#7.
Я стоял вне самого себя и пытался прекратить эти казни призрачными пальцами... Я — El Hombre Invisible – человек-невидимка, возжелавший того, чего жаждет каждый призрак, - тела, - Долгое Время бродивший по ничем не пахнущим закоулкам пространства, где нет жизни, один лишь бесцветный незапах смерти... Нельзя дышать, ощущая этот запах розовыми извилинами хряща, украшенного кристаллическими соплями, дерьмом времени и черными фильтрами плоти. К тому же, когда я исправлю ошибку... Лазарь, иди вон... Заплати человеку и иди вон... К чему мне глядеть на твою поношенную плоть явно с чужого плеча? The human thirst for self tortue.
Кажется, комната сотрясается и вибрирует от каждого жеста. Кровь и субстанция многих рас — негров, полинезийцев, горных монголов, кочевников пустыни, полиглотов с Ближнего Востока, индейцев, славян, - рас, пока еще не зачатых и не рожденных, сочетаний, еще не реализованных, проникают сквозь тело. Миграции, невероятные путешествия через пустыни, джунгли и горы (стасис и смерть в закрытых горных долинах, где из гениталий растут деревья, где, взламывая панцирь, появляются на свет гермофродиты с головами рыб, если приглядеться к которым, можно увидеть глаза похожие на муссорные баки), через Тихий океан в челноке с выносными уключинами — к острову Пасхи. Яхе, айахуаска, пилде, натима — это индейские названия Baanisteria caapi, быстрорастущей лозы, произрастающей в бассейне Амазонки. Той самой что я съел в капсуле вместе с гармалином, для удачного метаболизма. Откуда я и начал свое путешествие. Слово нельзя выразить прямо... Его можно, вероятно, в общих чертах наметить мозаикой сопоставлений, подобной набору предметов, забытых в ящике гостиничного комода, предметов, определяемых отрицанием и отсутствием... Меня хотят сделать рабом, хотят слиться с моей протоплазмой, хотят настругать моих копий, хотят высосать мои оргоны и овладеть всем моим жизненным опытом, а мне оставить лишь память о далеком прошлом, которое внушает мне отвращение... Торговцы снами исподтишка наблюдают за родовыми муками появления старого младенца. Кто он? Ну конечно Старый Мудрец — это мутант, сын простейшего осмысления центепиды. Сон в Красном Тереме проявляет гандон, который давно натянут на голову человека исповедующего все рабство Вавилона.
Записки русского социопата #2.
В России все началось с нестандартных политических взглядов и людей, которые принялись слушать волшебную, заныканную песнь, не совпадающую с ревом ракетоносителя. А я попытался востановить порядок поставив дыру из пневматического пистолета. Действительно, я в ванной уже стал холодной водичкой и переоделся в осчастливленного этим правильным вокалом. Заварив чай «Оолонг», китайской, чайной компании «Чю Хуа», у себя на кухне, не парился. Первые наброски будущего дома девятилетнего сына, затоптали в снег девять кретинов сноубордистов. В этот месяц не было никаких отчислений. Люди боятся реальности одной лампочки, источник света которой порождает А. А. Дойницина, а верхняя часть лампочки требует присутствие моей любимой подруги Е. Дуднаковой чья трехмерная сущность начинала разрушать все самое интересное, что чуть было не получилось у нас с ней и не привело к деградации. Царство Заразы, целью которой является вырвать меня из FackenDoich к выставке в Ростове-на-Дону, где банка пива делает меня отупевшей мразью, поэтому говорить об институтах, делая им рекламу — не возникает, ни малейшего желания. К сожалению в Ростове фраза: «Все наше творчество сделано в СССР», начинает крыть от новой дозы наркотиков. Хотите быть счастливы у себя в комнате? Это время движения, судорожного движения типа: «давайте колбаситься и пить пиво» или просто уставать покорившись безуспешно шестидесятым совка. Все вернется на одной из них, как База гликемического фестиваля электронной музыки. Это отдельные движения, заключающиеся в спасении жизни и укреплении имитации человеческого сопровождения, ответственные за лица охранников и глубоко уводящие художников идиотизма Команды Ураган, вооруженных винтовками модели «М3». Истинные ценители не хотели возвращаться. В мозг проникала чудовищная масса Философии Синтеза Фа, похожей на новые методики пин-кодирования двухлетних участков, со спокойным течением в подворотни, ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС. Свечение теней и демонов опрокидывало спокойствие.
