Наверное, я бы не стал смотреть этот фильм, если б он не нахватал столько Оскаров. Но давеча у меня возникла настоятельная потребность разозлиться, чтобы поругаться с Женькой, моей женой (ведь Восьмое марта уже прошло). И я решил: «Что для этого может быть лучше, чем фильм про войну в Ираке, снятый тёткой и до такой степени пришедшийся по вкусу американской киноакадемической общественности, всегда славившейся левизной и маразмом (что, впрочем, синонимы в моём понимании)? То есть, эта поделка оказалась ещё более «антиимпериалистической», чем «Аватар»? Ну, тогда, наверняка, это достаточно тошнотворные пацифистские сопли, чтобы я разъярился по-настоящему, один на один вышел на Гражданку Маму и всё же настоял на праве ребёнка купаться в шторм!»
Однако ж, оказалось (внимание, далее возможны спойлеры), что фильм – вовсе не такая уж оголтелая антивоенная агитка, как можно было ожидать. Я бы сказал, он выдержан в довольно ровных тонах. При этом, что характерно, несмотря на нарочитую «документалистскую» простоту, смотрится он с интересом. Кое-какой «саспенз» имеется. В сцене же снайперской дуэли – я испытал даже ощутимое желание оказаться «в кадре», когда этот бравый ниггер раз за разом упорно мазал из «барретта» метров на пять с трёхсот пятидесяти (но это не столь уж удивительно, если иметь в виду, что это не его «барретт» и парень, возможно, не имел специальной подготовки по «классу гобоя»).
Правда, пересматривать фильм не хочется. Не потому, что какой-то очень тяжёлый, а потому, что на мой вкус – «постноват» всё же. Нет, что-то в нём есть, но явно не шедевр. По хорошему счёту, я бы его и в первую сотню лучших военных фильмов не поставил. И не из-за очевидных «косяков», вроде сапёра, элегантно и непринуждённо вытягивающего фугасы из песка за провода, или тех же сапёров, втроём, безо всякого прикрытия, зачищающих здание на рейнджерский манер.
В конце концов, художественные фильмы про войну смотрят вовсе не для того, чтобы узнать правду о войне. Их смотрят всё же, чтобы насладиться зрелищем, пощипать нервы, прочистить слёзные железы, всякое такое. Но именно поэтому неудивительно, что картина Бигелоу провалилась в прокате. Фильм, конечно, не так скушен, как сама война, но от фильма про войну – ждёшь большей какой-то «художественной плотности», большего накала драматизма.
С другой стороны, на месте киноакадемиков, я бы тоже наградил этот фильм хотя бы за сцену с насильно заминированным иракским цивилитиком, которого пытался спасти главный герой. Казалось бы, ему удалось уже перекусить дужку одного замка, ещё чуть-чуть, ещё немного – и дальше мы знаем, как это бывает. В последнюю секунду (таймер - крупным планом), героическим усилием доблестный сапёр срывает с этого отца семейства «лифчик смерти», швыряет за горизонт, и они вместе, взявшись за руки, бегут от вздымающегося у них за спиной взрыва, и пламя крадётся по пятам… Взрывная волна, кое-как настигнув, нежно подхватывает их, легонько бросает вперёд плашмя, но уже через десять секунд – “Are you alright?” – “Thank you for bothering, I’m fine”.
Каких усилий мог стоить голливудским киношникам отход от этого паттерна – страшно даже вообразить. Но здесь – создателям удалось наступить на горло «хэппи-энду» (в данной конкретной сцене). И всё получилось прозаичней. Увидев, что никак не успевает, доблестный сапёр говорит бедолаге: «Прости, друг!» (и это не фигура речи, он действительно стремится напоследок выразить, как ему жаль) и отваливает. Что ж, он действительно любит поиграть в героя, рискует куда больше, чем требует долг, в каком-то роде он и «адреналиновый наркоман», притом славный, отзывчивый малый, он честно пытался помочь – но это всё же не повод лобызаться с прокажёнными или тискаться с заминированным цивилитиком вплоть до самой последней секунды.
Да, за одно это – каких-то статуэток можно было надавать. Что и сделано.
Впрочем, всё время просмотра не мог отделаться от сравнения данного творения с двумя тоже как бы правдивыми фильмами о войне. То есть, их можно было бы и десятки вспомнить, но вспомнились два. С одной стороны – «Чистилище» Невзорова, с другой – «Ничья земля» Таноевича. Казалось бы, они совершенно разные. «Чистилище» - это почти что эпическая мясорубка, куда понапихана едва ли не вся «чернуха» Чеченской войны, в концентрированном виде, с изрядным пафосом, - но чертовски талантливо сделано. «Ничья земля» - напротив, очень спокойный фильм, где почти вовсе нет собственно боевых действий, но я его смотрел раз пять где-то, и не зевнул ни разу.
