НАРКОБАРОН
Подъезд был грязный и холодный, горячие батареи воздух почти не согревали, потому что в разбитое на втором этаже окно вовсю задувал ядреный морозный ветерок.
Врач Игорь Николаевич и фельдшер Любовь Ивановна поднялись на площадку второго этажа и там, у квартирных дверей, нашли своего пациента – лежавшего без сознания молодого парня.
- Наверное, наркоман? – предположила Любовь Ивановна. – Вон и шприц пустой валяется!
Вызов поступил от случайного прохожего – возможно, жильца этого подъезда, но сейчас никого поблизости не было.
Игорь Николаевич быстро осмотрел больного, а в это время Любовь Ивановна уже набирала в шприц необходимый препарат.
После внутривенного введения двух ампул налоксона парень вскоре открыл глаза, а потом сел и недружелюбго посмотрел на медработников.
- Что колол? – спросил Игорь Николаевич.
- Героин.
- Как тебя зовут?
- Больше ничего не скажу.
- Как себя чувствуешь?
- Нормально. Сейчас пойду домой.
Медработники вышли из подъезда и сели в машину. Этот пациент отделался относительно легко – были случаи, когда подобных «героинщиков» после безуспешного оказания экстренной помощи в состоянии комы приходилось доставлять в реанимационное отделение.
«Скорая» поравнялась с кварталом ветхих одно- и двухэтажных домишек, заселенных преимущественно цыганами. По-слухам, именно здесь наркоманы и приобретали свое зелье. У одного из домов, невзирая на снегопад, стояли два небрежно одетых молодых человека.
- Наркоши за дозой пришли, - прокомментировал картину водитель Саша.
Машина миновала добротный двухэтажный особняк из белого кирпича, огороженный высоким металлическим забором.
- А вот и наркобарона обитель, - опять сказал Саша.
- А почему до сих пор на свободе – если известно, что наркобарон? – заинтересовался данным фактом Игорь Николаевич.
- Руки коротки у наркоконтроля его арестовать. Он сам наркотой не торгует, через мелких сбытчиков реализует, - объяснил водитель. – Вот тех-то и сажают.
- У нас тоже свой наркобарон имеется, - сказала Любовь Ивановна.
И вся бригада дружно, но как-то невесело рассмеялась.
Дело в том, что неделю назад в своей квартире оперативниками наркоконтроля был арестован врач педиатрической бригады Александр Рабинович. Подробности ареста и ход следствия хранился, естественно, в секрете, известно только что врача обвиняли в продаже наркосодержащих препаратов. И что особенно возмутительно, об этом факте – еще до решения суда! – торжественно сообщили в новостях местного телеканала.
Сотрудники «скорой» это обвинение всерьез не приняли. Коллектив подстанции, где работал Рабинович, был невелик, многие медики работали здесь десятилетиями (тот же Рабинович пришел на подстанцию двенадцать лет назад), и любые злоупотребления в работе скрыть было очень сложно. Тем более, если речь шла о наркотиках, расход которых подлежал строгому контролю. Да и отношение медработников к наркотикам было чисто профессиональным. Все рассматривали их не как средство для одурманивания, а как необходимые для спасения больных лекарственные препараты.
А сам Игорь Николаевич был достаточно близко знаком с Рабиновичем (десять лет совместной работы на скорой в одной смене!), знал все его увлечения и мелкие секреты. У Саши Рабиновича было хобби (если так можно выразиться) – он любил проворачивать всяческие мелкие торговые операции, в особенности – торговлю лекарствами. В годы лекарственного дефицита он, пользуясь знакомствами в аптеках, «доставал» желающим дефицитные лекарства (за умеренный гонорар, естественно). А потом и сам Рабинович с годами стал болеть хроническим бронхитом, стал сам принимать медикаменты, а излишек (поскольку лекарственные запасы он всегда делал с избытком) по сходной цене продавал тем, у кого не было времени просиживать в очередях к врачам для выписки рецептов. Короче, эту деятельность можно было считать незаконным предпринимательством, но никак не сбытом наркосодержащих препаратов…
Вот и подстанция – невзрачное двухэтажное здание, построенное еще в конце 40-х годов бригадой военнопленных немцев. Во дворе – под железным навесом – стоят, продуваемые всеми ветрами санитарные автомобили. Стоят и в жару, и в зимнюю стужу! Мелкий ремонт водители проводят здесь же – под навесом, а для более сложных мероприятий уезжают на центральную станцию – в специальный отапливаемый ремонтный бокс.
