Княжна Анна
1
Трагические события, связанные с судьбой торгового, инозем-ного судна, не охладили боевой дух остяцкой княжны. Потеря лучших воинов, утрата пушнины, которую ее народ копил несколь-ко лет, даже возможность ареста, так как сыск продолжался, ничто не повлияло на амбиции этой женщины. Боевые действия временно приостановило женское начало. Беременность вот то обстоятельство, которое заставило княжну Анну спрятать на время меч войны, и разрешить личные проблемы. Хотя надо заметить, что проблемы были не только ее личными. Князь Шорин был не менее важным фигурантом в этих наступающих событиях и заинтересованной стороной. Но, в настоящее время, он пребывал в полном неведении и, находясь на пике славы грозного воителя, наслаждался побед-ными лаврами.
Внешние проявления были уже очевидны, и беременность перестало быть тайной. Верхушка Белогорских остяков реагировало, на это, не однозначно. С одной стороны, иметь наследников на власть, столь высоких кровей, для Кодских остяков очень почетно, и в дальнейшем могло принести много пользы. Но сейчас готови-лись к войне, а князь Обдорский – злейший враг. Он не только за-хватил пушную казну и уничтожил лучших их воинов, но и сорвал все их планы.
Остяцкие князья, на последнем военном совете, пытались понять свое будущее, но расспросами так распалили неуемную жрицу бога Рача, что чуть живые от страха за свои жизни, покинули совет. Надо отметить, что власть Анны над остяками и вогулами была безгранична. Ее боялись и боготворили, как самого бога Рача.
Затихли военные баталии. Мороз сковал землю. Долгая сибир-ская зима правила балом. Для русских промышленников и для всех Сибирских народов, наступило время промысла мягкой рухляди.
Историческая справка. Местные народы Сибири: татары, остяки, вогулы, самоеды, добывали пушного зверя с помощью лука. В совершенстве, владея этим оружием, мелкого зверя били стре-лами с притупленным наконечником. Оглушали зверька, не повредив шкурку. Били с нескольких десятков шагов. Но даже на такое расстояние, приблизиться к зверьку, было делом не простым. Русские промысловые люди, вели добычу с помощью ловушек (кулем), собак и сетей (обметом). Наиболее производительными считалась охота ловушками. Эти методы охоты были завезены промысловым населением Поморья.
2
Февраль 1607 года, город Березов. Березовский воевода Петр Черкасский сегодня принимает у себя почетных гостей. С утра вся дворня на ногах. Готовится большой пир. Ждут приезда Обдорско-го героя, и княжны Анны. По старому русскому обычаю, хозяин лично встречал большого гостя. Ждать надо у крыльца, не смотря на мороз, или другую непогоду. Правда, шуба на воеводе, да унты, таковы, что любой мороз не страшен. Ну, а высокое крыльцо за-крыто покатой крышей. Ни дождь, ни снег не помешают уважить гостя. За временем, в те годы, особо не наблюдали, версты не счи-тали. Если гость обещал быть до обеда, можешь прождать его пол дня, а то и весь день. Так, что стой хозяин день-деньской, а то гостя прокараулишь. Правда, можно схитрить, и выставить заставу на дороге. Она с почетом сопроводит гостя, да и весть хозяину вовре-мя даст. Но сегодня случай особый, весь город ждал князя Шорина. Обычно, полусонный в зимнее время, Березов, сегодня бурлит, как на Рождество. Городской храм Воскресенье Христово, готовится к торжественной службе, украшается пихтовыми ветками и цветными лентами. Вокруг храма расположились свежесрубленные дворы, принадлежащие городской знати. Кругом чистят снег, суетится на-род. Все готовятся к торжеству. Повод не шуточный. В храме Вос-кресения Христова сегодня состоится венчание, головы Обдорского, князя Василия Шорина и Самаркандской принцессы, княжны Кодских остяков, Анны Алачевой. Да и не видать честному люду причин против венчания. На дворе зима, как раз идут свадебные недели до самой Масленицы. Княжна Анна крещеная, и слух про-шел, что нательный крест носит. Ну, а как хороша невеста?! То, всем ведомо!
- Ох, князь Василий! Порадовал ты, нынче, весь православ-ный люд. Это же надо, столько мягкой рухляди для Руси, у нехристей отбил. Отписал я прошлым днем, царю всея Руси и Сибири, о твоих подвигах. Грамотку, отправил вместе с обозом. Пусть порадуется царь батюшка! – Торжественно произнес воевода.
- Как, нынче, на Москве? Держится еще Шуйский? Царем трудно назвать. Помазан на царство одной Боярской Думой, даже без Земского Собора, – произнес Шорин, и добавил. - В Обдор, новости приходят один раз в год, и с запозданием в несколько месяцев.
- Ты, князь, со словами аккуратней, – назидательно произнес воевода. - До Москвы из Сибири вести тоже долго идут, но доходят. Уши у Москвы и здесь имеются. А дела там пло-хие. Супротив Шуйского поднял казаков и холопов, некто Болотников, Еще один самозванец объявился. Выдает себя за царевича Петра, его поддержали терские и донские каза-ки. Эти супостаты, даже объединились супротив Шуйского. Обидел казаков царь батюшка, а зря. Так, что отбиваться приходится и от поляков и от своих холопов, и от казаков! Царь держится только благодаря своему племяннику Ско-пину-Шуйскому.
- Знавал я его, вместе с Литвой бились. Знатный воевода. – Шорин задумался на мгновенье и с тревогой спросил. - А как же обоз? Ведь он может попасть кому угодно!
- Я долго думал об этом, советовался с Тобольским воеводой, решили отправить годовой ясак и твою рухлядь, в Нижний Новгород. Там виднее, как поступить с этим добром. Князь Роман Федорович считает, что в Нижнем Новгороде фор-мируется сила, наше спасение, и оплот православия, и именно она наведет порядок на Руси. И впредь, так посту-пать будем, пока смута на Москве не кончится.
- Князь Роман Федорович Троекуров все еще Тобольский воевода? – Удивился Шорин.
- Ожидали, нынче, прибытие на воеводство, окольничего Михайло Михайловича Солтыкова. На него даже грамота от царя Василия Шуйского пришла.
- Да. Михайло Солтыков, человек Шуйского, и что же он? – Опять спросил Шорин.
- Не добрался до Тобольска окольничий, захворал дорогой и умер. Похоронили болезного, в Верхотурье. Троекуров на воеводстве, самое малое, еще год будет. Ну, да хватит об этом гутарить. Сегодня у нас праздник, а ты князь главный его виновник. Мне, сегодня, быть тебе за посаженого отца, а скоро и крестным, для твоих наследников. Так, что давай все на чистоту!
- Почему скоро крестным? – удивился Шорин.
- Так Анна, же на сносях, никаким платьем уже не спрятать, а ты когда последний раз бачил невесту? – теперь настало время удивляться воеводе.
- Уже полгода, как не виделись с княжной. Только весточки посылали, друг другу. Соскучился сильно. Что же, ее все нет? Она когда обещала быть? – встревожился князь.
- Не тревожься! С заставы сообщили, что уже бачили. Чай допьем, и пора на крыльцо выходить. Знаешь, кто ее сопро-вождает. Твой дружок, Юрий Шатров Лугуев. У князя Троекурова, сотник в большом почете, отпускать не хотел. Добре хлопец показал себя в сражениях, все лето на царе-вичей ходил. Сейчас, в Березов казаков ведет, для усиления гарнизона, и княжну твою сопровождает. Свита у нее, не хуже царской будет!
Хорош зимний тракт. От Тобольска до Березова бежит он по льду Иртыша, а далее протоками реки Оби. Оборудованные ямские ямы, встречают теплом и сытным обедом. Хорошо поставлена в Сибири ямщицкая служба!
Зазвенели колокола храма. Весь честной народ устремился к центральным городским воротам. Ворота раскрыты настежь. Возле них почетная стража. Стрельцы в красных кафтанах, с бердышами в руках, замерли возле сторожевой башни. Возбужденный люд гор-ланит, что есть мочи. Не часто увидишь в этих местах, такую пыш-ную процессию.
