( посвящение Г.Ф. Лавкрафту)
Лето 1927 года выдалось в Одессе небывало засушливым и знойным. Видавшие виды ценители морских ванн еще до наступления полудня уходили в густую тень деревьев, чтобы с ироничным сочувствием понаблюдать за жарящимися на солнце отвественными работниками, прибывшим из отдаленных краёв молодой республики, чтобы насладиться свежим морским воздухом и ультрафиолетом настолько, насколько им позволяло их штатное расписание.
На вершине скалы из желтого песчанника стоял молодой человек лет тридцати в английском купальном костюме. Легкая белая рубашка со значком Осоавиахима, жеванные белые брюки и летние сандалии - «стукалки» мирно покоились у его ног, и потому был ли молодой человек ответственным работником, так и осталось загадкой.
— А вы знаете, что заняли мое место? – не по-летнему холодно проговорил у него за спиной женский голос.
Молодой человек лениво оглянулся. На уступе, буквально в одном шаге от занятой им вершины, стояла женщина немногим моложе хозяина скалы. Одной рукой она придерживала на голове широкополую соломенную шляпу, из-под которой выбивались сверкающие как антрацит волосы, на другой весело трепетало белое летнее платье. Затем его взгляд скользнул по ткани купального костюма вверх, к лицу, где сверкали ледяной яростью глаза.
— Это мое место, - требовательно повторила завоевательница.
—А мне кажется, что здесь, на вершине, хватит места для двоих, - резонно заметил тот, кто еще недавно считал себя единоличным обитателем желтой скалы.
— Я здесь загораю вот уже второе лето, - возмущенно вскричала она, и летний ветерок, изловчившись, все-таки сдул с ее головы соломенную шляпу. Свободной рукой она все успела подхватить ее и, явно смутившись, продолжила возмущенную тираду еще на тон выше, - И я не намерена ни с кем делить это место!
—А я намерен,.. - улыбнулся он в ответ, - Только представьте, каково сидеть вдвоем на вершине, свесив ноги с края обрыва, и стараться увидеть в закатном небе очертания алых парусов.
Амазонка шагнула вперед, явно не желая, чтобы противник и дальше пользовался преимуществом, глядя на нее сверху вниз, но тут произошло непредвиденное. Она оступилась. И кто знает, чем бы все закончилось, не подхвати он ее вовремя за руку, державшую платье.
—Эт-то вы во всем виноваты! – отдышавшись, выпалила она, - Не будь здесь вас, этого бы не произошло!
— Не будь здесь меня… - начал он было с упреком, но остановился. Взгляд властелина желтой скалы близоруко сощурился. Пальцы, все еще державшие руку завоевательницы, сжались еще крепче, и потому окончание фразы получилось тверже, чем требовала ситуация, -…То не прислали бы сюда и вас.
Свободной рукой он отвел в сторону подол платья, скрывавший от посторонних взглядов правую руку девушки, и из-под него предательски выглянула черная железная трубка.
— Пистолетик, значит? – ласково, словно любящий отец, интересующийся у дочки, что ей приснилось, спросил молодой человек, - Да, вы проходите, дорогая моя, - с этими словами он буквально втащил девушку на вершину.
Онемевшая завоевательница лишь почувствовала, что лодыжка задела обо что-то тонкое, звенящее.
— В ногах, как говорится, правды нет, - хитро подмигнул хозяин скалы, усаживая ее рядом с собой. Амазонка, возмущенная фамильярностью, попыталась встать, но ноги ее не послушались. Лодыжка правой саднила. Поверх содранной кожи алели капельки крови.
—Не слушаются? – участливо спросил молодой человек, щурясь на солнце, - Это ничего. Пройдет через пару часов. Как раз хватит времени, чтобы поговорить.
— А потом?
—Ничего. Что еще можно делать здесь? Разве только ежедневно получать положенную долю ультрафиолета, как бы сказал в подобном случае доктор Боткин.
— А если я не буду говорить? Что тогда?
— Это уж совсем какой-то детский вопрос. Конечно, будете, - его рука успокаивающе провела по ее щеке, - Волшебный эликсир уже бродит по кровеносным сосудам.
