- Встать! Суд идёт!
В зал заседания, шелестя одеянием, вошло двенадцать судей, двенадцать обвинителей, двенадцать защитников, двенадцать присяжных, двенадцать секретарей.
- Впустить подсудимого!
Послышался скрип. Открылся люк. На мозаичный пол Дворца Правосудия опустилась клетка, в которой находился ОН - Преступник.
Судьи сели, остальные тоже.
- Слушается дело… Народ против…. Нарушены устои… Общественная этика..
Куски фраз врывались в сознание обвиняемого, словно вбитые гвозди, отзываясь шумом в ушах.
- Надо проснуться, - решил ОН и закрыл глаза.
Постные лица участников процесса исчезли. Но голос… Голос продолжал усиленно бубнить, обретая мощь двенадцати глоток.
Бараджун внутренне напрягся, извлекая себя из глубин подсознания, и вновь поднял веки. Стало ещё хуже.
Теперь участники процесса слились с себе подобными в единое целое… - с одним НО. Обобщённые тела имели по шесть голов, двенадцать лиц, шесть пар рук. Головы вращались в правую сторону, меняя лица. Руки - в левую, перекладывая бумаги. Казалось - противоход человекоподобных шестерёнок, смыкаясь друг с другом, создаёт разнонаправленный круговой механизм.
Двенадцатилицый судья кивнул шестиголовому прокурору и тот встал. Двенадцатирукий секретарь приготовился записывать.
Наконец-то Она чувствовала себя человеком! Впервые после всего того. Было волнительно и слегка непривычно. Софиты, рампы, прожектора…. Взрывы аплодисментов. Восторженные крики.
- Браво! Бис!
- Бис! Браво!
Она в шикарном вечернем платье. На голове корона. На груди атласная лента с золотым шитьем.
- Он думает! Я же вижу! Мы все видим! А это вдвойне преступно! Он думает молча, про себя, а значит - про нас. Всех нас без исключения. Обратите на это внимание, господин судья. И мысли его черны. Взгляните на его чёрные волосы, тёмно-карие глаза, и вы поймёте, как черна душа этого ужасного преступника! А эти рыжие усы? Усы похотливого аморала, развратившего нашу молодёжь.
Амагар шёл по ровному блестящему серпантину асфальтированной дороги, ведущей вверх. Или вниз? И не дороги, а площади. Точнее пустыни. Бескрайней асфальтированной пустыни. Или не асфальтированной? Понятия «перёд, зад, лево, право» казались сугубо относительными и определялись направленностью его потного личика. Плюшевые лапки припекало снизу. Сверху небо без солнца и туч освещало путь.
« Обрина! Милая Обрина! Вы прелесть, отпад! Вы само совершенство! Ну, идите же ко мне…..»
- Ко мне, тварь. Ты что забыла, сучка, кто тебя человеком сделал?
Низкорослый толстый волосатый карлик дёрнул её за руку, вырвав из собственных грёз.
- Да как ты смеешь, ничтожный! Я - Королева!
Перед ним двери, двери, двери, ходы, выходы, переходы, червоточины коридоров, каналов, путей, бесконечная путаница нитей, связей, идей.
- Где Я?
- «Я» - нигде! Есть только МЫ!
- Кто мы?
- Мы не ты! Мы - это МЫ!
- Кто Вы?
- Мы Всё!
- Зачем Вам Всё?
- Чтобы не захватили Другие!
- Какие, другие?
- Те, кто не Мы!
- Почему?
- Выживает сильнейший! Горе побеждённым!
- А победителям?
- Победителям – Слава! Избранным – Сила! Обывателям – Сытость! Поверженным – Страх!
- А властителям?
- Которым?
- Истинным?
- Спроси у Них сам, плюшевый, если когда-нибудь встретишь.
- Молодой человек, ваша очередь. Идите, пока никто не просочился.
Амагар послушно-тупо перешагнул порог кабинета.
- Слово предоставляется защите.
Адвокат проворно вскочил, прокашлялся, помассировал горло тонкими белыми пальчиками, взял фальцетом верхнее «до», безнадёжно сфальшивил, и, щёлкнув досадливо пальцами сел.
- В заседании объявляется перерыв для распевки защиты. - Объявил судья, посовещавшись с секретарём, и стукнул деревянным молотком. В зал принесли поднос с сырыми яйцами, и все занялись делом.
Адвокат пел гаммы, судья спал, прокурор пил, почтенная публика развлекалась, бросая яйца в обвиняемого.
Ей было привычно, но гадостно.
- Путь на вершину начинается снизу, до-ро-гу-ша. Точнее, с середины низа. А-а-а!
- Но я же королева-а-а-а-а!
И снова сцена, поклонники, софиты, подиум, постель. Подиум-постель, сцена-постель, новый подиум, новая постель. Бар, ресторан, тусовка, клубёж, карусель, карусель, кару-сель-ель-ель-ель….. Гла-мур-мур-мур… А-а-а-а-ох-ух-эх….
- Я давно жду вас. Был звонок сверху. Вот ваше место работы. Извините, пока боковой откидной. У нас сокращение штатов и не хватает столов.
- А что мне делать?
- Будете выдавать справки о подтверждении пола по вторичным признакам.
- Мне противно. Омерзительно. Но мой долг перед Родиной, профессией и обществом - защищать. Защищать, несмотря ни на что. Не считаясь с личными чувствами и убеждениями. А это весьма непросто. Тяжело. Даже архисложно. Сверхнадрывно. Но таково оно «моё», вот. Уверен, суд примет окончательно верное и, как всегда, абсолютно справедливое решение.
Кап! Кап! Кап!………………………!
Золотое дно. Благодарность просителей. Всепроникающая и всепоглощающая благодарность, идущая снизу сквозь него вверх, так высоко, что у Амагара кружилась голова от осознания этого величия. Он чувствовал себя важным, нужным. Спинным хребтом, руками, задом и передом, альфой и омегой. Даже больше - «ЕГО» лицом. «Нет граждан - есть просители!» И в одно прекрасное утро он узрел лестницу. Служебную лестницу. И он пошёл вверх, ощущая значимость и незыблемость своего бытия.
Кап! Кап! Кап! Кап!
- Не парься. Ты же королева.
- Мне позволено всё?
- Конечно. Всё что ты хочешь и не хочешь.
- Б-р-р-р, как мерзко!
- Такова плата за успех.
Кап! Кап! Кап! Кап! Кап!
И грянул гром. Струи дождя разметались по ликам, краски срывая и образы, хлёстко до боли стирая.
Потоки сгустились. Вода прибывала. Всё быстрее и сильнее погружались в пучину вещи. Поплыли стулья, лавки, лица. Вода, вода. И сверху и снизу. Лестницу смыло, подиум накрыло, клетка ушла в глубину. Едва успев в последний раз глотнуть воздуха, Бараджун нырнул, инстинктивно схватился за невесть откуда взявшуюся верёвку и дёрнул. Всё поплыло, кружась в водовороте. Теряя сознание, охотник увидел краем глаза собаку, медвежонка. И наступила тьма.