Патриотка

         
                СТРАНА, В КОТОРОЙ ЖИЛА СТЕЛЛА, УЖЕ ВЫПАЛА ИЗ ДРЯХЛЫХ РУК
                ОБЛАДАТЕЛЯ НАГРАД И ЗВАНИЙ И ПОКАТИЛАСЬ...


           Школьный профсоюз выделил Стелле путёвку в Болгарию. Счастливая и воодушевлённая, она начала сборы. Едва переступив порог дома, с срочном порядке вывалила содержимое довольно вместительного шкафа: что-то на кровать, что-то на пол, одним словом, куда пришлось... и пошло, и поехало: «это» и «это» идёт к «этому», «этот» и «этот» хорошо сочетается с «этим», но нет босоножек, а без них «это» никак невозможно надеть, и так далее. Отчаявшись, позвонила маме:
           - Мамочка! Мне нужны к вечернему комплекту босоножки золотистого цвета, желательно, не очень открытые. Ну, помнишь?.. тот светлый костюмчик, который ты мне принесла прошлым летом, а подходящей пары обуви до сих пор не достала. Он так и висит в шкафу нетронутым.  К беленькому сарафанчику у меня нет подходящей сумочки, -  сокрушалась Стелла в телефонную трубку.
           - Стелла, сколько у меня есть времени и куда тебе нужно и «то» и «это»? - спросила Людмила Николаевна.
            - Чем раньше, тем лучше – меньше голова будет болеть. Мне выделили путёвку в Болгарию.
            - Не волнуйся, я подниму город, и ты получишь всё, что тебе нужно, -   пообещала  мама.

           На дворе – начало восьмидесятых, время, которое потом назовут временем застоя. Слово «купить» звучит неприлично, потому что за ним непробиваемой стеной стоит история маловероятности. «Достала»  –  не сверху со шкафа, а – «до-ста-ла». Вот, оно, вожделенное, звучащее, как симфония, волшебное слово «достала». Если, хотя бы, периодически, оно присутствует в вашем лексиконе  – значит вы, более или менее, в порядке: вы прилично выглядите, а ваш холодильник заполнен до неприличия. Оно – показатель степени благополучия и способ не затеряться в невыразительной толпе.
           Стелла просто не могла себя представить стоящей в километровой очереди за домашними тапочками, или за «выброшенными» сапогами. Зайти в любой промтоварный магазин, в котором нет знакомой продавщицы, означало подвергнуть  себя максимальному унижению. Залётного покупателя встречали и провожали до самого  выхода нахальные, презрительные взгляды молодых продавщиц. Глаза заведующих отделами смотрели сквозь вас, словно вы прозрачные.

          Стелла была существом нежным и ранимым и, при этом, обладала врождённым чувством вкуса. Это замечательное качество буйно расцвело на почве, ухоженной стараниями её мамы  –  директора крупной трикотажной фабрики.  Но, даже Людмила Николаевна не всегда могла удовлетворить желания и запросы дочери.
         Уже не один раз Стелле приходилось задумываться о том, что  её энергия растрачивается на мелкие цели. «Может быть, и счастливы женщины, перед которыми никогда не стоял вопрос, что с чем одеть, а вслед за этим сама собой отпадала проблема, где это всё взять?». Но быть в числе этих женщин Стелла не только не хотела, но, попросту, не могла. Её организм отторгал всё, что не принимал глаз.  «Была бы я, например,  большим учёным... - думала Стелла, - когда перед тобой стоит великая цель, которой  можно отдаться со всей страстью, то вопросы тряпок, наверное, уже меньше  волнуют».
          Стелле было 26 лет и она любила выглядеть «на все сто» и, чаще всего, ей это удавалось. Ручки  всегда ухоженные, с хорошим маникюром и накрашенными лаком ноготками. Левую руку украшали изящные золотые часики на браслетке, подаренные ей дядей на двадцатипятилетие, а на безымянном пальчике скромно поблёскивал перстенёк с маленьким сверкающим камешком. Стоило это колечко, отнюдь, немалых денег, и купили его Стелле её тётки в складчину. Красивые стройные ноги,  обтянутые качественными колготками, были вставлены в туфельки на высоких тонких каблучках и могли свести с ума, кого хочешь. Стелла недавно развелась с мужем, детей у неё не было. Жила она в отдельной двухкомнатной квартире, доставшейся ей по наследству от умерших дедушки с бабушкой.
         Работала Стелла в престижной общеобразовательной школе с музыкальным уклоном. Будучи теоретиком, она преподавала там музыкальную литературу и сольфеджио.

         Преподаватели музыки, уже по внешнему виду, заметно отличались от преподавателей основных предметов. Прежде всего, это различие определялось  выражением глаз.
        У предметников оно было несколько затравленным. По коридорам постоянно куда-то спешили учительницы  с кошёлками, набитыми стопками  тетрадей, и фланировали мужики, одетые, как на похоронах, в чёрные костюмы и белые нейлоновые рубашки.
         На музыкантах  взгляд отдыхал, а слух наслаждался мелодией их неспешных диалогов. Пластика и раскованность  движений были достойны театральных подмостков. Девушки  были модно одеты и красиво причёсаны, и все, как одна,  молоды и хороши собой. Мужская половина энергична и настроена на  мажорный лад.  Выдернув взглядом одного из наиболее ярких представителей мужского племени этой школы, можно было смело сказать, что, по малейшему сигналу «выдернутый» готов  с головой окунуться в бурный роман,  или же освежиться  приятным ветерком лёгкого служебного флирта. 
        Музыканты  и предметники, большей частью, пересекались только на педсоветах. На каждом из двух  отделений был свой завуч.
        Вот, именно, с него, точнее, с неё начались Стеллины неприятности. Должность завуча музыкального отделения занимала дама, на вид, лет сорока, вдова. В среде школьных музыкантов было известно, что Маргарита Григорьевна ханжа, да, и по внешнему виду, её можно было бы отнести, скорее, к предметникам.

