ТЕАТР
Катя сидела на заднем сидении старого меринка и тихонько плакала.
-Кать, ну не надо! Я же с тобой! Я же лучше собаки! – голос вышел на передний план сознания. Катя очнулась.
-Да, да, налей водки…
-Катюнь, ты ж ее не пьешь!
-У тебя все равно другого нет.
Стакан мелькнул перед носом, Катька выпила, запила, закурила. Затошнило.
Из открытого окна мчался по салону сухой мартовский ветер. Зима в этом году затянулась. Было холодно, снег не таял.
-Катя!
-Дай еще сигарету.
Анна Каренина
«Ты мой… Ты был мой… Все неправда. Мой милый, я была твоей. Тогда, в лесу. А после – в парке. В котором стаи лебедей. Мой ласковый, мой страстный, нежный, Тебе дарила я тепло. Мой свет! Мой океан безбрежный! Как быстро время утекло.
Я помню ваши касания, сударь. Вы ласково так касались щеки и сами трепетали. Ах, разве я забуду? Что вы!? Как больно сознавать, что боле не принадлежит мое сердце вашему! Что не помогает ему биться. Что не нуждаетесь вы в моем дыхании. Что позабыли вы белизну моих объятий. Что испытали меня, а я не испыталась… Простите меня! Я глупа, как свойственно всем дамам.
Я помню, как однажды, листвою осеняя желтой, осень пришла, но принесла лишь радости. Вы улыбались мне своими лучеисточающими глазами. И я не видела в них тени лжи. Как жаль, что я – не ваша нимфа. Что не смогла вам подарить тот яркий свет, о коем вы мечтали. Что я не муза! И что я не ваша… Простите, сударь!
Я помню, как зимою лютой, вы в свои варежки закутали меня. А я мечтала, затаясь лишь той минутой, так замереть навеки! Навсегда!
Вы не найдете окровавленной записки. Я все это пишу так просто, для себя.
Я просто вас люблю. И ваша я навеки. Снимайте плащ… Пора накрыть меня…»
Девушка в белом платье, с фатой лежит на рельсах, слышит, как стучат колеса приближающегося поезда.
Сегодня богом стал стрелочник.
Поезд летит по соседней колее.
-Катя! Выпей водки! Успокойся! Очнись, куда ты вообще смотришь?
-Я не буду водку, дай воды!
-На! Курить будешь?
-Давай…
-Только не залипай! Мы же все выдержим! Мы же брат и сестра!
-Да…
-Тебе сильно плохо? Тошнит?
-Нет… Мне просто плохо. Я люблю!
-Но он же не любит! Не должно быть плохо! Может, ему! Не тебе!
-Плохо не за то, как забыл! Плохо не зато, как уходил. Плохо за то, как люблю!
Света.
-Сегодня ты смотришь на мир…
-Смотрю, и не вижу…
-Кать, ты шла? Шла!
-Шла…
-Ты моя Маргарита….
Света была рядом. Света никогда не тыкала мордой. Света – ангел-спаситель.
Маргарита
«О, Мастер, ты стыл… Я шла с цветами… К тебе навстречу… У нас теперь другие слова. И Воланд скажет по-другому…
О, Мастер, мы лучшие… О, Мастер, не пущу тебя…
-Нет, Ты - Моя!
-Мастер, ты пьян…
-Нет, скажи мне, кто твоя душа…
-Ты, Милый мой, Ты - душа моя»
Маргарита шла по набережной… И черную куртку тмил букет желтой мимозы. И снилось, что собрал в охапку Дьявол. Выбил глупости… Воспел истинности… Вправил мозги одним взглядом.
«Мастер! О, как же дорог был мне каждый миг, проведенный с Тобой. Что за чудные мгновенья дарили мне Твои улыбки. И я, внемля каждому слово, таяла в них. Не помня себя от счастья бежала навстречу Тебе. Не помня себя от боли, бегая босиком по колючей стерне. Не видя обиды и жестокости вокруг, смотрела в глаза и видела счастье. Сгорая дотла и без следа. Мне свет не мил, когда Тебя со мною нет. Но я верю, Ты бы не хотел для меня иной участи, как только счастье. И я буду верить дальше. Что бы ни случилось, придешь ли Ты ко мне с понурой головой, или нахально обсмеешь при встрече, я буду верить. Ты не злой. Я это знаю. Я это помню.
Мой Мастер, в моей душе нет тайны от Тебя. И может быть, я ошиблась именно в этом. К чему теперь считать ошибки. Хотя, Тебе все можно. Ты ведь безупречен. А безупречным быть не так легко. И я ценю Твою работу. Твой труд земной.
Прошу лишь об одном: в далеком будущем, уж если меня вспомнишь, не вспоминай плохого. Никогда! Ты слышишь?! Никогда!!!».
Телефоны трезвонили, дверной звонок краснел от накала. Кто-то стучал в двери. Катя не могла подняться. Пищали СМСки. Не было сил протянуть руку за мобильным. Катя лежала на полу, свернувшись калачиком, поскуливала, как щенок.
-Катя, открой! Я тебе петли спилю! Открой, слышишь, дура!!! – кричал Вовка, названный братик.
