Вся история лишь плод моего (и не только) воображения. Как и все персонажи.
- Отец, скоро уже Милан? - Франческо задумчиво теребил гриву своего вороного жеребца. На дороге было спокойно, никаких попутных всадников, пеших или экипажей. Рассматривать Альпы слева или небольшие рощицы и сельские угодья справа ему уже порядком надоело и он погрузился в свои мысли.
- Скоро-скоро. Вон, видишь большой деревянный крест на одном из уступов предгорий? - Карло указал на символ христианской веры, установленный не так давно. - Это знак, что великолепный Милан уже близко. Тебе понравится город.
Карло связывало с этим крестом и этим городом многое, хоть он и не родился и не жил в Милане. И вот он возвращается в третий по величине и важности город Италии, а может и всего Старого света. И возвращается не один, а с сыном, наследником поместья в Черногории. Возвращается, что бы примкнуть к венецианским крестоносцам, собирающихся вернуть Иерусалим в руки христиан. Он давно устал замаливать свои грехи в крепостной часовне, да и не умел он этого делать, он умел только воевать. Вот и задумал он решить эту проблему привычным способом, ведь всем крестоносцам Папа обещал искупление от любых, даже самых страшных грехов.
- Отец, а расскажи ещё раз о той миланской войне. - в глазах Франческо читалась чуть ли не мольба. Он слышал эту историю тысячу раз, но надеялся, что места, где непосредственно происходило развитие сюжета пробудят в памяти отца новые подробности и придадут ещё больших красок повествованию.
- Ну хорошо, возможно воспоминания о героической победе помогут тебе и мне стать лучшими командирами. - Карло со своим сыном возглавляли отряд феодальных рыцарей, которые уехали вперёд для подготовки к сборам и были уже вероятно в самом Милане. А Карло решил показать Франческо окрестности и непосредственно поле великой битвы. Хотя полем это сложно назвать. - И так, на дворе было лето 1095 года. Я командовал отрядом конных рыцарей...
Венецианский дож был одним из самых влиятельных людей в Старом свете, а значит и во всём мире. И он это знал. Именно поэтому Доменико, его советник, с таким благоговением внимал его словам. Ведь всё-таки после смерти Себастиано, а ему было уже 58 лет, скорее всего именно Доменико возглавил бы великую торговую империю.
- Именно поэтому нам просто необходимо ликвидировать Миланское герцогство. - Себастиано закончил свою довольно длинную речь, отвернулся от высокого окна, выходившего на главный венецианский канал и направился к своему массивному рабочему столу, на котором располагались деловые соглашения, предложения о торговле и заверения в вечной верности. Не смотря на преклонные года, дож производил впечатление пышущего здоровьем человека. Поджарая фигура, острые зелёные глаза, чуть обветренное лицо с большим носом и редкими морщинами, быстрая и твёрдая походка: всё в этом человеке вызывало у его близких чувство глубокого уважения и безоговорочной верности.
Себастиано сел в совершенно обычное кресло и осмотрел свой кабинет. У других правителей были огромные покои с дорогими гобеленами. Да и сидели они не в кресле, а на самом настоящем троне. Но все они общались с ним как с ровней, а некоторые считали его даже ступеней выше собственного положения.
- Полностью с вами согласен, Себастиано. - дож не любил разных высокопарных обращений к себе. В конце-концов он не король, а всего лишь дож. - Милан надо давно поставить на место. Вчера мне опять доложили о грабеже деревней близ Флоренции. И опять миланский флот заблокировал порт в этой провинции. А наш флот застрял около берегов Сицилии и - судя по количеству берберских пиратов в этих водах - надолго. Да и миланские торговцы постоянно противозаконно вытесняют наших из дела, что плохо сказывается на нашей казне. Без войны не обойтись.
- Так что ты считаешь? Стоит нам нападать на герцога миланского? - Скорее всего Себастиано не спрашивал, он просто хотел ещё от кого-то услышать подтверждение собственных решений.
