Иисус сказал: «Вот кровь моя, изливаемая за многих во оставление грехов.» (Мф 26:28) Не сказано «во искупление». Откуда это словцо, делающее нас самодовольными и легкомысленными иждивенцами Христа?! Не из Ветхого ли завета? И вся новозаветная церковь сооружена была не по ветхим ли чертежам? А ведь разломив хлеб ученикам на последней вечере, он всего лишь говорит им: «Это делайте в мое воспоминание» (Лк 22:19) – то есть, когда будете собираться вместе в минуту отдыха и восстановления сил, приподымайтесь над простым животным состоянием хотя бы памятью об Учителе. Ведь память это одна из высших сил души, которая, по словам того же Экхарта, уподобляется Отцу в Троице (не говоря уже о том, что память к тому же – это Логос, имеющий прямое отношение к Христу). То есть, уходя, Иисус как бы наказывал: «Будьте в Отце со мною, тогда и я буду с вами». Но быть в Отце это значит иметь Отцову «плоть и кровь», то есть долю Отцова (Бога!) сознания. Простое метафорическое превращение вкушения хлеба и вина в «телотворение», то есть в воспроизводство состава и структуры духа, его, продолжая сравнение Христа, молекулярного строения, зовет нас к пробуждению и оживлению и других высших сил духа, интеллекта и воли, о которых Экхарт же превосходно говорит в эссе «Об обновлении духа». Простая метафора становится мощным двигателем эволюционной работы моего и твоего самосознания. Вчитываясь в великие первоинтуиции человечества, мы взращиваем небесное древо своего чела.
Автоматическая же церковная евхаристия, возможно, и имеет какое-то социально-стабилизирующее значение, подобное значению ацтекских пирамид-кровосборников, но едва ли ведет к тому обновлению духа, к которому стремились великий одинокий немец XIV века или его итальянский собрат, живший на сто лет раньше, Джоаккино да Фьоре, жаждавший наступления эпохи Святого Духа.
Она, конечно же, наступит, но, увы, не раньше, чем человечество сбросит с себя, как ветхую кожу, остатки всякой ритуалистики и социо-машинальности и в храмах окончательно воцарится торжественная пустота, как некогда в святая святых Соломонова храма. Тогда уляжется и шум человеческого детства, и в наступившей высокой тишине наконец до конца отчетливо и внятно дойдет до нас голос Сына, ответом на который мы войдем в эпоху Духа, в наш вечный радостный дом.
9 декабря 2008