- Да не сюда, а вот сюда, - гудит Олег и тычет пальцем в разложенную на стрельбовом пульте схему.
- Не, - отрицательно вертит головой Саня Порубов. - В таком случае клапан не сработает.
- А я говорю, сработает, - настаивает Олег, - видишь, какой у него запорный механизм?
Мы в море на очередной отработке, и идут плановые занятия по изучению матчасти.
Пока мичмана спорят, я листаю техническое наставление, пытаясь найти в нем нужный ответ.
Затем мое внимание привлекает какой-то непонятный запах, и я бросаю взгляд в конец отсека. Там, у хвостовых оконечностей стеллажных торпед, из расположенного у кормовой переборки люка, вьется едва заметный дымок.
- Дым! - выдыхаю я, схема летит в сторону, и мичмана вскакивают на ноги.
В следующее мгновение мы несемся к люку, поочередно рушимся вниз и кашляем от удушливой вони.
Из установленного по левому борту одного из блоков штурманского лага валит едкий дым и расползается по отсеку.
- Герметизируйте отсек и яму! - орет Ксенженко и протискивается в тесное пространство между блоками, трубопроводами гидравлики и шпилем.
Пока, зависнув на переборке, я вожусь с клинкетом, Саня бросается к секции манипуляторов, а оттуда - к расположенному на средней палубе «каштану».
Через секунду отсек наполняется трелью аварийной тревоги, я прыгаю вниз, рву на себя катушку станции пожаротушения и, стараясь не дышать, тащу шланг с раструбом, к матерящемуся в дыму Олегу.
- Дура, не вздумай дать пену! Убьет! - хрипит он, пытаясь вскрыть крышку блока.
Я понимаю, что блок нужно отключить, бросаю шланг и лезу к Олегу. С другой стороны возникает сопящий Порубов, и общими усилиями мы наконец открываем крышку, из-под которой летят снопы искр.
Однако, что именно нужно сделать для отключения, мы не знаем. Лаг в заведовании штурманов, которые сидят в центральном.
Тогда Олег хватается руками за обрезиненные рукояти горящей панели, вырывает ее из гнезда и роняет на пайолу. Та гаснет и противно шипит.
- Гребаные штурмана, - утирает Саня бледное лицо. - Пойду доложу. И исчезает в тумане.
Потом звякает переборочный люк, и в задымленном отсеке появляются командир, наш, стоящий вахтенным офицером «бычок», и штурман.
- Ну, как, все живы? - интересуется командир, после чего обводит нас взглядом.
- Точно так, - отвечает Олег. Живы.
Затем офицеры пробираются к вскрытому блоку и внимательно все осматривают.
- Ты что, выдергивал панель под напряжением? - оборачивается командир к Олегу.
- Ну да, - кивает тот.- Иначе ее было не обесточить.
- Так там же 380! - делает большие глаза штурман. - Могло и убить.
- А если б рвануло? - бурчит Олег.
Офицеры переглядываются и молчат.
Внизу, в трюме, аккумуляторная яма, исправно выделяющая водород, рядом трубопроводы с ВВД и гидравликой, а вверху шестнадцать боевых торпед, две из которых с ядерными боезарядами.
- Ну что ж, благодарю за службу, - говорит командир и пожимает нам руки.
Через полчаса, приведя все в порядок и ополоснувшись в умывальнике, мы опять сидим у пульта.
- Ну что, продолжим? - гудит Олег, снова разворачивая схему.
Примечание: фото из личного архива.
РПКСН "К-450".
Минно-торпедная боевая часть. Справа (3-13-21) - старшина команды, мичман О.А.Ксенженко.