- Конечно, у нас сильная пехота, неплохая конница, у нас лучшие оружейники, да и численность нашей армии больше. - именно за полное согласие с линией правления Себастиано Доменико и светило перенять пост после его смерти. - Также нам на руку недавнее отлучение Папой Милана от нашей христианской церкви. - Милан находился в состоянии войны не только с Венецией, но и с французским королевством. Многие поговаривали, что герцог не здоров на рассудок, даже его собственные подданные.
- Решено! Посылаем гонца Папе, с просьбой благословить наше войско на борьбу с еретиками и готовимся к походу. У тебя есть предложения по поводу генерала для нашей армии?
- Да. Николо Барбариго, черногорский наместник. Предлагаю отдать подготовку войск ему. У него умелые бойцы и в Черногории хорошие оружейники.
- Посылай к нему гонца с нашим решением и распоряжением о подготовке армии. И не забудь указать, что бы по пути прибыл ко мне за советом.
Клементус, римский Папа, внимательно выслушал венецианского гонца. Он был не глуп и прекрасно понимал, что скрыто в послании о наказании миланских еретиков. Клементус знал, что Миланский герцог костью встал у венецианского дожа в горле и за красивыми словами о борьбе за веру скрывается правда о захвате могучей торговой державы ещё более могучей торговой империей. Клементус любил венецианского дожа. Тот щедро жертвовал часть прибыли с торговли на нужды церкви, спонсировал строительство большого собора в Риме и основал первый богословский колледж. Себастиано был глубоко религиозным правителем, и во всём слушался Папу. Именно его вера позволила Папе закрыть глаза на торговую деятельность Венеции и строительство банков. К тому же в совете кардиналов было четыре представителя из Венеции, а один из них был в числе выдвинутых на выборы следующего Папы. Так что вся эта война в северной Италии лишь вопрос времени. Папа ждал такого развития отношений между Миланом и Венецией. Он благословил решение дожа о войне.
- Проходи, дож ждёт нас в своём кабинете. - Николо повернулся на голос своего старого приятеля Доменико. Они вместе выросли, только вот Доменико всегда был очень деловым мальчиком, развитым не по годам, а Николо всегда грезил военной романтикой и рыцарством. Но это никак не влияло на их дружбу.
Они вошли в небольшую комнату, где практически всё своё время проводил дож. Иногда даже ночевал. Кабинет был больше похож на библиотеку, только вот полки уставлены были не массивными фолиантами, а всё больше выписками из казначейских отчётов и сшитыми торговыми договорами. Можно было подумать, что ты попал в дом к старейшине очень большой деревни. Только вот это впечатление сразу испарилось, стоило Николо взглянуть на владельца кабинета.
- Мой повелитель, как и приказывали, я прибыл для последних наставлений.
- Прошу тебя, просто Себастиано, я же не король. Просто очень успешный купец. И так, ты ведёшь наше войско. Не буду от тебя скрывать, что война с еретиками - это просто заговаривание зубов простым людям в нашей державе. Думаю, ты это и сам понял. Но всё же, это прикрытие очень важно для нас. Ты понимаешь, что даже многие миланцы и ещё больше генуэзсцов признаёт слабоумие своего правителя. Так что от тебя требуется осадить город, и возможно жители сами выдадут нам герцога. Нам не надо кровопролития, нам не нужны сожжённые деревни и опустошённые поля. Милан слишком лакомый кусок, что бы просто так разорить этот край. Это ясно?
- Да, мой... Себастиано.
- Второе, мы изготовили огромный деревянный крест, который должен напоминать твоему войску, что война эта против еретиков. Доменико покажет тебе, где его забрать. Всё, иди с Богом.
- Слушаюсь. - Николо чуть заметно кивнул головой в знак уважения, чётко, по-военному развернулся на каблуках и направился к выходу. Уже в дверях дож его окликнул.