Игорь Николаевич сдал в диспетчерскую заполненную карту вызова и поднялся на второй этаж, где располагались две мужские комнаты отдыха. Миновав проходную комнату, врач прошел в следующее помещение и улегся на свой диван с намерением немного подремать.
Не спалось… В соседней комнате два молодых фельдшера с увлечением обсуждали подробности последних вызовов.
Игорь Николаевич встал и подошел к окну. В этот момент во двор заехал незнакомый серенький «уазик» с зарешеченными окнами. Открылась боковая дверь, из салона вылезли трое, одетых в невзрачные темные куртки, молодых мужчин… и доктор Рабинович. Он был в наручниках, которые, впрочем, с него тут же сняли. Все четверо направились к центральному входу.
Через несколько минут в соседней комнате прозвучал незнакомый басок:
- Попрошу всех очистить помещение.
Игорь Николаевич открыл дверь и увидел, что фельдшеры ушли, а посреди комнаты стояли те субъекты, которых он только что увидел вылезавшими из «уазика». Тут же стоял и Рабинович.
- Что вам угодно? – поинтересовался Игорь Николаевич.
- Нам необходимо произвести обыск на предмет обнаружения наркотиков или рецептов для выписки таковых, - официальным тоном произнес один из пришельцев, немного постарше остальных, коротко стриженный, с властным выражением лица, с проблеском интеллекта в глазах. – Мы из наркоконтроля.
- Ваши полномочия? – спросил Игорь Николаевич.
- Вот ордер на обыск! – собеседник представил какую-то бумагу с печатью.
- Ну, наркотики у нас всегда с собой, - усмехнувшись, похлопал себя по карману Игорь Николаевич, и при этих словах глаза сотрудников наркоконтроля алчно заблестели. – А что касается обыска… надо уведомить начальство.
Игорь Николаевич прошел в кабинет заведующего подстанцией: Олег Васильевич Купцов, невысокий лысоватый мужчина лет под пятьдесят, сидел за столом и сосредоточенно изучал какие-то бумаги.
- Тут из наркоконтроля пришли. Собираются обыск делать, - сообщил Игорь Николаевич. – И Рабиновича с собой привели.
Олег Васильевич тяжело вздохнул и вместе с Игорем Николаевичем прошел в комнату отдыха.
- Ордер, - коротко попросил Олег Васильевич у стриженного операвтивника, сразу угадав в нем начальника. Внимательно просмотрел предъявленную бумагу. – Все в порядке. Но навряд ли вы здесь что-то найдете.
Оперативники пошарились по ящикам столов и шкафов, вывернули карманы в спецодежде Рабиновича, висевшей на вешалке (на нее указал Купцов), заглянули под диваны и, конечно, ничего предосудительного не обнаружили.
- Я же говорил – здесь, на подстанции, с учетом наркотиков полный порядок – ни грамма не пропадет! – заявил Олег Васильевич и косо посмотрел в сторону Рабиновича. – А действия сотрудников в личное время я проконтролировать не могу.
Оперативники наркоконтроля, вместе с доктором Рабиновичем, прошли в машину и, вновь нацепив на врача наручники, уехали…
- Допрыгался он со своими гешефтами! – буркнул Купцов, когда двор опустел. Скорее всего, так он оценивал поступки Рабиновича, но уточнять Игорь Николаевич не стал. И без того было ясно, что теперь хлопот у заведующего подстанцией прибавилось.
Вечером, возвратившись с очередного вызова, Игорь Николаевич присел в холле (служившим одновременно и кухней) у телевизора. Показывали местные новости. Среди различных малоинтересных сюжетов внезапно заговорили о «скорой помощи».
- На городской станции скорой помощи чрезвычайное происшествие! – азартно рассказывала ведущая, мрачная темноволосая женщина годков этак под сорок, с выпученными глазами. – Задержан с поличным врач «скорой помощи», его обвиняют в сбыте наркосодержащих препаратов.
