша моя? Живём, и спасибо на том.
ЦАРИЦА: Ничего, вырулим, где наша не пропадала. Жить можно везде - да хоть в коммуналку пойду, если вдруг. Говорю: за кордон не поеду! - Мне по кайфу и здесь. Жили по баракам, снимали и что? А вот теперь – ну-ка, на меня посмотри! И никакой мы не средний. Покруче бери.
ЦАРЬ: Что несёт, что несёт! Какая коммуналка, ты, баба, с дуба упала. У тебя уже мясо белое наросло, а ты про барак. Да кому ты в бараке нужна?! Это ж не сытый голодного не разумеет, а голодный - сытого... понимашь!!!
ФАВОРИТКА: Мне кажется, или что-то воняет? Надеюсь - не от меня?
ЦАРЬ: Точно вонь. Наверняка коты навалили опять! Дорогая, иди-ка, давай, посмотри...
ЦАРИЦА: Вот сам и иди. Твои коты. Да это же, ты глянь - в пролёте на шкуре медвежьей, в кабинете твоём... Вон она – куча дерьма!
ЦАРЬ: На шкуру?! Ну, засранцы, достали – убить их и всё!
ФАВОРИТКА: Да ты что, это ж британики. Сам их из Лондона вёз. Такие бабки, а ты – убью. Может, как-нибудь воспитать?
ЦАРЬ: А кто воспитывать будет – что ли жена? Эй, кис-кис… да где же они, поганая срань? Слиняли, теперь фиг найдёшь – столько комнат вокруг. Благоверная, иди, давай, убирай.
ЦАРИЦА: А почему это я? Сам убирай.
ЦАРЬ: Я работаю. Деньги для дома кую.
ЦАРИЦА: Ну, ты куйец-молодец, а я тут… одна. В этом гробу. И дети на мне! Вот, опять нужно такси вызывать, чтобы из колледжа дочку до дому свезти.
ЦАРЬ: Если не уберёшь мне дерьмо, ты знаешь – я прямо сейчас, прямо сейчас!
ЦАРИЦА: Ну что, что сейчас? Не томи.
ФАВОРИТКА: За границу поедем, вот класс!
ЦАРИЦА: Ой, заткнулась бы ты. Да где ж эта тварь? Киса, киса.
ЦАРЬ: Эй, кис-кис, выходи!!!
Жена стремительно исчезла в западной части квартиры, затем, через какое-то время, на кухне послышались глухие удары и звериные вопли, - царица за хвост поймала кота, и била его кулаком пять минут.
Вдруг, дверь туалета, что напротив гостинной, открылась и оттуда вышел какой-то мужик, постоял, почесался и сомнамбулически прошествовал в сторону сауны.
ФАВОРИТКА: Мамочки! У вас привидения...
ЦАРЬ: Да нет. Это художники... они безвылазно тут - роспись в бассейне малюют. Ну ладно, пока она убирает дерьмо, пойдём ка, подружка, покурим кальян.
ФАВОРИТКА: Отлично, давай же, посидим, покурим, пока её нет.
По гостиной уже расплылось кальяновое ароматное облако с привкусом слив, когда вошла хозяйка с дерьмом на совке и резким фальцетом стала кричать.
ЦАРИЦА: Вы тут курите, да? А в чём смысл?
ЦАРЬ: Ты что расшумелась? Говно убрала?
ФАВОРИТКА: Подружка, какой такой смысл? Ты лучше присядь, покури.
ЦАРИЦА: В чём смысл тут, вообще? - В твоих болтах, крепежах и долбанных гвоздях, которые даже в сейфе лежат? Столько лет поднимались, не доедали...
Где он? - когда нас какие-то дяди могут за раз до сумы развести. Это что же, мы тут сидим, а кто-то решает сейчас на охоту за нами сходить?
Зачем это всё – дом, кальян, острова?
Говорю вам: где смысл!?.
Дым продолжал стелиться плоскими слоями в пространстве, но на этот момент больше никто ничего не сказал. Только хозяин яростно грыз кальянов мундштук.
ЭПИЛОГ
РОСПИСЬ НА БУРЖУАЗНОЙ СТЕНЕ
ЦАРИЦА: Мой повелитель.
ЦАРЬ: М-рр?
ЦАРИЦА: Зачем ты сделал это?
ЦАРЬ: О чём ты, любимая?
ЦАРИЦА: Сходил на шкуру дикого зверя, что в кабинете у купчишки лежит?
ЦАРЬ: Я делаю то, что истинно важно на данный момент. В чём собственно сыр, моя Королева?
ЦАРИЦА: Не пристало давать повод бить себя какой-то кухарке. Ты ведь Царь!
ЦАРЬ: Кого-то всё равно бы побили. Так лучше уж меня, чем тебя.
ЦАРИЦА: И всё равно ты не прав.
