Встреча
1
После отъезда Шатрова на Тюмень, князь Василий впал в депрессию. Целыми днями просиживал дома, и лишь изредка появ-лялся на людях. Но, слава всевышнему, всему приходит конец.
Как то, по полудню, к нему прибежал человек от воеводы:
- Князя Василия Шорина, просит к себе пожаловать воевода Роман Федорович Троекуров, - важно известил посыльный.
- Ну, наконец и обо мне вспомнили, - грустно подумал Шо-рин, а в слух произнес, - Передай князю, что собираюсь и скоро буду.
Шорин чувствуя, что сейчас решится его дальнейшая судьба, оделся во все самое лучшее. Шелковая красная рубаха, синий каф-тан, отороченный собольим мехом, на ногах красные сафьяновые сапоги, на пояс повесил небольшой, весь украшенный цветными ка-меньями, клинок, работы Багдадских мастеров. Воеводские хоромы были рядом, но въехал Василий Шорин к Троекурову во двор вос-седая на арабском скакуне. Совсем не давно всесильный царедво-рец, ступил на порог палат Тобольского воеводы. Не смотря на гор-до поднятую голову, на сердце был холодок, холодок страха.
Князь Роман Федорович Троекуров, что бы подчеркнуть зна-чимость встречи, тоже был одет по парадному. Пригласив Шарина в красную палату, он торжественно объявил о получении грамоты от царя Василия Ивановича Шуйского.
- Дорогой князь, - начал он. – На Москве, нынче весной, на-род прознал, что царь Дмитрий Иванович самозванец, а не помазанник божий, того Демку восставший народ схватил и казнил тут же, а в цари выкрикнули Василия Ивановича Шуйского. Ты его в боярстве, по всему, хорошо знал. Вот и получается, что грамота, данная тебе на Москве, не царская.
Троекуров замолчал, выдерживая паузу. Молчал и Шорин, в глазах у которого потемнело, а в голове закружились мысли, одна кошмарнее другой.
- Так вот, царь Василий Иванович Шуйский прислал на То-больск грамоту, где мудро советует крепить города, да множить собираемый ясак и касаемо тебя князь, тоже име-ются указания.
Троекуров опять замолчал, а князь Шорин чувствуя, что земля уходит из под ног, не спрашивая разрешения, нарушая все правила этикета, уселся на лавку. Троекуров сделав вид, что не заметил, дос-тал грамоту и самолично стал читать, стоя как полагалось, перед си-дящим Василием, что было большим не уважением к царской особе, и случись это в Москве, то быть бы Василию на дыбе. Но то проис-ходило в Тобольске и в палате кроме них никого не было.
- От царя и великого князя Василия Ивановича всеа Русии в Сибирь, в Тобольск город, воеводе нашему князю Роману Федоровичу Троекурову, - воевода солидно кашлянул и продолжил. – Тут дела идут Тобольские, Верхотурские, а вот касаемо тебя князь. Били нам челом с Обдора из Носо-вого городка служилые люди, которые посланы для сбора нашего ясака и десятинной пошлины. От них прознали мы, что голландцы, немцы и наши поморы, ходят Северным морем в Обскую и Тазовскую губу, товары не объявляют, а меняют на соболя, а десятинную пошлину не платят. Еще приезжают ушкуйники, ходят Печерой рекой на судах с ве-ликим товаром, воровством с самоядью торгуют. Вели князь набрать служилых людей из литвы, казаков, стрель-цов 20-ти человек и с ними отправить князя Василия Шо-рина, который прибывает в Тобольске не удел. Вели князю отправляться в Обдор головой нашим, укрепить острог, и пресечь воровство, а при необходимости воров имать и от-правлять в Тобольск.
Историческая справка. Дорога за Уральский камень была известна Новгородцам уже давно. Храбрые новгородские ушкуйники по рекам, озерам пробирались в Сибирь на больших лодках « ушку-ях». Отсюда происходит и их название. Ушкуйники скупали, меняли, а в основном просто отбирали у местных охотников пушнину: со-болей, куниц, бобров. Сибирские народности: вогулы, остяки, про-живающие по северным рекам Собь и Сосьва не одну сотню лет, до прихода Ермака в Сибирь, платили ясак новгородским ушкуйникам. На ушкуях новгородцы шли по Печере. Далее было два маршрута. Один – через речку Шокур, волок и по речки Ляпина в реку Сосьва, другой более северный, по реке Уса, волок, река Собь. Реки Собь и Сосьва левые притоки реки Обь.
Троекуров закончил читать, тяжело вздохнул и уселся рядом с Шориным.
- Ты князь не переживай, – произнес он, почти по отечески, обняв Шорина. – Это, все таки, на много лучше чем канда-лы. Пройдет время, на Москве снова власть изменится, ты и вернешься.
- Обдор, голландцы…, ничего не понимаю! Где это? – тихо спросил Шорин.
- Да, я сам про Обдор толком не ведаю. Ты к дьяку сходи, его поспрошай. Он человек ученый, карты всякие имеет. Это по его части, где, что находится. Переведи дух и начи-най сам собираться, да и служивых по надежнее собери. Там в грамоте еще сказано, чтобы струг справный тебе вы-делить и пищали, одну корабельную, а две острожных, еще довольствие всякое. Не пропадеж князь!
2
Троекуров собирал Шорина как родного сына. Приглянулся ему князь.
- Ну и что , что опальный? Такая судьбина! За то, умный, смелый, собой хорош. Такие люди в Сибири нужны.
Роман Федорович отдал Шорину свой струг, воеводский, про-веренный в прошлой навигации, а нынешней весной вновь просмо-ленный. Это было, палубное, вместительное судно, способное по-спорить с волнами Обской губы. На струге разместилось все имуще-ство служилых, припасы, оружие и все двадцать добровольцев из ка-заков. Князь Василий Шорин был рад казакам, не долюблевал он литвинов, а стрельцы хороши больше в острожной, сторожевой службе. Казаки, легкие на подъем, выносливые в походах, приспо-сабливались к жизни в любых условиях, с легкостью переносили и жару и трескучие морозы. Сплав по рекам, управление речными судном, тоже было для них привычным делом. Знание местных язы-ков, знание воинского дела, личная отвага, а часто и грамотность де-лало казачество незаменимыми в делах завоевания Сибири, сбора ясака и таможенной службы.
