Предательски тёплый сентябрь. Уже десятое, а оцинковка кровли так нагрелась, что больно руку приложить. Алексей демонтирует какие-то ящики, стоящие между окнами мансарды и жёлобом. Предстоит ещё подбить фальцы, герметик, новые козырьки, и ящики под цветы, облагородить рамы.
Это было совсем внезапная халтурка, скорей даже дружеская помощь. Однако, в виду полного безденежья, всё ж немного попросил. Двадцать лет карьеры в сфере ремонтно-строительных, по преимуществу верхолазых работ привели к той точке, что он начал.
Навыки, опыт, конечное, не спишешь. Сразу находятся места возможных протечек, ровно ложится на протёртую поверхность герметик, отгибаются, загибаются, равняются фальцы.
Недавно, совсем случайно он встретил Ингу, хорошую знакомую студенческой походной юности. В неё он влюблён не был, и близкими друзьями как-то не были. Но всегда отношения были самыми добрыми, даже заночевать на ночь без всякой задней мысли можно было. Было много и другой взаимопомощи. Потом как закрутилось в начале девяностых, как-то и не встречались.
Инга была художницей. И как положено поселилась на мансарде, где-то среди лабиринта проходных дворов Питера. Её она каким-то сложным ходом получила в наследство от родственницы, тоже художницы. Для начала Инга решила облагородить почти запущенное помещение, избавиться от проблемы протечек, разумеется.
И здесь и произошла встреча, разговорились, так и возникла идея сотрудничества. Деньги были весьма символические, но давно Алексея так не радовала работа.
Вдумчивая неторопливость работы, встреча старой, тёплый ветер, который даже в центре города нёс запах подведших листьев, располагали к воспоминаниям
Когда предавался воспоминаниям о своей трудовой жизни, перед глазами стояла длинная вереница людей, очередь. Лица появлялись, что-то делали, что-то мазали, просили деньги, давали деньги. Уходили, иногда обещали вернуться Сперва казались потенциальными друзьями, потом просто коллегами, потом людьми с которых нужно больше взять и меньше дать. От работодателей в память врезался лазерный взгляд сквозь очки, что-то всё хотели высмотреть. В конце брезгливо смотрели на выполненную работу, долго причитая, подписывали акты, медленно переводили деньги. От работобрателей запомнился бегающий взгляд, совершенно рассеянное в отношении работы внимание, и постоянная фраза, когда ещё ни чего не сделано: «а когда деньги будут».
. Некоторое время работал с Ромой и Сергеичем. Но Рома стал иллюстрацией того, как деньги портят человека. Становился всё жадней, ленивей и злей. Жался за каждую копейку. Стремление человека, особенно предпринимателя к доходу, дело нормальное. Но вот только как-то по теории бизнеса считается что для этого надо расширять производство, оптимизировать технологии, Оорганизацию(что требует вложений денег, энергии и твореческого мысли). А Ромик что-то совсем не желал такого, только бы развести заказчика, да поменьше рабочим заплатить; умней способа больше зарабатывать не искал. А Сергеич что-то сперва запил, потом занялся какими-то другими совсем делами. Сейчас опять на стройке вроде, набрал азиатов, бетонируют что-то, давят массовкой.
Почему глядя на ещё по летнему лёгонькие, но по осеннему низкие облака Алексею вспоминалась производственная рутина а не что-то более романтичное. Если бы не эти гнусные разборки, тягонудина обещаний. Ум; озабоченный как бы не дать гаду Ромке доказать тебе, что несмотря на то что одинаково суетились по всем делам вокруг фасада (переговаривали с заказчиком, рабочими, искали материал) его пятьдесят процентов от сметы а твои пять; совсем не способен на что-то такое, о чём обычно надувает тёплый ветер.
Деньги, деньги иногда появлялись. В этой всей кутерьме совсем было не до своих старых увлечений.
Время. Его почему-то не хватало ни на что. Сперва долго ждёшь начала работ, потом долго делается, потом в безденежье ждёшь денег. Когда они появятся, уже завязан в другом месте, не расслабится.
