Ах, не стоять у алтаря
с такими яркими щеками!
Блудливым факелом горя,
они другого бога знамя.
Ах, не познать любви земной,
как не познать Любви Небесной,
с такой бесстыжею красой –
густой, влекущей и телесной!
Как перезрелый плод гниёт,
сочась остатком сладкой влаги,
так этот, в пирсинге, живот –
пустой, как белый лист бумаги,
иную жизнь не зародив,
стареет в череде соитий.
Душа гноится, как нарыв,
хоть путь ещё лежит в зените.
Ах, нет, не озарят глаза
бездонной нежности восторгом,
и вся их девья бирюза –
один товар, с ценой и с торгом!
А этих оголённых рук
такие мягкие движенья
ни чьих-нибудь причина мук,
ни радости, ни вдохновенья…
Столь совершена, как Лилит,
дала себя ласкать и нежить
всем тем, кто в очередь стоит.
И разъярившаяся нежить
всё туже стягивает жгут
вокруг пульсирующей шеи.
И продают, и продают
себя опять «ночные феи»!