Глава 3. Шанс стать богатым.
Вечером мы с Мишкой, так звали этого вундеркинда, дежурили у раскопа. Потрескивал костер, не слишком сухие наши дровишки уютно пели и стреляли, выбрасывая в темноту снопы искр. Мы пили травяной чаек и обсуждали главным образом лапу.
- Похоже ты прав, Мишка, это не ютараптор. Знаешь, вот Аристотель, он до конца жизни считал что у мухи четыре ноги. И за ним потом ученые все повторяли… Что б ему взять , поймать да посчитать… Вот и я , когда увидел нечто, напоминающее ютараптора, подумал, что передо мной местная разновидность этого занятного зверя. А я ведь всегда мечтал найти именно его… Нет, разумеется, наша зверушка из семейства дромеозаврид. Видишь, когти на задних лапах приметные, вверх торчат. А вот передние лапы… Передние лапы, брат, удивительные и о многом могут нам рассказать… И говорят они, что Петруша , хотя и был примерным дромеозавром, но явно никогда не состоял в партии ютарпторов. Это новый динозавр, неизвестный науке.
Мальчик молчал, время от времени поглядывая на Петрушу, и поправляя сползающие очки.
- Вот смотри в чем дело, - продолжил я, - один из пальцев на кисти передней лапы несколько смещен, и как бы противопоставлен двум другим, но не так, как на человеческой кисти. Большой палец уехал назад и в бок. Это, понимаешь, переразвитие того же механизма удержания одного из пальцев в боевом положении, что и на задних лапах у всех дромеозавров.
Мишка сказал:
- А вот, когда откопали рапторов, многие ученые говорили, что они самые умные среди всех прочих завров, что рапторы охотились стаей, с рапределением ролей. Ну там, одни загоняют, другие отвлекают, третьи нападают. Говорили , что если б они не вымерли, могли бы стать разумными , как люди. Вот я и думаю, а может этот как раз такой?
Я рассмеялся, хотя при мысли о «циркуле» у меня по спине пробежал холодок.
- Да нет, это врядли. Разумный динозавр? Вот уж это чепуха!
- Но, Даня, посмотри же на лапу! Такой лапой можно работать!
- Не смеши мои палеонтологические кисточки! С такими когтями на передних лапах? Это же машина убийства и только.
- А ты видел как девки-секретарши на клаве стучат? Видел? Они справляются. Да и когти у него… Небольшие. Ты глянь, глянь! Ты честно думаешь, что он мог трицератопса разорвать этими когтями?
Я задумался. С какой стороны не погляди на Петрушу, он был каким-то слабеньким раптором. Не такой сильный, не такой большой, как товарищ uta–ah-какой раптор, Петруша был по размерам ближе к человеку, росточком всего метра два, если допустить, что он, как мне это кажется по скелету, держался несколько прямее , чем другие дромеозавры. Но… Хм… Такая лапа вполне могла бы держать палку… Но… и что из этого?
Мишка, четырнадцатилетний местный пацанчик, был поведен на динозаврах. И откуда бы такие интересы? Родители его были люди простые, отец водитель на автобазе в районе, мать учительница английского. А вот же с шести лет приспичило мальчишке динозавров – увидел на рисунке в детской энциклопедии. На момент нашей встречи он перечитал все, что нашел по теме, пасся на палеонтологическом форуме.
- Зачем тебе эти динозавры? – спросил я.
Он широко улыбнулся.
- А тебе зачем?
- Я первый спросил!
Он засмеялся.
- Ну ладно… - Мишка сосредоточился, - понимаешь, они такие… они нездешние, они такие… красивые! И большие, сильные… И в них тайна! Куда они все подевались? Почему вымерли? И что с нами будет? Вот лежат эти косточки в земле миллионы лет, - на словах «миллионы лет», его голос зазвенел, - а люди пришли, выкопали, посмотрели, и говорят – было так-то и так-то… А может не так все было и не так все будет?