Стоит солнечный морозный денек. Синее небо, зеленый пих-тач, вдоль дороги, и искрящийся снег. Впереди сотник, на огненно рыжем жеребце. Его доспехи горят на солнце. Казаки, любо смот-реть! Все облачились в лучшие одежды. Яркие порчевые ткани, ме-ха всех видов, украшают казаков. Оружие, кони – загляденье. Мно-гие, нынче, разжились барахлом. Не малая воинская добыча, отбита у Кучумовских царевичей. Многие Березовские казаки, при виде такой роскоши, пожалели, что не пошли нынче в дикую степь.
- Ничего, с царевичами воевать еще будем. Те оправятся, со-берутся с силами, и опять пойдут на русские города, - успо-каивали себя Березовские казаки.
Княжна Анна ехала в санях запряженных, по русскому обы-чаю, тройкой лошадей. Личная охрана облачена в одежды Бухар-ских воинов. Поверх меховых одежд, красовались длинные шлемы с павлиньеми перьями, и чешуйчатые доспехи. Вооружена охрана, кривыми широкими мечами и тонкими длинными пиками. Сани за-стланы персидскими коврами, с необычными для русского глаза узорами. А вот княжна удивила всех.
На персидских коврах, окруженная Бухарскими воинами, вос-седала Русская боярыня. Шуба, кокошник, платье, сапожки, укра-шения, все было выдержано в русских традициях и достойно самой царицы. Даже волосы были заплетены в косы, и собраны в кольца. Широкие одежды скрывали беременность. Самаркандскую прин-цессу выдавали лишь темно карие, с легким раскосом глаза, и чуть смуглый цвет кожи. Это была поистине красивая женщина, излу-чающая не заурядный ум, и здоровье. Березовский люд даже на мгновение замер. Женщины широко раскрыли от удивления глаза, а мужики рты, но тут же толпа взревела и шапки, всех цветов и размеров, полетели вверх. Любо русскому человеку созерцать чу-жеземку в родных сердцу нарядах. Только появившись, княжна сразу завоевала сердца всех жителей Березова. Ну а сопровождав-шие ее казаки, всю дорогу, украдкой, любовались княжной, стали ее поклонниками, готовыми отдать за нее жизнь.
Юрий Шатров Лугуев был рад за друга. Ни потому, что он же-нится на Анне. Это как раз не устраивала сотника. А тем, что князь, наконец, излечился от хандры и стал таким, как в старые добрые времена.
- Княжна конечно хороша, даже очень, и князь в нее влюб-лен, но счастливые супруги из них не выйдут. Тому, жена нужна ласковая, заботливая, чтобы о детях, доме, голова болела. А Анна больше на дикую серну походит, вернее на красивую умную хищницу. С такой жить интересно, но очень опасно, как на бочке с порохом. Счастье у них будет не долгим. – Рассуждал он дорогой, наблюдая за княжной.
Процессия приблизилась к воеводским хоромам, сани остано-вились возле крыльца. Шатров, трепещущий от счастья, подбежал к саням, помог Анне сойти, и взял на руки, явно собираясь нести ее в опочивальню. Анна раскраснелась, а глаза заискрились любовью. В эту минуту ей вспомнился тот далекий, пасхальный день в Москве. Она явно и сильно любила князя.
- Погоди князь! – Вмешался воевода. - Пускай невеста следу-ет с тетками к себе, на отведенную половину. Отдохнет с дороги, приведет себя в порядок, а уж потом мы за ней придем и поведем в храм, а так негоже, ни по христиански.
- Правильно батюшка гутаришь, - встрял в разговор отец Феофан. – Естественный союз, по любви, есть союз дикий, мрачный. Венчанием он очищается, освещается, отрезвля-ется по молитве Церкви Божественною благодатию. Это одно из семи Таинств Святой церкви. – Назидательно про-басил он.
Страсти на время стихли. Анна, в сопровождении теток, уда-лилась в отведенные покои. Слуги продолжили подготовительные хлопоты, а князь Шорин, наконец, обратил внимание на своего за-кадычного друга. Они действительно были рады встрече. То, что опять вместе, придавало уверенность и надежду на будущее. Для князя Шорина, Юрий Шатров Лугуев, был, прежде всего, челове-ком из прошлой жизни, верным другом, который поехал с ним в Сибирь, с которым можно поделиться самым сокровенным. А это, не мало!
- Вот и дружка у меня появился, - радостно произнес Шорин, обнимая сотника. – Теперь вместе будем. В Обдор – Носо-вой поедим.
- Погоди князь с Обдором, - вмешался в разговор друзей вое-вода Петр Черкасский. – Все говорит о том, что у вагулов, остяков и самояди есть один общий предводитель: смелый, умный и коварный. Сейчас он затаился, но пройдет время, и он опять поднимет племена. Пока идет промысел, все спо-койно, но после все начнется заново. Березов надо срочно усиливать, особенно острожную стену, и рвы углубить. Ва-силий со своими казаками, сыск будет вести, а при необхо-димости, разгонит нехристей, не даст им в большую орду соединиться. У тебя князь, в Обдоре, гарнизон крепкий, люди проверенные. Кстати, как самочувствие у десятника Матвея Бряги.?
- Сейчас лучше, батюшка воевода, – отвечал князь Шорин. – Поломало его шибко, но Бряга не из тех, кто поддается хво-ри. Уже встает и передвигается самостоятельно. Но с собой не взял, слаб еще. За себя оставил десятника Елистрата Ва-сильева, тоже казак геройский.
- Вот и добре! Женись и поживи в свое удовольствие. Мо-жешь в Тобольск откочевать, а можешь у меня в Березове пожить. Смотри сам, а мы тебе всегда рады.
Юрий Шатров Лугуев больше молчал. Он с любопытством на-блюдал, и слушал Шорина, новых знакомых, все ему сильно нрави-лось. В отличие от Тобольска, где ощущалась дыхание Москвы, здесь на севере, было иначе. Окружающие его люди: сильные, уве-ренные, сплоченные, чувствовали себя свободнее, и были власти-телями и хозяевами обширнейших северных территорий. Но при этом честно выполняя свой служебный долг, расширяя златокипя-щую государеву вотчину.
- У тебя княже, сейчас медовый месяц, а я человек воинский. Мы теперь рядом, и по службе и по жизни будем! – подал голос сотник.
Воевода сходил в избу и принес две иконы, Спасителя и Божи-ей Матери, для благословения молодых.
Тетки пока омывали и обряжали невесту, рассказывали Анне все традиции русского, православного венчания. Она уже успела познакомиться с ними, но слушала внимательно. Ее забавлял и в то же время нравился свадебный ритуал. Особенно тем, что, в отличие от Мусульманских или других верований, невесте уделяется много внимания и почтения.
- Тетки! Мне, князь Шорин показал обручальные кольца, чтобы примерить. Его кольцо золотое, а мое серебряное. Почему? – спросила княжна, больше из любопытства, чем от обиды.
- Золотое кольцо для мужа, а серебряное для жены. На Руси с древности так ведется, – стала объяснять старшая из теток. - Золотое кольцо символизирует своим блеском солнце, све-ту которого уподобляется муж в брачном союзе, серебряное – подобие луны, меньшего светила, блистающего отражен-ным солнечным светом.
- То есть женщина, ниже, чем мужчина, как у мусульман, - улыбаясь, уточнила Анна.
- Не богохульствуй княжна! – возмутилась тетка. – Как мож-но сравнивать православный люд, с погаными нехристями!
- А у бога Рачи, все равны. Что дикий зверь или дерево, муж-чина или женщина все едины, - мелькнула мысль у княжны.
- Сарафан, как пригож! – охала одна из молодых девок. – Я такой ткани еще никогда не видала. Тонкая, нежная, види-мо сквозь кольцо, все платье пройдет. Спадет с плеч и рас-тает, как туман.
- То шелк – полотно дорогое! Царям и боярам впору. Да на-ши казаки в него рядятся. У царевичей кучумовских по отымали, а теперь красуются. Ты княжна цвет правильно выбрала. Белый тебе нельзя, уже баба на сносях, а бирюзо-вый, в самый раз. – учила уму разуму одна из старых теток.
Анна с удовольствием слушала болтовню теток. На душе ста-новилось тепло и спокойно. Обо всем забыв, она с удовольствием отдалась свадебному обряду. Даже факт того, что от нее не потре-буют девичьих слез, радовал ее.
- Жених с воеводой уже у крыльца ожидают, - сообщила мо-лодуха, вбежавшая в комнату, запыхавшись больше от вол-нения. – Князь пригож! В красных яловых сапогах, кафтан порчевый, и ходит туда сюда, туда сюда! – Засмеялась и выскочила на улицу, еще полюбоваться женихом.