Струг, разрезая мутные воды Иртыша, вышел на середину ре-ки. Южный ветер туго надул полотнище паруса и резво погнал суд-но по речным волнам. Иртыш река извилистая и несмотря на при-вольную ширь русла, рулевому зевать нельзя, да и команде, то и де-ло, приходится переставлять парус с борта на борт. Свободные ка-заки развалились на палубе вдоль борта, любуясь берегами. Князь Василий Шорин, тоже был на верху. Он с удовольствием вдыхал чистый свежий воздух, слух ласкал тихий плеск воды, взор радовал-ся красоте, мощи береговых линий поросших девственным лесом. На душе было покойно, такого покоя он давно не чувствовал.
- Все получилось, как нельзя лучше, - рассуждал князь. – Спасибо Шуйскому. Он конечно добился своего, отправив меня на край света, но того не ведает, что этим, мне свобо-ду дал. Теперь я сам себе хозяин. Жалко, что Шатрова нет рядом, не сгинул бы от сабли татарской.
Печалиться князь Василий Шорин перестал сразу, после бесе-ды с Тобольским дьяком. Тот весьма толково поведал ему о север-ных волостях, куда направлялся князь. Показал имеющиеся у него карты, где кроме Обдора – Носового, водных просторов Обской и Тазовской губы Шатров разглядел Кодскую волость с небольшим городком Кода. Это название сразу навеяло приятные воспоминания мимолетного знакомства в Москве на Пасху и образ восточной кра-савицы возникший перед ним когда он пребывал в беспамятстве, из-рядно помятый медведем. Ведь именно там, в городке Кода, пребы-вала княжна Анна Алачева, ставшая после смерти князя Игичея, полновластной госпожой остяков проживающих по реке Кода и Оби на юг от Березова. Он решил непременно посетить княжну и воз-можно даже объясниться.
Княжна Анна после крещения, получила разрешение и от-строила богомольный храм во имя Живоначальной Троицы. В знак особого расположения, царским указом ( не без участия князя Шо-рина), был выделен для бережения, в городок Коду, гарнизон из 15 стрельцов с огненным боем, при четырех пушках. По словам дьяка княжна устроилась не плохо, отстроила городок, превратив его в ма-ленькую крепость и окружила себя бухарской роскошью. Так, что у князя были причины для хорошего настроения.
3
Вниз от Тобольска, по правому, обрывистому берегу Иртыша, потянулись татарские городки: Аримдзянский, Бицик Тура, Увацкое. Со времен хана Кучума прошло чуть больше двух десятков лет, со-всем ничего, а городки, в ту пору, укрепленные, многолюдные, сей-час совсем обветшали. Многих татар побили в боях, приводя в сми-рение, многие спасаясь, откочевали подальше. Городки исчезли, на месте некоторых встали русские поселения.
Струг, подгоняемый попутным ветром, резво бежал по речным волнам. Русское воинство развалясь на палубе тянуло старую казац-кую песню:
Ах ты, степь широкая,
Степь раздольная,
Широко ты, матушка,
Протянулася.
Ой, да не степной орел
Подымается,
Ой, да то донской казак
Разгуляется.
Ой, да не летай, орел,
Низко ко земле,
Ой, да не гуляй, казак,
Близко к берегу!
Протяжная громкая песня разносилась над гладью воды и да-лее над таежной глухоманью. Она удивляла необычностью звучания и приводила в ужас местных остяков и вагулов. Принимая ее за бое-вой кличь бородатых, железных людей, они в страхе уходили даль-ше в тайгу.
На третий день пути пошла Остяцкая земля, их городки: Нум-Пугль, Рачево выглядели веселее татарских. Строения, рубленные из круглого леса, на подобие русских изб, стояли вперемежку с чумами , кое где виднелись даже строения из необожженного кирпича, по бухарскому обыкновению и юрты степняков. Для сбережения скота от зверя и собственного, от лихих соседей, городки окружали тыном из мелкого, круглого леса, с заостренным верхом и окапывали рвом. Располагались остяцкие городки на возвышенностях, иногда пред-ставляющих довольно высокую отдельно стоящую гору, что прида-вало удобство для их защиты. Такие, отдельно стоящие горы, на правом берегу Иртыша встречаются часто вплоть до стрелки и из за правильности своих форм кажутся рукотворными сооружениями не-ведомых древних цивилизаций. Большинство строений, в остяцких городках, больше напоминали землянки, крыши крылись дерном или тростником.
Сбор ясака уже завершился, поэтому остяки, завидя струг, спешили к берегу, призывно размахивая руками. Видимо принима-ли струг Шорина за купеческий.
С приходом русских в Сибирь, остяцкие народности участво-вали в военных действиях, только по принуждению хана Кучума. С его падением, после недолгого сопротивления, приняли шерсть и стали исправно платить ясак. Этим и объясняется их многолюдство по сравнению с татарами. Все бы шло хорошо, но русские, стали на-рушать их привычный уклад жизни, использовать остяков, как при-писных, в счет выплаты ясака. Работа, на строительстве острогов, на солеварнях, на пашенных работах, да и обиды со стороны русских не были редкостью. Случаи, когда остяцкие семьи обирались, а иногда и уничтожались ясачными казаками или просто разбойной ватагой, были не редки. Легенды о золотых идолах приводили к разрушению святых мест таежного народа. Достучаться с жалобой до воеводы было делом нелегким и затратным, а до Москвы тем более. Особо страдали остяки от ямщицкой повинности на зимнем тракте из То-больска в Березов, Сургут, так как основным их занятием был пуш-ной промысел. Длительные поездки в зимнее время лишали их воз-можности охотиться.
Историческая справка. В 1637г, по остяцкому челобитью, царским указом, были устроены на правом берегу Иртыша две ям-ские слободы – Демьянский и Самарский ямы( на месте Остяцких городков Демьянское, Самар) куда были завезены охочие люди из русских городов. Русские стали заниматься извозом за денежное довольствие, а так же рыбалкой и землепашеством.
4
За городком Демьянское, в тридцати верстах после устья реки Демьянки, со струга увидели отдельно стоящую гору, на вершине которой сохранились развалины крупного укрепленного города.
- Это, что за городище? - спросил Шорин, крепкого казака, десятника Матвея Брягу.
