Медведица
Давно то было. Только все крепостные из уст в уста передавали, что было то правдой. Сердчал барин, наказывал много и за люд честной не принимал крестьян. Развел псарню - гончие все носатые, поджарые. Всё слонялись, то во время охоты кто из них отобьётся и у крестьян гусей потаскаёт, то барана загонит. Но никто не смел жалится барину- то плетью сразу запорет. Вот и молчали крестьяне, боялись разгневать барина, чтоб не осердчал совсем и не забил кого. А собакам тем специально в больших чанах есть варили, да с мясом, как батраков не велено было кормить. Решил как-то барин на охоту съездить. Собрал большую ораву собак, гости понаехали. Снег еще не весь растаял в лесу, зябко по утрам было, медведи должны были выйти из берлог. И задумал барин медведя сам застрелить, показать что и в лесу поди барин тоже. Уехала свита за Чистик, леса там густые, речки с родниковой водой. Лесник к берлоге привел всех, и конных и пеших. Собаки с остервенением заялаяли – кровь скорую почуяли , да и барин подбочинился. Слез с жеребца, ружьё взял и говорит леснику, стучи, мол, чтоб медведь вышел, а я его в лоб, чтоб шкуру не попортить.
Все поодаль притихли, барин вскинул ружьишко, стоит, замер. Лесник стучит палками, в берлогу тычет длинной жердиной. Тут собаки повизгивать стали, хвосты поприжали, поскуливают.
И вылез из берлоги огромный медведь. На задних ногах, как человек пошел прямо на барина, ревёт, глаза кровью налились. Барин-то испужался, ружьё уронил, как каменный стоит и двинуться не может. А медведь беснуется, ревёт и медленно идёт на барина. Тут лесник выскочил из-за дерева, ружье схватил и в глаз медведю. А тому хоть бы хны – рёвет и идёт, вот-вот до барина лапой дотянется. Тут кто-то еще выстрелил. Замер зверь на минуту и как свалится прямо в ноги барину. А тот каменный и сказать ничего не может. Подбежали тут все и давай тыкать в медведя палками. Перевернули на спину. Ба! Да тож медведица! И груди как у женщины, и слёзы кровавые на морде застыли. И выстрел был только один меткий – в глаз.
Опомнился тут барин, лесника к себе позвал и спросил, как ему благодарность чинить. А лесник только молча стоял, уж нрав у барина был как ветер – то добр, то как чёрт зол. Дал мужику барин кисет денег и в ноги поклонился. Вот так-то. И простому люду господа в ноги кланялись. А с медведицы потом шкуру сняли и чучело сделали – с парадного входа во дворце гостей встречать. Окорки закоптили, а кишки батракам отдали.
Пятиалтынный
Смеркалось. В комнате пела прялка, мастерски скручивая тонкую нить из копны стриженной овечьей шерсти. Бабушка, будто не касаясь вОлны (шерсти) очень проворно пальцами скручивала нить, и колесо неслось куда-то, не убавляя оборотов. Рядом со старушкой сидела внучка, грызла морковку и слушала с интересом то, как бабуля вспоминала своё детство. - А ты знаешь, милок, как меня Пришвин в верх подкидывал? -Как, сам Пришвин? -Он же у нас тут музей охранял от всяких оборванцев, да нехристей. А мне было тогда лет семь. Давай посчитаем. Я с 12 году, и уже сама из Лабушево ходила сюда ягоды продавать по кузовку. Бывало, продашь кузовок земляники и потом батька отрез на сарафан привезёт из города. Брат на два года меня младше был, гусей пас, а я в лес по ягодам. Вот насобирала как-то полный кузовок спелой ягоды, дух такой от неё. Я пошла к Пришвину, он у детей всегда ягоды покупал. Пришла первый раз, а он сухой какой, длинный, носатый дядька, и говорит мне:«-По чем продаёшь землянику, девочка?”
-По пятнадцать копеек.
-А за пятиалтынный отдашь?
-Нет, не отдам, -и уходить собралась.
-А за пятнадцать отдашь, а за пятиалтынный нет?
-Нет.
Вот тогда он подхватил меня на руки и давай подкидывать и хохотать. И подразнивает:
-Ну продай за пятиалтынный!
-Нет, или за пятнадцать копеек или не продам.
А он как ненормальный подкидывает и хохочет. Потом поставил меня на ноги и говорит:
-Дай я попробую ягодку, может как клюква, кислая?