До церкви, сани несли молодых с ветерком. Развивались лен-ты, вплетенные в гривы коней и украшавшие сбрую. Звенели бу-бенцы на коренном жеребце. Прежде чем подбежать к церкви, сва-дебная процессия сделала круг по всему городищу, порадовав взор всех до одного обитателей Березова.
Звенели колокола в храме Воскресения Христово. Выйдя к мо-лодым, через Царские Врата, отец Феофан сильно волновался, из-лишне нарочито басил, и отчаянно размахивал кадилом. Новобрач-ным вручили зажженные свечи. Обрядив венцами, перед иконами Спасителя и Божией Матери благословили, и надели обручальные кольца. В конце венчания отец Феофан, взяв за руки молодых, три-жды провел вокруг алтаря. Закончилось венчание целомудренным поцелуем.
Все бы хорошо, но когда молодые стояли с зажженными све-чами, произошел неприятный случай. При ударе большого колоко-ла, с куполов и многочисленных подоконников резко взлетела стая голубей. Один из них взмахнув крыльями, задел слюдяное стекол-ко, и то выпало. Дунул легкий ветерок, и у молодых задуло свечи. Все замерли. Не растерялся только сотник Шатров. Не убирая вен-ца с головы жениха, он взял горевшую свечу и снова запалил свечи у молодых. Данный инцидент занял секунды. Многие даже не за-метили. Только отец Феофан успел подумать:
- Плохая примета! Не будет молодым счастья!
Он тут же попытался выкинуть это из головы, но только за свадебным столом, выпив несколько чарок медовой браги, забыл о случившемся.
Всех лучших стряпух города Березов призвал воевода Петр Черкасский готовить угощения на свадебный стол. Одни славились запеченным осетром или тайменем, другие жаркоем из мяса кабана, лосятины или птицы. Одни пышными караваями хлеба, другие фаршированными пирогами и печатными, медовыми пряниками. Десятки березовских баб трудились у себя в зимовьях, стараясь угодить гостям, и укрепить свою слава. А гостями были все жители города.
Столы накрыли в палатах воеводы, но этого оказалась мало. Пришлось занять все просторные избы вокруг торговое площади. А местом плясок стала сама площадь.
Оценивал и пробовал кулинарные шедевры сам воевода.
- Наготовили прямо как на Маланьину свадьбу! – засмеялся воевода
- А почему Маланьину? - Обиделась стряпуха. – Чьих она будет? Коль такая честь!
- Меня Черкасским прозвали не с проста. Родитель мой из тех мест. Он и сказывал, что был в Черкасске атаманом некто Степан Ефремов. Когда атаман решил жениться на казачке Меланье Карповне, весь Черкасск гулял целую не-делю и все равно не мог выпить и съесть того, что было на-готовлено на свадьбу. С тех пор и пошла по Дону и Руси молва о Маланьиной свадьбе. Я несколько раз о ней слы-шал. Прославилась Меланья Карповна на многие лета. Лю-бо мне бабы, бачить на приготовленные блюда. Вдоволь угостим березовский люд. – Посмотрев по сторонам, воево-да забеспокоился. – А свадебную птицу для молодых не за-были приготовить?
- Что ты батюшка! Бог с тобой! Как забыть? Прасковья, жена Афанасия, плотника, готовит. Сказывала, мужик добыл крупную белую куропатку, так она ее в тесте с диким чес-ноком запекла. Прасковья, по дичи, у нас первая.
Свадьба получилась богатой и веселой. Русский человек мог не только возводить остроги, поднимать пашню, и биться с врага-ми, но и от души веселиться. А свадьбы были одним из самых лю-бимых поводов.
Историческая справка. Регионы старой Руси сильно разни-лись укладом жизни, обычаями, так и кулинарными пристрастия-ми. Это зависело от влияния соседних народностей, местных природных условий, образа жизни.
Русское население Сибири формировалось за счет выходцев из центральных районов Руси, казаков Днепра, Дона, Волги посту-пивших на службу Русского царя, а также жителей Русского Се-вера. Народ шел знающий, предприимчивый, смелый. Вот почему Сибирь стала кладезем культурного богатства и наследия всех уголков старой Руси, куда вошло и лучшее от коренных народов .
Кулинария, это один из показателей культурного уровня. Си-бирская кухня тому подтверждение. Я не встречал серьезных книг по кулинарии Сибири, зато, посещая Сибирские города, села осно-ванные в конце XVI, начале XVII века видел и пробовал множество оригинальных, вкусных блюд, сохранившихся, исключительно, бла-годаря консерватизму вкусов коренных Сибиряков
Все приготовили основательно. Любо русскому человеку со-зерцать это. Большие столы из тесаных плах, стоят буквой П. Доски отскребли так, что самая нежная барышня пальчик не занозит. Сего-дня случай особый праздничный. И столы покрыты отбеленными льняными скатертями, по краю отделка из вышивки и бахромы. Вдоль стола лавки. Слуги, их тоже, тщательно отскребли, и покрыли тяжелыми плетеными дорожками. Удобно и надежно рассаживаются гости. Места распределяются на потребу каждого. Не гоже теснить-ся, большой праздник впереди. В чистых дорогих одеждах рассажи-ваются гости, каждый припас наряд достойный такого случая.
На столах, у каждого, тарелка, кубок для питья, нож, ложка и вилка, имеется полотенце, чтобы утереть руки и рот при необходи-мости. На столе, в больших блюдах, нарезанный ломтями хлеб. Ржа-ной и пшеничный, он лежит большими горками и источает тонкий аромат. Этот запах для русского человека, является запахом достат-ка, уюта и покоя. Также на столе выложены расстегаи и пироги. Большие и маленькие с всевозможными начинками: с грибами, с ли-вером, с рыбой, визигой, мясом, овощами, некоторые украшены бу-зиной. Всех начинок не перечесть. Пироги весьма любимы Сибиря-ками. Запивают пироги, в основном, бульоном. Но это не обязатель-но. Запивай, чем желаешь. А на стол непрерывно подаются всевоз-можные напитки. Квас, взвар из ягод, медок, сбитень, они всегда на столе и подаются на потребу. Крепкие напитки на столе не стоят. Слуги торжественно обходят гостей и заполняют ими кубки. Среди них, чаще, медовая брага, настойки, местного производства, и ино-земные вина. Отношение к ним уважительное. Знает Сибиряк норму пития.
Вот выносят мясные и рыбные блюда. На Сибирских столах они всегда в изобилии. Здесь и отварная, и запеченая в тесте. Приго-товленная на рожне и верителе. Традиционный на русском столе осетр, рядом нежные рябчик и перепела, всеми любимый холодец и заливные из рыбы. Постарались стряпухи, и сейчас с ревностью на-блюдают за своими творениями, при случае нахваливая и помогая разделывать.
Гости пробуют угощения, не торопясь, уважительно. По обы-чаю, надо попробовать все блюда, а понравившиеся, похвалить. Едят аккуратно, оставить крошки на столе, или разлить напиток грех. При желании, покидая праздничный стол, угощения можно взять с собой, завернув гостинец в полотенце. Это естественно и не возбраняется. Сами хозяева настаивают на этом, особенно, если, кто-то из членов приглашенных семей не смог прийти.
Рассаживались гости сами, без принуждения, согласно непи-саных правил. Во главе стола, молодые и их близкие. Рядом с моло-дыми дружки. Далее, со стороны жениха, Петр Черкасский, а со сто-роны невесты служанка Азиза. Азиза, мусульманка и на службе, в церкви не была, но за столом сидела спокойно, и кроме любопытных глаз, причем как мужских, так и женских, ни что ее не беспокоило. Статус ее был поднят, до подруги невесты, хотя никто и не спраши-вал. Потом расселись семейные пары. Малым детям и подросткам, за столом, вместе с взрослыми, быть не положено. Те крутились на улице, наблюдая со стороны. Если девушки сидели чинно с родите-лями, то молодым парням разрешалось находиться в компаниях с неженатыми мужчинами, которые большими группами сидели на крайних половинах стола. Вдовы и не замужние женщины садились обычно с семейными соседями или друзьями, так как и в жизни ста-новились их частью. Случайных, пришлых людей за столом нет, им не положено. Нет и служилых, что заступили на охрану. Немного досадно казакам, но служба есть служба, и всматриваются глаза, да ухо слушает Сибирскую тишину.