- Если вдруг случится битва, пленных миланских генералов надо казнить. Не требовать выкуп, а именно казнить. Нам не нужны наследники миланского престола. Даже ублюдки могут натворить бед. Никакого повода нельзя оставить хоть сколько-нибудь законным наследникам вернуться в Милан в качестве правителей.
Чуть меньше недели потребовалось Николо и его войску, что бы встать лагерем у стен Милана. Не смотря на не согласие жителей города с правлением герцога, они оказали решительное сопротивление. Дозорный пролил свет на эту ситуацию.
- Генерал, с юга приближается миланское войско. Численность около трёх тысяч, в основном пехота, несколько отрядов кавалерии и очень много арбалетчиков. К ночи они будут у наших палаток.
Теперь понятно, почему миланский гарнизон не капитулировал. Они знали о подкреплении. Видимо это почти весь гарнизон из Генуи. Николо начал думать. До сих пор он всегда нападал. Обороняться ему ещё не приходилось, если не считать набегов небольших славянских мятежников в Черногории. А три тысячи обученных миланцев , ведомых отличными военачальниками, против его тысячи, да ещё и в чистом поле...
Николо осмотрел предстоящее место кровавой бойни. Ну, хотя бы не чистое поле. Тут его взгляд достиг большого скалистого уступа в предгорьях. Он был плоским как стол и на этот стол вели два широких и довольно пологих подъёма. Он взглянул на гонца. Тот покорно стоял и ждал решения военачальника.
- Ситуация в городе? - спросил Николо.
- Затишье.
- Не иначе как перед бурей. - натянуто улыбнулся Николо. - Сообщи всем командирам о сборе. Не забудьте свернуть все инженерные работы, требушеты нам не понадобятся. Мы выдвигаемся к тому уступу. Заночуем там же. Утром будет битва. И пусть первыми идут охранники креста. К вечеру он уже должен возвышаться над окрестностями.
К вечеру лагерь был разбит, солдаты спокойно разошлись по палаткам и так же спокойно заснули. Это были отборные бойцы, побывавшие в большом количестве сражений с балканскими славянами. Настоящие ветераны, мастера войны. Собственно они ничего другого и не умели.
Солдаты уснули, а их генерал сел на камень у самого края уступа и задумчиво оглядел окрестности города. Чётко были видны костры двух лагерей. Справа лагерь миланского гарнизона, а слева - генуэзского. В последнем огоньков было в два раза больше. Николо понимал, что их всех могут перебить. Он понимал, что у миланцев почти в пять раз больше лучников и арбалетчиков. У него же было всего два отряда лучников и один отряд арбалетчиков. Это было самым уязвимым местом его армии. Но всё-таки у него родился вполне чётки план действий.
- Миланцы вот-вот снимутся. - небо только-только начало сереть, а Николо был уже на ногах и разбудил всех своих командиров. - Так, где командиры пехоты? - шесть человек подняло руки. - Располагаете все свои отряды на правом спуске, на самом верху. Растягиваете на всю длину спуска одним строем. Чем плотнее - тем лучше. Ясно? - Командиры кивнули и удалились отдавать распоряжения своим бойцам. - Дальше. Где командиры тяжёлой пехоты? - ещё шестеро подняли руки. - Строитесь так же, только слева. Копья упереть в землю. - Командиры кивнули и вышли. С левой стороны ожидался самый тяжёлый удар. Именно оттуда Николо ждал нападения большого гарнизона из Генуи, в котором было много кавалерии. Тяжёлая пехота отличалась от обычной более тяжёлыми латами, отсутствием щита и огромным, почти четырёхметровым копьём, которое больше походило на кол, вырванный из деревянного частокола. Обычная пехота носила кольчуги, большие деревянные щиты и копья, даже скорее пики.
