Это первый рассказ из трилогии «Художник» («Рисующий мир», «Ненужная миру», «Найденные в этом мире»). Меня давно волновала эта проблема. Проблема выброшенных на обочину жизни. Они составляют основную массу современных субкультур и отдельных молчаливых чудаков. Непонятые нами, они ушли из этого мира и создали себе новый. Первый рассказ пойдет о художнике, создавший в своих рисунках несколько странноватый альтернативный мир. Я не зря взял художника, так как и сам рисую картины. Кто знаком с моими картинами, узнает между моими рисунками и рисунками этого художника схожесть. Так что смело берите мои рисунки, как иллюстрацию к этому рассказу.
За окном уже второй день лил дождь. Его не было видно, так как окно было занавешено шторами, но его можно было услышать. В мрачной комнате на диване сидел парень. Свет давала только настольная лампа, которая стояла на тумбочке возле дивана и была изогнута так, чтобы свет падал на альбом, который этот парень держал в руках. Он упер его в колено и что-то на нем рисовал стареньким карандашом. Карандаш медленно ходил по листу, и постепенно прорисовывалась фигура девушки в длинном белом платье. Вскоре стали проявляться черты лица: потухшие глаза, грустная мимика, извещающая, что этой девушки тяжело на душе. Прорисовав все черты и нарисовав тень, отвел карандаш и взглянул на свой рисунок. Карандаш сам произвольно опустился на лист и начал создавать новые линии. У девушки в мгновение выросли ангельские крылья за спиной. Рисунок явно без чего-то пустовал, и парень провел линию горизонта. За ангелом появилось звездное небо и полная луна, освещающая ангела. Парень прокрасил небо и землю, а затем начал подправлять тени. Местность пустовала, и парень нарисовал пару могил и возвышающихся над ними кресты. Убедившись, что рисунок закончен, парень написал: «Надейся», и поставил подпись: «Artist».
Он положил альбом на диван, отбросил карандаш и потянулся. Встав с дивана, он поглядел на рисунок и вышел из комнаты. Он пришел на кухню, взял кружку, и было потянулся за банкой кофе, как вдруг остановился и взглянул на стоящий на подоконнике будильник. Большая стрелка на циферблате показывала цифру семь. Было уже утро и скоро надо было на учебу. Он отвернулся от часов и снова потянулся за кофе. Открыв банку, он сыпанул ложечку кофе в кружку, достал сахар и посыпал две ложки. С кружкой в руке он подошел к чайнику и, взяв его, налил кипятка в кружку. Еще раз посмотрев на будильник, он пошел в свою комнату. Спокойно сев на диван, он начал пить кофе. Взгляд тупо уперся в стенку, голова была забита мыслями. Допив кофе, он поставил кружку на стол, взял альбом с карандашом и положил их также на стол. Затем он прилег на диван. Он знал, что не ему не удаться поспать, но он хотел задать хотя бы видимость. Глаза закрылись, в голове промелькнуло еще несколько мыслей, и он заснул.
Где-то на кухне зазвенел будильник. Парень еле открыл глаза и неохотно встал. Ноги сами побрели на кухню. Он взглянул на будильник, было уже пол восьмого. Послав все, он завел часы на восемь и пошел в свою комнату. Через полчаса будильник снова зазвенел, но парень не встал, а лишь перевалился на бок. Звон постепенно начал доставать, но парень так и не вставал. Вскоре завод кончился, и будильник успокоился. Прошло некоторое время, и парень осознал, что все-таки пора вставать. Он зашел на кухню и снова взглянул на будильник. Было уже семь минут девятого. Он начал искать свою кружку, но не найдя ее, достал из шкафа стакан. Приготовив себе кофе да смастерив несколько бутербродов, парень позавтракал и направился в свою комнату. Включив свет, он начал второпях переодеваться. Заметив на столе кружку, он понес ее на кухню. Будильник показывал пол девятого. Понимая, что он опаздывает, парень по быстрому зашел в свою комнату, схватил альбом с карандашом пошел обуваться.
Он быстро побежал по лестнице вниз и, наконец, выбежал на улицу. Быстрым шагом он направился в сторону института. Впереди он увидел однокурсника и окликнул его. Тот остановился и, когда парень подошел поближе, проговорил:
– Привет, Художник.
– Привет, – ответил парень, и они направились в институт. По дороге больше никто не произнес ни слова. Толи они так торопились, толи с этим мечтательным художником не о чем было разговаривать.
В институт они прибежали со звонком. Быстро сдав куртки в гардероб, они побежали на третий этаж в лекционную аудиторию. Им повезло, профессора еще не было. Художник по быстрому взобрался на самую последнюю парту.
– Привет, Артем, – проговорила девушка с передней парты, на что Художник махнул ей рукой и открыл свой альбом.