Другая рука провела по ее бедру, но прикосновения она так и не ощутила. Со стороны наблюдая за происходящим на вершине желтого камня, можно было бы подумать, что во всем как всегда виновато солнце и море. Вскружили они голову двум серьезным молодым людям, наверняка, спортсменам и отличникам производства. Вон как, он гладит ей ножку, а она сидит возле него, лишь на солнце щурится, да задорно так, весело… И что тут поделаешь? На то оно и море, чтобы кружить молодые головы. А вдруг тут не просто так, а настоящая любовь. Да, такая, про которую в пору романы сочинять! Вот отвернулась и вздохнула с легкой завистью солидная дама, по виду из оперных артисток. Хмыкнул в усы, да и пошел по своим делам продавец ледяной воды, до сей поры бесцеремонно наблюдавший за перебранкой на вершине скалы… Заставила отвернуться своего благоверного, по виду из ответственных работников, стриженная дама, беззлобно проворчавшая что-то, вроде, безобразие, нет, мол, на молодежь никакой управы. Очень скоро уже никому не было дела до происходящего на вершине.
—…Что за волшебный эликсир? – спросила амазонка, беспокойно облизнув сухие губы.
—Всего лишь густой экстракт из нескольких видов ягод, способный при попадании в кровь вызвать кратковременный паралич, - ответил хозяин желтого камня, жмурясь на солнце, - Никак не влияет ни на мозг, ни на речевой аппарат. Так что гоните прочь все страшные мысли и наслаждайтесь видом…
— Значит, два часа под палящим солнцем… - она очень старалась, чтобы голос не дрогнул. Не хотела доставлять врагу такой радости, - Любите садистические удовольствия?
—Боже упаси! Чтобы у меня на женщину рука поднялась, к тому же прилюдно,.. Что за фантазии! – он заботливо снял с ее головы широкополую соломенную шляпу, положил у ее ног. Поверх шляпы легло белое платье, прижатое большим камнем.
Хозяин желтого камня посидел какое-то время молча. Когда ему надоело наблюдать, как в нескольких метрах от скалы маленькая девочка с очаровательными кудряшками купает в море огурец, стянутый из бабушкиного продуктового запаса, он лег на спину и, прикрыв глаза от палящего солнца ладонью, спросил.
—Как вас зовут?
—А вам какая разница?
—Да, так, -его голос был ленивым, похожим на мяуканье, пригревшегося на солнце кота, - Не хочется быть не вежливым. Ну а во-вторых, я нахожу вас чертовски привлекательной. Может, познакомимся?
Однако пленница сохраняла молчание. Лишь нервно покусывала губы, словно проверяла, не потеряли ли они чувствительность.
—Хорошо, - беззаботно проговорил молодой человек, - Может вы и правы. К чему лишние формальности? Очень скоро наши дороги разойдутся, и мы больше никогда не увидимся, но пока мне хочется оставаться галантным до конца. Хотите, произведем честный обмен? Вы получите что-то нужное вам, а я получу то, очень интересует меня.
Пленница скосила на него глаза. Взгляд был у нее недоверчивый, злой.
Хозяин желтого камня, напротив, сохранял полную безмятежность.
—Итак, - он снова сощурился на солнце, словно довольный жизнью кот, - мы оба знаем, что в мире есть определенные силы, которым очень не нравится географическое новообразование под названием СССР. Эти силы придерживаются в отношении судьбы этой страны разных взглядов…
Он приподнялся на локте.
—Упоминать о них лучше по принципу от простого к сложному. Скажем, группа «А» придерживается военных взглядов на решение вопроса. Группа «Б» считает, что наиболее эффективно решит создавшуюся проблему коммерческий подход. И есть еще группа «В». Ее выбор остановлен на области более масштабной, чем война и золото вместе взятые… Я говорю о магии…
То ли солнечный луч скользнул по ее ресницам, то ли глаза девушки просто стали увлажняться от расшалившегося морского ветра, но хозяину желтого камня показалось, что выражение глаз ее изменилось. В них мелькнула искра заинтересованности.