- Так, теперь стрелки. - три человека подняло руки. - Вам тяжелее всего. Встаёте углом на самом краю уступа, так, что бы все окрестности просматривались. Стреляете без приказа, основные цели - вражеские стрелки и кавалерия. Если на расстояние прямого выстрела попадает вражеский генерал - весь огонь на него. - ещё три человека с короткими кивками пошли на свои позиции отдавать приказы. Вокруг всё кипело. Пехота спешно перестраивалась, стрелки проверяли тетиву и оперение. С Николо остались только четыре его рыцаря. - По коням. - скомандовал генерал.
Уже верхом Николо с четыремя отрядами конницы объехал плоскую столешницу уступа, посмотрел на огромный крест, установленный по её центру, молча перекрестился. Всё выглядело так, будто небольшой отряд христиан защищает от диких варваров свою святыню. Это придавало уверенности венецианцам. Смотря в глаза своих воинов, Николо почти верил в победу. Ещё раз осмотрев позиции своего войска и удостоверившись в правильности понимания своих приказов, он направил кавалерию к правому спуску. Конница, во главе с генералом, выстроилась единым строем перпендикулярно пехоте, но не примыкая к ней, а чуть выше. Николо хотел резким ударом во фланг разбить пехоту противника, спуститься в долину, обогнуть утёс снизу и ударить в тыл генуэзскому гарнизону. Да, он действительно поверил в победу.
Как это обычно и бывало перед сражением, голова Николо прояснилась. Он смотрел на подступающих миланцев спокойно, трезво оценивая ситуацию. Венецианские стрелки прятались за скалистыми выступами, как за крепостной стеной, умело пускали стрелы навесом. Стрелки противники несли большие потери, именно это вынудило их сдвинуться ближе к спуску, и даже почти выйти на него. Николо последний раз спокойно вдохнул свежего горного воздуха, опустил забрало и повёл кавалерию на стрелков. На расстоянии полёта стрелы он приказал перейти на галоп. Миланские лучники успели выстрелить один раз, арбалетчики так и вовсе не успели. Страшное зрелище, когда тяжёлая конница на всём скаку врезается в лёгкую пехоту. Строй кавалерии просто сносит стоящих людей. Как обычно за миг до столкновения в ушах вдруг зазвенело, а следом раздаётся резкий хлопок. Всё это сопровождается криками, воплями, ржанием коней. По истине, это пугающее зрелище.
Стрелки из Милана особенно и не сопротивлялись. Их командиры пытались организовать отступление строем, но у них ничего не вышло. Люди бежали во все стороны, не слушали никого, только голос своего страха. Не смотря на не столь значительные потери среди миланских стрелков, страх сделал своё дело, они были наголову разбиты.
Николо приказал спешно отступить, сил одной кавалерии было недостаточно, что бы на равных противостоять миланскому гарнизону. Конница вернулась на прежние позиции. Генерал посмотрел налево. Там шла настоящая резня. Если только недавно он сам своей кавалерией как нож сквозь масло прошёл через строй миланцев, то ситуация на левом склоне в корне от этого отличалась. Кавалерия из Генуи давила тяжёлых копейщиков из Венеции, так как быстрый наскок на ряды пехоты провалился. Сделали своё дело устрашающие копья. Перед рядами венецианцев лежал не один десяток, конских туш, ещё около двадцати коней убегало без всадника или с мёртвым телом в седле. Но из-за вражеской кавалерии начала показываться пехота. Копейщики со щитами, несколько отрядов тяжело вооружённых мечников. И сверху на пехоту лился град стрел. Командиры венецианских стрелков, поняли, что именно на этом спуске самое тяжелое сражение, и сосредоточили своих стрелков там.
Николо повернул голову прямо, оценил войско, надвигавшееся на их позиции с другого фланга. Несколько конных отрядов, уже вырвавшихся из-за спин многочисленной, но слабо вооружённой, пехоты, и всё. Генерал спешно подскочил к двум ближайшим отрядам лёгкой пехоты и отдал распоряжение перейти на другой спуск. Там они были нужнее.