         Когда Стелла, на следующий день после разговора с мамой, пришла в школу, её пригласила к себе Маргарита Григорьевна и сообщила, что они поедут в Болгарию вместе, и что она этому очень рада. Эта новость Стеллу далеко не обрадовала, но она промолчала, заставив себя вежливо улыбнуться.  Со слов Маргариты, музыкальное отделение получило  две путёвки и, когда она узнала, что профсоюз одну из них выделил Стелле, завуч пожелала стать обладательницей второй. Она сказала, что общество Стеллы ей всегда импонировало, и, что ей нравится, как Стелла выглядит.
        А Стелла была очень хороша собой. Тёмно-рыжий цвет, которым она окрашивала свои волосы, выгодно оттенял её матовое лицо и подчёркивал глаза, которые меняли цвет в зависимости от цвета одежды, превращаясь из  зелёных в карие, и наоборот. Чаще всего, волосы Стелла носила  распущенными, и тогда они волнами спадали на плечи,  иногда  укладывала их в  «ракушку». Ещё она «носила», удлинённые с помощью туши, ресницы, которые доставали ей почти до линии бровей. У неё был тонкий, с лёгкой горбинкой, носик, небольшой, мягко очерченный рот и пухлые губки. Стелла любила помады коралловых оттенков, но помада тёмно-красного цвета тоже лежала в её косметичке. Можно сказать, что  внешний вид  отражал её внутреннее содержание, настроение и восприятие жизни.

         Новостью, услышанной от Маргариты Григорьевны по поводу совместной поездки, Стелла была сбита с толку, да так, что впору было отказаться от путёвки. Она рассказала соседке-подружке о вновь открывшихся обстоятельствах.  Подружка, услышав о Стеллиных сомнениях, пыталась её вразумить: - «Даже и не думай! Она хочет ехать, именно, с тобой. Если ты откажешься, она на тебя обидится. Ты что, хочешь неприятностей на работе? Хочешь, чтобы она ползала на твои занятия и не  давала тебе покоя и, в конце концов, выжила тебя?  Пока тебя не дёргают, сама не дёргайся. Поезжай, а там всё как-нибудь утрясётся... может быть».
          Стелла, доверяя своей подруге, понимала, что Света права, но, что отпуск за границей можно считать загубленным, она тоже понимала.  После нескольких лет, проведённых  в браке, как в клетке, её мечты стать героиней романтического приключения рушились прямо  на  глазах. «Если что... Маргарита  потом обольёт меня грязью и не отмоешься. Вот и получается,  что за собственные деньги только и останется, что носить шлейф за ней. А как же иначе, она же старше», - в таких тонах рассматривала сложившуюся  ситуацию Стелла. 

          Через несколько дней группу выезжающих за границу пригласили в гороно (городской отдел народного образования) на беседу. Профсоюз, вручая путёвки счастливцам, уведомил их о необходимости проштудировать последние газеты и наизусть! –  знать фамилии членов политбюро.
          И вот, учителя общеобразовательной, с музыкальным уклоном, школы номер тридцать города N, в составе пяти человек: двоих «музыкантш» и троих предметников, появились в зале для заседаний гороно, где уже собралась довольно большая группа людей – учителей городских и близлежащих районных школ. С ними провели разъяснительную беседу.  Кроме всего прочего, настоятельно! –  рекомендовалось: поодиночке не болтаться –  только группками, нигде, кроме магазинов, не лазить, в контакты с иностранцами не вступать, и не забывать, что «вы там представляете Родину». Быть бдительными, не покупаться на антисоветскую пропаганду. Всё это было выражено обтекаемо, но понятно всем присутствующим.
          После познавательной и развивающей общий уровень туриста лекции, каждого, по отдельности,  вызывали  в большой, прохладный, с высокими потолками, кабинет,  окна которого были завешаны, как сцена в театре, тяжелыми, плотными шторами. Несчастный «турист» садился на приготовленный для него и, казавшийся ему электрическим, стул,  и, обливаясь в холодном помещении холодным потом, сдавал тётке в строгом костюме, нависшей над столом, как туча, экзамен по политграмоте.  Её пиджак был застёгнут на все пуговицы, и создавалось впечатление, что она застёгнута  до ушей, видимо, из-за очень короткой шеи и позы, в которой она восседала.
          Стелла, посидев на этом стульчике  под суровым взором экзаменаторши,  почувствовала, что она изрядно поглупела, и что красота её заметно слиняла. Но неприятность заключалось в другом: тётка назначила ей день и час для следующей встречи. «Вопрос... зачем?».

          Ответ на него пытались найти на семейном совете, на котором присутствовала только кровная родня с двух сторон.
          Валентина (тётка со стороны мамы):
          - Господи,  и зачем тебе надо была эта заграница? Чем тебе дома плохо?
          Алексей Алексеевич (Стеллин папа):
          - Её будут вербовать – голову даю на отсечение. Нашей дочери предложат, чтобы она наблюдала за группой, и, по приезду домой, доложила, куда следует. В случае отказа... - он сделал выразительную паузу и бодрым голосом закончил фразу, - сушите сухари, ребята.
          Людмила Николаевна (Стеллина мама):
          - Ой, да перестань ты, со своей головой носиться! Кому она нужна?  Если бы не я, посмотрели бы мы все, где бы ты был вместе с нею и со своими, никому не нужными, изобретениями. Сам себе суши сухари! Стеллочка такая красивая, ей поручат какую-нибудь миссию, вполне вероятно, даже  сопровождать влиятельную особу на приёме.
          Жора (дядя со стороны отца):
          - Ну, а как  же ж?.. Конечно, сопровождать особу, приближённую к самому им-пе-раааа-то-ру, чтобы она не заблудилась. Ой, люди, держите меня! -  Отсмеявшись, при полной тишине со стороны присутствующих, он добавил: - Люда, ты много смотришь фильмов про шпионов.
          Евгения (тётка со стороны мамы):
          - Жора, перестаньте паясничать, а, ты Люда, перестань гнобить Лёшу. Он здесь ни при чём. Но за Стеллу я волнуюсь. Такая умница и красавица, в самом расцвете лет и красоты. Имеет такую престижную работу.
          Валентина:
          - Вот, именно, поэтому её и выбрали. Надо придумать, как обезопасить девочку от последствий.
          Мама:
          - Господи, да, да,  Валя, ты права. Может быть, ещё всё обойдётся, как вы думаете? Юра, почему в молчите? Вы, что, спите?
          Юрий Алексеевеич (дядя со стороны папы):
          - Нет-нет. Я весь во внимании. Ну, конечно же, обойдётся. Это вам не тридцать седьмой.
          Жора:
          - Слушайте, вы тут что, все сбрендили? Какая миссия, какая вербовка? Кого и от кого надо обезопасить? Вот, больные люди.  Стелка, попроси их освободить помещение, пока они не свели тебя с ума. - И он жестом указал родственникам на дверь. - Так, товарищи, попрошу всех на выход. И не толпитесь, не толпитесь в проходе.   
          Стелла:
          - Действительно, я рехнусь тут с вами. Всем до свидания. Жорка, останься, я позову Светку... Папочка, я тебя люблю.
          Жора:
          - Стелка, где-то я видел тут коньячок. Остограмимся?
          Мама :
          - Жорик, не спаивай девочку.
          Жора:
          - Люда, иди уже, я тебя умоляю. Чтобы споить твою девочку, нужно три таких бутылки и без закуски.            

