Холодный дождь хлестал, как сумасшедший, будто наказывая этот мир за грехи. Вот уже больше часа он стоял и смотрел на свою первую жертву. Элиус долго думал о том, кто заплатит своей старой жизнью за его новую, но не придумал ничего лучше, чем убить первого попавшегося негодяя. Именно на него он и смотрел. Свет фонаря падал на него и освещал довольную улыбку бандита, который только что отобрал все деньги у какого-то паренька. И сделал он это не из-за денег, а потому что мог. Он пьянел от своей силы и безнаказанности. Элиус уже встречался с ним. Тогда их было трое, поэтому ту встречу он вспоминать не любит. Сейчас бандит один. С каждой минутой он все больше убеждался в том, что именно такой человек и должен быть жертвой.
– Чего ты ждешь?
– Не знаю. Откуда ты взялся
– Я предупреждал, что буду за тобой наблюдать. Не тяни. Это надо сделать как можно быстрее. И без свидетелей.
– Я не дурак. Оставь меня.
Пора. Элиус делает шаг в сторону жертвы, но периферийным зрением замечает, что в их сторону кто-то идет. Придется еще подождать. Не может быть! Это Лена – очень хорошая знакомая. Но она считает, что он умер. Только бы этот ублюдок не тронул ее!
И в тот самый миг, когда она проходила мимо хулигана, он бросился на нее и стал срывать одежду. Она даже не успела закричать, как он ловким движением руки закрыл рот, а другой достал нож и провел им по ее белой от страха и холода щеке.
– Ты доволен? Я же говорил, чтобы ты не медлил. Теперь смотри. И запоминай, но не вмешивайся. Помни – не должно быть свидетелей, также никто не должен знать, что ты жив.
Он знал. Он все знал наперед и ничего мне не сказал.
– Дай мне свой плащ!
– Что?
– Дай мне плащ! Быстрее. В капюшоне она меня не узнает, а к тому времени, как я с ним покончу, она уже уйдет.
– Ты безумен! Слишком много риска. Я не пойду на это. Ты все еще привязан к людям. Отпусти ее. Так надо.
– Не хочешь помогать – не мешай.
Элиус подбежал к Лене со стороны спины, ухватил ее за плечи и сильным рывком откинул назад.
– Беги!
Стараясь не поворачиваться к Лене лицом, он вытолкнул насильника в тень и начал наносить удары, надеясь на то, что Лена покинет место происшествия раньше, чем ей представится возможность узнать своего спасителя. Однако, его противник оказался довольно сильным и растерялся ненадолго, он начал наносить ответные удары, довольно меткие и болезненные. Лена сидела на тротуаре и плакала.
– Беги!
Спустя всего несколько секунд после начала, Элиус ушел в глухую защиту, даже и не думая о том, чтобы наносить удары. Не по Хуану сомбреро. Противник слишком сильный. На губах появился вкус крови, глаз начал заплывать, а противник все наносил и наносил удары, как ни в чем не бывало. Надо что-то с этим делать. Ничего в голову не приходит – после каждого удара по голове, мысли вылетают и прекращают существовать, возвращаясь лишь на секунду – до следующего удара. Пора. Он уклоняется от одного удара, второго, парирует третий и наносит ответный удар. В горло. Со всей силы. Противник замер, широко раскрыл глаза, открыл рот и захрипел. Для него это конец. Доделать. Элиус обошел его сзади, взялся за голову и, со всей силы, на которую был способен, повернул голову противника на себя. Шея хрустнула, а противник упал безвольным мешком.
– Саша?
Только сейчас он понял, что повернулся к Лене лицом. Этого нельзя было делать. Бежать. Немедленно. Она решит, что обозналась, спишет это на шок. Она умная. Она знает, что мертвые не ходят по улицам и не убивают маниаков. Она встала, и, вытирая слезы, направилась к нему. Блузка порвана так, что видна грудь, на ее губах кровь. Что может быть приятнее объятий женщины, которую когда-то любил? Только объятия женщины, которую любишь. Она вернулась. Именно в тот момент, когда он отрекся от любви, отрекся от своей жизни, общества, государства и человечества. Так нечестно. Когда он дарил цветы, ухаживал, она смеялась над ним. Но сейчас, когда они оба в крови, он только что убил человека, она прижалась к нему как жаркая любовница, разбудив в нем силу, уже долгое время дремавшую. Любовь. Она начала целовать его в разбитые губы и шептать слова благодарности, просила прощение, говорила, что не понимала и недооценивала его. Она еще крепче обняла его, опустила голову на плечо и заплакала. Но не так как делала это минуту назад. Она заплакала так, как плачут жены, дождавшиеся мужей с войны. Он ее отстранил, поцеловал в губы, а потом в шею. Самым жарким поцелуем, на который был способен. По его щекам потекли слезы, а по ее шее - кровь. Никаких свидетелей. Никакого прошлого. Вперед и только вперед. Без эмоций, чувств и сожалений.
А на противоположной стороне дороги стояла фигура в длинном черном плаще. Существо ухмылялось – оно было довольно. Уртунг был прав. Это особь действительно представляет интерес.