На три оставшихся отряда пехоты неслась вражеская кавалерия. Во главе с самим герцогом миланским. На ходу перестроившись клином, конница метила в самую середину пехотного строя. Командиры венецианской кавалерии вопросительно посмотрели на своего генерала. Он мотнул головой. Ещё рано, не время нападать сейчас. Передовой вражеский конник уже почти достиг плотного строя пехоты, как вдруг она расступилась, и в образовавшуюся брешь ворвались миланцы. Конечно, многие венецианцы пострадали в этом наскоке, но гораздо меньше, чем могло бы. И теперь пехота могла сомкнуться, давя кавалерию щитами и закалывая людей и животных пиками. Но это были личные охранники герцога. Они сразились и бы с десятикратно превосходящим соперником и ни разу не дрогнули бы. Вражеская конница начала попытку обхвата пехоты по флангам. Видя это, Николо скомандовал своей кавалерии ударить вражескую во фланг. Телохранители тоже люди, и им пришлось не сладко при упорном сопротивлении на фронте и конной атакой во фланг. Некоторые полегли сразу, остальные начали смещаться на левый фланг пехоты. Но такой трюк много раз использовал Николо в балканских сражениях, и его пехотные командиры прекрасно знали как действовать. Увидев, что конница снялась с места, они стали перебрасывать бойцов с правого фланга на левый. В итоге вражеская конница оказалась в тисках. Но была опасность удара во фланг вражеской пехотой, поэтому Николо опять увёл свою кавалерию на прежнюю позицию. Но и вражеская кавалерия отошла, они примкнули к своей пехоте и двигались в сторону поредевших пеших венецианцев, на ходу занося фланги, с целью взять их в кольцо.
И опять столкновение. Вражеская конница снова бьёт в середину строя венецианских пехотинцев, вражеская пехота огибает по флангам и давит, вытесняя крайних бойцов к центру. В третий раз Николо даёт команду коннице к атаке. И в третий раз оглушительный хлопок и летящие в разные стороны человеческие тела и конечности. Но пехота не разбежалась в рассыпную, как стрелки. Не смотря на значительные потери они оказывали достойное сопротивление. Но всё же они пали. Вражеская пехота мелким группками отступала с поле боя, но кавалерия продолжала кромсать венецианских пехотинцев. Их судьба тоже была решена, атака в тыл конницей не оставила ни одного живого, пал и миланский герцог.
Николо поднял на мгновение забрало, глубоко вдохнул и осмотрелся. На правом спуске врагов не видно, только убегающие остатки пехоты. А вот на левом резня продолжалась. У стрелков кончились стрелы, и они медленно двигались через строй тяжёлой пехоты с короткими мечами в руках. Несколько первых рядов тяжёлой пехоты пали под совместным давлением вражеских конников и пехотинцев, но продолжали стоять, никто не дрогнул. По-прежнему их обстреливали генуэзские стрелки. Реже, видно многие пали от венецианских стрел, но зато у них видимо этих самых стрел было больше. Николо быстро приказал остаткам лёгкой пехоты поддержать своих товарищей на левом спуске, а сам с конницей, как и планировалось, медленно, кони устали, и на ещё один наскок их сил могло не хватить, тем более атаковать скорее всего пришлось бы в гору, спустился в долину.
Самой близкой целью оказались вражеские стрелки. Так же, как и в первый раз, на расстоянии полёта стрелы он приказал перейти на галоп. И так же хватило одного наскока, что бы стрелки в ужасе разбежались. Со всеми этими резкими выпадами венецианская кавалерия потеряла меньше четверти бойцов.
Обогнув уступ, Николо опять оценил ситуацию. Она, правда, не особо изменилась, всё та же резня, но теперь он смотрит на неё с другой стороны. Генуэзсцы не замечают врагов у себя в тылу и самоотверженно рубят и колют врагов. Николо не долго продумывал атаку. Просто опять же на огромной скорости влетел в ряды противника в том месте, где находились охранники генуэзского графа, наследника Миланского престола. Хотя теперь он герцог, правда не на долго, да и не знает он об этом. В момент атаки собственной кавалерии, Николо уже был полностью уверен в победе. И она свершилась. Граф из Генуи был убит, и после его смерти остатки войск просто разбежались. Николо поднял забрало и созвал своих командиров. Генерал приказал выстроить войска лицом к городу и сейчас же выдвигаться. Крест решено было оставить на том уступе, как память.