- Интересуешься господине? И то верно, место это весьма интересное! Слыхал о пятидесятнике Богдане Брязга?
- Это тот, что с Ермаком пришел? Как же слыхал! Знатный казак был! – Василия Шорина, собеседник явно заинтересо-вал.
- Так, это отец мой. Его друзья Брягой звали, так оно ко мне и перешло. Богдана Брязгу , в тот год, Ермак послал при-вести к шерсти и собрать ясак с Белогорских остяков и во-гулов. Нынче, мы в аккурат его маршрутом идем. Ту гору остяки называют Чукас, а вот название городища не ведо-мо. В той битве много остяков погибло, а те, что остались, ушли на всегда. Я в Обдор, с тобой господине, согласился ехать, что бы эту гору увидеть, да сыскать идола золотого. – Бряга задумался и замолчал.
- Да, не тяни ты! – не выдержал Шорин.- Коль начал баять, так продолжай до конца!
- Брязга тогда осадил городок, что на горе стоял. Перед тем на помощь Демьянским остяком подошли Кодинские. Ве-ликое множество засело их в городке. Городок крепок, сто-ит на горе, и остяки бьются отчаянно. Не может Брязга по-нять, что с ними случилось. Не видывал он, чтобы остяки так упорно защищались. Через лазутчика, татарина, узнал Брязга, что городок этот не простой, и находится в нем главное остяцкое божество, золотой идол Рача. Сидит Рача в большой чаше, в которую остяки наливают воду и испив ее считают, что с ними ничего не случиться. Долго бились казаки и остяки. Но, однажды ночью, остяки скрытно сня-лись и ушли, все до одного, не замеченные. Утверждают, что это сам Рача усыпил бдительность русских и помог уй-ти. Золотого идола они унесли с собой. Говорят, что идола сейчас на реке Кода остяки в великой тайне хоронят. С детства, большой интерес у меня к этому идолу. Хочу до-быть его и отправить царю-батюшке. А язычники: остяки да вогулы, сразу в православную веру окрестятся, опять поль-за государству и не малая.
Матвей, Брязгин сын, замолчал, провожая гору взглядом, мол-чал и Шорин. При упоминании Коды, на него вновь нахлынули при-ятные воспоминания. Темнело, надо было останавливаться на ноч-лег.
- Поворачивай к островку, ночевать будем, – заметив на ост-рове небольшой дымок, князь отдал еще распоряжение. – Видимо рыбаки, словите пока сбежать не успели, да раз-живитесь свежей рыбой, а то солонина уже надоела.
Казаки проворно повернули струг к острову, а когда тот ут-кнулся носом в песчаную косу, попрыгали из него и принялись за устройство лагеря. Вскорости привели рыбаков, те притащили часть своего улова и разложили на траве. Жирные сазаны в лучах заходя-щего солнца переливались перламутром, еще живой, крупный осетр шевелил жабрами.
В предвкушении обильного ужина казаки галдели разглядывая улов. Что бы не обидеть рыбаков, так удачно подвернувшихся, Шо-рин отсыпал им меру толокна. Хоть и не много выделил, но остяки сильно обрадовались и по добру по здорову, от греха подальше, уб-рались с острова.
5
Путешествие увлекло князя Шорина, все его горечи, депрессии остались позади. Неведомые дали, неудержимо влекли князя, да и вся его ватага казаков, пораженная бескрайностью просторов, изо-билием дичи, рыбы, пушными богатствами аборигенов, сплотив-шись вокруг него смело, безоглядно стремилось вперед.
Миновали Самарский городок. Это последний на Иртыше рус-ский острог. Здесь ватага провела несколько дней. Пришлось смо-лить струг. Разгрузив речную посудину, казаки, используя ямских лошадей и олений, дружно вытащили ее на песчаную косу. Здесь обдуваемые ветром, который спасал от гнуса, казаки раздевшись по пояс, весело трудились от зари до заката. Пенькой, пропитанной древесной смолой вперемешку с дегтем, канапатели щели, правили весла, снасти. Утомившись от жары, казаки заплывали в русло Ир-тыша, бравируя удалью и силой. Шорин с удовольствием наблюдал, как суровые, жестокие в бою воины, почти по детски резвились в воде, а наблюдавшие за игрищем остяки в очередной раз ужасались, как не понятен и страшен этот народ, который так быстро и легко изменил их уклад жизни, длившийся многие тысячелетия.
Снова струг на воде. Волны Иртыша последний раз плеснули о борт и слились в одно целое с волнами старшей сестры Оби. Это была река! Широкая полноводная Обь вынесла струг на стрежень. На этом просторе он казался жалким, беззащитным. Но, нет! Разду-ваясь парусами струг гордо, и легко заскользил по речной глади.
Против устья Иртыша на правом берегу Оби хорошо были видны остатки Старого городища. Он еще известен как Русский го-родок ( по остяцки Руш-ваш) или Муалымский. Иногда его называ-ют Мансуровский городок. Он расположен у подножья высокой Бе-лой горы и знаменит тем, что это было первое городище построен-ное русскими в Сибири. Он построен в лихую для русских годину и просуществовал менее года.
Историческая справка. После трагической гибели Ермака в ночь с 5 на 6 августа 1584 года, опасаясь нашествия хана Кучума, голова Иван Глухов, со всем русским воинством, покинул город Си-бирь ( или Искер, бывшая столица Сибирского ханства). Он ушел из Сибири северным, хорошо известным маршрутом, который выхо-дил на реку Печора. Не ведая о случившемся, в это же время, в Си-бирь был отправлен князь Иван Мансуров на смену Глухову. С ним прибыло 100 служилых людей с пушками. Двигаясь по Иртышу, у встречных татар Мансуров узнал о случившемся, и что в городе Сибирь сейчас сидит князь Сейдяк, который перехватил власть у Кучума, прогнав его отряды. Князю Ивану Мансурову ничего не ос-тавалось, как последовать за Глуховым, тем же северным мар-шрутом. Зима застала отряд Мансурова на стрелке Иртыша. Было принято решение, зимовать. Так во второй половине 1585 года был заложен Русский городок. Хорошо укрепленный, он позволил русским успешно отбиваться от наседавших остяков, разбить их воинство и даже собрать ясак. После ухода 1586 году князя Мансурова Рус-ский городок был разорен местными остяками. Более он не возро-дился. Около года, Сибирь была без русских. В1587 году русские вер-нулись и заложили города Тобольск и Тюмень. На этот раз русские пришли на вечно.
