Глава из книги "Родина мать зовет"
24 мая 1945 года на приеме высшего командного состава Красной Армии в честь Великой победы И.В. Сталин скажет: «Я пью, прежде всего, за здоровье русского народа потому, что он является наиболее выдающейся нацией из всех наций, входящих в состав Советского Союза. Я поднимаю тост за здоровье русского народа потому, что он заслужил в этой войне общее признание, как руководящей силы Советского Союза среди всех народов нашей страны. Я поднимаю тост за здоровье русского народа не только потому, что он – руководящий народ, но и потому, что у него имеется ясный ум, стойкий характер и терпение.
У нашего правительства было не мало ошибок, были у нас моменты отчаянного положения в 1941-42 гг., когда наша армия отступала, покидала родные нам села и города Украины, Белоруссии, Молдавии, Ленинградской области, Прибалтики, Карело-Финской республики, покидала, потому что не было другого выхода. Иной народ мог бы сказать Правительству: вы не оправдали наших ожиданий, уходите прочь, мы поставим другое правительство, которое заключит мир с Германией и обеспечит нам покой. Но русский народ не пошел на это, ибо он верил в правильность политики своего правительства и пошел на жертвы, чтобы обеспечить разгром Германии. И это доверие русского народа Советскому Правительству оказалось той решающей силой, которая обеспечила историческую победу над врагом человечества – над фашизмом. Спасибо ему, русскому народу, за это доверие! За здоровье русского народа!»
Конечно, Великую Победу одержал, прежде всего, РУССКИЙ НАРОД. Конечно же, эта Победа была достигнута русским народом благодаря его симбиозу со Сталиным, как руководителем. Он выступал подобно Александру Невскому, под чьим руководством наши предки победили на Чудском озере, Дмитрию Донскому, под чьим руководством была добыта победа на Куликовом поле и Михаилу Кутузову под чьим руководством был разгромлен Наполеон. И дело даже не в нации. Плиев, Баграмян или Драгунский, делали свое дело не меньше и не хуже, чем на их месте делали бы Катуков, Чуйков или Горбатов. Просто в огне сражений эти люди слились в едином порыве с солдатской массой, состоящей главным образом из русских и, проявляя свой воинский талант, становились с ними единым целом, подобно грузину Багратиону и шотландцу Барклаю де Толи.
Но вот, во времена Хрущева и Брежнего, на роль «руководящей и направляющей силы» приведшей страну к победе стала претендовать от лица всей партии партийная номенклатура. Слово из песни не выкинешь. Действительно, значительная часть коммунистов, как в Гражданскую войну большевики, первыми поднимались в атаку. Своим примером они как бы призывали всех остальных: «делай как я». Но ведь номенклатурщики, не собирались сливаться с солдатской массой и, сидя далеко от линии огня, приказывали «делай, как я сказал». Слишком часто, к сожалению, решения принимали именно они или командиры, близкими им по духу. Сколько же лишней крови было пролито нашими отцами, дедами, прадедами из-за этой сволочи. Через несколько лет их звериный страх за свою шкуру, испытанный ими в годы войны, а так же боязнь понести ответственность за бездарно пролитую кровь, подвинут их к лютой ненависти к настоящим победителям, к русскому народу и к Сталину. Они будут кричать на всех углах, что если бы не они, «руководящие и направляющие», то эти тупые и серые русские, никогда бы не смогли бы победить «великую Германию». И что это Сталин, вопреки их «умным» мыслям, завалил немцев трупами наших солдат, руководя фронтами по глобусу.
И здесь надо полностью согласиться с Ю.И. Мухиным [Мухин Ю.И. Лебединцев А.З. Отцы-командиры. М. Яуза, 2006. с. 608]. Сталин, сказав 24-го мая свое слово о русском народе, о русском солдате-победителе, всенародно покаялся в совершенных как им лично, так и от его имени ошибках. Конечно же он ждал того же от находившихся в этот момент в Георгиевском зале представителей руководства Красной Армии, блиставших яркими мундирами и золотом наград. Но не дождался. Для Жуковых, Мерецковых, Поповых, Москаленок, Ротмистровых, Гетманов, Соколовских и прочих подвиг простых солдат ничего не значил. Да и Сталину они аплодировали во время его речи в надежде получить очередную звезду или себе на грудь, или на себе на погоны. Для Сталина стало очевидным, что эти ничему так и не научились, ничего не поняли.