Но всё ж медленно Алексей рос. Руками сам уже не работал, ходил, что-то узнавал, договора подписывал. И как-то вот не интересно всё это становилось
Что было кроме работы.
Мало чего, и хотя для начала все соратники, и были люди своих походных, разгельдяйско- интеллигентских кругов, так на роботе на морды насмотришься, что что-то больше с ними иметь не хочется..
Женщины, конечно деньги часто прямо или косвенно шли на них. Перестав общаться в привычной для себя среде, перестал общаться со своими старыми подругами, и вообще с девушками близкими по духу, так сказать. Потянуло к наводнившим город голенастым блондинкам. Проще, конечно, откровенно «продажная любовь». Но если хочешь иллюзии серьёзных чувств, платить надо больше, и самому уровню соответствовать. Подчитывая свой доход, всё чаще смотрел, соответствует ли он уровню стандарта или нет. И если не соответствовал, то старался у кого-то из работяг (предлог, надо сказать, они всегда давали) удержать, или материал поменьше да похуже купить. Какие-то мелочи (где-то на козырьке промазать шов, например) вообще недоделать(не беда что потом возможно будет затекать, главное сдать, бабло получить). Всё больше сам себе он напоминал в лучшем случае Ромку.
Всё опять-таки в работу опиралось, но на пользу делу не шло. Не созидательный труд, а постоянная кутерьма в желании урвать. А ведь бывало, по началу, смотришь на новый сделанный фасад - душа радуется.
А так и работа не в радость, и за пределами работы только пьянство до б******.
И всегда казалось, вот сейчас доделаю, получу деньги и нормальной жизнью заживу, девчоночку хорошую найду, на природу с ней съезжу. Но.. но...но…
Потом как-то в нулевых всё пошло на убыль. Как-то чуть не попал с обналичкой. Верней чуть под статью сам не попал, но на деньги попал, и опять вниз, опять сначала. Здесь как-то вроде подвернулась удача взял приличный объём бригадиром. Но тут вообще непонятки, куда-то все разбежались по ходу, фирма заказчик закрылась, прораб, просто исчез. Последним воспоминанием было: заходит во двор, в ожидании встретить мужика, который там что-то обещал. Никого нет, висит верёвка, вся потёртая, узлов каких то на ней навязана, и сосулька на ней. В углу двора, присыпано снегом несколько банок из под краски.
А сейчас меняя кусок жёлоба, и наблюдая, как под киянкой. Ровненько сбивается шов, Алексей получал большое удовольствие.
-Лёш, тебе не помешает, я музыку включу? – спросила высунув голову в форточку Инга.
-Да, конечно, включай.
Что бы заглушать удары молотка, музыка была включена весьма громко. Мелодию Алексей где-то слышал, она ему было приятна.
Но сейчас она как-то резко захватила его. Нежная, льющиеся мелодия, с внезапно тяжёлыми ударами басов. В песни пелось про весну. Какую-то странную. Как Алексею показалось более похожую на эту осень. Пел прекрасный, простой и при этом удивительный женский голос. Алексей вслушался в текст. В часто повторяемом слове Весна была какая-то щемящая радость, всё заливающая светом, дающая веру в надежды, и в те, которые не сбудутся, и в те которые уже давно не сбылись. Что-то свершено особое было в взаимности и неприкаянности, о Любви и нелюбви. Любви, даже тотально безответной,но бесконяечно радостной. И грусть, и тоска-безнадёга летели в этом немерено светлом потоке Любви и радости. Это чувствовалось в каждом спетом слове, необычный женский голос даже, наверное, в каждую букву вгонял весь смыл. Такая была и музыка, с весёлой бодрой мелодичностью и типично русскороковой рубящей искренностью.
Алексей присел. Сперва просто насладился музыкой. Просто ни каких мыслей. А потом всё те же мысли. Воспоминания, как подхваченные потоком завертелись с неконтролируемой силой.