Я потрепал его по вихрастому затылку. Очень уж напоминал мне меня самого в его годы. Это нас с ним и сблизило…
Про «циркуль» я ему, конечно, не сказал. И вот почему: на первый взгляд, на взгляд простого человека, такая находка гарантирует мне место в истории, и в дальнейшем обеспеченную жизнь. Но надо же знать наше научное сообщество. Годы борьбы за возможность самостоятельно работать многому меня научили. На самом деле (хоть и говорят что на самом деле самого дела нет), это рулетка. Когда происходит такое революционное открытие судьба открывателя – рулетка. Его могут понести на руках, а могут распять,вплоть до публичного осмеяния и отлучения от храма науки. А я никогда не пробовал жить без храма науки. Но я же сказал – рулетка. То есть может быть на щите, а может быть и со щитом. А вот если я еще вытащу «циркуль» на всеобщее обозрение, и скажу что чеширрапторы, судя по найденным мной доказательствам были разумными существами, занимались ручным трудом, и даже геометрией, меня совершенно точно и неотвратимо смешают с говном, и выкинут на газон, даже не за утверждение, а за одну только гипотезу, чтобы не повадно было гипотезы измышлять. Оккамовой бритвой по горлу и в колодец. Сразу. Потом, возможно, опомнятся, но лет через пять, не раньше, когда мне будет уже все равно. Одним словом, пока у меня нет приемлемого объяснения (хорошо бы оно было и правдивым, но это как придется) по поводу этого циркуля, показывать его никому нельзя. Даже если я буду молчать, меня уроют на всякий случай, за то что нашел. В этом циркуле смерть моя, как Кощеева смерть была в яйце. Ну, а коли мне повезет, и я пойму что это за чертовщина, и каким хреном она оказалась в меловом горизонте, я уж как-нибудь смогу объяснить, почему я ее не обнародовал. Например, скажу, не придал значения. Только поймите меня правильно. Я люблю динозавров, люблю науку, люблю свою работу, я не какой-то там прожженный мошенник-карьерист. Просто не хочу заниматься чем-то другим, когда меня вышвырнут. Хочу заниматься своим делом.
Утро принесло новости. На раскопе появились посторонние. Мишку я посторонним не считал, он как-то сразу у нас прижился. А это были настоящие, стопроцентные посторонние, вид которых совершенно не вязался с понятием раскопок, и даже с понятием физического труда. Их было трое. Двое этакие боевые муравьи – бодигарды с отмороженным видом, третий - , эээ, как бы сказать, - деловой муравей. С остреньким адвокатским рыльцем, с глазками-сверлышками, и натужной улыбкой. Вылезли они из вертолета, голубенького такого вертолета известной Владивостокской компании.
Деловой сразу взял быка за рога:
- Мы к Вам , профессор…
- Да я не профессор, - отозвался я, с любопытсовм разглядывая приезжего и гадая чего ему надо от меня. Решив что нас перепутали с геологами, я расслабился. Сознаюсь , от чего-то я сразу подобрался еще издали завидев вертолет, а уж когда появились гости, у меня совершенно испортилось настроение. Не люблю я эту публику – корпоративных энтузиастов, тупые, наглые, беспросветно самодовольные, воровитые и ни к чему доброму не способные ушлепки. Уж простите меня за злословие.
- Да я не в том смысле, - неожиданно сказал «адвокат», и глаза его блеснули неким специфическим, примороженным юмором- это, помните, в «Собачьем сердце» было, - мы к Вам, профессор, и вот по какому делу…
Такое начало меня развеселило, -
- Вы что же, Булгакова читаете? – спросил я, подняв брови.
- Зачем читаю, - почему-то обиделся он, - кино смотрел, хорошее кино…
- И по какому же делу ко мне? –
«Адвокат» стал мне интересен, что-то в нем было любопытное, не стандартное , как у всей этой братии. Он явно соврал, что не читает. Несмотря на лицо-напильник, у него были интонации читающего человека. Что ж, внешность бывает обманчива.