На экране телевизора появилось скорбное лицо Саши Рабиновича, занятого, как пояснила телеведущая, разговором со следователем, сидевшим к экрану спиной. Вот следователь обернулся – перед Игорем Николаевичем предстала энергичная физиономия сегодняшнего коротко стриженного сотрудника наркоконтроля. Рабиновича увели, а следователь, сурово нахмурившись, стал, как карточный пасьянс, раскладывать на столе рецепты на лекарства. Из пояснений следователя выяснилось, что по этим рецептам Рабинович получал в аптеках теофедрин, являвшегося основным веществом (так объяснил следователь!) для изготовления наркотиков. Рецепты были за подписями разных врачей. Возможно, это были рецепты за год или больше и в таком случае количество полученного теофедрина было не таким и значительным. Тем более, что сам Рабинович болел хроническим обструктивным бронхитом и периодически принимал различные лекарства, в том числе и теофедрин. Но у неискушенного в медицине зрителя такое количество рецептурных бланков могло создать впечатление действительно крупной партии лекарств – что и было, вероятно, целью следователя и телеведущей.
- По этим рецептам подозреваемый в преступлении получал лекарственный препарат, а потом сбывал его наркоманам для дальнейшего изготовления наркотика, - заливался соловьем следователь.
Фамилия Рабинович при этом не озвучивалась. Но и без того, по мнению Игоря Николаевича, данная передача была явным нарушением принципа презумпции невиновности, потому что еще до решения суда в прямом телеэфире была представлена информация, затрагивающая честь и достоинство врача. И при этом его еще и показали на телеэкране!
На следующей смене Игорь Николаевич узнал, что Рабиновича освободили из ИВС под подписку о невыезде. Сейчас он находился дома, но от работы был временно отстранен.
В это день Игорь Николаевич и Любовь Ивановна обслужили три вызова к пенсионерам с обычными обострениями хронических заболеваний.
А ближе к вечеру поступил вызов… к Александру Рабиновичу.
Рабинович проживал на четвертом этаже обычного панельного пятиэтажного дома. Квартирка двухкомнатная. И эту квартиру он снимал, так как за десять лет работы на «скорой»никакого жилья от горздравотдела так и не получил.
Когда медработники вошли в квартиру, Саша был один (жена – на работе, дочка – в садике). У него был приступ удушья. Пребывание в сырой камере на прошло для него бесследно, вызвав обострение хронического бронхита.
После необходимых иньекций Рабинович стал дышать ровнее, хрипы, до этого отчетливо разносившиеся по комнате, утихли и аускультативно тоже не прослушивались.
- Вот так и живу, - пожаловался Саша. – Таблеток в поликлинике мне теперь не выписывают – я же наркоторговец! – приходится «скорую» вызывать.
Саша пригласил коллег к столу и за чашкой чая коротко рассказал и своих злоключениях.
- Я бронхитом с тридцати лет болею. Сам врач, без лекарств не сижу. Даже излишки иногда продаю – если кто из знакомых попросит. Продаю с наценкой, учитывая время похода к участковому терапевту (у меня своих рецептурных бланков нет) и в аптеку. Продавать начал лет пять назад: так, по мелочи, соседям по даче, когда они лекарства с собой не берут, а в город уезжать за ними неохота. Вот и этим летом на даче потихоньку таблетками приторговывал. И однажды зашел ко мне на даче один паренек шустрый, лет двадцати. Сын одного астматика с нашей улочки. Попросил продать теофедрин для отца. Я и продал. И это было моей первой ошибкой! Парень то, как впоследствии выяснилось, был наркоман, и теофедрин использовал в качестве сырья для изготовления какой-то «дури». Так это в их среде самодельные наркотики называются. А через месяц, уже в городе, он ко мне вечером заявился. Мол, продайте две упаковки теофедрина для отца. Ему в поликлинику идти неохота – очереди большие. Продал я ему две упаковки. И это было моей второй ошибкой. Как потом также выяснилось, парень уже находился под наблюдением оперативников наркоконтроля. А я, выходит, автоматически, сам того не ведая, становился его соучастником. Еще через месяц парень позвонил мне по квартирному телефону, и снова попросил две упаковки теофедрина. Договорились о встрече. И в условленное время – утром, когда я находился дома один, в дверь позвонили. Открыл я дверь, парень на пороге стоит, деньги в руке держит. В квартиру зайти отказался – мол, спешит. Принес я ему теофедрин, взял деньги… И тут же крики: «Спокойно, это задержание!» И откуда ни возьмись – здоровенные парни в камуфляже передо мной очутились – словно с потолка спрыгнули! На лицах – черные маски, в руках автоматы. Такой шум подняли, что соседи на площадку выскочили. Повязали меня – и на допрос…
Рабинович на минуту прервал свой рассказ, в правдивости которого Игорь Николаевич и Любовь Ивановна почти не сомневались.