О какой весне это песня? В сознание Алексея перекручивались все его вёсны, начиная наверное с самого первого запомнившегося кадра, весенний лес где-то под Сестрорецком, тёмные пятна влаги на потрескавшейся асфальтовой дорожке. Выезды на дачу в Токсово, Перемены, на которых можно было в полуоткрытую курить на заднем дворе школы, строя планы сперва на каникулы, а потом на дальнейшую жизнь, многообещающую как весна. И весна из которой был виден осенний дембель. И выезды поштурмовать с ледорубом обледеневшие склоны, когда самые закалённые в перерывах присев в на оттаявшем бугорке подставляли солнечным лучам обнажены торсы.
И что-то всё на память приходила та такая обещающая весна, первая весна строительной бригадирской деятельности. Ах какая была весна! Как приятен был запах свежей краски! В чём была радость, том что наконец нормально свободно за достойные деньги работа. Что кругом сложилась компания людей близких, и с ними делаешь общее дело. А что не так, кто-то холявит, кто-то сачкует, кто-то жадничает. Так это исправим. Будет база, хорошая свободная работа. Будет и другое. Всё впереди! Вспомнился забавный эпизод, надо было вывесеться. Не очень срочно поснимать стары крепления водостоков(сперва решили ставить по старым, но заказчик поменял установку). Март, на крыше тает, а во дворе колодце минус. И после спуска у Алексея на волосах висели сосульки.
Но так и прошла та весна. Со всеми теми людьми с давно расстался, с кем просто растерялся в море жизни, с кем-то весьма было неприятное завершения совместной деятельности.
-А ты кого-нибудь из наших видишь? – голос Инги раздался через щель в досках. В месте, где Алесексеем для замены на новый был оторван проржавевший лист. И дальше не дожидаясь ответа: -- прервись, чай попьём.
Уже за столом разговор продолжился. «Наши» для Алексея и Инги были конечно члены их походной команды. Непосредственно с ними пару раз ходил Тимофей, ещё несколько ребят делегировали Алексею бригаду своих приятелей.
В последний раз серьёзный(относительно) поход в Хибины они сходили в ноябре, за пол-года как раз до того как была та работа.
У них были большие планы, но подойдя к Ферсману. Что-то критически осмотрев своё состояние (в поход собирались наспех, взяли двух весьма неподготовленных человек, да и погода как-то не та) решили просто по Меридиональному уйти, но обязательно вернуться по весне.
Но весной вот Алексей предпочёл работу, всё –таки надо как-то раскручиваться. У других нашлись другие дела.
Потом. В конце лета, когда Алексей сидел без работы, он попытался собрать кого-то сходить. Начал с Борисика, тот вроде пообещал, но всё что-то занят. Потом сказал, что ему предложили поехать на Чукотку, а когда такая возможность ещё будет.
-А, помню, рюкзак брать приходил - посмеялась Инга – но почему-то так и не доехал.
-Почему?
- А он прибежал. Отдал рюкзак. И сказал что отменилась поездка, и просто бегом от меня. Больше я его не видела.
А ещё вспомнили прикол про Жору, он правда с ними в том походе не был, но часто с ним а выездах пересекались. Потом он чем только не занимался. Как-то организовывал какой-то фестиваль, пригласил Ингу, как художника оформителя. Сам же занялся тем, что в ручную вычерчивал, подробно в масштабе вычерчивая схему проезда, пригласительные билеты, больше сотни. Естественно ни на что другое, как организатору время не хватало. Хорошо, что его заменили, а так бы сорвалось всё. А Алексея он вызвался поработать, небольшой участок отштукатурить взялся. Но там нужно было вынести старый кирпич, это было с заказчика, но должен был погрузчик пригнать. Но Жора уверил его, что сам с радостью это сделает руками, и без доплаты. В итоге, до штукатурке и не дошло. Заказчик подвиг не оценил. Срыв сроков его опечалил сильней.
Посмеялись.
-Ну. Лёша. На сегодня наверно всё. Приходи завтра – после чая сказала Инга.
-А, забыл спросить, а что это тебя за музыка.
-А это Александра Шишкина, ей когда она начинала, наш Тимошка подыгрывал немного.
-Да. А он где, кстати?
-Да он так, нормально, женат, работает в НИИ, неплохо даже зарабатывает. С роком и походами больше не связан.А. что ты раньше Шишкину не слышал.. она весьма популярна.
-Да как-то за всеми этими деоами и за музыкой не слежу.
окончание следует