Катя долго шла до двери, шатало в разные стороны, голова кружилась и болела. Губы пересохли и потрескались. С трудом открыла замок.
-Живая! – Вовка крепко обнял. – Врезать бы тебе, заразе. Что ж ты делаешь?
На кухне было накурено. Вовка с другом пытались изо всех сил отвлечь Катьку, хотя бы напоить.
-Знаете, чувствую себя старой проституткой…
-Ну вот! Это еще почему?
-Да потому что уже не в цене, уже никому не нужна. Продавала себя всю за себя же всю. Вкладывала в руки сердце, аккуратно завернутое в душу. Прихоти исполняла. А потом все равно выбрасывали. И вот я состарилась, а ничего больше не умею, только любить…
-Кать, не городи херни! Все пройдет, пройдет и это.
-Прошлое не проходит. Оно остается.
-Ну, поплачь еще.
-Мерзость…
-Что?
-Мерзость! – у нее в глазах блеснул страшный огонек, Вовка знал его.
-Что мерзость, сестренка?
-Любовь ваша – мерзость! Червь! Паразит! Вампир! Выпил еще одну жалкую душонку до дна и смылся! – Катька встала и открыла окно резким движением, свалила какой-то хлам, что стоял на подоконнике.
-Э-э! Кать! – Вовка вскочил.
-Да отстань ты! Воздуха мне мало!
Дневник старой проститутки
«Сегодня ширнулась еще одной дозой. Дали бесплатно. Сказали, что последняя. Правда, боль нынче в цене, достать трудно… Шторить будет еще пару дней. Потом ломка. Я ее уже и забыла. Надо подготовиться. Клиентов с дозой в ближайшее время не будет. Весна. Застой. У всех морозные отходняки. На улицу не выйдешь, окалеешь враз. Придется сидеть в берлоге. Догоняться воспоминаниями.
Помню, как меня продали впервые. Тыщу лет назад уже это было. Смазливенький такой был. Годика на два постарше. Он-то и распечатал. А распечатанная нахрен уже нужна? Вот он и заявил: «Отпускаю. Вали! Наслаждайся!». Ширнулась. Свалила. Забыла. Вспомнила хахаля, в которого втрескалась в детстве. По-тихому абортировала чувства и сделала вид, что нихера не было.
Потом все так было, по мелочи. А когда начала любить, стало поздно.
Алкаш видел «белку», кидался с ножом, душил пару раз. Выжила, отбилась. Черт, живучая ж я тварь!
Жгучий красавиц ползал долго… Случилось, что тоже алкаш. Вот непруха…
И последнее… Бог мой! Я продалась за глаза и за слова. За веру в меня и за банальное вранье. Мерзость! Люди, ваша любовь – мерзость! Одним словом, дозу получила. Ширнул не по-детски.
Живем дальше!».
-Катя! Кать!
-Что?
-Ты медитируешь, что ли, я не пойму!
-Наверно. Я точно не здесь…
-Не думай о нем, ладно? Подумай о… О ком-нибудь другом.
-Ладно.
Месяцем ранее
«Там что-то не то. Оль, я это чувствую»
«А что именно? Другая, думаешь?»
«Да»
«Откуда ты знаешь?»
«Видела»
«Как?»
«Да вот так и видела. Глазами»
«Думаешь, уйдет?»
«Боюсь до ужаса»
«Да… мужики просто так не уходят. Только к другой»
«Я знаю. Другая уже есть, а когда уйдет – дело времени»
-Катька, ты же знаешь, что ты лучше всех!
-Не говори мне этих пошлостей! Все, ладно, иди уже. Я устала.
-Я иду! Приду завтра, проверю, все ли ок! Смотри, двери открой! И трубку возьми.
-Возьму, не кипиши.
Скарлетт О’Хара
«О, Рэт! Милый Рэт! Нет, никакой не «милый». Просто Рэт. Как не совестно вам бросать свою жену в столь трудные времена. Когда все только начало налаживаться, как вы могли оставить меня без помощи и поддержки?
А с какой стати я вообще должна говорить вам об этом? Разве вы это заслужили? Вы сбежали! Да, я эгоистична. Но мне так положено, ведь я осталась одна.
Нет, и таких слов вы от меня не услышите.
Рэт, вы знаете, что я вас любила. А я в свою очередь знаю, что вы мне не поверите, даже если я вздерну себя на виселице с табличкой на груди. Ну и пусть! Мне это все равно.
Ах, что же это я? О чем я вздумала горевать? У меня есть руки, ноги, голова. Я здорова и я жива. А раз жива, значит нет места слезам. Вы ушли, и поделом вам.
Черт возьми, но как же мне избавиться от этого противного чувства внутри? Пожалуй, лягу спать. Не буду думать об этом сегодня, подумаю об этом завтра!».
«Вся наша роль - моя лишь роль.
Я проиграла в ней жестоко.
Вся наша боль - моя лишь боль.
Но сколько боли. Сколько. Сколько»
(Белла Ахмадулина)
Мы все играем в этом театре. Есть хорошие актеры, есть те, кто гонорар получает ни за что. Что делать… Театр есть театр. А постановки не всегда трагические.
В следующей жизни постараемся играть лучше!