Шел восьмой день войны. 29-ое июня 1941-го года. В Наркомате обороны произошел скандал, лобовое столкновение между политическим руководством страны во главе со Сталиным, с одной стороны, и, наркомом обороны маршалом Советского Союза Тимошенко, начальником Генерального штаба РККА генералом армии Жуковым, с другой. Получили широкую огласку слова Сталина, брошенные тогда Жукову: «Что за Генеральный штаб? Что за начальник штаба, который в первый же день войны растерялся, не имеет связи с войсками, никого не представляет и никем не командует?» [Микоян А.И. Так и было. М. Вагриус, 1999]. Это столкновение имело прямым последствием создание на следующий день, 30 июня, ГКО, Государственного Комитета Обороны, через который Сталин взял на себя всю полноту власти. Соответственно, он принял на себя и ответственность за отражение германской агрессии.
Будем называть все своими именами. Сталину и ГКО, досталось отвратительное наследство, «авгиевы конюшни». Захламленность его оказалась дичайшей. Дисциплина и организованность в армии, по сравнению с тем, что было в промышленности, которой Сталин до этого руководил, отсутствовали. Получилась странная ситуация. Целое десятилетие русский народ в своем стремлении обеспечить свою свободу и независимость переживал танталовы муки коллективизации и индустриализации. И хотя еще долго будут историки обсуждать вопрос, кто конкретно виноват в том, что эти преобразования оказались столь мучительными, но ни у кого не вызывает сомнений, что выбранный Сталиным путь, в сложившейся тогда ситуации, был единственно возможным. Только благодаря этим преобразованиям СССР сумел войти в пятерку самых экономически развитых стран мира и оказался способным затратить гигантские средства на содержание и перевооружение своей армии. А вот военное ведомство и генералитет в это самое время благодушно жировали.
У троцкистского военного заговора группы высшего командного состава явно существовала питательная среда в лице той части среднего командного состава Красной Армии, присяга которых, увы, ни к чему не обязывала. Для них лишь бы шло содержание, лишь бы они получали пайки. Здесь не место говорить о таких формах недисциплинированности как хамское отношение тех или иных военнослужащих к местному населению, к другим военнослужащим. Эти факты имели и имеют место всегда и в любой армии. Речь идет о таком важнейшем компоненте воинской службы как боевая учеба, военно-штабные игры, маневры. Внешне все это проводилось. Писались отчеты, делались доклады, подводились итоги. А что на самом деле?
В Центральном архиве Министерства Обороны хранится документ, составленный по горячим следам событий группой командиров, включая майора Лебедева В.Г., под названием: «Опыт боев частей 24 танковой дивизии с немецко-фашистскими войсками» [ЦАМО, ф. 217, оп. 1283, д. 11, л. 75-77]. В первом разделе этого документа дается характеристика действий противника, которая далее суммируется в следующих кратких выводах:
«1. Противник боевые действия ведет преимущественно днем.
2. Мотомехчасти располагаются главным образом в населенных пунктах.
3. Противник ведет постоянную воздушную разведку.
4. При неудачной попытке атаковать с хода немедленно переходит к артиллерийской и минометной подготовке на узком участке, стараясь овладеть дорогой, или уходит назад для поисков слабых мест.
5. Где отпор, туда противник не идет.
6. Тылы не закрепляет.
7. Сплошного фронта не имеет, а группируется по направлениям.
8. Если подбит танк, немедленно переходит в контратаку для (его Н.Л.) захвата.
9. Противник двигается смело (солдаты пьяные) до тех пор, пока нет организованного огня и решительности.
10. Старается влиять морально на войска, углубляясь в тыл по дорогам.
11. Авиация противника в основном бомбит дороги и мосты, применяет бомбы от 5 кг до 500 кг.
12. При отходе немедленно минирует дороги и прилегающую к ним местность.»
Далее в документе характеризуются решения командования РККА фронтового и армейского уровня. Содержание этого раздела целиком совпадает с тем, о чем рассказывали в своих воспоминаниях практически все рядовые участники первых месяцев боев с немцами.
«Задачи мехвойскам ставились неконкретно и нецелеустремленно, без учета времени, сильных и слабых сторон своих мехчастей и частей противника. Для компенсирования слабых сторон, взаимодействие с другими родами войск не организовывалось.
Дивизия использовалась мелкими группами в разных направлениях, для сдерживания наступающего противника, а не для выхода в тыл и уничтожения противника, хотя для этой цели имелись и имеются отличные условия и возможности, ибо противник двигается только по отдельным направлениям, где имеются хорошие дороги.