Поздравляли жениха с невестой, поднимали за них кубки, за-кусывали. Все шло чинно и торжественно. Свадебные дары тоже были на загляденье. Нынче жених с невестой особенные. Жених, русский князь, невеста царских кровей, домашнюю утварь дарить зазорно, а с дорогими украшениями проблема. Но вот чего хватает в Сибири, что и сам царь с радостью принимает, так это драгоценная мягкая рухлядь. Припасена она у каждого, есть меха такого качест-ва, что одна шкурка десятка стоит. Вот такое чудо и принесли в по-дарок молодым. Каждый не хотел ударить в грязь лицом. Качество меха высоко ценилось на Руси.
Много приглашено честного люда. Каждый подошел с по-здравлением, и, вручив подарок, получил от молодых низкий поклон благодарности. Такой поклон, дорогого стоит. Обложили жениха с невестой мехами со всех сторон. Даже лавку дополнительно при-шлось поставить. Искрится мех, переливается, оттенками от белого горностая, до черного соболя. Любо березовцам смотреть на краси-вую пару сидящую на сооруженном ими меховом троне.
Далее, свадьба стала набирать обороты. Заиграла музыка. На-шлись в Березове таланты. Зазвучали гусли, сопели, всевозможные свистки и рожки. Старшие, затянули песни.
Лучина, лучинушка березовая!
Что же ты, лучинушка, не ясно горишь?
Не ясно горишь, не вспыхиваешь?
Или ты, лучинушка, в печи не была.
Или ты, лучинушка, не высушена,
Или свекровь лютая водой залила?
Подруженьки, голубушки, ложитеся спать,
Ложитесь, подруженьки, вам некого ждать!
А мне молодешеньке, всю ночку не спать,
Всю ночку не спать, младой, постелюшку стлать.
Постелюшку стлать-то мне, мила друга ждать.
Первый сон заснула я - мила друга нет.
Другой сон заснула я – сердечного нет.
Третий сон заснула я – заря – белый свет!
По белой по зорюшке мой милый идет,
Сапожки на ноженьках поскрипывают.
Соболина шубушка пошумливает,
Меня, молодешеньку, побуживает!
Молодые, из вежливости, немного поддержав родителей, вы-скочили на улицу, где, не смотря на мороз, устроили танцы и весе-лые игрища.
Порадовал всех воевода Петр Черкасский. Направляясь на воеводство, он посетил город Сольвычегодск, столицу именитых купцов Строгановых. Династия Строгановых, после смерти Ивана Грозного переживала не лучшие времена. То был период преследо-вания боярской верхушкой, и разорения. Что бы задобрить гостя, воеводе дали послушать мастеров усольского пения. Он слушал из-вестного певца Фаддея Суботина в Благовещенском соборе города. То был мастер высочайшего класса и его божественный голос остал-ся в памяти Черкасского на всю жизнь. Истратив море красноречия и денег, он уговорил двух учеников Фаддея ехать с ним в Сибирь. Сейчас он представил их талант на всеобщий суд.
Слава усольского мастеропения шла по всей Руси. На этот раз она звучала в хоромах воеводы для березовского люда.
Ты, река ли моя, реченька,
Ты, река ли моя быстрая!
Течешь, речка, не колыхнешься,
На крутой берег не взольешься.
На крутой берег не взольешься,
Желтым песком не возмутишься!
-Отчего же мне возмутиться?
Ни дождя нету, не вихорю!
Что сидишь ты, не улыбаешься,
Говоришь речи, не усмехаешься?
-Что чему же мне смеятися,
На что, глядя, радоватися?
Полон двор у нас подвод стоит,
Полна горница гостей сидит.
Уж как все гости сбиралися,
Одного-то гостя нет как нет,
Уж как нету гостя милого,
Моего батюшки родимого.
Снарядить-то меня есть кому,
Благословить-то меня некому.
Что снарядит меня родная мать,
Благословит меня чужой отец.
Если взрослые пели песни тягучие грустные и песенниками были в основном женщины вдовые, то молодежь водила хороводы, отплясывали русскую, играли в чихорду, да так, что их веселые рас-певы и смех доносился с улицы и порой заглушал грустные песни старших.
Не обошлось без скоморохов, плясунов - игрецов. Воевода ди-ву дался! Откуда у него в Березове скоморох, да еще с медведем ученым?
- Смотри, что выделывает! Скоморох на медведе, как на коне выехал. Пляшет, крутится, кланяется честному люду. Хо-рош зверь, ничего не скажешь. Откуда он в Березове взялся. – Обратился воевода к отцу Феофану.
- Так уже года три, как он в Березове. Мужики в горелой па-ди медведицу завалили, а медвежонка Василию Пинежани-ну продали, вот он и содержит его, вместо скотины. – Отве-чал слегка захмелевший батюшка.
- Да я спрашиваю не про медведя. Слыхал о нем, только что ученый не ведал. Я о скоморохе! Этот откуда взялся?
- Я же тебе говорю! Василий Пинежанин! Ты, что не слыхал о нем?
- Василий у нас первый мастер строить кочи! Как не слыхал! А тот ряженный, в колпаке? Не уж, он будет?
Воевода, слегка подогретый медовухой удивленно уставился на скомороха, который в это время снова оседлал медведя и строя рожицы объезжал гостей по кругу.
- Ты батюшка воевода не горячись. Василий Пинежанин это. Плотник, человек добрый к морскому ходу, к нам из помо-рья прибыл. А скоморошьим делом, он у себя в Пинеги по праздникам промышлял. Сегодня день особый, вот я и раз-решил. Пускай народ потешит.
Княжна Анна, и служанка Азиза были впервые на большом русском общем празднике, тем более в числе ее главных участни-ков. Мысли мелькающие в их красивых головках были яркими и противоречивыми.
- Какие богатые дары! Не одной порченой шкурки, даже ма-лость. Бухарские купцы, такие ни когда не подарят, обяза-тельно, подкрасят, и подсунут порченных.
- Мужики сухие кряжистые, вот только бородатые, аж страх берет, но смотрят добро, такие зря не обидят.
- Бабы у них шустры. Вон как молодухи и вдовые на мужи-ков смотрят. Некоторые, и на женатых поглядывают.
- Зря княжна Анна затеяла с ними войну, таких мужиков не одолеть. С ними дружить надо, да и чего ей они плохого сделали? Это все гонор. Кровь прадеда Тимура бурлит.
- Где танцы? Где игры? Не разобрать.
- Пьяных и драк нет. Мужик если захмелеет, то баба его сра-зу домой уводит. Те смирные, послушные как овечки.
- Без хитрости Березов не взять. Вот если бы сейчас напасть, когда все за столом сидят и не ждут беды.
- Странно, но русский свадебный обряд мне понравился. Я даже волновалась.
- Сильный, смелый, уверенный в себе народ. Такой народ не остановить, дойдет до края земли. Все, что я делаю напрас-но! Но это ничего не меняет.
- Уехать, после свадьбы, в родовые земли князя, и жить жиз-нью обычной женщина. От всех можно убежать! Только от Рачи не убежишь. Быть жрицей мне суждено судьбой.
- Песни у русских тягучие и грустные, а поют с удовольстви-ем. Видно и в страдании они счастливы. Как понять этот народ?
- Даже медведь под их дудку пляшет, а вогулы считают его божеством, дедушкой называют.
3
Прошло три года. Для молодой четы, Шориных, то было сча-стливейшее время. Анна родила двух чудесных малышей. Мальчи-ки, близнецы, родились солнечным летним днем, на Петров день. Поэтому первого, не задумываясь, назвали, Петрушей, а второго, по-сле долгих споров, Тимуром, в честь великого предка. Князь уступил Анне, только потому, что решил применить хитрость. Он, стал звать сына, на русский манер, Тимкой. В результате, вся дворня и знако-мые переняли новое имя. А на Руси, кличка, прирастает к человеку с ходу, и становится дополнением к имени, или новым. Когда Анна хватилась, было поздно. Все звали Тимура - Тимофеем, и уже не из-менить. Это привело к размолвке, между молодоженами. Но все улеглось, благодаря отцу Феофану. Тот объяснил, что басурманским именем, крестить чадо негоже, и предложил крестить обоих Петра-ми, Петр I и Петр II. Этот вариант сразу охладил княжну, и она со-гласилась на Тимофея.