—Фон Юнцт в «Безымянных культах» писал, что достаточно изменить энергетический баланс, чтобы низвести любое живое существо до уровня нежити в относительно короткое время. Какие-то десять дней и все! - молодой человек щелкнул пальцами, - Не остается в памяти ничего кроме простейших инстинктов. В одной из глав он даже описывает такой эксперимент, произведенный в 1687 году над одним из арестантов в тюрьме Любенау. Результат оказался катастрофическим. Жертва эксперимента вырвалась из-под контроля, и очень скоро вся тюрьма оказалась заполнена ожившими мертвецами…
—Этот эксперимент – чепуха и совершеннейший вздор, - вдруг угрюмо произнесла пленница, - Позднейшая вставка, сделанная, чтобы скомпрометировать Фон Юнцта в мистических кругах.
— О, - с уважением протянул хозяин желтого камня, - Кажется, мы с вами посещаем одну и ту же библиотеку.
—Возможно…
—Приятно беседовать со знающим человеком. Вы правы, существует и такая версия. Уж больно образ Фон Юнцта в истории был неоднозначен. Например, Гурджиев и его ученики недвусмысленно называют его шарлатаном и спекулянтом. Таскер и Фейге, напротив, настаивают на неоспоримой ценности его исследований… - он достал из-под жеваных брюк, лежавших рядом, маленькую, поблескивавшую на солнце, флягу, со вкусом отпил из нее. Затем взглянул на собеседницу, словно о чем-то раздумывая, и, вздохнув, спрятал флягу обратно, - Правда, неожиданная смерть Фон Юнцта примирила стороны. Если вы помните, его убили в 1868 году. Кое-что из архива, а именно несколько тетрадей-черновиков пропало. По подозрению в убийстве был задержан некто Нововоздвиженский, которого следствие признало невменяемым. Наркоман, морфинист, охотно давал показания, только после очередной дозы любимого лакомства. Так что говорил он правду или нет, осталось тайной.
— У нас тут беседы по истории эзотерики? - амазонка зло облизнула сухие губы, - Или вы просто считаете, что черновики «Безымянных культов» хранятся у меня?!
— Что вы! Будь черновики у вас, мы бы сейчас не разговаривали, – рассмеялся, протестующее замахав руками, молодой человек и будто невзначай коснулся прохладной рукой ее плеча. Помимо воли у пленницы вырвался легкий стон.
—Меня занимает не столько сам Фон Юнцт, сколько его описание исследований в области изучения космоэнергетического баланса. Ведь достаточно всего лишь плюс с минусом поменять местами, и свет превращается в мрак, а тепло - в ледяной холод. Совершить эту нехитрую манипуляцию можно как на уровне микрокосма, так и на макроуровне. К примеру, в пределах целой страны.
—Вы бредите! – проворчала девушка, снова облизав сухие губы.
—Ничуть, - пожал плечами хозяин желтого камня. Достал снова фляжку, отхлебнул. Дождавшись, когда взгляд пленницы вцепится в нее намертво, спрятал воду под ворох одежды, - Достаточно только определить необходимые энергетические центры, а затем уничтожить их или погасить. А потом можно, как в театре, наблюдать, как целый народ пожирает сам себя, как застрявший в капкане хищник...
Он говорил еще что-то, но пленница слушала его в пол уха. Солнце нещадно пекло, проклятая жара высушивала каждую клеточку мозга. А рядом соблазняло назойливо сверкающее море. Такое близкое и такое недоступное. В воображении возникла картинка. Она - котенок, пытающийся дотянуться до хрупкой белой бабочки, назойливо кружащейся над головой. Взмах лапы! Один. Другой! Но припадочно дергающаяся в воздухе белая клякса тут же взмывает вверх под чей-то веселый смех. И невдомек ей пушистой глупышке, что назойливо пляшущая перед глазами невидаль – всего лишь скрученная бантиком бумажка, привязанная на крепкую нитку.
Сдавило затылок. Хочется пить… Пить!
—…Проблема одна, как определить нужные центры, - продолжал тем временем разглагольствовать странный молодой человек, - Может, вы мне расскажете?
Пленница нервно облизала губы.
Из-под груды одежды снова издевательски выглянула бутылка.
—Может, и расскажу, - голос девушки стал хриплым, - Дайте воды!
—Какая непосредственность, - восхитился хозяин желтого камня, - Вы же помните наш уговор. Я получаю, что-то нужное мне, а вы что-то нужное вам. Я еще ничего не получил.