Много повидавший и хорошо осведомленный в Сибирских де-лах десятник Матвей Бряга рассказал историю про Русский городок.
- По началу, Мансурова сильно допекали. Под городком со-брались все Белогорские остяки и на протяжении несколь-ких дней наступали на городок. Для устрашения они при-тащили под крепостные стены своего, самого уважаемого Шайтана. Установив деревянного идола, остяки начали об-ряд жертвоприношения, прося у него помощи для победы над русскими. Князь приказал навести на Шайтана пушку. И, что вы братаны думаете?! Пушкарь так шибанул, что первым ядром угодил прямо в Шайтана. Деревянный идол в щепки разлетелся, а остяки в страхе разбежались и более не баловали.
Шорин от души хохотал со всей ватагой, настроение было от-личное. Вдоль правого берега Оби тянулась гористая гряда с белы-ми склонами. Шла Белогорская волость. Все дальше плыл струг, все ближе становился городок Кода. Затерянный в глухой тайге, на берегу одноименной реки он представлялся Шорину как райский уголок, где ожидает его счастье и любовь.
7
Городок Кода. Тоже время. Белогорская гряда растянулась вдоль правого берега реки Обь, от стрелки Иртыша до реки Казим. Это целый материк или, если желаете – плато, раскинувшееся среди болот и озер Западно - Сибирской низменности. Оно сплошь покры-то девственной тайгой, где в изобилии водятся все виды животного мира созданных господом для этих суровых мест. Здесь берут нача-ло множество мелких и средних рек впадающих в реку Обь. Одна из них - река Кода. В половодье, это достаточно полноводная река. Весной - бушующая, ревущая, за долгие годы она проточила себе проход среди Белогорья. Летом, наслаждаясь просторным руслом, ее чистая свежая вода весело журчит меж камней, утоляя жажду всем желающим.
Городок Кода расположился, по местному обыкновению, на вершине горы у подножия которой протекает вышеописанная река. Этот древний городок являлся, многие сотни лет, столицей Белогор-ских остяков – местных коренных жителей, и религиозным центром. С приходом русских были образованны волости и городок Кода стал центром Кодской волости. Кодские князья всегда пользовались вни-манием Русских царей и имели привилегии. Это было следствием большого ясака, который платился в царскую казну. Причем сбор ясака и отправку в город Березов выполняли сами Кодские князья.
Городок представлял собой, хоть и не большую, но хорошо укрепленную крепость, причем чувствовалось, что в ее строительст-ве принимал участие каменщик и зодчий Бухарского происхожде-ния. Стены были поставлены по правилам русских острогов, а вот четыре угловые башни стояли каменные и на каждой из них по кре-постной пищали установленных на поворотных лафетах. За стенами стоял храм Живоначальной троицы, рубленные избы крытые лист-вяжной дранкой и юрты, одна - из белоснежного верблюжьего вой-лока.
Привычные для остяков чумы, из оленьих шкур, располага-лись в большом количестве, вне крепости, у подножия горы вдоль русла реки Кода. Здесь же находились просторные загоны для оле-ней и нехитрый скарб простого люда.
Вот уже несколько лет Самаркандская принцесса, а ныне княжна Анна является безраздельной госпожой Белогорских остя-ков. Не узнав толком своего мужа, князя Игичея, она овдовела. Сын Игичея – Петр, будучи хоть и старше Анны, во всем ей подчинялся. Превосходство княжны перед Петром и другими остяцкими княз-цами, было на столько значительно, что никто, никогда не пытался оспорить ее прав. Более того все были ей преданны и возвеличили до уровня божества, считая Анну наместницей Рачи на земле.
Анна была рождена жрицей и хранительницей золотого Рачи. Для всех, с детских лет мусульманка, Самаркандская принцесса, по-лучив звание жрицы поехала в Сибирь, где находился Рача, являясь главным божеством всех Сибирских народов. Крестившись в право-славие, построив храм она достигла полного доверия русских, в тайне оставаясь жрицей и хранителем золотого Рачи.
Русские стрельцы покинули Коду в прошлом году. Княжна Анна, с разрешения Березовского воеводы, заменила их на своих ос-тяков, предварительно окрестив их в православие и приписав к Бере-зовскому казачеству. Эта женщина смогла не только избавиться от русской опеки и соглядатаев воеводы, но и содержать своих воинов за счет государевой казны, получая ежегодно пушечное и другое во-инское довольствие. Это была красивая, сильная, умная и коварная женщина. Используя эти качества, а часто и колдовство она стала полновластной госпожой всех остяков. Преследуя цели создания са-мостоятельного царства, на территориях проживания остяков и Об-ских самоедов, она с легкостью и с большой для себя выгодой ис-пользовала русских воевод в Сибирских городах, да и самого царя Всея Руси.
Сейчас городок Кода стал центром подготовки всеобщего вос-стания. Сюда пребывали самые сильные остяцкие юноши и обуча-лись военному делу. Сюда пребывали князцы и родовая знать для получения инструкций для совместных действий. Княжна была хо-рошо осведомлена о событиях в Москве. Польская интервенция, не-прерывная смена царей, борьба за власть среди боярства, все было кстати. Сигналом к всеобщему бунту служил древний знак – стрела, на которой было вырезано поперек 11 шайтанов, а железный нако-нечник затуплен. Эти стрелы рассылались из Коды по самым уда-ленным городкам и стойбищам подчиненных народностей. Назрева-ло грозное восстание, способное уничтожить города Березов и Ман-газею.
Планы остяцкой княжны были коварны и далеко идущие. Пер-вое, что необходимо, это заставить Кучумовских царевичей напасть на русские города. Когда русская рать уйдет в степь воевать цареви-чей, гарнизоны городов Березов и Мангазея будут серьезно ослабле-ны. В этот момент княжна планировала поднять остяков и самоедов, собственными силами, используя все имеющиеся средства захватить эти города. Затем, Анна замыслила собрать все большие пушки из захваченных городов, установить их на крутом берегу Иртыша, и этим бастионом закрыть русским дорогу в Сибирь. Планы были грандиозные, даже для самаркандской принцессы, потомка великого Амира Тимура.