Я уже и губу надула, и уходить собралась. А он протягивает пятнадцать копеек и говорит:
-На тебе пятиалтынный! Наберёшь ягод , приходи ещё!
Тут я как засмеюсь. Я ж не знала, что пятнадцать копеек и есть пятиалтынный. Вот так-то!»
И тут бабуля засмеялась, остановив прялку, до слёз по стареньким щекам. И вместе с ней смеялась внучка, ведь сам Пришвин подкидывал на руках её бабушку.
Расправа
Давно то было. Только все крепостные из уст в уста передавали, что было то правдой. Выкупил барин имение. Дворец ему построили знатный – уездные помещики завидовали стати дворца, парк какой, как в сказке – куда ни глянь-то дубки молоденькие, то цветы заморские. Озеро себе запрудил барин – лебёдушек белоснежных выпустил по воду, курган для бар с беседкой приказал ставить, чтоб барыня могла любоваться птицами нежными, кормить их с руки и величавости у них набираться. Всё как в сказке, да беда началась в имении. Змеюки стали ползти к заболотинам, а потом и к домам людским. То скотину губят, то народ пугают. Стали говаривать, что кара то божья на барина свалилась, больно зверствовал он с батраками. Да только змеюки те и простой люд обижали, в сени заползали, детей кусали.
Думал барин, думал, да придумал. Пригласил он колдуна одного. Оный в лесу жил, да знал много. Говор птиц и зверей понимал, от болезни мог исцелить взглядом, да и душу вытрясти, коли кому надо было. Боялись его, но бабы тихонько от мужиков своих похаживали зелье от хворобы взять, чтоб скотину-кормилицу выходить в год плохой. Да и мало ли у баб деревенских всяких тайн. Вот и барин поехал к колдуну – да только тот совсем не дряхлым мужичком оказался. Статный, холёный, с бородой чернявой мужик вышел барина встречать на опушку. Говорят, птицы ему сказывали, что барин пожаловал по его душу. Снял барин шапку, но кланяться не стал. Стал просить колдуна извести род змеиный из имения, продыху от подколодных нет. Почесал колдун затылок, да и дал добро.
-По утру жди, умойся, помолися, «отче почитай», а я с первыми лучами приду. Смотришь, не потчевай чрево своё, -повернулся и пошёл прочь.
Подивился барин, но выполнил всё, что колдун приказал. С зорькой алой пришёл колдун, стали они с барином имение обходить. Колдун всё шепчет что-то, травочки собирает, колья на границе земельной забивает и опять шепчет. Трижды они пешими усадьбу обошли, уж солнце к закату. Устал барин, мочи нет, а боится против слово сказать. Обернулся тут колдун к барину и говорит:
-Прикажи костёр распалить, чтоб языки огня тучи серые грели, искрами освещали всё поодаль.
А сам держит в руке большой пук трав луговых, не опускает ни на миг и шепчет своё. Развели костёр сильный. Ветер стих, небо светлым стало, как от солнца. Люд простой пришёл поглазеть, поодаль притих , и от жути той тишина наступила.
Кинул колдун пук травы в костёр и отошёл на два шага от барина. Приказал тому стоять и молчать. Тут как поползли между барином и колдуном в огонь змеюки, шипят, ползут, в огонь прыгают. Долго шло их отродье – взмок барин от страха-то, но молчит, как велено, а пот ручьём по лицу течёт. Кто его знает, сколько времени змеюки друг за другом в огонь шли, да только вот последняя ползла извивалася двухголовая, с глазами человечьими. Подползла к костру, остановилася, на барина смотрит, глаз не отводит. Молчит барин, а самому бечь хочется, да крикнуть колдуну, чтоб прогнал подколодную. А змеюка та повернулась к колдуну, зашипела, глаза кровью налились, вот-вот прыгнет на него. Только колдун свою бороду погладил, засмеялся, и говорит:
-Иди, иди, туда тебе и дорога.
Прыгнула тварь ползучая в огонь. Искры только вверх полетели.
-Всё, барин, теперя не будет змеюк на твоей земле. Да и ты сам бога не гневай.
Повернулся колдун и ушёл. Никто его больше не видел, видать перебрался в глушь лесную подальше от люда. А вот змей на земле барской больше никто не видал. Даже ужи уползали подальше.
Вот так-то.
история имения: http://aleksino.su/
http://aleksino.su/all/