          Родственники ушли и Стелла осталась наедине со своим дядей.
          Жора открыл балконные двери и, тяжело вздохнув, сказал:
          - Дикие, ну, совсем дикие люди. Зачем ты, вообще, им рассказала? Но интересно всё-таки, чего это тебя снова вызывают? Заметная ты у нас, Стелка, заметная.  Ну, да ладно. Что мы всё о грустном, да о грустном... Давай, смотайся-ка за своей Светкой по-быстрому – время идет, водка стынет.
          Жора открыл холодильник, вгляделся задумчиво. Скоро столик на троих был накрыт.            
          Стелла позвонила подружке. Света явилась в умопомрачительном декольтированном платье и подсела к Жорику на диван. Жора одной рукой согревал Светкины, словно вылепленные из мрамора, плечи, другой разливал коньяк. Света произносила длинные тосты. После четвёртого тоста Жора не выдержал:
          - Слушай, Свет, что-то ты увлеклась, мать. Мы тут не на лекции. Отдохни, а то горло простудишь. Не обижайся, богиня моя.  -  Жора, попытался поцеловать соседке руку, но, промахнувшись, скатился с дивана на пол и подняться уже не смог. Он положил голову на Светланину ногу, обутую в лаковую лодочку, и уснул.
           - Стелла, что-то он у нас очень быстро сдох? - удивилась Света.
           - Так Жорка пришёл уже чуть-чуть под шафэ.
           Подружки продолжили банкет без кавалера и  растянули удовольствие  до полуночи. Потом, едва державшаяся на ногах, Света, и, довольно устойчивая к спиртному, Стелла, перетащили  Жорика в спальню,  и забросили на высокую Стеллину кровать.
            - Уф, блин... Обратно я не дойду, - сказала Света, - тут устроюсь, под крылышком у  нашего дяди.
            Не снимая туфель, она взобралась на кровать, обняла Жорика и  отключилась.
            Стелла постелила себе в зале на диване. Всю ночь ей снились какие-то люди, которые одевали ей наручники.

             В назначенный час Стелла робко переступила порог, уже знакомой ей, прохладной комнаты, окна которой были завешаны тяжёлыми шторами. Препроводила её туда внезапно появившаяся перед ней «экзаменаторша». Прежде, чем взгляд девушки напоролся на  колкий и неприятный взгляд сидевшего в кресле за маленьким столиком человека, в её сознании успела промелькнуть мысль: «Какие же эти шторы, должно быть, пыльные».
              Мужчина неопределённого возраста, с абсолютно безликой внешностью, одетый в серый костюм, привстал и жестом пригласил Стеллу присесть.  «Безликий» мягким и вкрадчивым голосом  объяснил ей, что «они», дескать, были бы рады, если бы Стелла оказалась несколько более внимательной к своим товарищам. Мало ли, что может произойти – чужая страна, чужие люди.  Человеку присуще в незнакомой обстановке иногда вести себя не совсем адекватно... А по приезду, если «им» понадобится, «они» сами пригласят её на беседу. Стеллу бил озноб и она, не помня себя от страха, пролепетала: «Вы оказали мне большую честь». Эта фраза сама  вылетела из неё, когда Стелла хотела перевести дух.
            Выйдя из помещения и бросив взгляд на витрину ближайшего магазина, она заметила, что её пышные локоны обвисли и приобрели несчастный вид.

            Жора очень долго смеялся, когда Стелла рассказала ему об этой встрече и о том, что она там выдала на предложение о сотрудничестве.
            - Ну, Стелка, ты даёшь! Это ж надо, вы оказали мне большую честь. Ты бы ещё ответила: служу Советскому Союзу! Ну, ладно, не обижайся. А ведь твой папаша оказался умнее всех – он же говорил, что тебя будут вербовать. Ну, Лёха, ну, голова. Твоя маман, явно, не дооценивает моего братца. - И опять закатился смехом.
            - Конечно, хорошо тебе смеяться. Хотела бы я на тебя посмотреть в той комнате и на моём месте.
            - Чтобы оказаться на твоём месте, надо быть Стеллой. Слушай сюда, не бери в голову и не отравляй себе жизнь.
            - Да, но что мне делать?
            - Собирать тряпки, чтобы выступать во всём блеске, и готовить два чемодана. Один из них должен быть складной сумкой. Долларами я тебя обеспечу, и ты заполнишь сумку шмотками в Болгарии, хотя там... небольшой выбор, не питай иллюзий. Своим родителям  не рассказывай подробностей встречи, а не то, они опять объявят сбор, а  твой папа отдаст распоряжение сушить сухари.

            Жора был художник, любил шумные застолья, и к своим тридцати годам ни единного раза не влюбившись по-настоящему, находился в постоянном  поиске идеальной подруги жизни. Художник отличался свободолюбием, слушал Би-би-си и хранил в тайнике доллары.
            Дядя с племянницей, имея незначительную разницу в возрасте, дружили с детства, и трудно сказать, чьё влияние на кого, было более действенным. Одно казалось несомненным – они стоили один другого и прекрасно ладили между собой.

            ...Перед самым отъездом мама принесла Стелле золотистого цвета босоножки с открытым носиком. Вечерний наряд получил недостающую деталь. Как потом оказалось, этим летом ему предстояло сыграть свою роль в полном объёме.