- Пойдемте, погуляем наедине, - пригласил он, и осторожно положил руку мне на плечо. Я оглянулся на моих ребят, вышедших на крыльцо покурить. Рука «адвоката» окрепла на моем плече и я осторожно убрал ее:
- Я сам пойду.
Он засмеялся.
- Не сомневаюсь.
Мы отошли от домика и «адвокат» снова завладел моим локтем, бережно поддерживая, он стал водить меня взад-вперед возле раскопа.
- Даниил Алексеевич, голубчик, у меня к Вам есть предложение, от которого…
- Думаете, не смогу отказаться?.. – саркастически спросил я.
Он расхохотался, почесал нос.
- Видите, к чему приводит привычка говорить штампами, становишься предсказуем… Но в нашем случае так и лучше. Видит Бог, мне нечего скрывать от Вас. У меня к Вам хорошее предложение, право… Я знаю, Вы не избалованы хорошими предложениями… не сможете…
Я промолчал. Он подождал и продолжил:
- Вам дадут институт.
Он сказал это так уверенно и твердо, тоном человека не привыкшего сомневаться в сових словах и в их восприятии другими. Он замолчал ожидая моей реакции. Я не был искушен в торговле и молчал, ожидая что он еще скажет. Он тогда продолжил:
- Это будет хороший институт. В Европе. У Вас будет хороший годовой доход. Отличные возможности для работы. Вам никогда не придется подрабатывать. - Я подивился его знанию жизни российских ученых, не допуская мысли, что он изучал лично меня. – Вы будете заниматься только наукой. Ваша мама получит хорошее лечение, да, у Вас будут средства для этого. Ваши дети получат хорошее образование. Чего еще Вы хотите? – завершил «адвокат», несколько раздраженный моим молчанием.
- Ну что Вы! – Я, кажется, понял, что он воспринимает мое молчание не как естественную растерянность и ожидание подвоха, а как проявление жадности, поощрение к набавлению цены. – Я совершенно доволен предложенными марципанами. Не худо бы, конечно, уточнить о какой сумме годового дохода…- я не закончил…
- Пятьсот тысяч долларов. В год. – Сухо сказал он. – Это джек-пот. Вам такое в жизни бы не светило и светить не будет. К тому же, институт принимает вас работу задним числом, вот контракт, прочитайте.
Я взял бумагу в руки, порыв ветра чуть не вырвал ее из моих рук. В глаза бросилась крутая выдавленная печать с логотипом, очень узнаваемым логотипом, известного и чтимого мною крупного международного научного центра «Палеотексинс». Этой организации можно было верить, я это знал. Я взглянул на ситуацию другими глазами (пока на сцене не появился Палеотексинс я воспринимал все это, как акцию типа «загляни под крышечку», несмотря на антураж в виде вертолета и секюрити ).
- Цена вопроса есть. – Сказал я. - Каков же вопрос цены? Я не такая уж звезда…
«Адвокат» поморщился:
- Погодите, Вы им симпатичны, но дело не в этом... Я же сказал, Вас принимают на должность директора задним числом, год назад. Это Ваша зарплата за прошлый год.
Он раскрыл передо мной затрапезный ашановский пакет (это очень правильно, что не блестящий дипломат, который кричит всем окружающим – здесь миллион долларов!!!) и показал его нутро: там были деньги, зеленые деньги, много зеленых денег. С трудом я удержал себя в руках, запретил себе думать о перспективах (но тут же подумал: да с такой мощью можно просеять через мелкое сито всю эту планету и узнать отчего же все-таки вымерли динозавры и много других интересных фактов, есть у меня кое-какие дорогостоящие и неудобосказуемые теории на этот счет). Но… За что же мне такое счастье? Я даже отодвинулся от него.
- Вот это Ваше открытие надо закрыть. - Он снова поморщился , потер глаза, словно они у него устали, - не знаю, что Вы там такое выкопали, да мне и все равно, меня просто просили передать Вам, - Вы должны молчать о Вашей находке, должны работать на «Палеотексинс», и прямо сейчас я должен снять на видео, все что Вы нашли.