Мой план был таков: тут человек Уильям, он берет план цепкими пальцами который он отсоединил у «Объедененных сетей Братства» расположенных на гигантском пространстве единения со своим духом. От продаж талантов я стал ловить себя на мыслях: «А это мое мнение?»; «А сколько за всю сессию будет в этой грязной игре?».
Тут человек Володя, тот самый ***ло, о котором на афише написала моя подруга: «Защитник Отечества, волосатый Фигель». Благодаря рисункам младенцев, Володя чувствовал себя кровью в носу. Она сама — это низкий голос, проблемы Ельцина знакомящегося с Цветным карандашом этого проекта закономерно всплывших модных бомжей в рядах английской команды, у которой никогда не было питания для кожи по имени параноидальной скотины на мишени у московских пацанов.
Словно поглощенные, парни были на отходняках от наркотика. Заблаговременно Толя завел мотор, он провожает телку и едет на работу, а я направился, куда подальше, на Ленинградский вокзал. Встречать зачатки брит-поп группы «Таллен». И что мы имеем в одной из этих секунд, минут, часов, дней, недель, месяцев, лет, веков, тысячелетий - продолжается приход. Все равно. Я погнал. Всем телом. Скрюченным, тощим телом. И полицейских отмороженных нашим мызыкальным перфоратором, попадающихся в Премьер-лиге, стонущих: «Я журналист стоящий над своими чертежами, по дороге не знающей даже о самой себе». Что бы этого они не знали, но наслаждались общением с этим, потому что обкуренные бутылкой жаждут рэпа. На тебе всего лишь инфантилка, которую ты лижешь и смотришь что бы граждане находящиеся за стеной в желтых кедах, сами стали и загоготали. Оставаться здесь — вот что самое ужасное. Почему? Да потому что с придирчивой предъявой к тебе придут и заберут в клетку, когда ты будешь вдвойне пьяный от наркотиков.
Psychedelic Letters from the Junkie Lee.
Суть моего появления — это глупость истинны существования, которая действительно гремела состоянием от этих наркотиков, она была охвачена ***лом из игры, где кто-то пытался закидываться кислотой. Испытывая ту прекрасную ячейку, казалось бы, она входила в давление, пары масок, наблюдающих свыше, сердца, что было для меры пола и не имея перед ними то, что не удалось просканировать этой херней об учебе. Выходит если мир долго наполняется долларовой валютой, словно многообразие углеводов предстает на грязной спине запада, тогда начинается последующая крайняя мера Господа Бога, которая справится с любой бедой дизайна Жопы.
Немного истории не помешает: футбольный корреспондент «ЮРГИ» (так называли людей которые поддерживали свою команду во всемирном джойнте Серпухова) Баня и мы вышли из спортивного клуба к машине. Проводив на окнах «фольца пассата» лица прохожих, мы спускаемся и пыхтим чтобы попасть в институт с афиши, и все это дороже на пятьдесят рублей. Неожиданно, никакого смеха и ора, раздававшегося до этого. Нет решения? Не отчаивайтесь, все равно создан экстраординарный гавнотипагонзорассказ на бешено шагающей Козе. Открыв Укротителю и Дрессировщику Шумов отвращение друг к другу и удары судьбы, они были в пальто, смотрели одним попаданием в висок, затем обозначили фразу электропотока:
- Сейчас ощущаю этих ****ых Володю и Сашку...
Мы хотели спать и пошли, пошатываясь, разбираться на скамейке. Я любил всех: «Питер», «новую журналистику», блеск изящных глаз Аленки и панк, но для переключения в мир легких руководителей, нашего Ваню и нас бросила их организация «Съемка запрещена». Она была уличной организацией, потому что мои друзья не смотрят где будет Володя. А он встретил огромную толпень... Вот мы и собрались. Мы нацепили Слово Главной Машины, но Баня встал в майке, от чего Серега попятился к своей баклашке с пивом, ну а Баня сказал с противным шепотком о том, что идем к Димастому. Он просто знал всех, и что мы имеем в той ступени, где я и они двигались домой через те силовые волны Москвы-Петушков.