8
Струг шел правым берегом Оби. Князь Шорин твердо решил посетить городок Кода и повидаться с княжной Анной Алачевой. Он даже объявил об этом своей дружине. Самые зоркие, во главе с Мат-веем Брягой, во все глаза рассматривали берег Оби, чтобы не про-пустить устье реки Кода. Они уже выведали у остяков, что в устье стоит небольшое поселение, что то вроде заставы в царство белогор-ских остяков.
Вот и устье. Разрезав холмы белогорской гряды, река, шумя перекатами, завершала здесь свой стремительный бег. На берегу не-сколько чумов и развешанные на шестах сети. Завидя струг, остяки прекратили свои занятия и сгрудились на берегу.
- Женщин с детьми не видать, рыбаки, или действительно пограничная застава, - подумал Шорин.
- Княже, смотри туда, - произнес Бряга, указывая в сторону загона.
Там, двое остяков закончили седлать оленей и ловко на них усевшись резво поскакали в сторону леса.
- Однако спешат сообщить о нашем прибытии, - добавил де-сятник.
Казаки на веслах зашли в просторное устье реки Кода, и кана-тами накрепко закрепили струг к прибрежным корягам. Предстояло провести здесь несколько дней, поэтому все без лишней суеты, при-нялись за устройство лагеря. Одни разгружали необходимое имуще-ство, другие разжигали костры, стелили пихтовый лапник для ноч-лега. Князь Василий Шорин позвал к себе десятника Брягу.
- Ты Матвей остаешься за старшего, пока я в городок Кода съезжу, - распорядился князь.
- Что ты, княже, мне оставаться нельзя, мне в Коду край как надо! – Волнуясь проговорил десятник. – Уважь княже, возьми с собой, а в лагере, за старшего, Парфена оставь. Он казак хозяйственный, все поправит, запас сделает, а я уж с тобой. Век благодарен буду!
Князь один собирался посетить городок. Не хотелось ему, что-бы прознали о действительной цели его визита. Для всех, его цель - познакомиться с княжной Анной Алачевой, чтобы в дальнейшем со-трудничать в делах Обдорских, а тут окажется, что они знакомы и дела больше сердечные, нежели деловые. Не хотелось брать Матвея. С другой стороны, дорога хоть не дальняя, но опасная. Всего можно ожидать от местных дикарей. Время тревожное, а опыта плутать по таежным дебрям у князя маловато.
- А, что за необходимость у тебя такая великая? – Продолжая раздумывать, спросил князь.
- Так народ говорит, что остяки хоронят золотого идола Рача, где-то здесь в Белогорье, - шепотом ответил десятник, - вот я и хочу выведать.
- Давай так сговоримся, - наконец решился князь. – Ты едешь со мной, ведешь свой сыск незаметно для остяков. Пытать, убивать запрещаю.
- А, как же сыск вести, ежели не пытать? – удивился десят-ник.
- Как, как? Ты местный язык понимаешь, а делай вид, что нет, а сам ходи везде, слушай, смотри, все и узнаешь. На Москве сейчас везде так сыск ведется. А ежели узнаешь, что? Вот тогда тайно скрадешь остяка и пытай.
- Мудрено стало сыск вести! Раньше, батюшка мой, посадит человека на кол, или пятки прижжет, так тот, если знает, сразу все рассказывал
- И еще запомни Матвей. Все что прознаешь мне донесешь, а другим никому, ни слова о нашей поездки. Дело государст-венное, тайное. Разумеешь?
- Разумею княже Василий! За меня не бойся! Десятник Мат-вей Бряга слово свое держит! – Чуть ли не торжественно, ответил Матвей.
На том и порешили. Оставили за старшего казака Парфена, чем он сильно возгордился, а сами отправились в городок Кода.
Решили плыть по реке. Остяки утверждали, что так гораздо удобнее, и к тому же лучшие олени сейчас в тайге пасутся, а те, что здесь – калеченные.
- Если дадите соль, сказал старший из остяков, - то пока князь ездит в Коду, остяки забьют и закоптят их для рус-ских в дорогу, в счет выплаты ясака на следующий год.
Предложение показалась князю весьма своевременным и он дал согласие. Кроме этого остяки предложили различную зелень, Среди знакомых Шорину черемши и дикого чеснока, находилось множество различных кореньев, которые показались князю весьма неприятными. Но находившийся рядом Парфен пояснил, что это съедобные лесные коренья, которые в летний период собираются местными жителями и заготавливаются на зиму. При умелом приго-товлении они не только съедобные но и даже вкусные. Так, что они тоже были приобретены для Шоринской ватаге.
В Коду, князь и Матвей Бряга, отправились на трех небольших лодках. В одной находилась поклажа, среди которой были и подарки для княжны. Еще в Москве, надеясь на встречу с Анной, князь при-обрел золотое ожерелье, тонкой Итальянской работы, а в Тобольске два отреза, парчовой и шелковой ткани. Это были, по тем временам, подарки достойные цариц, женщины самых высокий требований.
В остальных лодках разместились наши герои, и молодые крепкие остяки, в качестве гребцов. Лодки были небольшие, рассчи-танные на двух взрослых мужчин. Изготавливались они из комлевой части кедра или сосны. Корпус выдолбленный из ствола дерева был тонкий и весьма хрупкий, но в умелых руках опытного гребца это было достаточно надежное, верткое речное плавсредство. А если учесть, что путешествуя по тайге, приходится перебираться из одной реки в другую, через водораздел, тащить лодку на руках или санях, то ее легкость, становится незаменимой и определяющей. Такими долблеными, легкими лодками пользовались на мелких реках прак-тически все жители Сибирской тайги, русские были не исключени-ем.
9
Городок Кода. Сегодня, у княжны Анна Алачевой были не-обычные гости. В своей белоснежной юрте, как это не удивительно, она принимала голландских купцов. На полу было накрыто, что-то на подобие Самаркандского достархана, где помимо ковров, во множестве, были расстелены изделия из мехов песца, соболя, бобра. Все пестрело, переливалось всевозможными цветами. Это богатей-шее убранство, было сплошь заставлено всевозможными блюдами. Необычные гости, к своему удивлению, среди естественных блюд из мяса и рыбы, увидели и сушеные фрукты, такие как урюк, дыня, и даже финики из знойной Африки.