Глаза амазонки задумчиво щурились на солнечных зайчиков, плескающихся в волнах.
—Хорошо, -наконец мрачно проговорила она, - Вы спросили «как»? Норрингтон и Мартен в 1884 провели свое исследование в области космоэнергетики. Согласно их гипотезе, расстояние между всеми энергетическими центрами должно быть одинаковым. Тогда они образуют целостное энергетическое поле. Остается только узнать, что за объекты находятся на одинаковом отдалении друг от друга. Так что, измеряйте. Ищите!
Хозяин желтого камня усмехнулся. Юмор ситуации он оценил.
— Да, задавать правильно вопросы – это искусство, - протянул он, - Сам нарвался…
—Раз так, дайте воды!
Молодой человек задумчиво посмотрел на фляжку в своей руке, затем на пленницу.
—Нет, - покачал он головой, - Я-то ведь того, что мне нужно так и не получил…
— Воды, - повторила она, - Или я буду кричать.
—Как интересно! И что же, например?...
—Например, что на меня напал насильник. Постовой милиционер дежурит совсем рядом…
Хозяин желтого камня задумался. Посмотрел испытующе на девушку.
— И все-таки нет,.. –голос его наполнился печалью, - В противном случае, стоит вам только открыть рот, наш разговор будет закончен. Вы без лишнего шума скатитесь вниз. Не разобьетесь, конечно, но кому нужен будет специалист вашего профиля со сломанной шеей.
Пленница томно прикрыла глаза. Кончик розового языка снова увлажнил губы. Она попыталась сообразить, сколько времени она уже жарится на солнцепеке. Не получилось. По тому, как море и небо упорно пытались слепиться в единую ослепительно сверкающую массу, решила, что сидит она так никак не меньше часа. Немилосердно сдавливало виски и затылок. Лицо хозяина желтого камня колыхалось в воздухе, словно мираж в пустыне. Ее онемевшее тело теперь, казалось, ей болезненным наростом на разогретом на солнце камне. Недоступное море, дразня ее, принялось с небом играть в чехарду. Тут в голове амазонки, словно в замке, повернулся ключ, и небо с морем поменялись местами.
Хозяин желтого камня склонился над пленницей. Оттянул веко. Зачем-то пощупал горло. Затем нежно поцеловал девушку в лоб и стал неторопливо собираться. Подхватив свои вещи, он осторожно спустился с желтого камня на раскаленный песок и направился к ближайшему торговцу ледяной водой, чтобы пополнить фляжку. Пристроившись рядом с торговцем на каменном парапете, молодой человек, с неприязненной гримасой отряхнул ноги от песка и принялся одеваться. Через несколько минут его было уже не отличить от сотни молодых людей, фланирующих по парку, гордо выставив на всеобщее обозрение сверкающий на солнце значок Осоавиахима…
*****
Резкий химический запах заставил ее открыть глаза.
Белый потолок. Белые стены. Даже окна были закрашены белым.
—Вот! А вы боялись, товарищ Майор, - раскатился над ее головой гнусавый голос, - Можно сказать, отделалась легким испугом. Несколько солнечных ожогов. Солнечный удар средней тяжести. Ничего серьезного.
Теперь в пределах видимости показалась совершенно выбритая голова, с блестящей под электрическим светом лысиной. Нос картошкой. Под носом – сально поблескивающая полоска усишек.
—Ну что, старший лейтенант Галимова, - устало проговорила голова, - Под трибунал пойдешь. Понимаешь почему?
— Понимаю, - бесцветно ответила она.
—Ну и почему? – спросила голова, затем обернулась к кому-то невидному и проговорила, - Вы свободны, доктор. Я позову, как закончу.
Под потолком раскатились шаги. Хлопнула дверь.
—Итак, - повторила голова, - Отвечай!
—Я упустила Факира,..- по-прежнему бесцветно проговорила девушка и попыталась приподняться на локтях.
—Лежи, лежи… - похожие на лопаты руки легли ей на обожженные солнцем плечи. Девушка зашипела от неожиданной боли, но поддалась и вновь опустила голову на жиденькую подушку.