Каждый общевойсковой начальник хотел использовать танки на своем участке для выталкивания противника и для моральной поддержки своей пехоты. В результате дивизию разорвали на части. Дивизия действовала фактически в пяти направлениях… Таким образом, части дивизии не имели единого управления, снабжения, восстановления. Штаб дивизии был разбит на части, также как и части дивизии.
Приказы отдавались вышестоящими начальниками, как правило, устно, личным выездом в часть, или через командира штаба, письменных подтверждений устных приказов не было. Всегда временем ограничивали так, что было практически невыполнимо, не говоря о резерве времени. Часто приказы отменялись.
Задачи танковой дивизии ставились как стрелковой – наступать, овладеть (лобовым ударом), (лишь, Н.Л.) одна задача была поставлена на выход в тыл противника (выход в районе Великое Село)».
Неизвестно, читал ли этот документ Сталин или нет. Но ровно через полгода в боевые части поступил его приказ, уже как приказ Ставки Верховного Главнокомандования № 057 от 22 января 1942 г. [ЦАМО ф. 4, оп. 11, д. 69, л. 121 —123.], как под копирку повторяющий претензии, высказанные группой командиров 24-ой танковой дивизии. В частности в нем сказано:
«Опыт войны показал, что в боевом использовании танковых войск все еще имеется ряд крупных недочетов, в результате которых наши части несут большие потери в танках и личном составе.
Излишние, ничем неоправдываемые потери при низком боевом эффекте в танковых войсках происходят потому, что:
1. До сих пор плохо организуется в бою взаимодействие пехоты с танковыми соединениями и частями, командиры пехоты ставят задачи не конкретно и наспех, пехота в наступлении отстает и не закрепляет захваченных танками рубежей, в обороне не прикрывает стоящие в засадах танки, а при отходе даже не предупреждает командиров танковых частей об изменении обстановки и бросает танки на произвол судьбы.
2. Атака танков не поддерживается нашим артиллерийским огнем, орудий сопровождения танков не используют, в результате чего боевые машины гибнут от огня противотанковой артиллерии противника.
3. Общевойсковые начальники крайне торопливы в использовании танковых соединений — прямо с хода бросают их в бой, по частям, не отводя времени даже для производства элементарной разведки противника и местности.
4. Танковые части используются мелкими подразделениями, а иногда даже по одному танку, что приводит к распылению сил, потере связи выделенных танков со своей бригадой и невозможности материального обеспечения их в бою, причем пехотные командиры, решая узкие задачи своей части, используют эти мелкие группы танков в лобовых атаках, лишая их маневра, чем увеличивают потери боевых машин и личного состава.
5. Общевойсковые начальники плохо заботятся о техническом состоянии подчиненных им танковых частей — производят частые переброски на большие расстояния своим ходом, самоустраняются от вопросов эвакуации аварийной материальной части с поля боя, ставят боевые задачи, не сообразуясь с количеством времени пребывания танков в бою без предупредительного ремонта, что в свою очередь увеличивает и без того большие потери в танках.»
Это как же надо было изучать негативный опыт боев у озера Хасан, на Хангин-голе и в Финской войне, чтобы с упорством, достойным лучшего применения, вновь и вновь повторять все те же самые ошибки. Разве не очевидно, что деньги отпущенные народом на предвоенные всевозможные подготовительные мероприятия, такие как боевая учеба, военно-штабные игры, маневры, были военными просто проедены без всякой отдачи.
Это, конечно, не вина Сталина, а его беда. К его и нашему сожалению, руководство наркомата обороны, при всем уважении лично к Ворошилову и Тимошенко, не сумело проявить должной твердости характера для искоренения наследия Тухачевских, Якиров и еже с ними. Так, Сталину самому пришлось взяться за переорганизацию армии, делая это в момент тяжелейших боев и в годину страшных поражений. Можно только предполагать, предвидел ли этот железный человек или нет такой поворот событий. Однако заметим, еще за две недели до начала войны, 9-го июня, по его настоянию, самое любимое сталинское детище, оборонная промышленность, была передана новому и, долгое время, бессменному наркому вооружения. Им стал талантливейший организатор, 33-летней инженер сталинской выучки Дмитрий Федорович Устинов. Благодаря произошедшему назначению общая моральная и физическая нагрузка на самого Сталина несколько спала, и он смог полностью переключиться на организацию, собственно, прямого отпора врагу. Заметим, что в том бою, который Сталин принял, надеяться ему было не на кого, кроме как на свой народ, русский народ, которого он, как выполнивший до конца свой долг, чистосердечно поблагодарил 24-го мая 1945 года.