                *  *  *
               
            К железнодорожному вокзалу лихо подкатила беленькая машинка. Из неё, слегка пошатываясь, вышел, немного помятый, но с улыбкой на устах и с задором в глазах, Жора. Он с явным  удовольствием позировал на привокзальной площади, как на сцене Большого театра. Даже не очень придирчивый взгляд легко заметил бы, что ночь у «артиста» прошла бурно.
            Жора, встряхнув головой и откинув назад свои длинные кудри, открыл правую дверку и церемонно извлёк из машины свою племмянницу. На сцене появилась Стелла, одетая с хорошо продуманной лёгкой небрежностью. Вид Жоры её совсем не смущал. Она никогда не стеснялась появляться на людях в обществе своего обожаемого дяди, в каком бы состоянии тот ни находился – в стадии  весёлого опьянения, буйного веселья, или с похмелья. Она говорила своим родным: «Мне глубоко безразлично, кто и что обо  мне и о нём скажет или подумает. Моя любовь к Жоре превыше всяких пересудов. Вот только, с пьянками, действительно, пора кончать». Жора же просто боготворил Стеллу.
            - Стелка, не советский ты человек, - частенько говорил Жора. И в голосе его чувствовалось безмерное восхищение ею.
            - Ты у нас советский, можно подумать, - смеясь, отвечала Стелла.    

            Они зашли в здание вокзала и сразу заметили свою группу. Стелла искала взглядом Маргариту Григорьевну. Маргарита подошла сама. Волосы её, как обычно, были утрамбованы на затылке в твердый серый комочек, но глаза немного подведены, а губы подкрашены. Выглядела она несколько иначе, нежели в школе, и Стелла была этим приятно удивлена.
            На дворе июль месяц,  но ранним утром ещё довольно прохладно. Поверх платьев у «взрослых» женщин одеты кофты, преимущественно, блеклых, словно выцветших, оттенков. На мужчинах – штаны и рубашки, всё это, чёрт знает, какого года выпуска, на ногах сандалеты с носками. Носки чёрные, белые, но их цвет уже картины не менял. Мужчины напоминали дачников, или, скажем, грибников, только не хватало деталей: корзин, ведер, или, допустим, удочек...   
            Но молодые учительницы  выглядели ярче и разнообразнее. Выражение лиц весёлое и видно, что они уже подыскивают себе компаньонок... увы, не компаньонов – молодых мужчин среди туристов заметно не было.
            Жора был представлен Маргарите Григорьевне. Маргарита не подала виду, что слегка шокирована видом покачивающегося мужчины, и даже подала ему руку, к которой тот церемонно приник губами. У вагона Жора и Стелла прощались долго и темпераментно.
            Маргарита и Стелла заняли свои места в купе.
            Поезд тронулся, действо началось. Люди забеспокоились. Кто-то сделал попытку «скинуть» свою водку желающим, а другой стал искать в своей поклаже более укромный уголок для бутылок. В двух купе, после раздумий – или «сдать», или спрятать, водку распили, и думать не надо, как и кому  в Болгарии её "толкнуть". Пошла цепная реакция. Многие начали лихорадочно перепрятывать доллары – из одного места в другое,  а то и вовсе от них избавляться, продавая смельчакам. Впереди – пограничный патруль и шмон.
            Стелла, не выдержав напряжения и всеобщей возни, свои две бутылки водки тоже продала одной смелой учительнице. Доллары Жора еще загодя запрятал под подкладку чемодана, и Стелла была внешне спокойна. Законопослушная Маргарита, судя по её невозмутимому виду,  не взяла с собой ничего запретного.

                *  *  *

            Прибывшую в Софию группу русских туристов встречал гид. Загрузив чемоданы в багажник ожидавшего автобуса, люди рассаживались по местам.  Многие хотели бы сидеть на передних сидениях, но в борьбу, оттесняя друг друга, вступили несколько особо активных учительниц среднего возраста. Стелла назвала их про себя тётками. Молодёжь, перезнакомившись ещё в поезде, устроилась в самом конце автобуса и, видимо, была этим очень довольна. Оттуда то и дело доносились взрывы смеха.
          Стелла и Маргарита «зависли» в воздухе.
          По виду Маргариты можно было догадаться, что она не против была бы приземлиться поближе к тёткам.
          Стелла поглядывала в конец автобуса и сожалела, что не может присоединиться к молодёжи - там не осталось места.
          В автобус вошёл уже знакомый гид. На хорошем русском языке, холодно поздоровавшись и представившись Стояном, он попросил закончить посадку.
          Стелла глазами отыскала два незанятые сидения и указала на них Маргарите. Маргарита сразу расположилась у окна.
          Гид Стоян обратился к женщинам, захватившим передние места:
          - Я попрошу, первые сидения не занимать. И я не хотел бы возврашаться к этому вопросу вновь.
          Женщины немедленно подчинились, но еще долго были слышны обрывки их ворчливых разговоров.