Потери венецианцев были довольно значительны. Всего они лишились убитыми и смертельно раненными около семи сотен бойцов. Но миланцы потеряли практически всё своё трёхтысячное войско. Несомненно, это была величайшая победа в итальянской истории. И Николо её творец. Он был доволен. Можно было сказать, что его детские мечты воплотились. Он был уверен, в Венеции его встретят как героя.
Подойдя к городу, венецианцы увидели открытые ворота и горожан на улицах. Милан сдался. Николо больше не встретил никакого сопротивления.
На следующее утро, Николо с небольшим отрядом телохранителей отправился в столицу с докладом. Гонец с вестью о победе был выслан сразу же после взятия города, а вот доложить детали и получить дальнейшие указания генерал решил сам.
В Венеции он сразу направился к дожу. Также, как неделей ранее, его встретил Доменико, также он проводил его к дожу.
- Себастиано я прибыл с хорошими вестями. - начал было Николо, но дож его перебил.
- Я всё прекрасно знаю, гонец мне рассказал в подробностях. Поздравляю, блестящая победа. - улыбнулся дож.
- И какие теперь будут указания?
- Указания? - Себастиано опустился в своё кресло, посмотрел на бумаги. - Ты верно хочешь продолжить кампанию и захватить Геную?
- Именно так, а что, это не входило в ваши планы? - удивился Николо.
- Генерал, буквально перед тобой я принимал начальника генеуэзского гарнизона, он прибыл сам и сообщил о капитуляции города. Николо, одной битвой ты присоединил к Венеции два огромных торговых города. Поздравляю. - дож пристально смотрел на него и улыбался лишь глазами.
Николо подумал было сказать что-нибудь очень торжественное, но он был обычным солдатом, он не умел.
- Тогда я свободен? - только и смог выдавить из себя генерал.
- Нет, у меня к тебе поручение, вернее просьба. Ты станешь моим военным советником. Я тебя освобождаю от наместничества в Черногории. Милан ты тоже не получишь, это теперь резиденция моего советника, пусть оттуда управляет и Миланом, и Генуей. Ну так что? - и опять этот пристальный взгляд зелёных глаз.
Николо понял, что этот вопрос давно решён, и он просто не может ответить нет. Да и не хочет.
-... и после этого твой отец получил поместье в Черногории, а там уже и ты родился. - Карло с улыбкой смотрел на сына. А тот - на него и слушал, буквально ловил каждое его слово. Карло уже закончил повествование, а Франческо всё смотрел на него. - О! А вот и город. - Франческо мотнул головой, посмотрел перед собой и увидел открытые массивные ворота. Через них постоянно текла в обе стороны людская река. Купцы с длинными обозами, крестьяне с телегами урожая, иногда встречались военные. Его настолько увлёк рассказ, что он не замечал вырастающих перед носом стен и оживления на дороге. Франческо посмотрел вверх, перевёл взгляд на отца и спросил:
- Интересно будет увидеть этого Николо Барбариго. Как ты думаешь, мне когда-нибудь это удастся? Он наверняка огромного роста, с сильными руками и ногами, а конь под ним чёрный-чёрный, чернее самой ночи! Или наоборот: белый-белый, как снег вон на тех горах. А? Как думаешь, увижу я его? - Франческо опять пристально смотрел на отца. Карло улыбнулся.
Они спешились и вошли в город. Их подхватили людские потоки и понесли к центральной площади. Франческо всё также пристально смотрел на отца.
- Увидишь, обязательно увидишь. Даже познакомишься. Именно сегодня. Он будет управлять венецианскими крестоносцами в походе на Иерусалим. Не может солдат долго с бумагами работать. Не может он без битвы.