Предыдущая миниатюра здесь: http://proza.ru/2010/03/14/1263
Да, Серёга, в этот вечер я познакомился с удивительными женщинами.
Но, наверное, самой удивительной и, можно сказать, загадочной была сидевшая справа от меня Алёна. На первый взгляд она выглядела самой затрапезной простушкой: собранные на затылке пучком соломенные волосы, синий,() в мелкую белую крапинку жакетик, белая блузка с кружевным воротничком. Согласись, для выхода в ресторан прикид совершенно нелепый, а самой нелепой деталью в её наряде была брошка — огромных размеров, замызганная какая-то, с немыслимо большой граненой стекляшкой по центру и кучей других разнокалиберных камушков.
В продолжение своей шуточной игры в переименования я стал называть её Алёнушкой, а потом ещё круче — одесною (всё таки она сидела справа) Алёнушкой. Почему она показалась мне невероятно загадочной? Во-первых, невозможно было определить её возраст. Когда я смотрел на неё прямо, она казалась мне убогой старушонкой, а когда боковым зрением, то она производила впечатление необыкновенной, экстравагантной юной особы; брошь превращалась в завораживающий таинственный фетиш. Иногда, когда мы с ней случайно соприкасались, меня как будто космическим холодом обдавало. Я никак не мог уловить её взгляда - она постоянно прятала глаза и вообще вела себя как-то неестественно: что-то все ерзала, постоянно не по делу размахивала руками.
В конце концов, в результате этих неловких размахиваний, она опрокинула мне на брюки бокал с вином, причем как будто специально между ног. Штаны моментально пропитались сладковатой жидкостью, а за ними всё то, что только могло пропитаться. Интересные ощущения, признаюсь, я испытал в тот момент: этакая сырая прохлада обволокла причинное место, просочилась во все щелочки… Сижу и смущаюсь, и одновременно смешно стало.
— Ну, Алёнушка, замочила моего Иванушку, — говорю трагическим голосом (я ж когда-то в драмкружке занимался). — Что теперь будет, в кого он теперь превратится?..
А девахи мои ржут и тоже давай шуточки скабрезные отпускать в мой адрес.
Алёна заохала, закудахтала, цепко схватила меня за руку и повлекла из зала. Переговорив с кем-то, — видать, она была здесь со всеми знакома, — помчалась по коридору (я старался не отставать), потом вниз по лестнице... Наконец мы оказались в сумрачной подсобке, освещенной тусклой лампочкой, настолько тусклой, что там с трудом можно было что-нибудь разглядеть; виднелись какие-то коробки, стеллажи, гладильная доска с огромным допотопным утюгом. Помещение было обширным, с высоким сводчатым потолком, выложенным кирпичами. Впечатление было такое, будто мы оказались в каком-то загадочном замке. Алёна заперла дверь, присела возле меня на корточки и стала деловито и без тени смущения меня раздевать. Сначала в таз отправились брюки. Затем она стала медленно, очень медленно стягивать мои мокрые, пропитанные вином трусы. И так же медленно моё естество спрятанное там от посторонних глаз стало увеличиваться в размерах. «Так, так, Иванушка мой к Алёнушке устремился», — пронеслось у меня в голове.
Я стоял, как заворожённый, обалдевший от необычности ситуации. С одной стороны, я ужасно смущался, руки инстинктивно стремились прикрыться, а ноги так и хотели унести меня куда-нибудь спрятаться, но, с другой стороны, я как бы гордился своей взрослостью, мне как бы хотелось похвастаться тем «сюрпризом», который Алёна ожидала увидеть. И потом меня не покидало ощущение, что я участвую в каком-то ритуале, в священнодействии...
— Не бойся, я тебя не съем, — прошептала моя Алёнушка, непонятно было только, к кому она обращается: ко мне или к стремящемуся вырваться на волю Иванушке.
*************************************************
Гусеница прежде чем взлететь бабочкой, проходит стадию куколки - стадию символической смерти. А может быть, куколка - это сужение, сведение зоны комфорта до минимума, чтобы накопить силы, чтобы потом резко расширить эту свою зону комфорта.
Зона комфорта или зона (сфера) контроля или коробочка, зона (сфера) влияния, сфера познания, познавания.
Она (?) внезапно вторгается в жизнь человека и разрушает то, что казалось таким прочным и незыблемым. Крушение убеждений, уверенности в себе и в завтрашнем дне.
Но, чем сильнее душевные травмы и боль, тем более значима потребность в росте.
Известный архитектурный прием - если человек прежде чем попасть в обширное помещение проходит, через затиснутое помещение, то обширное помещение кажется ему еще обширнее..
Легкость через тяжесть, загруженность. Я знал одного спортсмена, который, под одеждой привязывал к рукам и ногам тяжелые свинцовые грузила... перед соревнованием он снимал тяжести и испытывал необычайную легкость...