          В гостинице людей расселили по номерам. Встретившись в назначенное время со Стояном, туристы проследовали за ним в ресторан.
          Был подан обед. Ещё не освоившись в новой стране, некоторые робели, и ели, словно стесняясь друг друга. Были и те, кто готовился что-нибудь припрятать в карман. И те и другие опустошили тарелки до дна и, как в армии: сел, поел, вышел – быстро вышли из ресторана А потом ещё полчаса дружно толкались у автобуса.
          В автобусе Стеллу ожидал сюрприз: на её сиденье лежали цветы. Маргарита выразительно глянула на Стеллу. После чего они обе обратили внимание, что с ближайших мест  в их сторону посматривает энное количество любопытных глаз.
          - Маргарита Григорьевна, честное слово, поверьте, я не знаю, откуда они здесь взялись, - растерянно сказала Стелла.
          - Как это ты не знаешь? От мужчины, разумеется. Всё, Стелла, началось, - загадочно объявила Маргарита Григорьевна.
          - Что вы имеете ввиду?
          - То же, что и ты, моя дорогая. И я за тебя очень рада. Кому, как не тебе? «Он» скоро  проявится.
          Прежде, чем автобус тронулся, гид кратко сообщил:
          - На обед выделяется час и посему не стоит выбегать из-за столов так быстро. Дайте пище спокойно пройти через горло и упасть в желудок, -  и повернулся ко всем спиной.
          Группу повезли на обзорную экскурсию по Пловдиву. Стали раздаваться призывы, дескать, нам бы по магазинам. Но Стоян сказал, что в план работы подвозка к магазинам не предусмотрена. После эксурсии всех привезут в гостиницу. «Остальное время меня не касается», - Стоян хамил откровенно. Люди слышали, что водители подвозили группы к магазинам, но сказать не решались.
           Для Стеллы это была первая зарубежная поездка. Она, не отрываясь, смотрела в окно. Автобус то и дело останавливался около очередной достопримечательности, и гид очень кратко и сухо что-нибудь говорил. Стелла фотографировала всё, что успевала.
           Группу привезли в старый район города, где было много средневековых зданий, украшенных изысканной резьбой по дереву. Узкие извилистые улочки утопали в зелени, цветах и фруктовых деревьях. Экскурсовод рассказывала, что сезон цветения в Болгарии начинается в мае. А Стелла думала: «Неужели может быть ещё красивее, нежели сейчас». Ей очень не хотелось покидать это место.
          В гостинице Маргарита и Стелла, довольные экскурсией, долго делились впечатлениями. Перед ужином Маргарита приказала Стелле одеться «во всё красивое, как в ресторан», и добавила: «Он, твой цветочник, должен быть где-то поблизости. Я полагаю, это, либо Стоян, либо наш водитель Любомир. Лучше, чтобы Любомир». Стелла подумала: «Однако, от Маргариты я совсем не ожидала такого воодушевления».
           Во время ужина Маргарита сообщила Стелле:
           - Я знаю, кто положил тебе на сиденье розы – наш водитель. Он с тебя не спускает глаз.
          - Вы так думаете? Мне это совсем не льстит. Какой-то там водитель.
          - Но почему, Стелла? Он красавец.
          - Какая разница? Пусть он будет первый красавец в Болгарии. Мне это неинтересно. Ещё не хватало пополнять чьи-то коллекции. Даже слышать не хочу.

           Утром, после завтрака группа продолжила путешествие по городам Болгарии. Опять началась погрузка багажа. Стелла и Маргарита  ждали момента, чтобы загрузить свои чемоданы в багажное. К Стелле подошёл водитель, поздоровался на своём языке: «Добро утро, господица. Може? - (Доброе утро, девушка. Можно?) и, перехватив у неё чемоданы, сам погрузил их в багажное отделение. Стелле это услуга не доставила удовольствия, но не вырывать же их у него, и она позволила помочь себе и Маргарите. Маргарита была польщена. 
          Войдя в автобус и увидев на своём сиденье цветы, Стелла собрала их и, снова выйдя, выбросила в ближайшую урну. Зрители прилипли к стёклам автобуса, наблюдая за её действиями.
         - Стелла, как тебе не стыдно? Я не думала, что ты так плохо воспитана.
         - Маргарита Григорьевна, вы же ничего не понимаете. У него в каждой группе по Стелле. Необходимо пресечь эти поползновения сейчас же, иначе, это будет выглядеть так, будто бы я даю ему разрешение на продолжение.
         - Ну, не знаю, не знаю.
         - Поверьте, я знаю, что говорю. Духу его возле меня не будет.

         И опять завтрак, гостиница, экскурсии, обед... Ночь в гостинице. Утром погрузка багажа.  Стеллины чемоданы, перехваченные водителем. Переезд в другой город.
   
         Каждый раз, в течение четырёх дней, входя в автобус, Стелла находила на своём сиденье свежие цветы. Она больше не выбрасывала их и стала относить  в номер гостиницы.
 
         Как-то, во время обеда, после того, как соседи по столу ушли, Маргарита завела со Стеллой разговор:
         - Стелла, послушай меня. Я уверена, что ты мечтала о романтическом приключении... и не говори мне, что нет. Так вот, по-моему, это твой единственный шанс. Больше тебе ничего не светит – кругом одни цыгане. Приедем на место постоянного отдыха, посмотришь, какие уроды будут там виться вокруг наших девушек.
         Стелла подумала: «Ну, даёт! Оказывается, она неплохо осведомлена».
         Маргарита Григорьевна продолжала развивать свою мысль:
         - Он такой милый, вежливый, и всем в группе очень нравится. Поверь мне, любая из наших девушек с удовольствием ответила бы на его внимание. А как он стал одеваться! Каждый день новая рубашечка, туфли начищены, выбрит, как стёклышко. Просто глаз радуется. Только и слышно со всех сторон: Любо да Любо. Сейчас же посмотри на столик, за которым он сидит со Стояном, и улыбнись ему. Слышишь? Улыбнись немедленно!
        - Маргарита Григорьевна, на что вы меня толкаете? В группе обмусолят мои косточки, места  живого на мне не останется.
        - Если будешь правильно себя вести, только иззавидуются. Поверь мне – парень стоящий. Не теряй времени.
        - Ну, Маргарита Георгиевна, под вашу ответственность.       
        Стелла, слегка повернув голову в сторону указанного столика, улыбнулась.
        Через минуту к ним подошёл Любомир и спросил, как они себя чувствуют и всё ли у них в порядке. Женщины  с достоинством ответили, что чувствуют себя превосходно.
        Поднявшись в автобус, Стелла и Маргарита увидели, что цветы лежат на первом сиденье. Стелла слегка занервничала: «Кому?».  Но тут Стоян предложил им занять первые места. Стелла, по привычке держать оборону, хотела пройти на свои прежние, но Маргарита  уже сидела у окошка на новом месте.
       Стелла не переставала поражаться переменам, произошедшим с Маргаритой, как только они покинули родные пенаты. Мало того, что она явно подталкивала Стеллу к приключениям, так она и сама внешне преобразилась. Поведение стало более раскованным, глаза, подкрашенные светлоголубыми тенями, блестят, а накануне Маргарита вышла к ужину с распущенными волосами, что очень  шло к ее миловидному лицу. Правда, утром она снова заколола их, но новый валик выглядел лучше, чем  прежний комочек. "О, да она просто прелесть, - сделала из всего этого вывод Стелла, - и вовсе не ханжа, как мы о ней думали раньше".
 