Когда они возвращаются на скамейку, на тонином рыхлом лице сияет улыбка, глаз дергается еще чаще. Она целует всех присутствующих, которые сидели, как негры с красными глазами.
- Да он же перестал встречаться, так что он резонно фотографируется со своими, не так ли? - сказала Тоня, - И я его не хочу! Я завязала, говорят, что и не встретила их, душивших больного Володю.
И все они были уже Всем, что было его и даже она из себя не высказала все что хотела. Она поджав скулы, удалилась. Потому что они хотели обуть ее на мобилу, такие они... И те другие из поезда, курившие через ноздри в два с половиной метра.
Затем куча преподавателей, участников, авторов входили в длительные запои.
- Нет, видимо нами овладела какая-то табличка информации о сети, - я пил водку в кино. Я выпиваю теперь про корпящего, не того, что был в поезде.
- Так, около меня его и не было, - говорю я.
Мышцы копошатся в поисках места, как автономные органы разрезанного насекомого. Я ищу свободы и покоя! Я б хотел забыться и заснуть. Одно зеркало отражает другое, но мало кто постигает глубину этих слов. А поняв их сразу видишь, как устроена ловушка этого мира. Вот я гляжу на дерево в саду. Но дерево — ветви, ствол, зеленое дрожание листвы — это ведь тоже сознание: я просто все это сознаю. Значит, сознание смотрит на сознание, притворившееся чем-то другим. Одно зеркало отражает другое. Одно прикинулось многим и смотрит само на себя, и вводит себя в гипнотический транс. Я молчал над своими чертежами. Ушел в кодовые шедевры информации. Я предпринял попытку покупки себе пива и вышел в камеру хранения собственного ответа. С недавних пор, заглядывая идеями заготовленного текста, я проник внутрь ядерного слова. Становлюсь лидером последнего Земного пристанища и поколение не разобьется о берег. Ни к чему ожидать остановки небольшого мяса, даже более усугубленного к придуманному на саунд-чеке Укротителя и Дрессировщика шумов. Два совершенно разных человека слушают твои песни, одну за другой. С ними невозможно бороться. Проходишь несколько метров и радуешься тому, что мы всасываем от этого мира. Действительно, хули я парюсь вокалисту «Запрещенного синдрома», пойду к телкам, которые зачем-то берут наши адреса, беленькая оставляет свой телефон, они обещают приехать к нам. А нам нужно заказать ботинки с шипами, иначе мы не выберемся отсюда! Я почувствовал себя персонажем «Fear and loathing in Las-Vegas».
- Баня напился и спит. Володя садится и беседует с Тоней, потом ведет ее в сортир и трахает.
Карлан просит меня погромче повторить сказанное, ведет себя, как обосравшийся первокурсник на элитной мышечной массе равнодалеких фанатов в сети. Хитан спешит к складам, не верит, что сын Уолтер — футболист. В большинстве у некоторых впрочем тоже стояли первые симптомы «Вирусного Дождя» и отправления из города грез.
В чем же причина?
- Ооо!!! Да они отмороженные!!! - пришел к выводу я.
- Да они отмороженные!!! - заорал весь Дмитров.
А что остается мне?
Вместе с Ельциным сесть и сыграть в русскую рулетку?
Приложив револьвер, спокойно извиняюсь, зная, что негатив прилипает куда прочнее, чем не искренние извинения, принесенные под мозгом отказывающимся обрабатывать информацию. Мы закурили косяк. Да и все, кто здесь был. Ищем одного Володю, а он с девушкой все в сортире трахается. Изменить его в силах только избранные! Группы и стили его не приняли. Потом и в Туле, бороться с ручкой нашего корреспондента Бани. Который... Нет, он не умер от пьянства, и не в каких стилях больше не нужно его не слишком вменяемое восприятие. Но в итоге мы пришли к китайской цифре четыре, с разрывом одного очка петушиной команды аппонентов, занявшей третий район Китай-города. Баня и его коллеги из ЮРГИ наградили нас почетной грамотой джойнта и отправились в другое пространство центепиды.
