«Вчерашний взрыв в Карсон-Сити вновь напомнил нам об острой необходимости радикального решения проблемы альтергоминидов. Сейчас, как и тридцать лет назад, проблема приобретает черты не межрасовой, а именно межвидовой борьбы. Конкуренции, если хотите. И это уже не вопрос гуманизма, а вопрос естественного отбора. В незапамятные времена наши предки кроманьонцы уничтожили неандертальцев – потому что иначе погибли бы сами. Иного выхода не было. Сейчас история повторяется, только вместо палок, камней, кулаков и зубов в ход идут взрывчатка, винтовки и «грязные бомбы». И мы, а не они, должны остаться хозяевами планеты. Выживает сильнейший – таков закон природы, господа.»
Сенатор Марк Мэтьюз, интервью «Вашингтон Пост», 28.06.2008
«Когда исламисты взрывают свои бомбы, мы не объявляем ислам религией, угрожающей человечеству. Мы не ставим мечети и Коран вне закона. Мы не устраиваем геноцид по признаку вероисповедания. Мы просто ищем террористов и предаем их в руки правосудия. Так почему гномы и эльфы не имеют права на правосудие?»
Кейт Ментцер, вице-президент фонда профессора Толкиена
«Мы уже имеем примеры успешной ассимиляции альтергоминидов в Европе. Никто сейчас не загоняет их в гетто, никто не ущемляет их в правах. Однако, и права на собственную территорию и на самоопределение гномам никто не давал. Очень разумная позиция: хотите жить – живите, как все, и вместе со всеми. Думаю, это наиболее правильное, политкорректное решение. Знаете, если бы мой сенбернар вдруг стал разумным и потребовал себе государство Сенбернарию, я бы нашел способ объяснить ему, что раз уж он обрел разум, то, в первую очередь, он – американец, и только потом – сенбернар.
Так вот, и с гномами нужно поступить так же: свое королевство, или что там у них было, они окончательно потеряли тридцать лет назад. Как и индейцы в свое время. Как кельты после захвата Британии саксами. Это вполне естественный исторический процесс. И нужно просто помочь им понять это, помочь жить дальше полноценными и ответственными гражданами нашего государства, членами нашего общества. А Резервацию ликвидировать как ненужный и оскорбительный пережиток прошлого.»
Абрахам Карапетов, пресс-секретарь Госдепартамента США
«Я уже готов дать приказ Национальной Гвардии выйти на улицы наших городов и расстреливать всякого коротконогого или длинноухого. И, знаете, мои офицеры поддерживают меня целиком и полностью. Солдаты, как один, горят от нетерпения всадить пулю в голову какого-нибудь альтергоминида! Черт возьми, да я сейчас закончу эту пресс-конференцию, выйду из этого здания и лично задушу вот этими вот руками парочку недомерков! И буду продолжать делать это каждый день, без выходных и отпусков, пока хватит моей жизни! Скажете, неполиткорректно? К черту политкорректность! В отеле «Глория» была моя семья! Жена, сын, дочка…А сейчас от них остались лишь фотографии и надгробия…»
Ричард Гейтс, министр обороны США
«Конечно, это будет воспринято в штыки политиками, но мы предлагаем отдать альтергоминидам кусок Техаса или Аляски с выходом к морю. В качестве жеста доброй воли. В сорок седьмом евреям отдали часть Палестины, и это решило немало проблем. Сейчас мы имеем независимый Израиль, надежного стратегического партнера, достойного игрока в мировой экономике, один из важнейших центров мировой культуры.
Давайте сделаем то же самое для альтергоминидов! Они имеют право жить по своим законами, выбирать своих правителей, смотреть по телевизору «Властелина Колец», а не звездно-полосатого Капитана Америку».
Шри Прадеша Леннон, глава Панамериканского Общества Сознания, конгрессмен
«Отличительная черта видовой психологии альтергоминидов – тех же эльфов, например – внутреннее онтологическое обособление. Можно назвать это высокомерностью, но ровно в той же степени, в какой допустимо считать, что те же львы злы по природе. Однако всякий образованный человек знает, что агрессивное поведение львов – это не проявление злобы, а элементарная защита собственной территории. Точно так же и стремление к обособлению у альтергоминидов вовсе не высокомерие и не ненависть к людям, а внутренняя психологическая потребность. Но мы, люди, слишком долго считали себя вершиной эволюции, венцом мироздания, чтобы осознать эту потребность и адекватно воспринять чуждую нам психологию».
Натан Опнер, президент Карнеги-Центра
Глава 1.
Жесткая желтая жара – с самого раннего утра. Паскудная пустыня…
Кондиционер ровно – метрономом – бросает росу на стремительно сохнущий асфальт, да все без толку. Капли касаются раскаленной серой сковороды – и испаряются. Усердно сопит насос, гоняя хладон через сочащийся влагой конденсатор, но свежее ни на градус не становится.
Аризона, мазафака!
Второй месяц – ни облачка. Злое, сухое и стерильное солнце работает без выходных, прожаривая земную твердь, словно стейк на гриле – до корочки.
Вынырнув из песка, словно аквалангист-диверсант, на мое окно пялится белесый коровий череп с обломанным рогом. Круглит пустые темные глазницы и молчит.
Ах, да чтоб тебя…
От вылизанной ветром глади дороги поднимается неверное, зыбкое марево. А ведь только семь утра! Что тут начнется к полудню, даже думать не хочется.
Студеный, словно слеза ледника, «Гиннес» - хорошее начало выходного дня. Многообещающее. Сидеть, уставившись в маслянистый глаз кинескопа, высасывать досуха одну за другой пузатые темные бутылки – что еще нужно человеку, чтобы пережить это адово пекло? Ну, разве что билет на самолет в Гренландию. Еще забастовка у сотового оператора, возмущения в ионосфере и приступ склероза у начальства – чтобы мобильник хоть на день дал обет молчания, чтобы не цыкала белым шумом сиплая рация, и чтобы никому-никому на всем этом раскаленном пространстве не было до меня дела.
Устал я. Просто устал. Как собака. Как загнанная механическим зайцем борзая. Или умученный охотничьими экзерсисами спаниель. Язык бы выкатить алой лопатой и тягать воздух всей пастью…
«Гиннес» прокатился по горлу тугим влажным комом, улегся в желудке, потеснив вчерашний ужин. Ничего, уживутся. И не такие винегреты переваривал. Крепкими внутренними органами природа наградила щедро – а может, расхристанная юность закалила.
Ухватив за горло бутылку, я плюхнулся в пухлое, истертое десятком сальных американских задниц, кресло. Кресло, стол, холодильник – это все наследство, перешедшее ко мне от моего предшественника. Слыхал, совсем не плохой мужик был Сэм Сойер. Местные вспоминают его с теплом. Кто-то даже цветы на могилку регулярно таскает. Жаль, не застал я его живым – мы бы с ним наверняка нашли, о чем напиваться.