Edgar Allan Poe The Raven
First published on January 29, 1845
Эдгар ПО
“В О Р О Н“
Рифмо - ритмическое изложение
перевода с английского
1-6
Как-то полночью глубокой я усталый, одинокий, засиделся
по-над книгой, полной истин позабытых, обо всём и от всего.
И пока я всё дремал и кивал или клевал, стук - стаккатто прозвучал;
Будто нежно кто стучал - постуча - за дверью ждал...
Ждал настойчиво... Кого?
– „Гость явился" – буркнул я... И стучит... Иль ждёт кого? Гость всего лишь ... – Что с того!
7-12
Чётко помню – тот промозглый, донельзя, декабрь морозный...
Из камина так курьёзно уголёчек вылетал, падал на пол - умирал,
дух оставив, или сор..
И утра алкал я страстно; в книгах поиски напрасны
утоления печали и томленья по утрате Девы, звавшейся Lenore,
Столь редчайшей и ярчайшей, имя ангельски звучало
– имя ей — одно - Lenore -
Но отныне безымянна - навсегда – с тех самых пор...
13-18
Грустный шорох непонятный штор пурпурных неприятно Взволновал меня, наполнив страхом душу...
Для чего?
Сердца стуки утишая, весь застыл я, повторяя:
– То проситель, в дом вступая, возникая там, за дверью...
– От кого?
Визитёр то запоздал возникая там, за дверью...
– От кого?
Просит в дом пустить его... Гость... – Не более того...
19 -24
Стало сердце чётче биться, стихла страхов вереница...
– Сэр – прошу я – или Мадам – извиненья моего!-
Я, поверьте, был в печали, Вы ж столь нежно постучали,
И шаги не прозвучали... Подошли и постучали
в дверь жилища моего,
– Слуху ль верить? – так я думал, отворяя двери дома,
Отворяя – для чего?
Но за дверью только темень... Тьма – и боле ничего...
25-30
В тьму гляжу, не отрываясь, и боюсь и удивляюсь.
Сомневаясь – в снах ли видел я погибель –
до сих пор?
Но прервалась тишь - молчанье, темноте нет окончанья,
Лишь доносится звучанье - бормотание – „Lenore!“
Это я шепчу, и эхо возвращает мне же слово -
бормотание – „Lenore!“
– Я и эхо – тихий хор....
31-36
Лишь я к книге возвратился, всей душой воспламенился:
Стук - стаккато повторился... Громче... Боле ничего...
– „Несомненно“– говорю я– „кто-то за окна решёткой“...
Подойду и мы посмотрим, с чёртом сладим... – Кто кого!
Только сердце успокою, с чёртом сладим... – Кто кого!
– Это ж ветер, только ветер – и всего...
37-42
Распахнул я резво ставни, хоть шутя, но с трепетаньем:
Ворон древний – появился – из прошедшего всего;
Не замедлив даже шага, без поклона и без флага,
Важно, точно лорд иль лэди, примостился по-над дверью
– дверью дома моего -
Сел поверх Паллады бюста, укреплённого над дверью –
дверью дома моего.
Примостился и уселся... И сидит – и...что с того?.
43-48
А затем обманом ловким вдруг эбеновая птица
Подменила мою грустность, предложив повеселиться.
Оживить существованье, что скучало с давних пор...
– Пусть твой чубчик брит и стрижен, вряд ли будет кто обижен... Страсти всякие слетают вороньём - с песчаных гор –
И не ты ль оставил роспись вдоль прибрежных адских гор? –
Каркнул ворон – „NEVERMORE“
49-54
Как же мне не восхититься неуклюжей дикой птицей,
осознав её ответ... Хоть немного в нём и сути,
но и малое уместно, допустимо в разговор...
И нельзя не согласиться: не людской породы живность,
Но приятно видеть птицу по-над входом –
с этих пор...
Зверь? Иль птица? – На скульптуре по-над входом,
с давних пор,
Зная имя – „NEVERMORE“
55-60
Ворон молвил, оседлавши безмятежный бюст Паллады,
Только слово, без тирады..
В этом слове одиночном отразилась вся душа...
Слова лишь произношенье,
нет и пёрышка движенья.
