Он был слепой,
И мир он видел только ухом..
Всю пустоту наполненную тьмой,
Он заполнял игрой и слухом.
Он брал смычок в свою лихую руку,
Виолончель была его душой...
И весь тот мир, что потерял с недугом
Он наполнял волшебною игрой.
Душа его кричала как закат,
Как пламенное сердце преисподни!
Он слеп, но он ведь был так рад,
Что дал талант ему господни..
И вот сидит он в компоте пустой...
И слушает свое неровное дыханье...
Берет смычок и думает о той,
Что затмевает все его страдания
Смычок он взял дрожащею рукой.
Устал старик, чего с него уж взять.
За душу взялся он рукой другой,
И вырвав из груди он стал играть.
Тот рок, который он играл,
Затрагивавший душу и сознание.
Он по немногу старца убивал,
И это было его последнее страдание.
Пред смертью он решил сыграть
Все то, что накопил на своем веке.
Но тут играть он резко перестал.
И навсегда закрыли глаза веки...
Никто не помнил слепого старика,
Но помнил каждый как старик играл.
А тот, кто слышал, был в эйфории и страдал.
И музыку сердца запомнят на века...