Первый год, малыши провели вместе с родителями, в Кодском городке. Быт, устроенный по Самаркандскому образцу, располагал к неге и безделью, а здоровый климат Белогорья, хорошо влиял на ма-лышей.
Князь был занят семьей. Радость, любовь, внимание исторга-лись из него нескончаемым потоком. Редкая охота, рыбалка, чтобы размять тело, и он снова среди любимых детей и жены. Анна была тоже счастлива. Отдавшись полностью семье, мысли о войне, гнала прочь, и женское счастье стало брать свое. Даже Раче пришлось подвинуться из-за женских хлопот. Моленья и обряды, стали прово-диться Анной крайне редко, только в те моменты, когда князь Шо-рин отлучался из городка.
Воинственная остяцкая верхушка молчала, объясняя это осто-рожностью, и боязнью раскрыть заговор. Ведь Обдорский воитель рядом. К тому же, Анна пообещала, что применит чары бога Рача, и склонит князя Обдорского на их сторону. Несмотря на это, остяцкие князья, стали больше уделять внимания на сына, покойного Игичея – Басаргу. Басарга преклонялся перед Анной, как жрицей Рача, но те-перь, после свадьбы ее с Шориным, это преклонение исчезло, и он стал плести против нее заговор. Но княжна этого не замечала. Ее ни-кто не тревожил, не напоминал о планах, и это радовало. Призрач-ный покой казался незыблемым, даже во время своего отсутствия, в Коде, вместо себя, оставляла Басаргу.
Когда дети подросли, чета Шориных перебралась в Березов. Погостив у воеводы Черкасского, решили отправиться в путешест-вие, посетить родовую вотчину князей Шориных. Он собирался ос-мотреться, поправить усадьбу, а там и перебраться всей семьей. Ан-на всячески поддерживала эти планы, стремясь глубоко в душе к ти-хому семейному счастью. Путь предстоял долгий, тяжелый. Мало-летнего Петра и Тимофея, оставили в Березове, на попечение верной Азизы, а сами по установившемуся зимнику отправились в путь до-рогу.
Путешествие оказалось не только тяжелым, но и опасным. То-больск, Верхотурье, Уральский камень проехали без происшествий. Ямщицкая служба в Сибири продолжала работать исправна. Добра-лись до Сольвычегодска. Здесь в гостях у Строгановых, пришлось не только задержаться, но и принять решение о возвращении обратно в Сибирь. За землями Строгановых начиналась безвластие. Москва утратила последние силы управлять государством. На дорогах хо-зяйничают шайки Болотникова, гулящих казаков и наемников со всей Европы. Воеводы сидят в городах, не зная, что делать. Этот год, для России, можно назвать катастрофическим. Каждый сам за себя.
Историческая справка. 1610 год. Войска Шуйского терпят поражения от поляков. Казачество озлоблено и считает его лич-ным врагом. Им недовольно Московское боярство, вся Русь против него. Группой бояр царь Василий Шуйский был, низвергнут, и на-сильственно пострижен в монахи. Власть перешла в руки боярской Думы. Наступил период «Семибоярщины». Боярское правительство во главе с князем Мстиславским вступило в переговоры с Польшей. В результате переговоров, в конце 1610 года, подписан договор, по которому польские войска введены в Москву, сын польского царя Сигизмунда111, Владислав стал русским царем.
4
Май 1610 года, г Сольвычегодск, усадьба купцов Строга-новых. За столом, в гостевой горнице, сидят князь Василий Шорин и хозяин, Прохор Семенович Строганов. В горнице, так же присут-ствует княжна Анна Шорина. Не участвуя в разговоре мужчин, она тихо и внимательно слушает их беседу. В хорошенькой головке княжны переполох. Мысли, чувства, желания путаются, прыгают. Она даже не пытается скрыть их. Говорил Строганов:
- Мой совет тебе князь – откажись от поездки и возвращайся в Сибирь. На Москве, война идет не твоя, не ровен час, сги-нешь. Иноземцы не так страшны. Страшно то, что русский пошел на русского. Всему виной Василий Шуйский. Его правление – одни ошибки. Не верил он в Русскую силу и поплатился. Испугался поляков, и сразу в ноги иноземцам. Шведов и Крымских татар, наших вечных врагов, о помощи попросил. Татары явились. Погромили окрестности Рязани, Серпухова, Коломны и ушли, угоняя полон. Шуйский к шведам. Они тоже согласились помочь, побить поляков. За-ключили договор, по которому, шведам досталась Карела с уездом. Золота да серебра им отправили. А шведы, обман учинили. Своих войск не дали, а отправили наемников соб-ранных из басурманских стран. Те вояки добрые пока не горячо, взбунтовались и разбежались в первых серьезных столкновениях под Тверью. А сами Шведы грабят Поморье, Новгород заняли.
- А Московское Боярство, именитые князья, дворянство куда смотрят? – грустно спросил Шорин.
- В разные стороны смотрят. Каждый о своей выгоде печется. Разбились на партии. Тьфу! Слово поганое. И тянут Русь в разные стороны. Голытьба, казачество, да и дворян немало, собралось вокруг Болотникова, супротив Шуйского. Болот-ников, сам из холопов, такого же самозванца пригрел. Нижнетерское казачество и волжские воры выдвинули сво-его царевича Петра. В союзе с Болотниковым, самозванец пошел на Москву. Войска Шуйского разбили эти банды и расправились крайне жестоко. Холопов и казаков в том числе, после Тульской осады, не смотря на обещание со-хранить жизнь, глушили дубинами, топили в воде, истреб-ляли сотнями. Осерчало на Шуйского все казачество, рас-палось и находится в армиях всех самозванцев и бояр.
- До Москвы, отсюда, далече, а вести свежие имеются. – За-метил Шорин.
- Это так. – Самодовольно произнес Строганов. - Вести мне приносят просители, да послы из всех враждующих сторон. Деньги на войну всем потребны, а у кого они еще имеются, у Строгановых. Не смотря на лихолетья, промыслы и тор-говлю сохранили. Разор хоть и велик, но держимся. Вот и шлют сюда гонцов и бояре и самозванцы. Иногда, своих людишек пошлю, проведать про кого. Помощь оказывал только Шуйскому. Тот, все же, Русский царь, а держался, благодаря своему племяннику Скопину-Шуйскому. Знат-ный был полководец.
Историческая справка. Скопин-Шуйский – племянник царя, являлся, представителем власти, и воеводой с высшими полномо-чиями. Его писания имели силу царских указов. В начале 1610 года, он отогнал от Москвы второго «царевича Дмитрия». У Скопина-Шуйского, армия состояла в основном из ополченцев поморских и северных уездов. Скоропостижная кончина полководца, вызвала толки, народная молва обвиняла в его смерти царя Василия Шуй-ского.
- А теперь, царь батюшка иноком стал. По принуждению, подстриг принял болезный. Но отблагодарить наш род, все же, успел. Пожаловал, нам Строгановым, не задолго до сво-его падения, звание гостей. Это звание носят не многие, лишь самые именитые, купцы Руси, а еще удостоились именоваться по батюшке, как писано в грамоте, с вичем. Теперь наш род солепромышленников с благородным дво-рянством ровня! Беда, дворню, не могу приучить, величать по новому, Прохором Семеновичем.
- А сейчас кому будешь помогать? Польскому царевичу Вла-диславу. Ведь в такое лихолетье, за деньги, и в князья вый-ти можно.
- Ты князь, зря меня не обижай! Иноземцам и самозванцам Строгановы подчиняться не будут. А силушка у нас еще имеется. Отбивались раньше, и, даст бог, отобьемся сейчас от супостатов. Видел наш Благовещенский собор. Его мой дед, Аника Строганов, еще в 1560 году построил. Теперь это не просто храм божий, а добрая крепость, с запасами продовольствия и своим источником воды. Здесь хранится казна, склад пушнины, устроены и тюремные казематы. Го-товы к любому лиху. Самозванцев и иноземцев на шаг не пущу, рубля не дам. Костьми лягу, уничтожу все, но не дам.
- А, кому нужен второй самозванец Дмитрий? – Спросил Шорин.
