Дело принципа.
И что бы там не говорили, а в системе ценностей человека порой могут происходить самые невероятные вещи. Бывает из-за мелочи какой-нибудь, чепухи, упрется человек в свою правоту и уже никакие потери для него не имеют значения.
Уж на что мой друг Мишка по жизни тертый, казалось бы, калач, а и то, попал в лапы так называемого «принципа» и чуть было не пострадал. Но обо всем по порядку.
Кто еще не знает, работает мой приятель Мишка на элитном пляже уборщиком. В тот злосчастный день дал ему начальник задание: сачком выбирать прибрежные водоросли. А сам, нет бы, помочь, сел на бережку спиннингом забавляться. Клев как на беду был прекрасный, но толи крючки была не те, толи рыба слишком умная, но вытаскивал начальник все время пустую, причем на ухнарь объеденную снасть. Азарт его уже достиг апогея и стал потихоньку заражать близ находящихся зевак, и Мишку тоже. Но болел тот за команду рыб, поэтому, работая невдалеке, с удовольствием бормотал детскую дразнилку: «Рыбка плавает по дну, не поймаешь ни одну».
И тут вдруг, при очередной подсечке, лицо начальника озарилось улыбкой лопнувшего арбуза, и раздался восторженный возглас: «Есть!». Зеваки подтянулись поближе. Мишка тоже стал возиться с сачком у самых ног начальника. Когда же рыбка размером с ладонь выскочила из воды и казалось бы, вот-вот окажется на берегу, та, не будь дурой, забилась в истошности и сорвалась с ненавистного крючка. Траектория полета несла рыбку к родной среде, но дернулась инстинктивно рука моего друга, и та упала в сачок.
- Молодец! – радостно выкрикнул начальник, вытаскивая из рюкзака садок, - Ловко ты ее! А ну-ка давай-ка ее сюда мою рас-кра-са-ви-цу.
И вот здесь то Мишку заело. Корысти в рыбке никакой, но если брать по справедливости падала рыбка в воду, и была в тот момент ничья. А раз ее Мишка поймал, то значит она его. Сообразуясь с этими рассуждениями, ответил он неожиданно стихами:
- Была б твоя, коль на крючке, а так моя она в сачке!
Похамелеонски медленно лицо работодателя стало приобретать цвет арбузной мякоти. Сбиваясь с речи на ругань стал он угрожать Михаилу: мол, если тот не отдаст сейчас же рыбку, то останется без жалованья аж до новогодних веников. Мишка в поисках справедливости обратил свой взгляд к окружающим, среди которых, на его счастье, оказался и я.
- Чего зазря на человека набросился. Спор ваш можно легко рассудить по справедливости - встрял я с арбитражной речью - Кто из вас логичней докажет окружающим что эта рыбка именно его, того она и будет. А народ пусть рассудит - чья рыбка. И я незаметно подмигнул другу.
- Да, пусть докажет! – уцепился за идею Мишка.
- А что тут доказывать, - в запальчивости начал рыбак, - Снасть моя? Моя. Наживку опять же я приобрел, удочку вон аж куда забросил! Подсек опять же я. Вытащил ее родимую почти уже на берег. А этот халявщик без всякого труда вытащил рыбку из пруда! Тут и дураку ясно, что рыбка моя!
- Да, да, – закивали в согласии с ним присутствующие, отдавая предпочтение логической правде рыбка.
- Отлично, - подытожил я, - осталось выяснить, о которой рыбке мы говорим. Ваша рыбка, извините, какого была размера?
И начальник как пацан попался на мою коварную уловку. Заговорил в нем настоящий рыбак, для которого самая крупная рыба та, что сорвалась, и остановить его, увы, уже было невозможно.
- Да что вы мне, рыбка да рыбка! Рыбина килограмма на два! Я ее еле вытащил. Спиннинг чуть не сломал! Вот такая вот, вот с таким вот глазом… - и тут он осекся, услышав незапланированный смех. Стоящий сзади него Мишка показывал эту самую «рыбину». Разница была настолько явной, что сам рыбак, оглянувшись, не смог сдержать улыбки.
- Да ну вас, - в смущении бросил он и пошел проч.
А Мишка под бурные аплодисменты выпустил рыбку в море.
Жаль, что она не была золотой.