Шифоньер

               
 
     Во Львове мне случалось бывать и раньше, но  летом. В курортный сезон там, в аэропорту, нередки были заморочки. Особенностями главного зала в старом здании было наличие в его центре расположенных кольцом кресел для ожидающих, и, такое вот осталось впечатление, --- бассейна для фонтана. Он  и задавал диаметр упомянутого кольца. Вдоль одной из стен на второй этаж вела довольно широкая каменная лестница. Там, на втором этаже через одну из дверей можно было выйти на балкон. А  уже с этого балкона двери вели в службы аэропорта, включая и диспетчерскую. Вероятно,  уже в проекте строители предусмотрели хорошую обзорность зала. Поэтому балкон  по полупериметру был огорожен перилами и открыт как в пространство главного зала, так и на упомянутую лестницу. Узнать такие подробности вынудила необходимость. Из прошлого опыта мне было известно, что  никто не решался искать себе место для ожидания утреннего рейса на балконе,  и он оказывался  свободным,  даже когда в зале место найти было невозможно.
      На этот раз во Львов меня направили по служебной необходимости. Причём поездка случилась в такую необычайную зиму, когда город стонал под снежными заносами. Весь транспорт стоял. Аэропорт только и нашёл силы для того, что бы в случайное окно расчистить полосу и принять наш самолёт. С большим трудом я всё же добрался до города, но только для того, чтобы понаблюдать как на узких улочках старого Львова дворники сгребают  снег в громадные ванны из оцинкованной жести  и  вываливают его в подземелья через люки по центру «проезжей» части. На предприятие опоздал, в гражданских гостиницах мест не было, и пришлось мне вспомнить о  балкончике в аэропорту. Добрался я туда уже в темноте  Такого количества путешественников здесь видеть не приходилось. Даже на полу зала свободными оставались лишь тропинки для перемещения «гуськом».   Что же касается лестницы, ведущей на балкон, то по ней пришлось идти, выбирая место для каждого шага, отодвигая что то, непристанно извиняясь. Коротко говоря, чувствовал я себя совершенно обескураженным.
        Двери на балкон оказались не заперты. С правой стороны, что над лестницей, появился  отсутствующий прежде диван. На нём спало двое. Дальше рядком стояли стулья, и на них кто то посапывал. Напротив, у выходящей в главный зал стороны балкона стоял невиданно громадный старинный и собранный из лакированной фанеры шифоньер. Он тыльной стороной был обращён к залу, а у его дверей поверх разостланных на полу газет разлёгся мужик с кулаком под головой, иначе говоря --- совершенно «без багажа». Осмыслить эту особенность я до конца не успел, поскольку тот, не спеша встал, аккуратно свернул в рулон подобно обоям свою подстилку, и вышел с балкона. В итоге освободилось не только его место --- я это фиксировал уже в полудрёме --- но и доступ в шифоньер, и соседний пролёт перил между колоннами. Газет на подстилку у меня небыло, поэтому я распахнул дверцы шифоньера и в полнейшем восторге сделал шаг в «личную спальню». Смех-смехом, но разместив под головой портфель, я убедился, что в положении "сидя", снаружи остаются только подошвы. Пахло деревом, немного --- лаком, а стенки уютно и тихо гудели, резонируя бормотания  сонного царства пассажиров. Как я заснул сказать не берусь, но разбудил меня какой то грохот. Проснувшись, я прислушался --- всё оставалось спокойным. Устроившись поудобнее, заснул почти мгновенно. И опять грохот! Снова прислушался, удостоверился, что всё спокойно и снова  заснул. Где то четвёртая побудка уже рассердила, и я решил выяснить причины шума. С таким намерением я ещё раза два засыпал в затянувшемся ожидании. Наконец ни то раскалился до гневного градуса, ни то взял своё у сновидений, но вслед за раздавшимся грохотом встрепенулся и выглянул наружу так быстро, что уловил как от шифоньера к перилам, где стояла какая то красотка, двинулся парень. Что ж, вылез наружу и вежливо поинтересовался: мол, какого ряжна вы друг любезный пинаетесь, спать не даёте.
       Вас кто нибудь за всю жизнь мог пристыдить? А вот он это сделал элементарно. С нескрываемым раздражением мне объяснили, что фанера шифоньера как у корпуса гитары, что когда спишь --- храпеть не надо, что все в аэропорту просыпались, а дети начинали плакать, как только я погружался в сон.
       Молча я забрал портфель, и опасаясь услышать вслед свист толпы, не мешкая спустился в зал. Кинув прощальный взгляд на возвышающийся над людской массой жёлтый шифоньер, протиснулся к выходу и отправился на первый троллейбус. Ждать на остановке почти не пришлось, наступило утро. Вечером меня ждала уже служебная гостиница.