- Вроде, как Польша с начало поддерживала. Почти два года простоял Тушинский вор под Москвой. А когда получил в зашей, от Скопина-Шуйского, то убег в Калугу. Сейчас с Польшей порвал связи. Собрал войско из русских, казаков, дворян около него много крутится. С татарами дружит. Ка-симовский царь Ураз-Мухамед с ним. По всему, часть бо-ярства, за него. Я через своих людей сведал. А еще говорят, в Рязани, и в Нижнем Новгороде воззвания появились. Зем-ское ополчение хотят собрать. Но кто? Не ведаю.
Историческая справка. Первое земское ополчение. Было сформиро-вано на Резани, в 1611 году. Его возглавляли Прокопий Ляпунов, Тру-бецкой, Заруцкий.
В Нижнем Новгороде в том же 1611 году земский староста Козьма Минин и князь Дмитрий Пожарский начинают формиро-вать Второе земское ополчение.
Декабрь 1610 - Лжедмитрий II, заподозрив в измене убил ка-симовского царя Ураз-Мухамеда, а татары отомстили убив самого царевича-самозванца. Этим устранилось препятствие разделяющие патриотические силы.
Началась консолидация патриотических сил. Ратные люди Поморья, городов: Ярославль, Вологда, Нижний Новгород - основная часть ополчения.
Анна сильно волновалась. Услышанный, разговор мужчин, ни то, что открыл ей глаза на происходящее. Многое, о событиях в Московии, она уже знала. Произошло то, чего она, в глубине души, боялась постоянно. Взыграла кровь, унаследованная от великих вои-телей прошлого. Женское счастье, материнство, любовь оказались жалкими чувствами, достойными только простолюдин. Она предна-значена для большего, ей уготовлено судьбой быть царицей. Этот момент настал. Русь захлебывается собственной кровью, и оказать помощь Сибирским городам не в состоянии.
- Конечно, - думала Анна, - Сибирские города, сильны сами по себе, и Строганов, с ратниками, не далеко, но если под-нять всех и действовать быстро, то победа будет за ней.
Анна не могла, да и не хотела скрывать свои чувства. Шорин стал, украдкой, наблюдать за супругой. Волнение, чуть заметный румянец, на смуглом личике, блеск, в глазах, сделали княжну еще прекрасней. Он любовался своей женой, услаждая мужское само-любие. О! Если бы он мог прочитать в тот момент ее мысли!
- Страх глядеть на эту княжну! – подумал Строганов, тоже обративший внимание на Анну. - Наши бабы куда лучше: спокойные, взгляд кроткий, ласковый, в мужские дела не лезут. А эта, что ведьма. Глазища вытаращила, молчит и слушает. Вроде крещеная, а страх божий.
- Дорогая! Как ты себя чувствуешь? Мы, по всему, напугали тебя своими разговорами. Иди в опочивальню отдохни. – Произнес Шорин.
Княжна Анна согласно кивнула головой, и удалилась в покои. Не раздеваясь, упала на кровать, и вдруг неожиданно для себя за-плакала. Толи от жалости к себе, толи от злости на весь белый свет? Она даже сама не поняла причину своих слез. Слегка уди-вившись этой слабости, она прогнала грусть-печаль прочь, и спо-койно, стала обдумывать план дальнейших действий.
Оставшись на едине с князем Шориным, Строганов вдруг за-молчал, что-то обдумывая, а затем неожиданно и горячо произнес:
- Послушай меня князь. Под Польского царевича идти не го-же. Конец вере Православной придет. Я княже могу целому войску, справу дать. Кликнем Поморцев, Новгородских уш-куйников, казаков можно, да и холопов у меня не мало. Ты, княже, человек родовитый, возглавишь войско. Пока на Москве лихо, создадим свое царство. Городишки Сибир-ские за меня станут. Им деваться некуда. Враз, Кучумов-ские царевичи спалят. Славное царство получится – Злато-кипящее. С Бухарой, Самаркандом торговать будем.
- Эх! Куда тебя понесло! Купец! Сразу в цари! Полякам при-сягать и я не собираюсь, но супротив Москвы, никогда не пойду и тебе не советую. Знай, Сибирские воеводы, крепко за Русь стоят, в Московские дела не лезут, но законного ца-ря дождутся, а тебе, если что, махом хребет поломают. – Жестко произнес Шорин.
- Что, ты князь! Бог с тобой! У меня такого и на уме не было! - Испугался Строганов. - Я, это, чтобы оборониться, пере-ждать напасть, а царь законный будет, так сразу присягнем!
- Ладно, Прохор Семенович, - уже спокойно произнес Шо-рин. – Не допустит господь пропасть люду православному, образумит бояр. А мы пока, будем доглядывать за интере-сами Руси матушки. Ты у себя в вотчине, а я у себя в Обдо-ре.
На этом разговор остановился. Князь ушел в отведенную им, половину. Прохор Строганов еще долго сидел в гостевой горнице, переживая за свою несдержанность.
- Однако, нечистый попутал! Такое, князю наговорил. Быст-рее бы убирался восвояси. Я уж как нибудь сам тут разбе-русь, кто за кого. Наше дело купеческое. В первый черед - свой интерес блюсти. А интерес этот, что бы Русь крепла, тогда и торговать ловчее. Надо послать людишек, сведать, кто ополчение ныне собирает.
На этой мысли купец успокоился и удалился в опочивальню.
5
Князь Василий Шорин твердо решил вернуться в Обдор, и продолжить службу, которую ему поручил царь Василий Шуйский, нынче стриженный в монахи, и которую ни кто, из последующих авантюристов, побывавших на Русском престоле, не отменил. Он был немного удивлен, когда княжна Анна горячо поддержала идею возвратиться. Ведь покидая Коду, Анна чуть ли не уговаривала его, всей семьей покинуть Сибирь и готова была ехать куда угодно. Да и сама эта поездка, была по сути, знакомством Анны с родовым име-нием князей Шориных. Молодая хозяйка планировала осмотреть его и подготовить к переезду всей семьи. Теперь эти планы были забы-ты, а на уме одно немедленное возвращение. Но князь долго не удивлялся. Он, за совместно прожитые годы, привык к неудержимо-му характеру супруги и ее импульсивные, противоположные изме-нения в желаниях, поведении уже не удивляли, как раньше. И надо сказать, что этим Анна пленяла его еще больше. Она всегда была нова, неожиданна, на лице всегда страсть: то ненависть, то восторг, то грусть, то любовь. Он никогда не скучал рядом с ней, всегда вос-торгался ее красотой, и бесконечно любил. Да и княжна отвечала ему любовью. Несмотря на бушующие, в ее душе, страсти, амбиции, там всегда находилось место для любви к Шорину и сыновьям, рож-денных этой любовью. Но безумные планы, как морские волны, за-хлестывали эту любовь и покрывали пеной. В этот миг она станови-лась правнучкой Амир Тимура, жаждущей власти, и фанатичной жрицей бога Рачи, владеющей душами Сибирских народов. А когда волна откатывалась обратно, женское начало брало свое, любовь ов-ладевало каждой ее частичкой, и в мыслях было только любить и со-хранить семью. Она страдала безмерно, ее любовь не грело ласково любимых, а обжигало их смертельно. Такова была Анна.
Супруги Шорины ожидали, когда спадет вода в весенних ре-ках, чтобы спокойно отправиться в обратный путь. А пока занима-лись праздными делами. Князь Шорин стал частенько посещать цер-ковь, где с упоением слушал пение церковного хора.
Историческая справка. Необходимо особо отметить на-правление русской средневековой музыки, получившее название Усольского мастеропения. В строгановском Благовещенском соборе сложился центр Усольского мастеропения. Знаменитые мастера певчего дела: Стефан Голыш, Иван Лукошков, Фаддей Суботин в разные годы служили в главном соборе Сольвычегодска. Строгано-вы распространили по всей России полифонию в церковно-певческих хорах. Известны две грамоты царя Петра и царевны Софьи Г.Д. Строганову. Первая из них содержит просьбу прислать в Москву четырех лучших вспеваков, вторая сообщает, что певцы прибыли. Слава о сольвычегодских певцах распространилась от Москвы по всей России.
Послушав хор, он направлялся на базарную площадь, затем на пристань. Участвуя в разговорах, или просто прислушиваясь к ним, князь с жадностью ловил любую новость о Московских делах. А но-вости, надо сказать, были плохими. Без царя, Москва теряла власть над Русью. На ее огромных пространствах властвовало беззаконие. Кто силен тот и господин. Везде хозяйничали шайки разбойников. Без надежной охраны не пройти, не проехать. Народ грабили, и свои, и чужие. Степняки совершали набеги, угоняя полон и скот. Католи-ческая церковь вела польские и шведские войска, разрушая право-славие.