Карандаш снова погрузился в черно-белый мир. Под ночным небом, затянутым темными облаками, возникли очертания замка. Перед замком выросли кресты. Многие из них покренились. Они были стары и заросли каким-то вьючим растением. На самой вершине замка взгромоздилось какое-то существо. Оно расправило свои перепончатые крылья и собиралось уже куда-то лететь. Где-то там, вдали виднелось еще одно такое же парящее существо. Яркая молния освещала ему путь и затмевала собой его. Был виден лишь его черный силуэт. Художник подтер пальцем кое-что и написал: «Даже среди тьмы есть искра надежды». А ниже надписи он поставил подпись. Он поднял голову – пара давно уже была в разгаре. Профессор что-то писал на доске, выводил какие-то формулы, тщательно что-то объяснял, а студенты только и делали, что конспектировали все то, что успевали услышать из уст профессора. Художник не захотел вникать и перевернул лист в альбоме.
Он провел несколько линий и задумался. Карандаш коснулся бумаги, и нарисованные линии превратились в волосы маленькой девочки. Она была одета в пышное красивое платье. Позади слева от нее стоял человек в клоунском одеянии с бубенчиками и фарфоровой маской на лице. Справа стоял какой-то мужчина в широкой шляпе и огромным изогнутым носом. Но этот нос его не страшил, а наоборот вместе с этой шляпкой красил его и внушал доверие. Этот мужчина в широкой шляпе на что-то показывал рукой. Это что-то находилось за гранью листа. На лице этого мужчины растянулась улыбка, и он превратился в какого-то сказочника. Позади них появились люди в фарфоровых масках. Они пристально следили за девочкой и готовы были в любой момент схватить ее. «В мире кудесника даже темные дела становятся доброй сказкой» – появилась надпись на листе, а вслед за ней и подпись Художника.
Зазвенел звонок, и профессор остановился. Он взял свои вещи и пошел прочь из аудитории. Кто-то отправился вслед за ним, а кто-то остался в аудитории. Девушка, сидевшая впереди, обернулась и спросила:
– Что нарисовал?
Художник дал ей альбом, и она пролистала несколько последних рисунков. Затем она вернулась на некоторые из них, посмотрела более внимательно и вернула альбом Художнику. Он взял альбом и пошел на перемену. Выйдя в коридор, он подошел к окну. Дождь все еще лил.
– Когда этот дождь кончится? – спросил из стоявших рядом парней.
– А я люблю дождь, – проговорил Художник.
– Я тоже люблю, но не в таких количествах.
Художник поглядел еще раз на окно и направился на первый этаж к расписанию. У расписания как всегда толпилось много народу. Художник протиснулся к расписанию и наконец-то узнал, что у них сегодня три пары. Выбравшись из толпы, он направился на третий этаж в аудиторию. В аудитории уже никого не было. Художник уселся на свое место и начал разглядывать доску. Понять было трудно, так как он и раньше не обращал внимания на этот предмет. Да и само название предмета он толком не помнил.
Прозвенел звонок, и все стеклись обратно в аудиторию. Самым последним, закрыв за собой дверь, вошел профессор. Он сразу же начал что-то про предстоящий экзамен, но Художнику это было не интересно. Он открыл свой альбом и уже отпустил карандаш на лист, как услышал с передней парты:
– Давай слушай. Это очень важно.
– Тебе надо, ты и слушай, – проговорил Художник и повел карандаш.
– Завтра семинарские занятия, – не отставала девушка с передней парты, – а тебе лишь бы рисовать, послушал бы хотя бы это.
– Это к завтрашним семинарским занятиям не относится, так что изволь.
На листе образовался силуэт в длинном плаще. Из-под темного плаща был виден только галстук незнакомца. У этого кого-то отрасли за считанные секунды длинные темные волосы, а в правой руке появился топор. Томный взгляд этого человека был направлен прямо на Художника. Вдруг полил дождь, намочив человека с топором. В этом ливне не могли протиснуться лучи света, да, наверное, их и не было.
– О дождь кончился! – оторвала от дела девушка с передней парты. Художник оторвался от рисунка и посмотрел на окно. И правду дождь закончился, но на рисунке он продолжался, и Художник снова вернулся к нему. На рисунке вроде все было, но все равно чего-то не хватало. Художник задумался, но так и ничего не придумал. Карандаш только усилил ливень и контуры лица незнакомца с топором.
– Это что за злюка? – послышалось с передней парты.
– Ты чего сегодня пристала?! – разозлился Художник. – Пишешь там свою лекцию, вот и пиши.
– Что уже узнать нельзя? – обиделась девушка и отвернулась.
На рисунке в правом нижнем углу появилась надпись: «А грязный дождь все продолжал лить…», а ниже подпись Художника.
– Пора домой, – проговорил Художник.