- Но… - я растерялся, никогда в жизни не думал, что мне когда-нибудь предложат взятку. Я может потому и забился в палеонтологию, чтобы быть подальше от этой опасной и грязной сферы жизни, по научному называемой редистрибуцией и реципрокацией. Разумеется, меня пугали не сами взятки, а то, что было с ними связано – склока, насилие, предательство. – Но ведь это преступление!
- Какое преступление ? – досадливо выговорил он.
- Ну, не знаю! Кража , может быть?
- От Вас не потребуется, любезнейший Даниил Алексеевич, никаких криминальных деяний (точно адвокат, подумал я, хотя и на прокурора похож!..), - кости эти, если Вы о них переживаете, просто за ночь исчезнут, Вы просто под руку не суйтесь, Вы еще науке нужны… Так что скажете? – он пронзительным, каким-то уже хозяйским взглядом уставился на меня.
Я чувствовал себя полным идиотом и не знал, как относиться к этой ситуации. Я понимал , конечно, что в России, в наше коммерческое время, я обречен выглядеть никчемным человеком в глазах абсолютного большинства населения. Наука и вообще-то вопринимается придатком при высокопоставленных казнокрадах и служит предлогом для пилежа и откатов, при том, что были героические люди, которые двигали науку и в условиях хронического финансового удушения, а палеонтология и вовсе казалась какой-то бирюлькой. «Где здесь деньги»? - как говорил один мой знакомый торгаш по любому поводу. Продать Петрушу? Позволить уничтожить бесценную находку, мечту всей моей жизни? Вот честно, я все-таки мечтал найти такого вот интересного динозавра, которого никто никогда не находил. И я никогда не мечтал зарабатывать поллимона в год и быть директором института. Вот честно. Не приходило в голову. Мне просто плохо, неуютно, унизительно было без денег. Но и сейчас я не чувствовал желания бросить все и немедленно вцепиться в пакетик с деньгами. Скорее я чувствовал в этой ситуации опасность. Все же отказаться от такой суммы? На которую можно будет организовать такие замечальные экспедиции по своему плану, и никто-никто не будет стоять над душой и указывать, что и как мне делать? Черт возьми , это было выше моих сил, это тоже казалось каким-то неправильным.
Адвокату надоело ждать.
- Так что Вы решаете? – и он протянул мне пакет и авторучку (я обнаружил , что все еще держу контракт в руке).
Я рефлекотрно потянулся ему навстречу и вдруг мне показалось, что я слышу угрожающее рычание, то самое , какое слышалось мне нынче ночью, когда я мысленно пытался погрузиться в мезозойскую атмосферу. – «Предупреждение»! - мелькнуло у меня в голове и я отпрянул.
- Но почему? – страдальчески воскликнул адвокат, по-своему истолковавший мое движение. – Почему?
- Вы понимаете, - забормотал я, как-то униженно сгорбившись и втянув голову в плечи, - мне надо подумать, это очень непривычно для меня, и это сложно, не знаю, смогу ли я… Тут надо все обмозговать…
- Но у нас совершенно нет времени! – как бы для демонстрации того факта, что у нас нет времени, «Адвокат» посмотрел на часы. Если он хотел этим убедить меня пойти на сделку, то тут он просчитался. Это произвело на меня плохое впечтпаление, - с детства ненавижу когда меня торопят.
Не зная что еще ему сказать, я развел руками, - чувствуя, что про…ал свой последний в жизни шанс стать богатым, и в то же время с огромным облегчением.
- Ну вот что, - процедил он сквозь зубы, будто сплюнул, и выхватив у меня контракт, ткнул мне в руку свою визитку, - вот, надумаете, позвоните, если не поздно еще будет!.. Но уж это Ваша проблема! Круто развернувшись ко мне спиной, он оступаясь на комьях породы зашагал к вертолету.