        Любомир пригласил Стеллу на ужин в ресторан, где красиво ухаживал за ней и не отводил восторженных глаз. Несмотря на то, что он неважно владел русским языком, оба прекрасно понимали друг друга. Любомир оказался хорошо воспитанным молодым человеком, на вид лет тридцати, с приятным и открытым лицом и улыбчивыми, серыми глазами. Он был достаточно высокого роста, довольно плотного телосложения и, судя по накачанным мускулам, дружил со спортом.
       Целоваться парочка начала прямо на удице. Когда они зашли в гостиницу, Любомир попросил девушку посидеть несколько минут в холле, а сам подошёл к регистратуре. Ночь Стелла  провела вместе с Любомиром на огромной кровати в красивом комфортабельном номере. Уже утром он объяснил ей, что водителя и гида селят обычно в одном номере, и, что он и в дальнейшем будет покупать для себя и Стеллы отдельный номер, «разумеется, если Стелла не возражает». Стелла, «разумеется, не возражала».
        Ближе к шести часам утра Стелла осторожно постучала в дверь своего номера. По коридору тихонько пробирался руководитель группы. Увидев друг друга, оба растерялись, но поздоровались. Стелла переживала, что её заметили – не хотелось выступать в роли «дешёвой искательницы приключений», но роман уже начался, и она была намерена его продолжить. 
        Стелла, рассказывая Маргарите Григорьевне о своих впечатлениях, назвала эту ночь неземной. В это слово она вместила и кровать, и красивую комнату, и Любомира.

        Утром, в автобусе Стеллу по-прежнему ждали цветы.  Настроение оставалось радужным, пока её не окружили несколько женщин.
         - Стелла, попроси Любомира, чтоб повозил нас по магазинам.
         «Уже в курсе», - подумала Стелла и ответила:
         - Ни за что. Не собираюсь унижаться и вам не советую. Без него обойдёмся.
         Подошёл Любомир и предложил Стелле:
         - Стелла, может быть, твои товарищи хотели бы проехаться по магазинам? Я это могу устроить. Я договорюсь со Стояном, чтобы он  это время провёл в своё удовольствие, а я вас повожу.
        - Нет-нет. Ни в коем случае. - Возразила Стелла, но про себя подумала: «Дьявол, услышал наш разговор. Стыдуха с этими бабами».
        - Соглашайся. Я ведь знаю, что, когда русские приезжают к нам, главное для вас побегать по магазинам. Экскурсии вторичны.
        Стелла от унижения покраснела и  не смогла этого скрыть.  Она зло ответила:
        - Русские обойдутся без ваших услуг. И скажи своему коллеге, чтобы перестал стоять к людям спиной. Пусть не работает с нами, если мы ему не нравимся. Любомир,  это группа учителей, а не дворников. Хотя, и дворники заслуживают уважения.
        - Стеллочка, не сердись, я хотел, как лучше.
        В ответ на его молчаливый вопрос в глазах, Стелла вполголоса назначила  встречу поздно вечером, чтобы успеть оббегать с Маргаритой магазины.
 
         Настроение у неё испортилось, идти на встречу  не хотелось, и она уже подумывала, как бы отмазаться. Когда она в номере поделилась этим с Маргаритой, та её предостерегла:
         - И не вздумай не пойти. Скажут, переспал с тобой и бросил.
         Стелла опустилась на кровать.
         - Да, вы что, Маргарита Григорьевна, хотите сказать,  что я теперь повязана с ним?
         - Решай сама. Я бы на твоём месте на его высказывания не обращала внимания. Это в тебе комплексы говорят. А он, оказывая  услугу группе,  доказывает своё уважение тебе. А то, что он о нас так думает,  это же правда. Умей достойно реагировать.

         Стелла, без особой охоты, пошла на свидание. Но, увидев Любомира,  тут же забыла, что сердилась на него. Побродив по городу и посидев в кафе, ночь они опять провели в любви.
         В шесть утра Стелла осторожно, чтобы не скрипнуть дверью, проникла в комнату, дверь которой была не замкнута. Маргарита предупредила её, что впредь, к шести будет поворачивать ключ, чтобы Стелле не приходилось стучать.
         Стелла испытывала неловкость за то, что доставляет Маргарите Григорьевне неудобства. Но та вдруг сказала:
         - Стелла, я с тобой рядом чувствую себя молодой. Вот скажи, как ты думаешь, сколько мне лет. Молчишь. Тридцать шесть, а ты, небось, думала, что все пятьдесят. Но, не обо мне сейчас речь. Поверь, именно, благодаря Любомиру, тебе будет о чем вспомнить.
        -  А как же достопримечательности...
        - Оставь, Стелла. Русской женщине нужен роман и тряпки. Кстати, я хочу тебя попросить, чтобы ты меня немного приодела здесь. Должна тебе признаться,  это была первопричина моей поездки с тобой. Я очень на тебя надеюсь. Я ведь тоже доллары провезла, и немало.

         Группа переезжала из города в город, а Стелла по ночам из одной двуспальной кровати в другую. Любомир нравился ей с каждым днём всё больше, но  малейший его намёк на «русскость», приводил её в состояние готовности к бою. 

          Автобус подъехал к Розовой Долине. Еще не видя самого места, все почувствовали, что воздух наполнился ароматами ромашки, мяты... Ещё минута... и волны розового благоухания, словно морской прилив, накрыли путешественников, а глазам предстало потрясающее зрелище – целые поля роз. Изумрудная листва была усыпана тысячами белых и красных лепестков. Они сверкали и переливались в солнечных лучах, как драгоценные камни.
          На экскурсию вместе со Стеллой и её товарищами пошёл и Любомир. Среди этой неземной красоты и благоухания, рядом с влюблённым в неё мужчиной, девушка чувствовала себя Евой в Райском саду... да, и Любомиру, на её взглд, роль Адама явно подходила.
       