Анна сидела все больше в хоромах, неожиданно занявшись перепиской. Она делала это открыто, но у князя все равно вызвало легкое беспокойство, и он спросил.
- Кому и что отписываешь дорогая Аннушка?
- В Самарканд пишу милый, родственникам. Давно о Тимке и Петруше не сообщала. Да и кое-что из вещей заказать на-до. Отсюда, из Сольвычегодска, с Бухарскими купцами, письмо намного быстрее дойдет.
Шорин заглянул в рукопись. Но, там были письмена на древ-нем перси, а в арабском писании он ничего не смыслил.
- Ты Аннушка будь добра не отписывай только про наши Российские дрязги. Ни к чему сор из избы выносить. – По-просил князь и на этом успокоился.
Анна, тем временем, находясь во власти демонических чувств, готовила восстание. Представившись, на Сольвычегодском базаре, купцам из Самарканда, она без труда, по их каналам, отправила письма, в великую степь для царевичей, и Бухару, с просьбой при-слать знающих пушкарей.
Письмо царевичам гласило:
- Великому хану Сибири Алею потомку хана Джучи, сына самого потрясателя вселенной, великого Чингисхана, и братьям его, неустрашимым войнам, царевичам Канчувару, Азиму, Чуваку, Алтанаю. Пишет вам княжна Анна, Самар-кандская принцесса, потомок Властителя семи созвездий Амир Тимура. Наши великие предки правили миром. Их боевые кони втаптывали в грязь царей Европы и Азии. Нет рек на земле, которые не поили водой их армии. Настал и наш час доказать, что и мы продолжаем их великие дела. Сейчас, Русь, наш главный враг. Оставшись без царя, она превращается в прах. Князья и бояре дерутся между собой. Разор и безвластие по всей земле русской. Я хочу объеди-нить все Сибирские народы и летом этого года нанести удар по русским городам. Остальное, я не могу доверить бумаге. Детали обсудим при личной встрече. Я возвраща-юсь в Коду. На последней заставе перед Верхотурьем, буду ждать встречи с тобой.
6
Конец мая, начало июня, пожалуй самый приятный период для путешествий по Сибири. Наступает лето, распустилась пышным цветом тайга. Все пропитано солнечными лучами и запахами. Мош-ка еще не беспокоит. В питании вновь свежая рыба и дичь. С хле-бушком тоже проблем нет. Начался завоз на Верхотурские склады. Да и само путешествие по воде, не требует особых физических на-грузок и более безопасно. Лихой человек держится в стороне от вод-ных путей, сейчас здесь многолюдно, торговые и воинские люди спешат по своим делам. Глядя на эту несуетливую деловитость и об-стоятельность Сибирской жизни, Шорин изумлялся:
- На Руси безвластие, Бояре бороды друг другу рвут, народ переводят, а тут в Сибири, порядок, деловитость, закон.
Вместе с Шориными из Сольвычегодска, на Верхотурье сле-довал купец из Великого Устюга и промысловый человек из Ниж-него Новгорода.
Дорожные знакомства легки и приятны. Людей сразу объеди-няют общие заботы, проблемы и неудобства связанные с дорогой. Здесь сразу присутствует взаимопомощь и общий досуг. Разговоры текут легко и очень откровенны. Видимо люди, считая встречу в пути случайной, относятся к попутчику также, а совместное про-живание приводит к откровенным беседам, которые в обычных ус-ловиях не доверишь самым близким. Закончится дорога, случайный попутчик соберет свои вещи, скажет - прощай, и навсегда исчезнет из твоей жизни. Именно это является причиной откровения, и мно-гого другого, что приводит к растерянности в дальнейшем при слу-чайных встречах. Но эта растерянность, в дальнейшем, часто пере-ходит в настоящую дружбу, так как людей, теперь, объединяют общие тайны.
Купец из Великого Устюга представился Петром Ушаковым. Это был крепкий детина, с обветренным лицом и мозолистыми ру-ками. По всему было видно, что он сам не чурался работы, и его руки перетаскали бессчетное число пудов груза. Но и сомневаться не приходилось, что эти руки махом переломают хребет, тому, кто позарится на его добро, или нанесет какой другой разор.
- Мы Ушаковы ни первый год торговлю ладим в Сибирских городишках. В этих делах люди не последние. На Верхоту-рье, и Мангазеи свои склады и амбары имеются. – Хвастал-ся купец. - Сейчас на Верхотурской верфи ладим два новых и три старых струга. Товару столько приготовили, что в Мангазею, только за два хода доставить можно.
- А, что за товар? - Спросил Шорин.
- Товар известный. – Осанился купец. – Есть и заморский: сукно, металл, пряности, украшения, а есть и наш из Вели-кого Устюга: сермяжное и белое сукно, холст, кожа, про-мысловое снаряжение. Главное не запоздать в Мангазею на начало торгов.
- Торг в Мангазеи круглый год идет, опоздать трудно. – Вставил Шорин.
- Так-то оно так, да не так, – засмеялся купец. Сразу видно, что в купеческих делах не сведущ. Здесь надо угадать к окончанию сбора ясака. А он может тянуться до весенних оттепелей. Но если угадаешь, то достанутся тебе лучшие соболя, а за них и цена знамо выше, и спрос велик.
- Ну а как иноземные купцы не обижают? – Задал князь во-прос, что бы перевести разговор в интересующее его русло.
- Как же! Раньше мягкую рухлядь, без опаски, везли в Ар-хангельск. Торговаться с иноземцами не боялись. Ведь на своей земле стояли. А сейчас там Швед командует. Воевода русские интересы не блюдет. Забыл ирод, кем на воеводст-во поставлен. Во всем слушается иноземцев. Так мы теперь пушные торги устраиваем у себя в Великом Устюге, и у Строгановых в Соли Вычегодской. А на будущее собираем-ся мы, Ушаковы, в Сибирь перебраться. Скопим казну, в Тобольске на торгах, пивной или банный откуп возьмем. А с таким доходным делом в гости-купцы недалеко, а то и го-ловой таможенным можно стать, весьма хлебное место! – Не на шутку размечтался купец.
Промысловый человек представился Исааком Ревякиным. То был сухощавый, подвижный, складно сложенный, совсем еще мо-лодой парень. Один, не плохо одетый он мало походил на промы-слового человека
- Жид, а в промысловые подался! Обычно ваш брат в лавке предпочитает сидеть, или под закладные деньги давать. – Грубовато, но вполне беззлобно заметил купец.
- У меня батя, в Мангазеи, уже не первый год, пушным про-мыслом занимается. Так я к нему покрученником еду. Везу с собой соболиную снасть, ружья с порохом и свинцом, то-поры, толокна вдосталь. Просил еще собак прикупить по дороге, а то в Мангазеи они весьма дороги, дорожи коня на Устюжном торге. – произнес парень и засмеялся.
- Хороший вожак дороже коня! Это так. – Согласился купец. – Слыхал я про твоего батю, удачливый промысловик! Дав-но хочу с ним познакомится. Ты держись возле меня. Так ловчее будет. У меня на стругах тебе место найдется. Собак в Демьянском или Самаровском яме взять лучше. Сам не справишься моя помощь понадобится. А ты, по приезду, с батей меня познакомишь. Слыхал я, нынче он на Енисей с ватагой пойдет?
- Это мне не ведомо. – Отвечал юноша, сразу показав смыш-леный ум. – А за помощь благодарствую, не откажусь.
- А в Нижнем Новгороде как дела идут? – спросил Шорин, которого деловые разговоры купца, мало интересовали.
- Нижний Новгород кипит, народное ополчение собирает. Я все золото в земскую казну, старосте Кузьме Минину сдал, а на остатки снаряжение взял. Ох достанется от бати. – вздохнул Исаак.
- А кто возглавит ополчение, не слыхал? – Наконец услышав, что-то интересное для себя, спросил Шорин.
- Слыхал! Говорят, просить будут князя Дмитрия Пожарско-го.
- Дмитрий Пожарский воевода добрый, воевать горазд. Если согласится, то шляхте и шведам конец. – облегченно вздох-нул Шорин.