ЦАРЬ: А что сделала б ты, если бы тебе отрезали яйца? Что тут можно сделать, кроме, как под нос им насрать?
ЦАРИЦА: Мне итак отрезали всё, что могли.
ЦАРЬ: Ну, вот... и я говорю. А у нас мог быть наследник.
ЦАРИЦА: Чудовища! Или наследница… доченька.
ЦАРЬ: М-рр… и ещё наследница. Да не одна.
ЦАРИЦА: Что нам делать? Как дальше жить?
ЦАРЬ: Что тут сделаешь - мы в аду.
ЦАРИЦА: Но я так хочу тебя, милый!
ЦАРЬ: Я с тобой, дорогая... Всегда.
ЦАРИЦА: Это невыносимо - быть вместе, находиться так близко… и не иметь возможность любить.
ЦАРЬ: Мир эфемерен. Он полон иллюзий.
ЦАРИЦА: В последнее время я всё больше привыкаю к мысли, что невыносимость бытия - это норма окружающей и удушающей нас повседневности. Тебе не кажется, дорогой?
ЦАРЬ: О, да ты никак о крысином хвосте. Мрр… согласен, если только я в повседневном с тобой. Здесь и сейчас.
ЦАРИЦА: Нет, это ощущение намного древней. Ты со мной, только когда думаешь, что со мной. Я же - только один из бликов, рефлексов, отражающих тебя в глубине вечного глаза.
ЦАРЬ: Нет, я с тобой, даже когда забываю тебя. Я лишь краткий отблеск в исчезнувшей памяти по тебе. Но этого достаточно, чтобы быть песчинкой в твоём глазу для зарождения слезы обо мне.
ЦАРИЦА: Забудь же, забудь скорее меня. Слезы ослепляют, - достоинство памяти в возможности забывать.
ЦАРЬ: Я забыл о тебе, но ты осталась в глубинах моей пустоты. Слёзы мои по тебе - они самовозникли из тьмы неведенья... Слабость памяти в непонимании воспоминания и в бесполезном её обладании.
ЦАРИЦА: И всё-таки, мы исчезаем.
ЦАРЬ: Но где тогда смысл? Ведь только моя память сохраняет твой образ среди безмерного океана времени?
ЦАРИЦА: Мы придумываем смыслы, но это не помогает нам видеть ясно.
ЦАРЬ: Смысл входит в нас не спросясь, когда мы увязаем в бессмыслице...
ЦАРИЦА: Смысл вне времени и вне планет. Понадеемся же, что смысл пребудет хотя бы мгновения с нами.
ЦАРЬ: Даже если мы позабудем себя... и друг друга?
ЦАРИЦА: Даже если мы позабудем. Даже если и так…
Затем, Царица вылизала своему повелителю место, где когда-то висели яички и томно растянулась на мраморной плитке. Царь ещё долго пребывал в трансе от такого массажа, после чего, наконец, «заплетающимся языком» промурчал:
ЦАРЬ: Абсолютно нечего делать… Ты не находишь, любимая?
ЦАРИЦА: Может, мантов пожрём?
ЦАРЬ: Я их уже все облизал. Да и протухли они со вчера.
ЦАРИЦА: А давай, знаешь – насрём им куда-нибудь так, чтобы они вообще не нашли! Мы сможем – дворец огромен, а эти… они не заметят. Всё равно они бесконечно возле синего ящика курят кольян.
ЦАРЬ: О! – Это идея. Ты, как всегда, мудра, моя Королева.
ЦАРИЦА: М-рр…
ЦАРЬ: Я знаю! Есть нужное место. Бежим же скорее на крышу бассейна, что в самом центре дворца. Там и сделаем дело.
ВОТ ЭТО СМЫСЛ!!!
И они побежали к бассейну, на стенах которого вольнонаёмные художники только что накрасили роспись. Теперь там было море, дворцы, нависающие своими башнями над изумрудной водой, кальяны, чаша с вином, виноград и много-много цветов. Может здесь замешано колдовство? - тем не менее, от настенной росписи веяло запахом роз. Но вот, среди ароматов этого идеального мира, возник и стал разрастаться совершенно иной запах, стекающий откуда-то сверху - а может и отовсюду – с каждой минутой он становился всё сильней и сильней. Однако сей запах вовсе не был похож на кошачье дерьмо. Вонючее, неистребимое марево - в который уж раз - сконденсировалось в одном из трёх туалетов, где работники, много месяцев всё никак не могли исправить древние дефекты фановых труб.
Опять под стульчаком, что-то булькнуло... и прорвало.
А через три комнаты от бассейна доносился смех и визгливое пение под караоке. И никто из обитателей и приглашённых гостей этого небольшого дворца пока что не знал, что
ОХОТА УЖЕ НАЧАЛАСЬ.