Что характерно, оба фильма сняты с минимальным бюджетом, и оба же – дадут “Hurt Locker” сто очков вперёд по всем, пожалуй, художественным параметрам, по своей рельефности, яркости, колоритности. Здесь же, пусть нет ни капли безмозглой бравурности, столь характерной для откровенно трешовых военных кинцов B-класса, но во всём – принципиальные, надо думать, «пастельность» и «вялость».
При этом я не хочу сказать, будто творение Бигелоу – полное дерьмо. Да нет, посмотреть можно. По хорошему счёту, один только арабский мальчонка, понахватавшийся у солдатни ниггерского сленга и на нём впаривающий им порнуху, - весьма трогательная и забавная фигура (жаль правда, что с ним так плохо вышло).
Правда, что бы точно не рекомендовал – смотреть фильм в переводе людей, придумавших ему такое русское название, «Повелитель бури».
Скажу честно, я никогда не считал себя субъектом, совершенно обделённым фантазией, и не буду отрицать, что имею некоторый опыт употребления наркотиков, но я действительно не могу представить, ЧТО нужно было курить или нюхать, чтобы “Hurt Locker” превратилось в «Повелителя бури».
Нет, я понимаю ещё, когда в отечественном прокате название не переводится, а меняется напрочь по каким-то коммерческим или эстетическим соображениям. Допустим, в начале восьмидесятых вполне тривиальное название “Orca, the Killer Whale” («Касатка, кит-убийца») превратилось в патетическое «Смерть среди айсбергов». Но там логика советских локализаторов была вполне очевидна: персонажи, сводя счёты с касаткой, сводившей счёты с ними, заплыли в ледовые поля и почти все приняли смерть среди айсбергов.
Однако ж, что, ради всего святого и разумного, в “Hurt Locker’е” могло натолкнуть на мысль о каком-то «повелителе бури»? И какой бури? Той, которая «в пустыне»? Но это было давно и уже неактуально.
Вообще же, “hurt locker” – идиома, восходящая к военному (но не специфически сапёрскому) сленгу вьетнамских времён. Буквально – «некий контейнер (шкафчик, рундук, казарменный ящик) с болью». Используется в значении: суровый переплёт, неприятная ситуация. Можно перевести возвышенно как «юдоль страданий» или «пекло», но более точный русский аналог, наверное, - «****ец».
Довелось видеть версию, якобы идиома составлена по аналогии с морским выражением “Davy John’s locker” («рундук Дейви Джонса (Морского дьявола)»), где якобы, по старинному поверью, покоятся души погибших в море (на самом деле – просто эвфемизм для «пучины морской»). А “hurt locker”, стало быть, то же самое, но для душ сапёров. Версия, естественно, встретилась на русскоязычном ресурсе. И хоть романтическая, но, в общем-то, чушь. “Hurt locker” – это именно «хреновая ситуация», «попадалово», и не обязательно у сапёров. Отчасти близко по смыслу к pain in the ass, но только – ещё хреновее.
В той же статье, где выдвигалась эта мифическая версия про узилище душ сапёров-неудачников, встретились слова «Место действия — некая условная арабская страна, некий условный военный конфликт, некий условный отряд «Браво».
То есть, надо полагать, когда на первых минутах фильма условный солдат условно изрекает: “Pretty much the bottom line is - if you're in Iraq, you're dead” и потом ещё раз десять в фильме звучит слово «Ирак», - на самом деле подразумевается легендарная страна Рух.
Что до условного «отряда Браво», то в данном случае “company” – это не «отряд», и не «фирма», и не «(приятное) общество», а – «рота». “Bravo” же - не возглас в цирке, и не модель Фиата, и не особсекретный позывной, а просто буква “b” в натовском голосовом алфавите. Соответственно, то, что у американцев называется “company Bravo” – в Российской армии называлось бы «вторая рота» (точно так же “company Charlie” – это не «отряд под предводительством Чарли… да кто ж не знает старину Чарли?», а – «третья рота»).
Правда, следует отметить, подобная номенклатура была введена в US Army относительно недавно. Во всяком случае, точно помню, что во времена ВМВ вторая рота в батальоне называлась вовсе не “Bravo”, а “Baker”. И это действительно трудно для рецензентов военных фильмов - привыкнуть к столь изменчивой конъюнктуре.