Сюда их, в строжайшей тайне, доставили люди княжны Анны. Голландский фрегат, уже год, как стоит в Тазовской губе. После тя-желейшего путешествия северными морями, их судно, поврежден-ное во льдах стало на ремонт, а сейчас держали дела торговые. Суд-но груженное товаром стоит в Тазовской губе, а дела не идут. Гово-рил один из купцов
- Все из-за русских. Таможенные посты, ссылаясь на царский указ, не пускают нас в Мангазею. Того царя уже в живых нет, другой на троне, в Москву не сегодня, так завтра поля-ки придут. Сегизмунд на Московский трон метит, а тут та-можня и ничего сделать не можем. Поэтому мы и пошли на риск, откликнувшись на ваше приглашение.
- Княгиня Анна, то что мы здесь увидели обнадеживает. Но ваши предложения нам до конца неизвестны. - Добавил другой купец.
- Господа негоцианты, прежде чем высказать свои предложе-ния хочу вас спросить. Как вы посмотрите на то, что все будет происходить вопреки указам Московских царей, и местных воевод? – Спросила Анна.
- Мы люди торговые и для нас главное получить прибыль. Возвращаться пустыми, без мехов, нельзя. Убытки будут огромны. Поэтому, мое мнение, будет однозначно. Мне безразлично с кем я буду вести торговые дела. Условие у меня одно. Наше судно и люди не должны участвовать в военных действиях, – произнес один из купцов. – Но я не один, и тоже хочу услышать мнение моего компаньона.
- Московия страна дикая. Конец царствующей династии Рю-риковичей будет для Московии и ее концом. В лучшем слу-чае станет польской провинцией. Голландия не участвует в войне с Московией, но и обязательств перед ней не имеет. Я согласен с тем, что если русские не дают торговать то их надо просто убрать. Но это не наша задача, а тех кто хочет в дальнейшем иметь с нами торговые дела. Так, что слушаем ваши предложения.
Все замолчали, в ожидании слов княжны Анны Алачевой. Под перекрестием вопросительных взглядами она сохраняла полное спо-койствия. Но и через маску спокойствия было заметно какой, вихрь мыслей проносится в голове этой красивой молодой женщины. Она шла не просто на конфликт с русскими, это была измена, союз с вра-гами Московии и война. Впереди ждет либо гибель, либо незави-симое Остяцкое государство, торгующее на прямую с передовыми европейскими странами. Было ради чего рисковать.
- Как регулярно вы можете приходить в устье реки Оби, сколько и какого товара привозить? – неожиданно резко за-дала вопрос Анна.
- Я ожидал этого вопроса. Могу вас заверить, что не смотря на дальность и суровые северные моря, голландские суда будут приходить каждый год, а какой товар вести и в каком количестве, то вам решать. Голландия великая морская держава, наши суда ходят по всем морям. В обмен на меха, мы доставим сюда товара сколько угодно и какого угодно, – торжественно произнес старший из голландцев.
Анна обвела взглядом юрту, чтобы убедится что лишние уши ее не услышат. Кроме нее, двух голландцев и переводчика, тоже по всему голландца, в юрте никого не было.
- Сейчас решиться моя судьба и обратно дороги не будет, - подумала Анна, и уже не колеблясь продолжила. – Господа негоцианты, я буду откровенна, так как от вас многое будет зависеть. Нынче собран с моего народа большой ясак. Мно-гие сотни сороков меха находятся сейчас здесь, в Коде. Я обязуюсь в ближайшее время доставить их на ваш корабль. В замен, вы вооружите огненным боем, подвластных мне самоедов и Обдорских остяков. Далее я захвачу Мангазею, и все находящиеся там меха, будут ваши. Вы отдадите свой товар, и уйдете весной в Голландию, груженые Сибирскими мехами. Чтобы не произошло, вы в накладе не останетесь. Предлагаю все хорошо обдумать и сегодня дать ответ.
Негоцианты удалились, ошеломленные размахом предложения и решительностью остяцкой княжны
- Отказ, будет означать для них смерть, так как знают мои планы и могут донести – спокойно подумала княжна.
10
Уставшая княжна, удалилась в опочивальню. Просторная кро-вать располагала к отдыху. Молодая, красивая женщина улеглась среди пуховых подушек, раскинула руки и закрыла глаза. Кроме ус-талости, чувствовалось сильное томление и желание мужской лю-бовной ласки. Золотой Рача, голландцы, грандиозные планы, все вдруг куда-то отодвинулось, исчезло, а возникло воспоминание пас-хального поцелуя и обнаженное тело князя Шорина, когда ей так не-ожиданно пришлось заниматься его лечением. Она мысленно пред-ставила, как желанный князь ласкает ее губами, сильными нежными руками гладит ее тело, представила так ясно, что стон вырвался из ее губ.
- Что с вами госпожа? – Спросила служанка, в этот момент вошедшая в опочивальню. – Вам плохо?
- Нет все хорошо, - устыдившись своей слабости, отозвалась Анна. - Просто легла отдохнуть. А ты, что меня беспоко-ишь?
- С устья гонец прибыл, говорит беда, русские сюда идут!
Анна встрепенулась, словно испуганная птица, неожиданно защемило сердце
Вошел остяцкий воин. Увидев княжну, опустился на колени, уткнувшись лбом в войлочный пол юрты. Анна знаком разрешила говорить. Тот, оставаясь на коленях, начал доклад.
- Моя госпожа! Два дня прошло, когда солнце шло к закату в устье вашей реки вошел боевой струг русских. На нем каза-ки, большим числом. Я сразу ушел в лес. Подождал, все высмотрел и на оленях к тебе. Все как ты велела госпожа, - начал рассказывать гонец.
- Продолжай. Все рассказывай подробно. – Взволнованно произнесла княжна.
- Струг идет в Березов. Остановились пополнить запасы, и сделать ремонт. Казаки в латах, вооружены, видны пушки. Ведут себя мирно. Старшим у них большой князь, от само-го Московского царя едет.
- Как звать князя? Удалось узнать?
- Да княжна. Его звать – Обдорский голова, князь Василий Шорин!
У Анны перехватило дыхание, и закружилась голова. Она, чуть не потеряла сознание. Гонец что-то продолжал говорить, но Анна его не слышала.
- Князь, совсем рядом. Надо поехать к нему. Нет, лучше при-гласить сюда, - лихорадочно мелькали мысли Анны. – Срочно пошлите к князю Шорину гонца, с приглашением в Коду, - неожиданно приказала она.