- А на допросе следователь, такой коротко стриженный, лет тридцати – он еще на подстанцию со мной приезжал обыск проводить, - повернулся Рабинович к Игорю Николаевичу, - И заявил, что подозревает меня в систематическом снабжении наркоманов наркотическим сырьем. Во как! Ни больше, ни меньше! А паренек это, мой покупатель, оказывается наговорил про меня что было и чего не было: надеялся, что ему срок скостят. Он же еще и наркотой приторговывал. Не только сам употреблял. И принялись за меня плотно с первого же допроса. Обрабатывали на совесть. Правда, физического воздействия не было – тут я врать не буду, но психологическое давление было изрядным. Но я у них на поводу не шел. Понимал, что ни на какие компромиссы идти нельзя и стоял на своем: мол, виноват только в незаконном предпринимательстве, а то, что теофедрин покупатель применял для изготовления наркотиков, мне и в голову не приходило. А на следующий день к делу подключился мой адвокат – жена наняла. И следователь немного угомонился. Итог налицо – отпущен под подписку о невыезде, - закончил рассказ Саша Рабинович.
Через неделю о враче-наркоторговце сообщили в новостях общероссийского телевидения. Саша Рабинович был в зените сомнительной славы!
Вообще-то, в действительности, дело врача Рабиновича было, что называется, «высосано из пальца». Сплошная показуха! Это понимали все медработники подстанции – те, которые прекрасно знали Рабиновича. Оперативники наркоконтроля, будучи не в состоянии схватить с поличным настоящих оптовых наркоторговцев, решили представить таковым врача «скорой помощи». Найти, так сказать, козла отпущения. Но скромный доктор неожиданно оказался очень неуступчивым. И так удачно начатое дело стало разваливаться.
Следствие по делу врача-наркоторговца затянулось, похоже, на всю зиму. В январе Рабинович почти весь месяц был на больничном листе, а в первую же смену февраля пришел на работу. До решения суда законных причин для его отстранения от работы не было.
- Когда суд? – поинтересовался Игорь Николаевич после утренней планерки.
- До суда еще далеко, - ответил Рабинович. – Раззвонили на всю Россию, а результат практически нулевой. Всего один эпизод продажи теофедрина и смогли доказать. Да еще незаконное хранение сильнодействующих лекарств хотят мне в вину поставить. Но я же сам хронический больной – поэтому и храню дома лекарства.
Одновременно с выходом на работу Рабиновича произошло еще одно неординарное событие: на подстанции ввели должность освобожденного старшего врача смены.
Это решение администрации вызвало у работников подстанции по меньшей мере недоумение! До сих пор работой подстанции с успехом руководил заведующий Олег Васильевич Купцов. Ему помогала старший фельдшер Людмила Владимировна Корепина. Эти люди «рулили» коллективом медработников более десяти лет. Кроме того, по медицинским вопросам, особенно в вечерние часы и по выходным дням, медработники консультировались со старшим врачом центральной подстанции. Поэтому введение дополнительной ставки старшего врача смены подстанции многими было воспринято как учреждение своеобразной синекуры. Появился бездельник, да еще и бездельник высокооплачиваемый, которому придется платить из общего фонда зарплаты – то есть уменьшался премиальный фонд.
Месяц прошел без особых новостей. Сотрудники подстанции как всегда оказывали помощь пациентам. Так же, как и все, выезжал на вызовы и доктор Рабинович. Но, в отличие от других, над ним висел дамоклов меч Закона.
И вот наступил день суда, на котором должно быть вынесено окончательное решение. Судебное было назначено на день, когда у Рабиновича не было смены.
За два дня до судебного заседания – на рабочей смене – у Игоря Николаевича завязался короткий разговор с Рабиновичем.
- Как настроение? – поинтересовался Игорь Николаевич у коллеги.
Особо не беспокоюсь, - ответил тот. – Как мне объяснил адвокат, решение суда уже сейчас можно предугадать. Доказан только один эпизод сбыта лекарства – получи какое-то чисто символическое наказание. Наркоконтроль, конечно, надеется упечь меня за решетку – но это вряд ли. А вот с работой могут возникнуть проблемы…
На следующую смену врач Рабинович не вышел. С утра уже всем было известно, что суд признал Александра Рабиновича в однократном сбыте сильнодействующего препарата и приговорил его к двум месяцам исправительных работ. Одновременно он был поставлен на учет в наркоконтроле и лишен права допуска к работе с наркотическими препаратами. И значит – не мог выполнять работу врача «скорой помощи»!