– Вот иные поначалу полетают, попорхают –
я веду почти неслышно сам с собою разговор
– А к утру меня покинут, как покинули надежды,
исчезая, словно сор....
– И на всё на это птица только слово – „NEVERMORE”
61-66
Сокрушительным ответом вран меня вспугнул при этом...
– Без сомненья - основное он припрятал, словно вор,
Чей хозяин так несчастен и от бед собой не властен…
Быстро беды настигают, и поэтому все песни
– только скука, только вздор.
Похоронены надежды... Меланхолию и скуку вызывают,
всякий вздор.
Безнадёжность – „NEVERMORE”
67-72
Но душе, печали полной, помогла смешная птица
непритворно взвеселиться.
Подкативши кресло ближе к этой птице, бюсту, двери
сел в подушках я в упор;
Бархат кресла всё темнее, я ж сцепляю все смелее
Чудо с чудом, размышляя:
– Что же это птица злобы из забытых древних пор,
Эта мерзость, нескладёха, зло вещающая птица,
С позабытых давних пор.
Что же в карканье таится –
в этом слове – „NEVERMORE”
73-78
Так, догадкой увлечённый, словом лишь не отражённой,
я сидел, А дичь при этом взглядом огненно – горящим
сердце жгла, смотря в упор...
Я же в кресле развалился, размышляя и гадая,
факты все сопоставляя;
и откинулся свободно на подушку изголовья,
на лиловый мягкий бархат, в свете лампы он светился
и сиял, лаская взор .
Но возможно ль, что б к подушке, на лиловый мягкий бархат,
что светился в свете лампы и сиял,
лаская взор,
Дева будет прикасаться? – „NEVERMORE”!
79-84
А потом, мне показалось, воздух как-то уплотнился:
от незримого кадила ароматный дым струился,
По узорчатому полу шли небесные созданья
шагом звонким и неясным,
создавая звучный хор.
– Ах, проказник! – без сомненья, этих ангелов движенье Означает снисхожденье и забвения глоток...
– Прочь из памяти LENOR...
Как испить и выпить память
и забыть навек LENOR!
- Каркнул ворон: – „NEVERMORE“.
85-90
– „Предсказатель“ – зла созданье! – смолкни, птица, или дьявол! Искусителем ли послан, или выброшен был бурей
на края песчаных гор,
Одинок, неустрашимо ты к земле приник сначала,
этой сказочной пустыне, что тебя очаровала.
– Разве в доме – полном злобы – объясни мне,
умоляю - наш не кончен разговор!
Есть - найдётся ли лекарство, исцеляющее душу?
объясни мне, умоляю – наш не кончен разговор!
– Каркнул ворон: – „NEVERMORE“
91-96
– „Предсказатель“ – зла созданье! – смолкни, птица, или дьявол!
Поклоняемся мы оба - Небесам, что нас накрыли,
ну и Богу – служим оба c незапамятных всем пор,
Ты душе, печали полной, обещай: в Аду бездонном Ты обнимешь
как святую эту деву - ангелицу, наречённую LENORE…
А сожмёшь ли ты в объятьях красоты лучистой деву,
наречённую LENORE?
Каркнул ворон: – „NEVERMORE“
97-102
– Будь же слово только способ отличенья птиц от чёрта! – Взвился весь я в исступленьи... – Возвращайся в буреломы и в плутонские прибрежья полуночных водных гор!
Сувенирных чёрных перьев – понапрасну не швыряй –
ложью душу не терзай!
И оставь меня в покое, исчезай скорее с бюста,
где уселся по-над дверью - и остался до сих пор!
Клювом - сердца не терзай!
Прочь, и за дверь улетай! Получай же мой отпор...
Каркнул ворон: – „NEVERMORE“
103-108
Только ворон не пытался ни вспорхнуть, ни улететь...
Продолжал сидеть, сидеть
На Паллады бледном бюсте – что над входом –
главной дверью – дверью дома моего...
Глаз вороний – между делом – постепенно стал тускнеть;
что на дьявола смотреть...
Свет от лампы всё струится, на пол к тени, сквозь, стремится
прямо к тени от него...
И душа моя из тени, что легла поверх всего,
воспарить пыталась. Только... бесполезно... – Что с того!
Перевод с английского
INTERNET-оригинала
Berlin-Kreuzberg 1-12-2008 – 26-01-2009