—Я знаю, что виновата, и готова понести наказание, - выдохнула старший лейтенант Галимова, когда боль в плечах улеглась.
— Виновата, готова понести… - уныло проворчала голова, - А мне с кем работать прикажешь?! Мы готовили операцию «Факир» два месяца. Ты ее ухитрилась провалить за два часа. Что произошло?!
Она рассказала.
—У тебя действительно на лодыжке есть легкая царапина, но никаких следов спецпрепарата у тебя в крови нет.
—Нет? – озадаченно спросила девушка.
Голова посмотрела на нее с сожалением.
—Значит так. Оснований тебе не доверять у меня до сих пор не было, - толстые пальцы устало потерли набрякшие веки, - От работы в отделе я тебя отстраняю. Отсидишься в архиве, пока все не уляжется. Поняла?
—Но…
—Никаких «Но»! Поняла?!
—Слушаюсь, товарищ майор… - сумрачно ответила девушка.
—…Конечно же, вся болтовня про Фон Юнцта, про эксперименты с нежитью – шелуха, чтобы сбить нас с толку, - сосредоточенно рассуждала голова, - Ключевыми моментами я бы в ней назвал, когда речь зашла об этих, - как их, чертей, - «энергетических центрах», которые можно либо уничтожить, либо погасить. А стало быть, речь идет ни о какой-то мистической чепухе, а о настоящих терактах. И это значит, будем иметь дело ни с богом, ни с бесами, а с людьми… С нашими, так сказать, прямыми подопечными.
— Его интересовало, что может называться такими центрами в Одессе… - осторожно вставила девушка.
—Ты сказала? – подозрительно спросила голова.
—Нет… Сказала только, что вычитала, когда готовились к операции. В архиве библиотеки есть «Ворота в небо» Норрингтона и Мартена. Там пишется, что расстояние между энергетическими центрами - одинаково…
—И что это дает? А ни хрена нам это не дает. Остается только подвести неутешительные итоги. Итак, мы получили информацию о работающей на нашей территории диверсионной сети, – казалось, голова наскоро составляет будущий отчет, - Во главе ее – некий кудесник, который проходит по нашим разработкам как «Факир». Согласно полученной информации, диверсанты уделяют особое внимание объектам, имеющим… особое значение на территории страны, называют «энергетическими центрами». Разрушение подобных центров ведет… к непредсказуемым последствиям в истории страны. Была предпринята операция по захвату «Факира», однако главному фигуранту удалось уйти… Все контакты оборваны. Следствие в тупике… -теперь взгляд головы сфокусировался на лейтенанте Галимовой, - А дальше – просто. Весь отдел дружно спарывает нашивки и не менее дружным строевым шагом отправляется по этапу в Тайгу-Матушку. Хочешь в Тайгу-матушку?
Девушка отрицательно покачала головой.
— Я тоже. Врачи рекомендуют морской климат, знаешь ли… А это значит только одно: нужен результат…
Через два дня, когда старший лейтенант Галимова знакомилась с кругом своих новых обязанностей, появились первые результаты. Был арестован некий школьный учитель формально за популяризацию среди учеников стихов неодобряемого поэта Гумилева. После шестичасового допроса учитель подписал протокол, в котором признавался, что является участником организации «Факира». Вслед за учителем была арестована некая актриса из Оперного театра, которую, согласно письму некой доброй души, подозревали в причастности к подпольному мистическому кружку. Актриса гадала на картах, - имела она такую слабость, -- да и нагадала автору письма несчастливую семейную жизнь. На второй день после ареста в архив были отосланы ее признательные показания, что она была не больше, не меньше как связной «Факира». Вскоре старшему лейтенанту Галимовой попало на глаза дело некоего историка-любителя, решившего удивить университетских ученых мужей открытием, будто расстояние между православными храмами в Российской империи было одинаковым. Неизвестный автор письма, послужившего поводом к аресту, подозревал несчастного историка в симпатии к монархизму. В протоколе допроса значилось, что историк был правой рукой «Факира», разрабатывавшего план будущих терактов. В качестве мишеней указывались несколько весомых в молодой республике государственных учреждений.