Я вернулся к домику, и проводив взглядом улетающий вертолет, сказал, не поворачивая головы к мальчику:
- Миш, поможешь мне в одном деле? –
- Помогу, - сказал он, - а в каком?
- Снеси, дружище, одну штуку на почту… Только так, чтоб не знал бы никто, что это от меня… Мишка принял от меня пакетик и листок с адресом матери, и проникшись напряженностью момента, во весь дух припустил к поселку…
Я сфотографировал Петрушу во всех ракурсах и велел ребятам ускориться насколько возможно с подготовкой скелета к перевозке. Затем позвонил в Благовещенск о выделении траснпорта , который нам обещали. На следующий день мы могли бы уехать. Не слишком ли я запаниковал? – думал я, сидя вечером у костра. Ну, палеотексинс серьезная фирма, но ведь мы на своей территории, что они могут нам сделать? И куда они так торопятся? Может стоит сообщить в милицию? Хотя если тут замешаны иностранцы, то это дело ФСБ? Я выругал себя за паникерство, и отбросил все эти мысли к черту. Мы сидели, пили чай, курили. Пришел Мишка. Сел рядом и мы молчали вместе и поглядывали на звезды и было хорошо. Пашка и Юрик ушли в поселок к девчатам. В яме, заботливо укрытый брезентом, спал чутким вечным сном таинственный Петруша. Мне хотелось думать, что он нас понимает. Понимает в этом чувстве, чувстве прикосновенности к тайне, которая рождает вечность. Затем Мишка, как маленький, сказал:
- Дань, смотри: звездочка падает!
А мне эта звездочка сразу не понравилась. Мы как зачарованные смотрели как это подлое небесное тело сначала тихо опускалось, а потом, с реактивным ревом и скрежетом стало расти в размерах. Мы не понимали, что это такое, ну как нам было такое подумать? Но тот жареный петух, который решил в эту ночь быть нашим ангелом-хранителем (или напротив наш ангел-хранитель, играющий роль жареного петуха) и заставил нас вообще посмотреть в сторону падающей звезды, подкинул нам еще одну мысль:
- Ракета! – заорал я, и схватив Мишку в охапку (а он был нелегенький) кинулся с ним к раскопу, который был к нам поближе. Мы успели схорониться и выглянули из-за так сказать импровизированного бруствера: Что за черт там летит? Полученных в армии знаний оказалось достаточно чтобы понять – крылатая ракета, большая, с плавниками, как крупная акула, она шла прямо на Петрушу. Ракета рыскнула раз-другой, корректируя курс и нырнула в дыру в земле. Ударило ослепительное пламя взрыва, лицо обожгла быстрая волна жара и меня швырнуло, выбивая дух об каменистое дно нашего убежища. Мы с Мишкой были живы. А вот Петруша, похоже, только что отдал свою вторую жизнь, или вернее сказать, свое каменное посмертие, во имя науки.
Оглушенные и полуослепшие, мы вылезли из приютившей нас ямы, настороженно оглядываясь, подозрительно щурясь на небо. Домик наш, где хранились наши пожитки, документы и экспедиционные деньги, стерло с лица земли. Доски, раскиданные вокруг, тлели и дымились. Мы заглянули в Петрушин раскоп , там была теперь воронка раза в четыре больше, и раза в три глубже, края воронки были оплавлены. С первого взгляда было ясно что ни пылинки там не уцелело.
- Мне кажется, - сказал Мишка, - тебе надо отсюда сваливать и чем скорее…
- Погоди, думаешь, это не случайность?
- Не , это не случайность, - сварливо отозвался Мишка, вытряхивая грунт из ушей и волос, - это совпадение. Совпадает это совпадение с твоим адвокатом. Он же сказал, - ПЕРЕЗВОНИТЕ , МОЛ , ЕСЛИ УСПЕЕТЕ. Ну вот , можешь теперь перезвонить. Но я бы не советовал… Ракета очень точно пришла. Этот мужик, он тебе маячек туда подкинул, наверно. Я в игру такую играл…
Мы расстались на станции, обменявшись телефонами. Я считал себя обязанным перед пацаном. Чем могу буду помогать, надо бы его в Москву вытянуть. Мишка, ссутулившись, побрел домой. Я нервно курил. До электрички оставалось сполчаса, когда к станции подъехал милицейский бобик, и, осторожно скрипнув тормозами, остановился. Из машины вышел аккуратный лейтенант и направился прямо ко мне, доставая на ходу сигарету.