Так за разговорами бежали версты и дни. Менялись реки, про-ходили волоки. Наконец река Тура. Она быстро превратилась из мелкой речушки в полноводную реку. Скоро город Верхотурье. От него начинается водный ход до самой златокипящей Мангазеи
7
Ночь. Город Верхотурье, совсем рядом. Слышали с вечера ко-локольный звон, доносившийся из Никольского монастыря. Анна попросилась ночевать на берегу, так как судовая обстановка ей на-скучила. Когда все крепко спали, она тихо покинула шатер и пошла на крик ночной птицы. Крик, с завидной периодичностью, стал по-вторяться после захода солнца, но беспокойства у охраны не вы-звал. Мало ли, что за птица раскричалась, да и места здесь тихие. Давненько не видать вражеского племени. Светила луна, мерцали звезды. Ночь тихая, волнующая, пропитанная запахами. Анна дви-галась по чуть заметной тропе, вдоль реки. Кусты цеплялись за одежду, иногда мягко хлестали по лицу, паутина, попадая на лицо, вызывала брезгливые ощущения. Но больше, беспокоила мошка.
Снова раздался крик птицы. На этот раз, совсем рядом, где-то у воды. Расступились кусты, и Анна оказалась на берегу. Птица молчала, княжна стояла у воды и ждала. Тихо. По воде стелется редкий утренний туман. Холодная луна, вяло освещает реку и при-брежный кустарник. По телу княжны пробежала дрожь. Но она вы-звана не ночной прохладой, а нервным возбуждением от риска, и готовностью встретить опасность. Наверное, от подобных чувств, у хищников вздрагивает кожа, при виде врага, или добычи.
Раздался плеск воды, по всему, от весел лодки. Человек явно был хорошим гребцом, но вся его сноровка и желание не шуметь, как он не старался, не могли скрыть его работу. Вода, стекая с ве-сел, радуясь возвращению, предательски шумела. Звук, обнаглев от стоящей тишины, усиливаясь, разносился далеко, над водой. Пока-залась лодка, достаточно крупная, плоскодонная, сделанная из до-сок, хорошо просмоленных по швам и стыкам. Такие делают рус-ские, для перевозки поклажи по малым рекам. Человек увидел княжну, неподвижно стоящую на берегу, и направил к ней лодку. Лодка причалила. Нос устойчиво встал на песчаную береговую по-лосу. Человек молча, но расторопно, выскочил из лодки, помог Ан-не зайти на нее, с усилием оттолкнул от берега, запрыгнул в нее, и уже без опаски, погнал в сторону старицы, заросшей и незаметной с воды.
Пройдя сквозь камыши, лодка вышла на тихую просторную гладь старицы. Скоро показался стан кочевников. Пасутся, разнуз-данные, но под седлом кони, готовые в любой момент, сорваться, и унестись в родную степь. На берегу одинокая белоснежная юрта. Костры не зажигают. Кругом охрана, остальные воины, завернув-шись в шкуры, спят в повалку на земле. Караул встретил княжну и проводил в юрту.
Юрта обставлена по-походному, ничего лишнего, но офици-альность встречи, и уважение выдержанны на должном уровне. Не-сколько лампад хорошо освещают все помещение. Масло источает приятный аромат, шкуры барсов застилают пол. Хан Алей в золо-ченых доспехах, восседает обложенный со всех сторон подушками. Он хорош! Резкие, восточные, черты лица, глаза раскосые, но ши-роко открытые. Чувствуется сила и ловкость в каждом его движе-нии. Напротив, приготовлено место для княжны Анны. Она сосчи-тала подушки приготовленные для нее, их количество совпадало в точности, с количеством подушек у хана Алея.
- Если у этого воина будет армия, и хороший советник, он без труда захватит всю Великую степь. За потомком потря-сателя вселенной пойдут все кочевые народы. Главное ему уничтожить противников, тоже рвущихся к власти. – поду-мала Анна усаживаясь молча на свое место.
Разговор должен был начать хозяин, на правах хана, воина, мужчины. Но он в друг поймал себя на том, что впервые будет раз-говаривать с женщиной на равных и как к ней обратиться не знает. Красота Анны еще больше ввергла его в растерянность.
- Да этот степняк совсем дик, – подумала она. – Первое впе-чатление обманчиво. Больших дел от него не дождешься, но использовать будет легко.
- Я рада лицезреть и приветствовать хана Алея, потомка рода Джучи, сына самого Чингисхана, потрясателя вселенной. Вот мой тебе дар. Этот клинок когда-то принадлежал моему предку Амиру Тимуру. Он был в числе добычи, взятой в Индийском походе. Пусть он принесет тебе великие победы и славу.
Анна, в поклоне, положила саблю к ногам Алея. На самом деле она врала. Клинок был действительно индийского происхождения, и по всему работой высокого мастера, но приобретен княжной нынче на Сольвычегодском базаре у заезжего арабского купца. Од-нако, в данный момент, это была не ложь а дипломатический ход. Ведь без даров, над ханом, будет смеяться вся степь, а взять их, сейчас, негде.
Хан Алей окончательно смутился. Он даже вскочил на ноги, что противоречило всем законам восточной дипломатии. Шутка ли! Имя Амира Тимура до сих пор вызывают уважение и ужас по всем Азиатским странам. Ведь именно его войска разгромили Золотую орду и превратили ее в тлен, создавая единое государство Ислама.
- Божественная! Мой меч принадлежит тебе! Скажи, что я должен делать. – страстно произнес хан Алей. И порывисто схватил Анну за руку, чем слегка напугал ее.
- Хан Алей мне нужен твой меч. Не пройдет и месяц, как я подыму свой народ на борьбу с русскими. Я создам на се-вере свое царство, ты царство на юге. Мы будем дружны как брат с сестрой. Сейчас ты должен повести свои орды на русские города. Сожги их посевы, угони скот и полон. Пройдись огнем по всей округе. Вымани русские дружины из городов в степь. А сам, не принимая сражения, раство-рись в великой степи и жди от меня сообщения. Сам ничего не предпринимай, береги силы. – страстно произнесла Ан-на, толи просьбу, толи приказ.
- Зачем сестра! – выдохнул Алей. – Ты будешь моей женой!
- Возможно и так, но после того как уничтожим русские го-рода, - уклончиво ответила княжна.
- Хорошо! Не пройдет и месяца, все русские дружины вый-дут в степь. Я буду исполнять все твои указания! – запаль-чиво выкрикнул хан, и привлек Анну к себе.
Теперь растерялась княжна. В юрте они были двоем, и насилие остановить было не кому. Она слабо сопротивлялась, обдумывая свои действия, надеясь больше на случай. И действительно, закри-чали постовые, и вбежал десятник.
- Хан русские хватились княжны. Ищут по воде и по берегу.
- На берегу остался след от лодки. Если его найдут, я не смо-гу оправдаться. Везите меня срочно обратно, – приказала десятнику Анна, чем удивила его до глубины души.
Хан Аллей подтвердил указание, и Анна, бегом бросилась к берегу, где в лодке ожидал ее тот же молчаливый человек. Припод-няв платье, она ловко запрыгнула в лодку. Человек улыбнулся, ощерив рот. Анна заметила, что язык у него отрезан
- Это хорошо! – отметила она. - Если застанут вместе, не сболтнет лишнего.
Крики слышны и на воде, и на суше. Анна снова пробирается сквозь кусты. Луна скрылась за облако, ночная мгла на короткое время закрыла все от глаз. Только отблески факелов давали ориен-тир. Княжна различила голос Шорина, что обрадовало ее, и преда-ло уверенность. Она тоже откликнулась. Василий и Анна были уже рядом.
- Аннушка, где ты была, что случилось? – Тревожно вос-кликнул Шорин.
- Успокойся княже! Все хорошо, – чуть позевывая, отвечала княжна. – Просто встала по нужде, а тут ночь такая чудес-ная, прогуляться захотелось и слегка заплутала. Не сердись, сам взгляни, правда, чудесная ночь?
Князь Шорин оглянулся вокруг. Ничего чудесного он не уви-дел, но чувство стыда охватила его.
- Княжна, по интимному делу поднялась, а я, не разобрав-шись, шум поднял, ей сейчас наверно не удобно перед му-жиками, вон стоят, таращатся, – подумал князь, а в слух произнес. – Извини дорогая! Я сильно испугался, за тебя.
- Ничего княже, – тихо и ласково произнесла Анна. – Пой-дем, любимый, спать, до рассвета еще есть время.