         А вечерами ей приходилось, как и всем, носиться по магазинам. Ещё не были куплены всем подарки и обновы для себя, и у неё осталось много долларов, но ей уже совсем не хотелось продолжать этот бесконечный и унизительный марафон. И магазины ей, к собственному удивлению, скоро надоели. Экскурсии она не хотела пропускать. После такой  круговерти, плюс бессонные ночи и постоянная смена настроения... всё это скоренько вымотало её, и она сказала Любомиру, что устала и хотела бы на одну ночь остаться спать в своей кровати.
          Любомир ответил:
          - Конечно, Стелла, как скажешь. Скоро я привезу вас на постоянное место отдыха, оформлю десятидневный отпуск и приеду к тебе. Мне бы также хотелось пригласить тебя к себе домой. Я живу в Софии. Знаешь, давай сейчас, на всякий случай, поменяемся адресами. Стелла, я хочу сделать тебе предложение, но в более официальной обстановке. Сейчас ничего не отвечай.

          Так как Стелла с Маргаритой, с некоторого времени сидели на передних сидениях автобуса, то, непроизвольно, между Стеллой и Стояном, открыто демонстрировавшим своё неуважение к группе, стали возникать стычки. Пользуясь особым к себе расположением водителя, и из-за  этого чувствуя себя как бы предательницей по отношению к «своим», Стелла не спускала Стояну ни одного  слова.
          Один из вечеров, по большой просьбе Любомира, ей пришлось провести  в ресторане в обществе обоих мужчин. Стоян пригласил Стеллу танцевать. Она хотела отказаться, сославшись на натёртую ногу, но поняла, что это будет выглядеть совсем уже скверно, и пошла танцевать с ним.
        Он был ей неприятен, даже, физически. Поджарый, худые волосатые руки, чёрные взлохмаченные волосы, взгляд из-под нависших кустистых бровей – все те внешние черты, которые не нравились Стелле в мужчине. Стелла была напряжена, каждую минуту ожидая от Стояна какой-нибудь «провокации», и старалась в танце отстраниться от него, но это ей плохо удавалось.  Посмотрев на часы, Стелла сказала, что уже поздно, и она хочет в гостиницу.
           - Покажи-ка свои часы, - сказал Стоян с пренебрежением. - Выкинь их. В Европе такие уже давно не носят. Любомир купит тебе новые.
           Это были как раз те часики, которые подарил ей Жора, и которыми она очень дорожила и гордилась.
           - Послушай, у вас там, действительно, нет никаких товаров? Ваши приезжают к нам только за барахлом, - сказал Стоян, когда они вернулись к столу.
          Часики Стелла ещё могла бы «проглотить», но за «наших» она так завелась, что остановить её уже не представлялось возможным. Она вывалила на Стояна всю досаду, накопившуюся в ней за время пребывания  в Болгарии: мучавшие её противоречия  из-за вспыхнувшего романа с Любомиром, обиду за своих коллег, к которым так высокомерно относился Стоян, жалость по отношению к своим, плохо одетым  мужчинам, в летний полдень выхаживающим  в нейлоновых рубашках и чёрных брюках, женщинам в стоптанных туфлях, которые вынуждены носиться по магазинам, в надежде привезти своим детям какую-нибудь обновку. Добросердечные и великодушные, они ещё старались помочь мужчинам в выборе подарков.
          Стелла объявила Стояну, что Советская Армия выиграла войну и освободила Болгарию, и, что нормальные болгары поставили в Софии памятник русскому солдату, и что Стоян просто недобитый фашист.
          Чувствуя себя оскорблённой Стояном и не получив поддержки со стороны Любомира, она встала и быстро вышла из ресторана. Когда Любомир выбежал вслед за ней, Стелла уже ехала в такси.
          Рассказывая  Маргарите о случившемся скандале, она плакала. Расстроилась и Маргарита.
            - Стелла, прости, что я втянула тебя в это. Завтра к обеду мы уже будем на «Солнечном Берегу», и всё. Больше ты его не увидишь. Я думаю, во избежание разговоров, тебе всё-таки имеет смысл сделать вид, что ничего не случилось.
            - Я бы так и сделала, но они собираются  вечером, всем коллективом гидов и водителей,  устроить пирушку в Бургасе. Любомир рассчитывает, что я буду с ним. Ещё он планирует взять отпуск, вернуться опять сюда – до окончания срока нашей путёвки. Но вы понимаете, он сидел между мной и Стояном, как валенок, только молчал и хлопал глазами. Он даже не защитил меня. Я боюсь, что не смогу на него вообще смотреть.
             - Стелла, не забывай, что вы со Стояном выясняли отношения на русском языке, которым Любомир плохо владеет...
            - Плохо владеет, потому что неуч. Меня же он понимает.
            - Конечно, понимает, ведь вы говорите медленно, стараясь понять друг друга. В ресторане была другая обстановка.
            - Ну, ладно, Маргарита Григорьевна. У меня всё равно нет выхода.

             Утренняя встреча Стеллы и Любомира обозначилась милой улыбкой со стороны Стеллы и радостью в глазах Любомира. А далее, как всегда: погрузка багажа, цветы, спина Стояна.
             Приезд на курорт «Солнечный Берег». Жара. Томление группы в ожидании освобождения для них невзрачной, по сравнению с другими, гостиницы. Общее ощущение пренебрежительного к себе отношения.
            - Стелла, пойдём в мой номер. Переоденемся и... на море.
            - Нет, Любомир, я свою группу не оставлю. Можешь не уговаривать.
            Любомир остался стоять рядом со Стелиными товарищами. Многие расположились в тени на траве, рядом с автобусом.
            Наконец, русских туристов разместили и накормили. Люди пошли к морю.
            Любомир пригласил Стеллу на отдельный пляж. Слегка поупиравшись для вида, она согласилась, только попросила:
            - Любо, а можно будет и мою Маргариту взять с собой на банкет? Учти, что это она поспособствовала нашему сближению.
            - Стелла, поверь, я и сам бы этого хотел и, даже признаюсь тебе, говорил об этом со Стояном. Он категорически против.
            «Фашист лишний раз доказал, что он фашист», - подумала Стелла, хотя и понимала, что это преувеличение. Просто он не любит русских.
             - Там будет чисто мужская компания. Так получилось, что в этот заезд, среди нас нет ни одной женщины. Я подумал, что нужно сообщить тебе об этом.