Карабах в «Белых облаках».
Старый андеграунд выделил мастерскую М1:1, уровень работ которой заставил меня в течении пятнадцати минут изучать их наркотический угар. Это начало индустриального трипа для всех людей. В 2012 году составляют случаи, те, что произошли в Ростове-на-Дону, в подъездах, в дороге рядом со мной. Серьезные последствия миллионов людей, выложившихся духом, казалось в рай, где как раз объявляли пассажиров одного стихотворения, ад похлеще чем во время войны во Вьетнаме.
Двигаемся к Кунсткамере, к Неве, «отдать долг природе»... И понеслось... Ты замечаешь гуру маниакальных и брутальных ценностей, который проскочил в первый класс отношений, когда трое человек тоже затрудняются отпустить жертву, гигантских ручек уличного зазывалы, которому я сопротивлялся бутылкой шампанского со вкусом винограда... Он решил поснимать мой подбородок — не лучший, я вам скажу, это плеер мысли. Тогда я говорю воинским тоном:
- Мы blank generation, бросающиеся по психоделическому, таинственными и замороченными субкультурами. Трансеры поверхности тарелки с твоим изображением и песни прекрасных дней на ее гребне.
Прошло время, пока мы забросили слюнявослащавого Володю куда-то из этого города, видимо это была воинская часть Danse Macabre. Там он сможет просто остепениться. Володя кладет свои английские, желтые кеды с определением.
- И где я возьму три штуки? Достаточно строить ей глазки, - сказал он. Собственно из-за этой женщины мы и поссорились. Затем он что-то сказал типа: «Не положено, хоть в профиль может и что-то решат». Пускай его стиль прозвучал, как шутка-скорости. Напрягали разноцветные самосвалы, которые уже вылезали синим, желтым, зеленым и фиолетовым. По секундам озорные зверушки накрывали мою голову.
- Волнуешься? - спросил тот самый Петя.
- Да нет, ведь весь мир пристегнулся, - изъясняемся мы.
Просто забываешь купить бутылки, и желание выключить в оргазме так глубоко на коленях мою знакомую, наблюдать за фениксом с кровавыми месячными без пламенного оплодотворения водяной спермой. Из-за установки решаем прибегать к порядку выхода посетителей, и кто-то из групп так и не успел отчекаться в этом ебучем нафантазированном мире. Можно быстрее составить компанию нашим пацанам, которые сидели на амфетамине стараниями людской зависти. Нужны татуировки на твоем уютном мире, выводящем все больше войны! Эта кучка, состоящая из около двадцати бойцов, которые продолжали больше часа становиться друг на друга. От чего нам было весело и мы сразу узнали смелых людей, которых не привела вечная легкость предельной чуши.
Я принялся встречать барабанщика Игги Попа к нам на вечерину, где мы все ожидали его приезда. Еще наши дизайнеры не давали, той свежей женщине, сотни волшебных прав ее псевдо-естественной внешности и волосатой заднице. Телефоны и баннеры, напрямую, не привели контркультуру и Хантера Томпсона, думаю что замечаю сам мир, требующий поддержать ее усталые и принятые естественно помочь двери, которые были нарисованны на бумаге в раскрашенном интернете. Я лег на кровать в эту летнюю ночь, за окном на переднем шоссе, смотрю в воду или она смотрит на меня без масок.
Получаю законченный ответ: «Только трое самых стойких бойца, парни прорвавшиеся и убравшие люки данных».
Утром остаемся с ними, будем обывателя. Разбудив барабанщика, нас отпускают и подсчитывают. Барабанщик уселся на кровать, привел мысли в порядок после бурной ночки, собирает вещи и уезжает на Урал. Мы тоже вышли с подвернувшимися зачем-то далеко простой школе духа, приехавшей на нужной карточке, даже не лучшей. Нравятся крупные и другие женские сиськи, только от них тоже нельзя во время выбраться. Да построим любимое не только на порнографии и сексе, но и по всяким данным как его мыслей, так и твоих...
Что это сейчас?
Что ему надо?!
Где истоки мудрости?
Вокруг нас и внутри нас.