А потом в жизни старшего лейтенанта Галимовой появился капитан Кошкин. Круглый, краснолицый, с манерами, полностью соответствующими фамилии. На допросе, когда в сотый раз пришлось рассказывать про свою встречу с «Факиром» под прицелом бьющей в глаза настольной лампы, Камилла Галимова, - уже никакой не старший лейтенант, - узнала от краснолицего капитана и собственное обвинение. Как оказалось, она намеренно упустила главного фигуранта, так как… была участником группы «Факира», внедренной в органы госбезопасности. Через тридцать шесть часов ее имя пополнило список результатов следствия.
В эшелоне, направлявшемся за Урал, она встретила новый 1928 год. Впереди ждал Норильсклаг, а через пять лет - колония-поселение Хатанга. В Одессу бывший старший лейтенант так и не вернулась. Поначалу она даже удивлялась тому, что за все время никогда не видела во сне ни утопающих в сети дикого винограда улиц, тянущихся к морю, ни Соборной площади, где пробежало ее детство, ни Арбузной гавани, где всю жизнь работал ее отец. Лишь раз в новогоднюю ночь 1936 года приснилось ей, будто идет она мимо пляжей вдоль бесконечного проволочного забора. Видит Желтую скалу, а на ней - саму себя, смотрящую куда-то в море. Рядом она увидела того, кого она знала только под именем «Факир». Красив был, мерзавец! Загорелый, мускулистый… Не мужик, картинка! Он что-то горячо рассказывал, размахивая руками, но что именно из-за забора слышно не было.
Вдруг «Факир» замечал ее, уже знающую все, что ждет впереди, стоящую за забором. Весело подмигнув, словно говоря, гляди, мол, дуреха, что сейчас будет, он отхлебывал из сверкающей на солнце фляжки и начинал превращаться в невиданное чудище. Зеленое, с раздутым чешуйчатым брюхом, с возбужденно трепещущими за спиной крыльями летучей мыши. Под горящими безумной яростью маленькими глазками змеились осьминожьи щупальца. Тяжело ступая слоновьими ногами, чудище легко перешагнуло через забор. Немилосердно жгучее солнце скрылось за огромной, покрытой слизью тушей. Хрипло заклокотав, чудовище стало взбираться по склонам вверх, в город.
Кричали люди. С грохотом и треском падали вырванные с корнем деревья. Рушились дома. Она видела все, но была бессильна остановить разрушение. Словно бесплотный дух Камилла парила над рушащимся на ее глазах городом. Вот далеко внизу промелькнули очертания Соборной площади. Утопающие в зелени золотые купола Спасо-Преображенского собора спутать было ни с чем не возможно. Чудовище захлопало перепончатыми крыльями и, что-то гортанно прорычав, взмахнуло верхними кротовыми лапами. Стены собора задрожали. Слизь с перепончатых крыльев капала на сусальное золото куполов. Оно таяло на глазах, и к небу тянулся ядовито-зеленый дымок. Осьминожъи щупальца на морде рвали стены храма, отправляя их в бездонную зловонную пасть. Камилла закрыла глаза, чтобы больше не видеть царящего вокруг ужаса, и…проснулась.
Она встала. Было холодно. Чтобы унять как-то сердце, испуганно рвущееся наружу, она закурила. Табак был крепкий, злой. Продирал гортань, словно наждачной бумагой. Перед глазами, словно на проматываемой наскоро кинопленке, пронеслась та далекая встреча, что так круто изменила ее судьбу. Услышала свой собственный голос, надменно говорящий: «…Расстояние между энергетическими центрами должно быть одинаковым. Ищите!». Лицо «Факира», поигрывающего в руке блестящей фляжкой… Вспомнилось почему-то дело несчастного историка… Бедный наивный дурак!… Камилла сплюнула на пол вязкой табачной слюной. Она поёжилась. Из головы никак не шло кошмарное видение: ядовито-зеленые осьминожьи щупальца разрывающие стены православного храма, будто бумажные листы.
—А ведь нашел все-таки, гаденыш! – глухо проворчала она, не обращаясь ни к кому.
Так, сидя у окна в одной рубашке, Камилла встретила рассвет…
Вместо P.S.
Историческая справка:
В 1936 году Спасо-Преображенский кафедральный собор в Одессе был разрушен.