- Но госпожа, зачем посылать? – Удивился остяк. – Он уже сам на пути сюда. Я же говорю, что князь и с ним десятник Бряга на лодках плывут в Коду. Завтра, к заходу солнца, они будут здесь.
Княжна возвращалась в реальную жизнь. Возбужденная извес-тием о князе, она вдруг вспомнила о голландских купцах.
- Купцов приведите ко мне, и срочно собирайте их в дорогу. На рассвете уйти тайгой на оленях. Скрытно покажите им лодки с русским князем. – распорядилась Анна.
11
Близится встреча. Княжна Анна не находит себе место. Без конца проверяет, все ли так, все ли готово, какой наряд выбрать. Князь Василий Шорин торопит гребцов, он готов выскочить из лод-ки, и бежать берегом как мальчишка. Все ими забыто, все заброше-но, мир словно исчез. Мысли заняты только встречей.
Вот наконец последний поворот реки, уставшие гребцы собра-ли последние силы и сделали рывок. Показалась Кода. Крепостные стены, на высокой горе, здесь посреди бескрайней тайги, казались сказочным ведением. В храме Живоначальной троицы звонит коло-кол. Лодки подошли к городской пристани. Князь Василий Шорин и десятник Матвей Бряга ступили на Кодскую землю. Грохнули ба-шенные пищали в честь высоких гостей. Остяцкие войны, ряженные в красные стрелецкие кафтаны, достаточно ловко, взяли ружья на караул. Гости, в сопровождении именитых жителей, последовали в городок Кода.
Такого торжественного приема здесь еще не видывали. Шорин и Бряга тоже не ударили лицом в грязь. Их одежды, доспехи, оружие были великолепны. Рослые, красивые, молодые они шествовали гордо подняв головы, вызывая всеобщее восхищение.
Гости вошли в белую юрту, поэтому случаю украшенную раз-ноцветными шелковыми лентами. Уже известный читателю достар-хан, был накрыт шикарней, чем несколько дней назад. Среди блюд стояли кувшины с вином, а восточные лампады источали аромат-ный, дурманящий запах. Князя и десятника усадили на самые почет-ные места, обложив со всех сторон подушками. Все расселись, и за-мерли в ожидании княжны.
Появление Анны поразило всех. Даже знатные белогорские остяки не видывали своей княжны в таком убранстве. Перед ними появилась Самаркандская принцесса. В одежде сказочного востока, украшенная драгоценными браслетами, перстнями, с деодемой на голове, княжна Анна предстала перед собранием. Поверх легкой восточной одежды красовалась накидка из белого горностая, которая смягчала контраст ее костюма с убранством помещения.
Князь Василий Шорин был поражен ее красотой. Любовь, ко-торая раньше тревожила его, теперь захлестнула с головой, и лиши-ла разума. В тот вечер, он не видел и не слышал никого, кроме княжны. Отвечая на ее вопросы, пытаясь быть светским, интерес-ным собеседником, он любовался и любовался Анной, полностью поддавшись ее чарам.
Десятник Матвей Бряга, напротив, оценил княжну красивой, но слабенькой и в хозяйстве абсолютно не пригодной.
- Толи моя женка, - рассуждал он, - кровь с молоком! Когда меня нет, и по хозяйству, и в поле, и по дому, всюду успе-вает. А с этой, одни проблемы будут. Хотя бабенка, по все-му видать, богатая. А князь видно падок до женщин. Глаз с нее не сводит. Их князей понять тяжело.
Рассуждая таким образом, Бряга нажимал на угощения, многие из которых он пробовал в первые. Особенно ему понравилось вино. Опорожняя кувшин за кувшином, у него тоже, закружилась голова, потемнело в глазах и как многие из гостей заснул прямо здесь среди подушек.
Когда застолье стало шумным, княжна Анна удалилась. Шо-рин, чтобы немного остыть, и прийти в себя, вышел на свежий воз-дух.
- Веду себя, как последний дурак. – Думал он. – Столько раз-говаривать с княжной, и ничего ей не сказать о своих чув-ствах. Как она хороша! Божественная красота! Надо ее прямо сейчас найти и объясниться.
- Князь, - позвал Шорина из темноты, женский голос.
Василий пошел на звук голоса. Какая-то женщина схватила его за рукав.
- Следуйте за мной, и старайтесь тише, желательно, чтобы нас никто не видел, - произнесла она.
Князь, ничего не спрашивая, последовал за женщиной. В тем-ноте он ничего не видел, и его даже удивило, способность провожа-той ориентироваться в темноте. Скоро они были на месте. Женщина приоткрыла входную дверь, и впустила князя.
- Азиза, будь за дверью. Пусть нас никто не беспокоит, что-бы не случилось, - раздался, из глубины комнаты, голос Анны.
Зажглась свеча, и осветила комнату. То была опочивальня. Анна была в том же волшебном наряде, только накидка была сбро-шена на пол.
- Анна я вас люблю, безумно люблю! Люблю с того мгнове-ния, когда увидел вас в Москве! – произнес князь Шорин.
- Я разделяю ваши чувства, но сейчас ни надо слов! – про-шептала, чуть слышно Анна.
Василий подошел к Анне, взял ее на руки и понес на приго-товленное ложе. Дальше, двое молодых, любящих друг друга, людей предались безумству любви. Вся ночь пролетела в любовных утехах. На утро, утомленные любовники заснули, крепко удерживая друг друга в объятиях.
Для всех они пропали на долго. Служанка приносила еду им, прямо в опочивальню, и бдительно охраняла покой влюбленных. До нее доносились то смех, то стоны, то тихий разговор. Мир для Васи-лия и Анны исчез, вернее они двоем стали всем миром.
12
Матвей Бряга тоже пребывал в затмении. Но в отличии от Шо-рина, затмение то, было алкогольное. Достархан оказался весьма хлебосольным. Вот уже пятый день слуги, непрерывно обновляют блюда, и наполняют вином кувшины. Гости, перебравшие зеленого змея, спят не уходя, раскинувшись на шкурах и подушках. Бряга и тут показал удаль. Многие были поражены объемами, поглощенны-ми казаком, а некоторым остяцким князцам, не угодивших загуляв-шему десятнику, перепало по крепкому тумаку. Уважение к Матвею достигло таких высот, что остяки приближались к нему только на четвереньках не смея поднять головы.