– У нас сегодня три пары, – проговорила девушка с передней парты.
– Я знаю, но домой все равно неохота. Ладно, вытерпим и еще одну пару. Сколько осталось до конца этой.
– Семнадцать минут.
– Хорошо, – проговорил Художник и закрыл альбом. Он взглянул на доску, но опять ничего не понял. Пришлось целых семнадцать минут просто сидеть, ничего не делать. Рисовать уже было неохота, но впереди еще ожидала целая пара, и на ней надо будет чем-то себя занять.
Прозвенел звонок, известив об еще одной перемене. Художник упал на соседний стул и попытался заснуть, но все так галдели, что ничего не выходило.
– Хватит спать, а то стипендию проспишь, – послышалось откуда-то сверху.
– Пошел ты, – вырвалось изо рта Художника, но он тот час осознал, что дождался долгожданной стипендии. Пришлось вставать и идти за стипендией. За стипендией была очередь, и Художник в ожидании уперся в стену спиной, и было хотел что-то нарисовать, как вспомнил, что альбом оставил в кабинете. Прошло минут пять. Художник с довольным лицом согнул толстенькую пачку денег пополам и засунул ее себе в карман.
В кабинет Художник заходил со звонком. Профессор в спешке вошел в кабинет, сказал, что отойдет на пару минут, и ушел из кабинета. Художник упал на стулья и заснул. Проснулся через минут пятнадцать. Его голова вылезла из-под парты и оглядела аудиторию. Профессор был уже здесь. Художник по быстрому сел нормально и сделал вид, что пишет. Профессор ничего не заметил, так как был очень занят объяснением темы. Он явно не успевал и поэтому немного торопился. Художник поглядел вокруг, все опустили свои головы и уставились в свои тетради. Он тоже опустился над своим альбомом, поводил карандашом по листу, но рисовать было неохота.
– Сколько еще до конца? – спросил он у девушки, сидячей спереди.
– Много еще, – не отрываясь от тетради, ответила она ему.
Художник снова посмотрел по сторонам и упал на стулья. Он снова заснул и проснулся уже от голоса своей соседки:
– Вставай, давай, пара закончилась.
Художник открыл глаза и поднялся. Прихватив альбом с карандашом, он пошел прочь из аудитории.
На улице светило солнце, и ее лучи играли в лужах на тротуаре. С деревьев до сих пор сбегали капельки дождя. Художник вспомнил, что дома совсем нет хлеба, и поэтому пришлось заходить в магазин. К счастью в магазине не было очереди. Купив хлеб, он пошел прочь из магазина. В дверях он столкнулся с какой-то девушкой, у которой в ушах были наушники, и она явно ничего не замечала кроме своей музыки.
– Слепошарая! – буркнул Художник и вышел из магазина. Не замечая луж, он уверено направился домой.
Не успев раздеться, как он тут же упал на диван. Но тут же встал и пошел на кухню, прихватив с собой хлеб. Хлеб он забросил в хлебницу и потянулся за кружкой. Налив кофе он побрел к себе в комнату. По пути он все выпил и, когда зашел в комнату, поставил пустую кружку на стол. Он снова упал на диван и заснул. Ему снился его альбом, соседка с передней парты, магазин и та незнакомка с наушниками в ушах. Во сне ничего нельзя было разобрать, но Художнику это пока не надо было. Он понимал, что он спит, и он был как бы отдельно от своего сна. Проснувшись через полчаса, он подумал, что пора бы и пообедать. Он прошел на кухню и поставил воду на плитку. Из холодильника он достал пельмени и тут же разорвал упаковку. Пару пельменей выпало и со стуком упало на пол. Художник с неохотой загнулся за ними. Всю упаковку он вывалил в большую чашку и после этого полез за солью. Подсолив воду, он стал ждать, пока вода закипит. Кипеть она не сильно то и хотела. Желудок же у Художника наоборот очень даже этого хотел. Все-таки он дождался долгожданного момента и отправил пельмени в кастрюлю. Вскоре он их поедал. Наевшись, он снова отправился в свою комнату, но спать было неохота. Он взял свой альбом и пошел прочь из квартиры.
Он направился в городской парк, где очень любил посидеть. У него была любимая лавочка, и он ей никогда не изменял. И в этот раз он подошел к ней и уселся. Тишина в этом парке всегда ему нравилась, он взглянул на деревья, и тут же захотелось их нарисовать. Он открыл альбом и начал водить карандашом, и городской парк вырос и на листе бумаги. Он взглянул на рисунок и понял, что рисунок пустует без человека. Он нарисовал девушку в длинной юбке и в черной куртке. Он подрисовал ей наушники в ушах. Он оторвал карандаш от рисунка и узнал на своем рисунке девушку из магазина. Тень опустилась над Художником, и он поднял глаза. Он увидел ее.