Московский поезд медленно подтягивался к станции моего детства. И, честное слово, сердце стало биться чаще, в подсознании замелькали воспоминания одно другого хлеще, а подёрнутые светлой ностальгической слезой глаза искали на перроне знакомые лица. Точнее, одно лицо — кум по идее должен был встречать. Но на выходе из вагона меня бурно приветствовали лишь бабушки с пирожками. Полкилометра от станции до кумова дома я прошагал в одиночестве, не встретив никого из старых друзей.
Железная калитка гостеприимно лязгнула, и первый, кого я увидел, был кум с ножом в руке, восседающий посреди двора рядом с приличной горкой каких-то грибов. На меня Андрей Михалыч даже искоса не посмотрел.
- Я не понял — меня встретить, что, не бывает? - шутливо полез я в бутылку.
- Какие встречи-проводы? - кум был предельно серьёзен. - Видишь — грибы! Жена с дочкой собирают, а я режу! И ты садись режь. До темна надо всю кучу перекромсать.
Я выбрал чурку почище и примостился рядом с кумом.
- А чёй-то ты в кобеднешных штанах работать сел? - Михалыч наконец-то удостоил меня взглядом. - Треники мои в хате возьми, а то заляпаешься по самые уши.
Минут через сорок молчаливой резни я взмолился:
- Кум, давай хоть перекурим, что ли?! А то я сто лет тебя не видел, а ты — ни слова, ни полслова. Упёрся в свои грибы, да ешё и меня припряг! Вот, блин, счастье — приехать в гости и — сразу пахать!
- Чё ты ко мне прискипался?! - слегка окрысился Михалыч. - Режь давай! Раньше закончим — раньше твой приезд обмоем!
Поскольку в его словах был вполне определённый намёк, я стал рубить грибы как передовой шахтёр антрацит. Когда последняя измельчённая шляпка отправилась в громадную, фиг-знает-скольколитровую кастрюлю, кум со скрипом разогнулся и воткнул нож в землю:
- Замордовался я с этими грибами! Спасибо хоть ты, кум, приехал да помог.
Дай я тебя за это поцелую!
Я отмахнулся от его объятий и поставил вопрос ребром:
- Наливай! А то в горле пересохло от трудов праведных!
Кум разулыбался с чувством выполненного долга:
- Ну, пошли в хату, гость столичный! Я тебе «Московской» накапаю!
И, скорчив хитрющую рожу, добавил:
- Моего личного разлива!