           Стелла облачилась в свой самый красивый, придержанный ею для особого случая, финский комплект: платье цвета сливок, из мягкой качественной ткани, отделанное по вырезу золотистым кантом, красиво подчёркивающее все достоинства её фигуры. Платье дополнялось легкой кофточкой такого же цвета. Её Стелла предполагала снять в середине вечера. Маленькая золотистая сумочка и, такого же цвета, босоножки  делали комплект законченным. Плюс тонкие колготки, запах французских духов, и, довольно яркий макияж. Она выглядела элегантно, как с картинки журнала. Даже, пожалуй, слишком элегантно. Было в этой безупречности что-то, что явно не сочеталось с атмосферой курорта. Но Стелла этого не заметила. Ей не хватило ещё пары дней, чтобы сориентироваться в новой обстановке и изменить стиль на более простой.   
           Она поняла это, встретившись с Любомиром. В одежде светлых оттенков, имевшей слегка помятый, но такой уместный вид, Стелла почувствовала себя разряженной куклой. Но все участники банкета уже сидели в автобусе и отступать было поздно.
           Войдя в летний открытый ресторан и увидев публику: красивых загорелых девушек и женщин, в непритязательных, но модных одеждах, Стелла поняла, что на их фоне она явно проигрывала, по крайней мере, вычурностью своего туалета, что, незагорелая, она выглядит слишком бледно в платье кремового цвета, и что этот наряд хорошо смотрелся бы  в ресторане у себя на Родине, но не здесь. Стелла, всегда зависимая от одежды, почувствовала себя уродкой. Пытаясь каким-то образом изменить своё настроение, она ещё пробовала уговорить себя: «Во всех ты, душечка, нарядах хороша. Он тебя видел в более лучших видах – один раз потерпит и такую. Ну, что же я, в самом деле, такая закомлексованная. Ещё этот урод недобитый сидит напротив и пялится. Всё, больше не могу, хочу домой».
           Она терпела до тех пор, пока один из мужчин не пригласил её на танец.
           - Я хочу домой, - заявила она, не приняв приглашение.
           За столом замолкли и посмотрели на Любомира.
           - Стелла, что случилось, почему ты хочешь домой? - растерялся он.
           - Я хочу домой, - упрямо повторила Стелла.
           - Стелла, ты хочешь домой или в гостиницу? - тихо спросил Любомир.
           - Я хочу домой, но можно и в гостиницу.
           Она вышла из ресторана и направилась в сторону автобуса. Любомир последовал за ней. Чем больше она оценивала себя со стороны, тем больше ей становилось стыдно за своё глупое поведение: «Истеричка! Не могла потерпеть! Вот, всегда так...».
           - Стелла, пойми, я не могу оставить друзей.
           - Возьми мне такси.
           - Стелла, ты не поняла. Я не могу уехать с тобой, потому что я их привёз на своём автобусе, и только я могу их увезти.
           - Любомир, - всё больше презирая себя, отвечала Стелла, - ты что, не понимаешь, я хочу домой. Я не хочу тебя больше видеть. Уйди! Я сама себе возьму такси.
           Любомир вдруг поднял Стеллу на руки. Стелла обвила руками его шею и, уткнувшись ему в плечо, заплакала. Любомир  посадил её в автобус.
            - Стелла, извини, я закрою двери, боюсь, что ты наделаешь глупостей. Я сейчас вернусь, только переговорю с друзьями.
           Стелла забилась на задние места и продолжала плакать.
           Любомир вернулся быстро. Стелла не хотела с ним разговаривать, и они ехали молча. Он остановил автобус у гостиницы, и она ушла, не попрощавшись.
           Маргарита удивилась, что Стелла так быстро вернулась, увидев её заплаканные глаза, и вовсе перепугалась.
           - Стелла, что они с тобой сделали?
           - Не могу сейчас говорить. Потом. Всё тряпки, будь они прокляты. Была бы, как все наши женщины, так и не плакала сейчас.
           - Была бы ты, как наши женщины, никто на тебя и внимания не обратил бы.
           - Я не хочу больше думать о тряпках. Я не хочу, чтобы на меня обращали внимание потому, что на мне красивые тряпки. Один раз оделась неудачно, так чуть с ума не сошла. Мне, наверное, действительно, нужно было приехать сюда, чтобы, наконец, определиться с приоритетами. Всё, я пойду в ванную.

           Утром, после завтрака группа готовилась к выходу на море. Но люди не спешили, стояли на улице, возле автобуса, прощались с гидом и водителем. Стелла не хотела выходить и ждала в холле у большого окна, ожидая, что автобус, наконец, тронется. Но Любомир не уезжал.
           Стелла вышла из гостиницы. Любомир пошёл ей навстречу. Стелла обняла его и тихо сказала:
           - Любомир, наш роман закончен. Не приезжай.
           - Стелла, я полюбил тебя. Я приеду.

           Каждый день Стелла ждала Любомира, но он не приехал. Группа вернулась из Болгарии на Родину.

                * * *
         
           У Стеллы родился мальчик. Посоветовавшись  с Маргаритой Григорьевной, она назвала его Любомиром. Отчество он получил по имени Жоры – Георгиевич.
           У Маргариты Григорьевны и Жоры завязался роман. Маргарита похорошела и помолодела. А Жора, увидев в её милом лице свой идеал, перестал пить. Вскоре они поженились.
           Стеллу так и не вызвали для "отчета о поездке", чему она была очень рада. То ли забыли о ней, то ли другие  стукачи нашлись.

           Когда ребёнку исполнился год, Стелла получила письмо от Стояна.  Он писал, что Любомир, по дороге на «Солнечный Берег» попал в дорожную аварию и погиб на месте. В его записной книжке Стоян нашёл этот адрес и счёл необходимым уведомить Стеллу о произошедшем. Извинился, что так долго не решался это сделать, и что он всегда готов оказать Стелле услугу.   

           Страна, в которой жила Стелла, уже выпала из дряхлых рук обладателя наград и званий и покатилась: через облавы на прогульщиков,  через преследования русского рока и расстрел главного виновника всех бед в стране - директора Елисеевского магазина, а, заодно, и парламента... к перестройке и талонам на продукты. И далее – к  развалу, бандитизму... нищите и обогащению разворотливых и проворных. У этого времени иные приорететы и ценности... иные лица и иные герои.
            


                _____________________

         
               
            
            
         


            
            
               

         
             


   
         
 

         

 
         

            



 
    
    
               
           -