- Простите, - он был отменно вежлив, да и сам был как с картиночки, чистенький, молоденький, блестящий и чуть ли не скрипучий, как новенький ботинок, - простите, у Вас огоньку не найдется?
Я поспешно достал зажигалку и держа ее правой рукой, протянул милицонеру , прикрывая в то же время левой от легкого ветерка, случившегося в ту минуту. Когда мои руки оказались в наручниках, я удивился и посмотрел на него, открыв рот. Сигарета выпала на платформу.
- Пройдемте. – без эмоций сказал милиционер. Лицо его было серьезно и внимательно.
Задавать вопросы я начал уже в машине.
- За что? Куда едем? В чем меня обвиняют? – стандартный пакет вопросов , возникающих у людей, впервые и без подготовки столкнувшихся с машиной правосудия. В машине было еще двое таких же новеньких и блестящих сержантов, между которыми меня запихнули. На мои вопросы никто и не думал отвечать. Они сумрачно поглядывали на меня и молчали. Лейтенант вежливо сказал:
- Подождите, пожалуйста. Приедем все узнаете.
Я стал нервно зевать, и вскоре , поддавшись монотонности пути , задремал, кажется склонив голову на плечо одному из сержантов.
Меня разбудили , тряся за плечо.
- Выходи.
Я вышел. Было темно. Мы явно были не в городе.
- Заведи только поглубже. – сказал лейтенант и закурил. Огонек сигареты осветил снизу его лицо. Лицо было как лицо (хеллоуинская тыква?), но мне стало страшно смотреть на него и я поспешно отвернулся. Меня дернули за руку, свели с дороги и потащили в лес. Запахло хвоей.
- Ребята… - сказал я хрипло (чертовски пересохло горло), - а что…
- А вот тут можно… - не слушая меня сказал один из сержантов, - можно… - согласился второй.
- Погоди-ка , - сказал первый, - я полотенце в машине оставил, принеси, а я тут побуду…
- Да шмальни ты его, охота еще возиться!.. – лениво возмутился второй.
- Хе, шмальни, шуметь нельзя… Ну беги уже… - голос первого сержанта звучал недовольно.
- Ну потерпи, - обратился он ко мне, - уже недолго осталось, счас уже…
- А что происходит? – я наконец собрал в себе достаточно сил, чтобы полностью выстроить фразу.
-Что происходит! – сержант раздражился, послышались мягкие шаги второго сержанта, - да откуда я знаю, что происходит. Я не знаю, и тебе не надо. Пришло время - родился, пришло время – умер. Вот так.
Подошел молча второй сержант. Только это был не второй сержант, а совсем другой человек. Хоть и в фуражке. В темноте не разглядеть его было. Он сделал быстрое движение рукой, издал звук словно кашлянул. И сержант, шумно выдохнув, повалился на него. Вновьприбывший, подставив руку и вытянув прямую ногу скатил тело сержанта по своему боку и аккуратно пристроил наземь.
- Ну что, Даниил Алексеевич? Рад видеть. – Он говорил громко и приветливо, по-военному приложил руку к козырьку фуражки. – А Вы ведь в Благовещенск собирались? Немного в сторону заехали. Хотите подвезу?
- А что Вы так громко? Вдруг те услышат , у машины?
- Не услышат, - сказал он уверенно, - они уже отдыхают.
- А Вы кто? – спросил я , хотя мне было все равно.
- Ах да , за делами забыл и представиться. Капитан Сидорцов, между прочим, поклонник Вашего таланта…