Кому это ещё труднее – российским переводчикам. Особенно таким, которым перевод “Hurt locker” как «Повелитель бури» кажется очень уместным и адекватным. Нет, я готов спорить, что в наши дни уже не один локализатор не порадует зрителя перлами вроде «Это Роджер» или «Вы можете сделать копию?» (в радиопереговорах), но, чувствуется, в этом фильме и без того имеется достаточный простор для «галлюцинаторных» толмаческих трактовок. Поэтому, если и стану пересматривать сей кин – то уже по-русски. Когда нужно будет развеселиться.
Но уважаемым читателям – не рекомендую, всё же, смотреть голливудские фильмы, тем более военные, в отечественном переводе (обратные же рекомендации - приравнивал бы к пропаганде наркотиков). Опасное это дело. Сначала человек смотрит переводные американские фильмы и приходит к убеждению, что все пиндосы – беспросветные идиоты (а их реплики в переводах – неизбежно наталкивают на такую мысль). Потом он прикидывает геополитическую роль США и приходит к убеждению, что здесь не могло обойтись без глобального заговора с целью превратить всех внепиндосских землян в ещё бОльших идиотов, пронизав их мозги волосатыми щупальцами Голливуда. Так человек впадает в конспирологию, а это – вернейший путь к Кащенко. Путь, которого лучше всё-таки избегать (если, конечно, изначально не ставишь себе целью обрести общество таких идиотов, которые уж точно идиоты).
В конце концов, есть ведь и очень неплохие отечественные военные фильмы, не нуждающиеся в переводе и не могущие быть извращены им. Не говоря уж о советских шедеврах, - даже и в новое время чего-то путное появлялось в этом «секторе». Впрочем, помянутое «Чистилище», хотя это отличный фильм, я бы тоже не стал рекомендовать безоглядно, поскольку он-то как раз может показаться тяжеловат (если честно, не знаю ни одного более «тяжёлого» фильма про войну). Но вот, допустим, «Блокпост» Рогожкина. Вполне душевная картина. Вполне жизненная, со вполне живыми персонажами, которым действительно хочется сопереживать (в отличие от «Девятой роты», скажем, где, честно, абсолютно пофиг: всех этих «деревянных киборгов» там перемочат, или не всех). И я бы рискнул утверждать, тот же «Блокпост» - существенно всё-таки «насыщеннее», чем творение Бигелоу (хотя и оно, повторю, не полнейшее дерьмо).
Но вот что меня поначалу действительно возмутило в последней этой раздаче «оскарышей» - почему «Бестславные ушлёпки» мимо пролетели? То есть, от самого-то фильма в целом – я не в восторге. У меня очень такое противоречивое послевкусие от него. С одной стороны – Тарантино ощущается, но с другой – не уровня “Pulp Fiction”, всё же, творение. В смысле, если “Pulp Fiction” был полный и безоговорочный восторг, то здесь… «ну так, сэм-восэм, но никак нэ двадцать пят».
Однако ж, думал я, если не дать Оскара за лучшую мужскую роль этому австрийскому парню, Кристофу Вальтцу, сыгравшему такого колоритного и обаятельного эсэсовца в «Ублюдках», то кому, спрашивается, её давать?
Потом посмотрел таблицу награждений и смягчился: Кристоф Вальтц получил таки Оскара за лучшую роль «второго плана». То есть, он и номинирован был по этой категории. Гхм. Интересно, а кто первого-то плана герой в «БУ»? И это не риторический вопрос.
Так или иначе, когда Кристоф Вальтц хоть чего-то получил за свою игру – не всё прогнило в королевстве «оскарид». И что «Аватару» накидали наград за «картинку» - тоже нормально. Ну а что больше всех наград собрал фильм, который, положа руку на сердце, не такой уж шедевр, из серии «не смешно – зато про войну», но при этом не оголтело пацифистский, - да тоже понятно. И обнадёживающе, если посмотреть сам фильм.
Видимо, даже такой публике, как околоакадемическая американская кинообщественность, уже опостылели это пацифистское самобичевание и агрессивная хипповщина, когда хорошим тоном считалось не говорить ничего хорошего про свою армию за океаном, во всяких знойных «условных арабских странах». То есть, в тех кругах до недавних пор подразумевалось само собой понятным, что пентагоновская военщина не может заниматься на оккупированной территории ничем иным, кроме изнасилования малолетних девочек и зверским истязанием пленных. Тут – всё же подвижка восприятия.
И пусть сам-то фильм никогда не войдёт в анналы военной классики, но меня всё же радует, что его почтили наградами. Это значит, что даже самые миролюбивые американцы уже не так комплексуют из-за того якобы «зла», которое они причинили жителям Ирака (где, знамо дело, до вторжения «счастливые дети беспечно резвились на зелёных лужайках»).