В очередной раз, потеряв сознание, Бряга погрузился в сон. Снился дом, жена, дети, причем жена, прознав откуда-то, про его гу-лянку, сильно ругалась, угрожая ухватом.
- Вот чертова баба, даже здесь расслабиться не дает, - сквозь сон, подумал казак, начиная просыпаться.
Остяки, что бы не разбудить буйного казака, разговаривали в пол голоса.
- Княжна плохо себя ведет. Потеряла голову из-за русского. Делами не занимается. Люди ее который день в лесу ждут. Рача без жрицы скучает. Плохо, совсем плохо.
- Эй, косоглазые! – Встрепенулся ото сна казак, - что вы там про идола Рача болтали.
- Что ты господин! Какой Рача? Мы, крещеные, церковь хо-дим. Видно приснилось тебе. – упав на пол, пробормотал остяк.
- Смотри шельма, пытать буду, все расскажешь! – пригрозил Матвей, а про себя подумал, - видно действительно приви-делось, надо прекращать гулянку. Пойду прогуляюсь, князя поищу.
Десятник вышел из юрты. Солнечный день радовал глаз, чис-тый воздух наполнил легкие. Ударил колокол. Матвей направился к храму Живоначальной троицы. После отбытия из Тобольска ему не доводилось посещать церковь и православная душа требовала мо-литвы. Небольшой храм красовался неподалеку. Свежесрубленные стены еще не потемнели, а маковки куполов были даже крашены, в синий цвет. Снаружи, он производил хорошее впечатление, но внут-ри Бряга почувствовал себя не уютно. Пустой храм, плесневелый за-пах, одинокая свеча, зажженная служкой, перед его приходом, ни запаха восковых свечей, ни тем более ладана. На вопрос Матвея, служка, скромно потупив глаза пояснил.
- Извините, господин казак, службы проводить некому, наш батюшка год назад представился, а нового не присылают.
- Если бог в душе есть, молитву и без батюшки можно про-читать, - произнес Бряга, становясь перед ликами Святой троицы.
Исполнив молитву Матвей вышел на улицу, и стал прогули-ваться по городку. Остяки, при его приближении замолкали, и поч-тительно кланялись.
- Как были нехристи, так и остались. Их в церковь только пряником заманить можно, - решил для себя Бряга.
Спустившись от городских стен к реке, он зашагал вдоль бере-га, и скоро заметил поляну, на которой молодые остяки тренирова-лись стрельбе из лука и сабельному бою. Заинтересовавшись, Мат-вей незаметно приблизился к поляне и стал наблюдать. В стрельбе из лука, остяки большие мастера, но вот саблей владели совсем сла-бо. Обучением занимался татарин. Раздав ученикам деревянные пал-ки, он показывал как наносить и отражать удары. Нерадивых, тут же наказывал, нещадно ударяя той же палкой куда попало. Те с яростью бросались на него, терпя боль, но тут же получали еще и еще.
- Похоже на обучение ополченцев, а может приписных каза-ков готовят. Только почему татарина пригласили? Этот ни-чему хорошему не научит. – Сделал вывод десятник, и не-замеченный отправился дальше по тропинке, уходящей в горы.
Просторная тропинка, виляя между деревьями, и оврагами, была удобна для прогулки и по всем признакам, часто использова-лась местными жителями. Скоро он достиг жертвенного камня. Большой величины валун возвышался рядом с тропой. На нем хо-рошо были видны следы крови и рядом возвышалась груда оленьих черепов, некоторые из них были достаточно свежими.
- Хороши православные, ничего не скажешь! А вот деревян-ных идолов, что-то не видно? Где-то рядом должны быть. – Произнес Бряга и стал осматривать местность.
Скоро он обнаружил, что местность сплошь оборудована смертельными ловушками и самострелами, причем явно рассчитан-ных на человека.
- Что-то здесь не так? Прячут остяки своих идолов, хоронят! Неужели правда, золотой Рача, где-то здесь. – подумал де-сятник, и чуть не получил стрелу в грудь.
Та пролетела совсем рядом и впилась в ствол дерева. Бряга резко присел, и тут же, над ним, просвистела вторая стрела. Сабля была с собой, казак с ней никогда не расстается, но вот ни панциря, ни шлема, а это основная защита от стрел. Укрываясь за деревьями, Матвей стал отходить.
- Ничего! – Думал он. – Вернусь сюда с хлопцами! Камня на камне не оставлю, а золотого Рачу сыщу.
13
Азиза, служанка княжны Анны, отбивалась от Матвея как могла.
- Нельзя сейчас к ним! Мне строго велено, никого не пус-кать! – в который раз, она объясняла десятнику. Но тот на-стырно продолжал требовать, что бы его впустили в опочи-вальню.
Стражники, стоявшие у входа, не вмешивались до времени, но их враждебные взгляды говорили о многом. Никто не смел, кроме личной служанки, без разрешения входить к их княжне, жрице само-го Рачи.
- Слушай, дурная баба, - не выдержал десятник, - если я с князем вовремя не вернусь к устью, то сюда пойдет наша ватага и пожжет вдоль реки всех остяков, вместе с вашей Кодой!
Это заявление прозвучало весьма убедительно, и преданная служанка направилась в опочивальню.
- Княжна, извини меня, но там этот бешенный казак к князю ломится, угрожает!
- Пускай ждет, - пробормотал Шорин, только что покурив-ший кальян, находящейся в легком наркотическом опьяне-нии.
- Нельзя ждать! Он говорит, что ваши люди скоро начнут жечь остяков! – не унималась служанка.
- Который день мы здесь? – Спросил, начинающий прихо-дить в себя, Шорин.
- Пятый день пошел, - вымолвила служанка и замолчала под строгим взглядом княжны Анны.
- Извини любимая, но нам действительно пора, - произнес князь, поднимаясь на ноги, слегка покачиваясь, - я сильно задержался.
Княжна Анна Алачева, продолжая лежать, взглядом молча проводила князя. Он много ей рассказал о своем назначении в Об-дор, планах, и она понимала, что князь теперь, стал врагом номер один, в осуществлении ее планов. Его надо убить сейчас, пока он рядом, но женское сердце переполненное любовью, заставило за-молчать разум.